Тем не менее некоторые предосторожности все-таки приняли. Троих всадников, выехавших с заднего двора посольской избы, любой горожанин принимал за курьеров, которые тут разъезжали с особыми большими бляхами на груди. Все остальное довольно удачно скрывал просторный плащ с низко опущенным капюшоном. А для лучшей видимости в капюшоне имелось несколько прорезей.

В лесу друзья оставили сопровождающего с лошадьми на глухой лесной дороге, а сами отправились напрямик через густые заросли. Разве что гость перед уходом предупредил остающегося с животными парня:

– Когда услышишь жуткий грохот, словно гром гремит, не пугайся и успокаивай лошадок.

Пройдя полмили, Дин отыскал в глухомани маленькую полянку, скинул плащ, а когда король последовал его примеру, протянул тому плотную, почти в палец толщиной белую повязку для глаз:

– Когда я провожу через стыки миров постороннего человека, тот чувствует себя очень плохо. Но если при этом он еще и глаза откроет, потом его долго рвет и он ни на что не годен. А времени у меня в обрез. Так что не вздумай хотя бы краем глаза подсмотреть то жуткое сияние, которое возникает при переходе. А на грохот и скрежет не обращай внимания.

Бонзай не колебался ни секунды. Пока шафик говорил, он быстро надел повязку, которая полукруглыми утолщениями закрыла глазные впадины наглухо, а потом протянул руку вперед:

– Все понял. Веди.

– Э-э, нет! И тут не так все просто. На этот раз я тебя буду катать на себе. – Торговец завел руку невидящего товарища себе на плечо и подставил спину: – Запрыгивай!

Сомнения у короля все же появились.

– Но ведь у тебя нога сломана. Вряд ли уже срослась как следует.

– Ничего-ничего. Мне, выражаясь фигурально, всего несколько шагов сделать надо. Так что нога выдержит твой вес.

– Эх… Теперь понятно, почему ты кольчугу и латы запретил надевать.

После этого местный монарх чуть подпрыгнул и грузно оседлал своего товарища. Хорошо, что при этом он не видел, как Дин покривился от неприятных ощущений в ноге: Бонзай Пятый весил килограммов на тридцать больше, чем он сам.

Потом шафик чуть покачался для устойчивости и стал делать первые шажки. И ожидания не обманули короля: грохот буквально оглушил, непонятный скрежет ошарашил, а яркие разноцветные вспышки прорвались даже сквозь плотно сжатые веки и многослойную белую повязку. Мало того, появилось ощущение, что их вдруг стало разворачивать в пространстве вниз головой: пришлось монарху еще крепче обхватить своего носильщика и руками, и коленями.

Привычные ощущения собственного тела вернулись быстро и неожиданно, под шум раскатистого грома, словно уносящегося куда-то вдаль. Только тогда Бонзай услышал сдавленный хрип:

– Все, приехали! Слезай! И, твою мать, прекращай меня душить…

Непонятное в данной ситуации упоминание матери вернуло Бонзаю рассудительность, и он осознал, что действительно переборщил с объятиями. У него коленки и локти словно судорогой свело. Разжав хватку, он опустил ноги и встал на каменистую поверхность. Легкие порывисто втянули в себя свежий, очень влажный воздух, а в следующий момент после короткого прокашливания донеслось разрешение:

– Снимай повязку!

После этого король несколько минут рассматривал представившуюся его взору панораму. Они находились на самой верхушке далеко вдающейся в водную гладь скалы. Иссиня-голубое озеро раздавалось в стороны и стремительно убегало вдаль, теряясь между пологими берегами, покрытыми исполинскими деревьями.

– Остров Меч!.. – выдохнул Бонзай в блаженном восторге.

– Он самый, – подтвердил шафик, продолжая массировать шею. Что сразу вызвало раскаяние:

– Ты уж извини, что я тебя придавил малость… Предупредил бы, что нас вращать начнет, – стал извиняться король, но его товарищ только рукой махнул:

– Не забивай себе этим голову, а лучше слушай внимательно. Это я сейчас сразу сюда двинулся, но со стороны нас было видно, притом – в сиянии молний, что, как ты понимаешь, нежелательно. Поэтому в следующий раз мы появимся вон там, в низине. – Рука Дина указала чуть ли не на противоположный край острова. – Ближе створ не доходит. Зато появимся там только с шумом – без световых эффектов. Твоя задача: мчишься сюда, раскрываешь вот этот металлический ящик и достаешь вот эту штуковину…

Плоская металлическая коробка, которая сразу не бросалась в глаза, теперь была открыта, и из нее шафик достал несколько изогнутых проволочек, скрепленных между собой чем-то похожим на черную задубевшую кожу. Затем он несколько раз показал Бонзаю, как это сооружение следует закреплять на голове, и только потом продолжил инструкцию:

– Вот этот мягкий шарик называется микрофон и должен находиться как можно ближе от твоего рта. Почти касаясь губ. Именно так! Теперь, нагибаешься к ящику и опускаешь вот эту рукоятку вниз. Отлично! Но пока помалкивай и запомни: если будет идти дождь, то крышку обязательно надо закрыть. Так, теперь смотри ниже, сразу у нас под ногами, у самой воды. Видишь два черных ящика? Так вот, если ты начнешь говорить, именно оттуда понесется твой многократно усиленный голос. Говори!

– Что именно? – спросил Бонзай и от неожиданности осекся. Его вопрос, сотрясая воздух, вырвался из черных ящиков с такой силой, словно во всю мощь орали сразу несколько наилучших певцов.

– Как тебе такой голосок? А? – самодовольно улыбался Дин, надевая себе на уши какие-то выпуклые кружки из войлока. – А теперь прорепетируй свое выступление перед подплывающими агрессорами. Скажем, так: «Вон отсюда, замороженные редиски!» А еще лучше, сразу начинай с предложения немедленно разворачиваться.

Молодой король с настороженностью покосился на микрофон у своей щеки и уже в полный голос крикнул:

– Стойте! – и сам подпрыгнул от разнесшегося по окружающим берегам рева. Казалось, даже скала задрожала у них под ногами. Немного оправившись от первого впечатления, Бонзай продолжил с возрастающим артистизмом: – Викинги! Здесь вас ждет бесславная смерть! Возвращайтесь к своему морю и чтите традиции истинных воинов. Мстить за павшего в честном поединке мужчину – подло и несправедливо. Тем более, что ваш мерзкий принц при жизни был придурком. А если вы не одумаетесь и ослушаетесь моего приказа, то…

Последующие несколько слов пропали втуне, потому что Дин вернул рычажок на коробке в исходное положение. Затем медленно стянул свои «глушилки» и скептически повертел их в руках:

– Да, в них и оглохнуть можно будет. Следует подыскать что-то получше. Но выступать, признаюсь, ты мастак! Случайно в художественной самодеятельности не участвовал? Не морщься, это я так шучу.

– Ха! Да шути сколько влезет, – развеселился король. – Но что будет, если они не испугаются и будут двигаться дальше?

– Тогда применим более действенные меры убеждения. Там, правее, на карнизе, есть весьма удобная дорожка, по которой я проберусь вон в то углубление между скал. У меня будет с собой мощное дальнобойное ружье, которое на большом расстоянии пробивает человека в латах насквозь.

Бонзай переспросил в недоумении:

– Ружье?

– Ну, это такое технически усовершенствованное оружие, отдаленно напоминающее арбалет, только болт метают не стальные струны, а сила взрыва. Да и сам болт при столкновении с преградой, а вернее во внутренностях преграды, взрывается, как расплавленная капля металла при соприкосновении с ледяной водой.

– Ух ты!..

– Конечно, у нас и гораздо мощнее игрушки имеются, да вот только протащить их в щели между мирами проблематично. Ту, что нам понадобится, и то придется по частям доставлять.

– А ты успеешь ее собрать?

– Успею. И речь тебе надлежащую обязательно придумаем, причем сразу для нескольких вариантов действий противника. Теперь укладывай микрофон в ящик и смотри сюда. – Дин развернул карту. – Вчера я наведался в верховья рек. Флотилия замороженных редисок (кстати, выглядят они впечатляюще, не могу не признать) уже начала движение. Вчера они собирались причалить на привал вот здесь, еще на своей территории. Значит, сейчас они уже примерно вот здесь…

Бонзай порывисто вздохнул, и лицо его посуровело.

– Им осталось всего четыре дня пути до этого острова!

– Ничего страшного, успеем все приготовить. Но сейчас я хочу с тобой просто заглянуть в их боевой строй: полюбуешься на пьяные рожи. Кажется, они собираются пить до самого боя.

– Сомневаюсь. У них за два дня до сражения вступает в действие сухой закон. Только при приближении к этому озеру они начнут облачаться в латы и готовиться к бою. Но как мы посмотрим? Ведь мне нельзя открывать глаза, а ты не хочешь показывать гром и молнии.

– О! Тут тоже масса правил и ограничений. Самое худшее, что минимальный по шуму гром возле их драккаров все-таки будет. Но, скорее всего, они примут его за природный и будут оглядываться в поиске грозовой тучи. Для нас архиважно не увлечься и не выставить всю голову из пустоты. Иначе какой-нибудь не в меру шустрый арбалетчик засадит болтом между наших любопытных глаз. Ты понял?

– Не совсем, – немного растерянно признался король.

– Ладно, наблюдай на конкретном примере, – стал терпеливо объяснять шафик. После этого он повернулся в профиль, сложил ладони перед собой в виде стенки и стал их медленно раздвигать в стороны, наклоняя в образующееся отверстие голову. – Это как бы граница между двумя реальностями, и мы отсюда пытаемся заглянуть «туда». Но сам глаз я туда переместить не могу, поэтому наклоняю туда медленно все лицо. Что вначале появилось «там»?

– Нос…

– Еще чуть наклоняюсь…

– Лоб и верхние части щек.

– Вот именно в таком положении мои глаза начинают видеть другую реальность. То есть «снаружи» уже изрядный кусочек нашего тела. Если ты увлечешься осмотром, то получится вот так… – Ладони разошлись окончательно, и вся голова Дина пролезла между ними с выпученными глазами. – Чтобы этого не случилось, надо постоянно себя контролировать, отклонять голову назад до частичной пропажи изображения. Потом снова самую малость подаваться вперед. Понял?

– Постараюсь не расслабляться.

– Моя рука будет все время находиться у тебя на груди, в районе сердца, иначе подсмотреть не получится. Но таким образом, с помощью руки, я постараюсь тебе напоминать про отклонение назад, когда и сам так буду делать. Для этого большим пальцем надавлю вот так. Постарайся не забыть. Если нажму два раза подряд – значит, прекращаем наблюдение. Теперь усаживаемся вот на этот длинный гребень.

Как бы странно это ни выглядело, они уселись рядышком, но лицами в противоположные стороны. То есть их правые бока соприкасались. Правые руки они прижали ладонями на груди друг друга в области сердца. И затем шафик впал в какую-то странную окаменелость. Довольно долго ничего не происходило. Но минут через пять Бонзай уловил, как в его правую ладонь стало равномерной пульсацией проникать тепло. Словно удары одного сердца стали ритмично гнать кровь сразу в двух телах. Соображения ученого хватило, чтобы осознать, что в данный момент происходит некая синхронизация двух различных организмов в единое целое. И когда два сердца одновременно с тепловыми импульсами стали биться в унисон, послышался еле слышный шепот:

– Медленно наклоняйся вперед.

Король заранее настроился на очередное чудо, и все равно резко изменившийся вид заставил его вначале отпрянуть назад. Изображение большого драккара с высоты двадцати метров тут же исчезло, и поэтому пришлось наклоняться вперед повторно. Неприятные ощущения вызывал и тот факт, что скользящее по речным просторам судно приходилось рассматривать, глядя вертикально вниз, словно лежа на животе. Тогда как все остальные чувства заявляли о вертикальном положении тела. Появившееся в первый момент головокружение удалось остановить благодаря шершавому камню под левой рукой и плотному сцеплению боками с Дином.

Перед взором короля открылось зрелище головного корабля флотилии викингов. Причем точка обзора оказалась как бы привязанной к движущемуся судну. Все сооружение представляло собой крепкую деревянную постройку тридцати метров в длину и трех в ширину. С каждой стороны располагался ряд в семнадцать весел, из которых четырнадцать в данный момент располагались в гнездах, стоя вертикально, а по три с каждого борта были в руках у гребцов: те корректировали курс, слушая отрывистые команды рулевого, расположившегося на высокой корме.

Каждым веслом орудовали два гребца, тогда как все свободные от гребли занимались чем угодно. Кто прохаживался по широкому, около метра, проходу между скамьями, кто играл в кости, не сходя со своего места, а кто с любопытством рассматривал берег поверх высоких бортов. Правда, для этого приходилось встать ногами на широкие скамьи для гребцов. Посередине драккар разделялся возвышенным, вровень с бортами, участком палубы длиной около пяти метров, который условно можно было бы считать спардеком. Бушприт судна тоже немного не соответствовал постройкам земных викингов: он выступал далеко вперед и одновременно поднимался на порядочную высоту. Поэтому огражденная тонким леером площадка для впередсмотрящих нависала над водой несколько легкомысленно, но могла уместить на своем пятачке около трех лучников или гарпунеров. Промысловая добыча китов в Суровом море издавна считалась привилегией ледовых берсерков.

Видимо, появление наблюдателей все-таки ознаменовалось хорошо различимым громом, потому что вначале многие воины крутили головами во все стороны, пытаясь высмотреть грозовую тучу. Подобное занятие им быстро надоело, и на небо больше никто не посматривал. Из чего стало ясно, что выступающих в их реальность частей лица никто из остроглазых покорителей моря не заметил. Хотя Бонзай не раз ощущал возле сердца резкое нажатие и своевременно подавался назад.

А посмотреть было на что. На спардеке как раз началось странное действо. Откуда-то из-под нижней палубы вытащили женщину и мужчину, сильно избитых, со связанными за спиной руками. Судя по изодранным остаткам одежды на женщине, она до этого много раз подвергалась жестокому изнасилованию. Она даже идти не могла самостоятельно, так и бросил несчастную на дощатый настил приволокший ее викинг. Тогда как связанный мужчина неожиданно показал самоубийственную прыть. Как только он осмотрелся по сторонам, то с отчаянной решимостью метнулся к борту, намереваясь спрыгнуть в воду. Его сопровождающий словно заранее предвидел подобную ситуацию: вторая веревка оказалась привязана к запястьям жертвы, а ее конец намотан на кисть тюремщика. Резкий рывок – и пытавшийся покончить самоубийством пленник с жутким стоном рухнул на палубу. Кажется, от боли в вывихнутых предплечьях он потерял сознание. Зато восседающий на огромном кресле вождь после этого дико захохотал, словно наблюдал веселое представление.

В вожде Бонзай Пятый сразу узнал по описаниям короля викингов Ники Туйвола. Огромный, увитый буграми мускулов мужичище наверняка был больше двух метров ростом. Две блестящих от сала косы свисали по сторонам его квадратного, словно вытесанного топором, лица. Глаза горели бешенством и жаждой убийства. И пожалуй, только совершенно безусое и безбородое лицо вызывало ощущение некоторого несоответствия. Остальные воины на драккаре красовались различными по форме и размерам бородами. Поговаривали, что растительность у Ники с молодости была слишком реденькая и он во все времена предпочитал быть гладко выбритым. Сейчас король викингов с варварской экзальтированностью радовался начинающемуся представлению.

Вслед за пленниками и их стражами на спардеке появились два тощих старикана, черные тоги которых свидетельствовали об их принадлежности к клану северных шаманов, проповедующих жертвоприношения и по любому поводу, и вообще без всякого повода. Вообще-то в королевстве викингов они тоже были не в чести и вели чуть ли не подпольное существование в глухих горных долинах, поэтому вызывало удивление само их присутствие и явное сотрудничество с Ники Туйволом.

Встав возле самых краев палубы и обратив свои бледные лица к проплывающим берегам, оба шамана неожиданно мощно для их субтильных фигур синхронно затянули литургическую песнь. Король Туйвол на втором куплете присоединил к их дуэту свой рев, за ним нестройно стали подпевать и остальные гребцы. Призыв чего-то страшного на головы их врагов и просьбы к непонятному духу защитить своих воинов в кровавой сече разносились над полноводной рекой минут десять. Но как только последние слова отзвучали, к шаманам резко подтащили обоих извивающихся от ужаса пленников, наклонили их головы за борт, и служители кровавого культа одновременно перерезали ножами жертвам горло. Дав немного стечь крови в прозрачную воду, пинками сбросили вниз и трупы. И опять приготовились к исполнению следующей песни. При этом фигуры в черных тогах возвели очи вверх и набрали в легкие побольше воздуха.

– Я вижу добрый знак! – вдруг истошно заорал один их шаманов, вздымая руки к наблюдателям. – Наши покровители явили свои лики…

Что происходило на драккаре дальше, наблюдатели не стали рассматривать. Частые и резкие нажатия пальцев возле сердца заставили Бонзая выдернуть голову из другой реальности. Короткое головокружение при смене плоскости зрения, небольшая борьба с бунтующим желудком – и вот уже друзья приступили к обсуждению увиденного.

– Выродок! – громогласно возмущался молодой король, вскочив на ноги. – Он, оказывается, и шаманов позвал на помощь! Сволочи! Жертву решили принести при пересечении границы! В морях они такого не вытворяют, а здесь осмелились!

– Значит, раньше викинги себе такого не позволяли? – стал уточнять Дин.

– Никогда! По крайней мере последние лет двести. Во всем виноват этот урод Туйвол и его ближайшие подручные. Это надо же до такого опуститься, чтобы несчастных крестьян в жертву приносить.

– Кстати, а что будет с твоими подданными, которые вдоль рек живут?

– Да тех попробуй по лесам разыщи! Наверняка уже себе заимки, настилы в густых кронах и кладовки в стволах заготовили. А если дома на берегу викинги сожгут, к осени мужики все равно новые построят. Они тут на полной вольнице живут: ни налогов не платят, ни помощи не просят. На обратном пути ледовые берсерки их тоже не побеспокоят: будут рвать жилы с награбленным добром…

– Так ведь тяжело небось грести против течения?

– Кому? Да эти быки поодиночке с веслом справляются часами, а парами гребут как наскипидаренные.

– Постараемся к добру твоего королевства их не допустить. – Шафик похлопал своего венценосного приятеля по плечу. – Тем более, что и жалеть теперь короля Туйвола я не собираюсь. Как и все его окружение вместе с шаманами.

– Справишься?

– Несомненно. В крайнем случае я еще кое-что для подстраховки подготовлю.

Бонзай Пятый тяжело вздохнул: