Глава 8
Второй удар

Герцог Марио Льер с самого утра находился в премерзком настроении. Перед завтраком жена устроила ему скандал по поводу его ночной пьянки с прибывшим из столицы товарищем детства, графом Дьярти. Причем она даже слушать не захотела о том, что доставленные новости того стоят, какими бы безрадостными они в итоге ни оказались. Высказала все, что наболело, а когда он стал повышать голос, пытаясь образумить, вообще поступила нечестно: расплакалась и убежала к себе. Во время завтрака младшая дочь и сын заступились за отсутствующую мать, старшая дочь – за отца, и вспыхнувшая перебранка вообще довела его до белого каления. Так и не допив свой горячий чай, Марио бросился вон из дома. И вот теперь, совершенно не обращая внимания на преддверие летней грозы в виде грома, меланхолично шагал с глубокой грустью по сосновой роще, расположенной в доброй миле от его поместья. Да и головная боль только усилилась, подталкивая к порочной мысли пойти разбудить до сих пор спящего товарища и вновь предаться постыдному, но притупляющему совесть пьянству с самого утра. Потому что оставаться трезвым в подобной ситуации было невмоготу.

Самому не хотелось вспоминать, в кого он превратился. Потомок прославленной династии Льер, правящей королевством Опалов чуть ли не триста лет, теперь постыдно считался пленником в собственном поместье. Нынешний король Барбо Ягон заставил герцога удалиться в ссылку и отречься от любой политической и общественной деятельности. В противном случае было обещано без всякой жалости уничтожить весь род Марио Льера, включая супругу с детьми. Гордый потомок великих королей сдался, покорно уехал в изгнание и вот уже четыре года не смел даже посматривать в сторону столицы.

Конечно, здесь было красиво и даже по-своему интересно. Но как можно упиваться единением с природой, если страной правит этот безнравственный, лицемерный Барбо! Когда простой народ стонет от немыслимых поборов, люди среднего сословия часто превращаются в нищих и бездомных, а знать и дворянство попрятались по своим замкам и не смеют слова сказать против творящегося беззакония. Поговаривают, что правящий монарх даже собственную мать отравил – только для того, чтобы устранить ее от власти и распоряжаться подданными собственноручно. Зря он это сделал, старая мать хоть и была жестока и коварна, но все же не допускала сына до крайностей. Да и сама старалась править хоть с какой-то справедливостью. Зато после ее смерти четыре года назад все самое худшее и началось.

Казалось бы, именно Марио Льер мог возглавить оппозицию и если не захватить трон, то по меньшей мере жестко потребовать наведения порядка и соблюдения незыблемых древних законов. Но, увы, смалодушничал, испугался гибели близких, а в результате оказался изолированным от большого мира наглухо. Что привело к катастрофическому положению и в личной жизни. В последние месяцы он и так еле сглаживал все усиливающиеся размолвки в семье, а тут еще и товарищ вчера прибыл из столицы и принес очень важные, но не внушающие никакого оптимизма новости. После которых поневоле руки опустятся.

Оказывается, Барбо Ягон собрал все войско и спешным маршем двинулся завоевывать соседа на востоке – королевство под управлением своего двоюродного племенника Бонзая Пятого. Да еще перед этим хвастался, что подло подстроил гибель правящего кузена и его старшего наследника. Как следствие, заведомо слабое королевство Ягонов наверняка будет быстро захвачено, а мощь и авторитет Барбо укрепится в несколько раз. Ну еще бы: не только удержался на чужом троне, но и тот, возле которого родился, захватил. Ведь все знали и помнили, что его мать, будучи принцессой Ягонов, стала супругой правителя Опалов, когда уже имела собственного сына. Редкий случай в истории, но по формальным правилам неизвестно от кого рожденный бастард Барбо дорвался-таки до власти, потому что у новой королевской пары не было других детей.

В ночном пьяном запале старый товарищ высказал крамольную мысль немедленно податься в столицу и, при поддержке давно ожидающих сторонников, захватить трон. Хоть и был оставлен мощный гарнизон из верных Барбо Ягону гвардейцев, но шансы на успех все-таки были отличные. Только вот в том-то все и дело, что успех, несомненно, был бы делом временным. Вернувшийся с победоносной войны король утопил бы бунтовщиков в крови, а под шумок смело бы расправился и с остальными неугодными ему дворянами. Поэтому на пьяное предложение графа Дьярти герцог ответил лишь скрежетом зубов да предложением пить дальше. Как бы ни манили его призрачные надежды на успех государственного переворота, но знание настоящих реалий не позволяло соглашаться на безрассудные порывы.

«Эх! Если бы не дети! – мучился Марио. – Обязательно бы попробовал! Может, их срочно куда-то спрятать в надежное место? Но куда? Даже если такое место отыщется, то ведь пострадают и все остальные недовольные существующим положением вещей. Уж их-то Барбо уничтожит поголовно. Ну и что, что делать?! Если бы на востоке правил не какой-то молокосос, шанс бы, конечно, существовал… Ведь когда там крепко сидел на троне отец Бонзая, на него войной идти никто не решался, тот мог зубы любому выбить. А так… Ну что за невезение!»

С досады остановившийся Марио изо всей силы ударил ствол возвышающейся рядом сосны, ободрав до крови костяшки пальцев. Дерево от такого к себе внимания даже не почесалось, тогда как сам кулачный боец подпрыгнул от боли и неожиданного обращения:

– Хороший удар! Вот бы его – да по нужной челюсти!

Резко развернувшись на месте, герцог уставился на двоих незнакомцев в странных для такой теплой погоды длинных камзолах непривычного покроя. Но если более старший мужчина не вызывал ни малейших воспоминаний, то двадцатилетний парень явно когда-то встречался на жизненном пути герцога. Видимо, оба неслышно догнали задумавшегося изгнанника по дорожке, а теперь с довольно дружелюбными улыбками рассматривали его с ног до головы.

Вбитое с пеленок воспитание и присущее его роду горделивое величие заставило Марио Льера принять надлежащую осанку и заговорить с подобающими его древнему роду королевскими интонациями:

– Кто вы такие? И что делаете на моих землях?

Улыбка молодого парня стала еще шире и радушнее.

– Дядя Марио! Вы меня не узнаете? – Глядя на глубокие морщины на лице вопрошаемого, парень напомнил: – Вы у нас были семь лет назад и очень восторгались моей химической лабораторией.

– Бонзай! – обрадованно воскликнул герцог, поднимая руки и делая шаг навстречу для дружеского объятия. – Неужели это ты?! Ведь я помню тебя совсем подростком, как ты возмужал! Настоящий рыцарь! – Неожиданно он осознал и другое: – Слушай, а какими судьбами ты здесь оказался? Ведь ты сейчас должен защищать свое королевство от этого урода Барбо?

– Ха! Так я ведь как раз этим и занимаюсь. Но давайте-ка по порядку. – Молодой король сделал шаг назад и представил своего попутчика: – Вот, дядя Марио, прошу любить и жаловать, шафик Дин.

– Очень приятно. – Они обменялись рукопожатиями. – Но позвольте, почему шафик? Ведь их уже давно не существует.

Динозавр развел руками:

– Как видите, слухи о нашей смерти сильно преувеличены! – Потом так и продолжил в шутливом тоне: – Да и вообще, откуда такие сведения? Вашему сиятельству повезло оказаться у общей могилы шафиков и лично сбросить туда последнее тело?

– Да нет! Я их вообще никогда не видел. Просто так все говорят, да и в истории утверждается, что они все… хм, того…

– Вымерли? А вот Бон утверждает, что все мои коллеги подались куда-то на дальний юг, погреться, наверное. Но мы обязательно, как только разберемся с делами первой государственной важности, решили туда смотаться, чтобы проверить подобное утверждение.

– Ага, значит, вы можете… – герцог замялся, подбирая слова и делая ладонями жесты, напоминающие прыжки, – как бы это… ну, оттуда – сюда?

– И не только! Можем и отсюда – туда, – продолжал улыбаться шафик.

– Понятно… – произнес герцог, хотя глубокие морщины и осоловевшие от интенсивного размышления глаза говорили о некотором умственном ступоре растерявшегося собеседника. Поэтому слово взял Бонзай Пятый:

– Возможности у господина шафика огромные. Вот, например, мы на рассвете организовали и проверили засаду на неприступных скалах, к которым завтра утром приблизится войско этого извращенца Барбо. А совсем недавно наблюдали движение походных колонн на марше. Увиденное действо меня сильно расстроило, потому что они как раз преодолевали государственную границу и их разведотряды сожгли таможенную крепость. Хорошо, что я заранее отправил нарочных с приказом отойти в тыл и не оказывать бесполезного сопротивления. Так что жертв среди моих подданных не будет. Но за остаток дня и предстоящий ночлег войско вытопчет огромный кусок территории и нанесет непоправимый ущерб посевам. Не считая сожженных деревень и хуторов. Моему возмущению нет предела! Оголтелое варварство! Хотя я так понимаю, нынешний самодержец вроде как отправился на завоевание, а не на разбойничий набег?

– Ну да… вроде, – грустно подтвердил герцог. – Но ведь знаешь, как оно на войне.

– Э, нет, дядя Марио, так не пойдет. Не выйдет у вас все спихнуть на военную кампанию какого-то безответственного идиота. В этом бедствии есть и ваша вина, и вы, и остальные дворяне обязаны были не допускать этой войны. Следовательно, по любому раскладу именно Опалам придется отстраивать сожженные и разрушенные постройки на нашей территории, и вам, как правящему королю, не отвертеться от налагаемой контрибуции.

– Как это? С чего это… вдруг правящему? – совсем растерялся изгнанник.

– Ой! Ваше сиятельство! Только не говорите, что не сможете за сутки захватить власть в столице и прочно утвердиться на троне. Не поверю! Мы вас предупреждаем и даем для этого все возможности. Не воспользоваться таким случаем – преступная безответственность перед собственным народом. Вы это осознаете?

– Да! Конечно! Но! – Марио Льер буквально весь дрожал от переполняемых его разноречивых эмоций. – Я никак не успеваю! Только при самом быстром передвижении я достигну столицы лишь глубокой ночью. А ведь еще надо оповестить и собрать всех сторонников, вооружить и поставить перед ними конкретные задачи. Не считая того, что и плана переворота, как такового, еще нет. Только и знаю, пожалуй, все последние новости.

– Откуда?

– Мой товарищ детства и ближайший соратник вчера прибыл, и мы всю ночь с ним проговорили. Так что…

– И ваш друг еще здесь? – живо спросил Дин.

– Ну да, – немного смутился герцог. – Он не так стойко выдерживает удары зеленого змея, да еще и борется с этим змеем с особой озлобленностью, можно сказать за троих. Поэтому до сих пор отдыхает…

– Понятно, с кем не бывает, – покладисто согласился шафик. – Но могу вас сразу обрадовать: обязуюсь доставить вас обоих, вернее поодиночке, в столицу Опалов почти моментально. Согласны?

– Прямо сейчас?! – чуть не вопил от радости Марио. – Конечно, согласен! Я сейчас за ним сбегаю! Подождите здесь!

Он и в самом деле собрался рвануть с места. Но был деликатно остановлен Бонзаем Пятым.

– Дядя Марио, несколько минут ничего не изменят. Тем более что нам в обязательном порядке еще следует обговорить массу деталей. В том числе и про судьбу Барбо, его некоторых активов, земель и замков. Вся его собственность отходит Ягонам и будет управляться нашими представителями.

Герцог сразу опечалился, причем не по поводу нескольких замков или аннексированных в скором будущем нескольких кусков земли.

– Ты хочешь отправить своего дядю в ссылку?

– Еще чего! Таких негодяев надо уничтожать безжалостно, в назидание потомкам!

– Мне почему-то показалось, что ты станешь защищать выходца из вашей династии.

– Герцог Льер! – обиженно вскричал Бонзай, переходя на официальное обращение. – Да как вам не стыдно? Если у нас в роду завелся подобный ублюдок, то какое вы имеете право меня в этом упрекать?!

– Я не упрекаю, наоборот…

– Тем более! Можно подумать, что, окажись среди вашей родни такая скотина, вы задумались бы о его помиловании!

– Ни в коем случае! – последовал немедленный и твердый ответ.

– Верю! И нисколько не сомневался в таком ответе. Ну вот, значит, с наиболее деликатными делами разобрались, – подвел очевидный итог молодой король. Но Марио все-таки нашел в себе мужество признаться:

– Извини, Бонзай, я был не прав, когда подумал, что ты станешь защищать представителя династии Ягонов.

– Извинения приняты. Более подробный договор о дружбе и сотрудничестве мы постараемся составить завтра, уже после окончательной смены монарха.

– Но что будет с Барбо и армией?

– Его самого мы уничтожим, – просто ответил молодой король соседнего государства. – А войско заставим вернуться под ваше начало.

– Как?

На этот вопрос ответил шафик. Причем сделал это, не раскрывая своих секретов:

– Есть несколько способов. Ваше дело – навести порядок в столице, встретить возвращающихся рыцарей под музыку духовых оркестров и под восторженный рев очумевших от счастья горожан, бросающих цветы на мостовую. Тогда все генералы успокоятся окончательно и будут служить вам со всем рвением и преданностью до гробовой доски. Со своей стороны мы тоже попытаемся воздействовать на них должным образом, но при этом не уронить их воинскую честь и не заронить сомнения в их полезности.

В окне второго этажа показалась убеленная сединами голова дворецкого, и герцог прокричал на ходу:

– Франко! Граф Дьярти уже проснулся?

Даже с такого расстояния было отчетливо видно, как лицо старика сморщилось от негодования.

– Нет, ваше сиятельство! Граф продолжает храпеть, словно стадо бешеных носорогов во время случки.

От такого ответа трое мужчин, спешащих по дорожке сада, громко рассмеялись. А Марио Льер с гордостью прокомментировал:

– Наш дворецкий умеет убить словом, подкрепленным истинным артистизмом, наповал. Порой некоторым оказывали медицинскую помощь, настолько они ухохатывались! – Затем опять поднял голову в сторону окна: – Прошу тебя, Франко, разбуди этого пьяницу немедленно!

Старик пропал в сумраке коридора, а новые союзники так и продолжили свое движение. Когда они стали подниматься по ступенькам в дом со стороны сада, навстречу им, в большую просторную веранду, вышла рассерженная хозяйка поместья. Без всяких предисловий она набросилась на мужа с упреками, которые могут себе позволить только самые необразованные прачки или кухарки:

– Что, мало одного, так ты себе еще собутыльников подыскал?!