Читать книгу «Невменяемый скиталец» онлайн полностью📖 — Юрия Ивановича — MyBook.
image

Ну и особым, можно сказать, привилегированным местом в этом длинном списке гостей обладали болары. На трибуне оставаться из них не пожелал никто, зато на всех остальных местах воздушного пространства и качающихся кронах деревьев они буквально превалировали. Мало того, ближайшие друзья и сподвижники Кремона, самые авторитетные и знаменитые разумные растения Спин и Караг, настояли на том, что это именно они должны пронести забальзамированные останки своего друга в последнюю дорогу и опустить в заготовленную под постаментом камеру. Никакие увещевания и уговоры на эту тему не помогли. Мало того, когда Рихард Огромный попытался сослаться на вековые традиции своего королевства, знаменитые болары тут же стали горячо спорить, что им известны традиции многотысячной истории! И там говорится, что Великих Героев в последний путь всегда несли именно болары. Против таких голословных утверждений, конечно, еще долго раздавались возражения и несогласия, но летающие зеленые шары таки сумели настоять на своем. И теперь терпеливо ожидали своего выхода на скорбную церемонию.

Вначале с коротким прощальным словом выступил монарх Энормии. Тут не обошлось без большой политики и попытки использовать даже такой скорбный для разумных Мира Тройной Радуги момент для укрепления образовавшихся союзов. Рихард сжато перечислил большинство подвигов Кремона Невменяемого и сравнил его с лучами Занваля, которыми объединяют на планете все живое и вечное. Ну и возжелал, чтобы на деяния героя все равнялись во все времена.

После чего последовал траурный парад наград. Потому что иначе назвать такое событие и язык не поворачивался. Только – парад! Каждую награду через всю площадь проносил королевский гвардеец и в конце пути возлагал на верхнюю часть постамента. Как раз туда, где впоследствии будут возвышаться мраморная фигура и иглоподобная стела. Следующий гвардеец, выдерживая интервал в четыре шага, нес очередную награду, а три глашатая, сменяя друг друга, по очереди выкрикивали название награды и за что вручена. Хотя и тут не обошлось без излишней секретности, потому что иной раз причина говорилась одна: за высочайшие воинские заслуги перед Энормией.

Первыми шли мелкие награды первого года службы и ордена соседних государств. Затем последовал длинный список регалий, которыми одарила открывателя Великого Пути королева Спегото Дарина Вторая. В какой-то момент показалось, что во всем остальном мире не осталось столько знаков отличия, сколько прочитали глашатаи. Но тут как раз и пошли основные награды со стороны Рихарда Огромного. Их оказалось столько, что зрители стали опасаться полного расстройства зрения от регулярно вышагивающих гвардейцев. В итоге весь постамент оказался устеленным сплошным ковром орденов, медалей, звезд, бантов, жезлов, перевязей, знаков, кокард, погон, аксельбантов, памятных подарков и прочая, прочая, прочая…

Любой гигант только под их тяжестью рухнул бы уже через минуту. Но зато Рихард Огромный под маской печали теперь пытался скрыть заслуженную гордость за собственное королевство. И даже несколько раз многозначительно при этом посмотрел на наследную принцессу Элизу Майве. Мол, вот как мы своих Героев чествуем!

На что покусывающая от нервного расстройства губы роковая красавица вдруг дерзко улыбнулась и подхватила на руки свою дочурку. Делая это так, словно захотела приласкать собственное дите. Мало того, удерживая доченьку правой рукой, она требовательно вытянула левую в сторону своей первой фрейлины, и резко побледневшая Сильвия не посмела противоречить будущей королеве, подсадила на колени принцессе и своего малыша. После этого хорошо стало заметно, как лицо Рихарда Огромного вытянулось от печали и уныния. Видимо, существовало нечто такое, о чем коронованные правители так и не смогли между собой полюбовно договориться. Потому что трудно себе представить тот факт, что великий монарх стал бы завидовать своей двоюродной племяннице из-за наличия у нее на руках такой парочки созданий младенческого возраста. Небось, у самого по всему королевству тысячи таких карапузов ходить учатся.

А детки на руках у Элизы опять расшалились. Протягивая друг другу свои пухлые ручонки, они так заливисто и заразительно смеялись, что полностью нивелировали всю тягостность ответственного траурного момента: на площади появились Спин и Караг, неся на своих корнях-щупальцах обитую черным бархатом люльку, в которой и возлежали останки Кремона Невменяемого. Под звуки несущегося с другого края площади Славы похоронного гимна болары подлетели к трибуне и медленно пронесли свою ношу вдоль рядов почетных гостей. Так планировалось заранее, чтобы каждый мог в полной мере оценить трагедию окончательной потери и в последний раз прикоснуться взглядом к Герою.

Вот тут и начались основные странности. Помимо того, что маленькие детки резвились, совсем наплевав на реалии самого ответственного момента, так еще со стороны проходов на тщательно охраняемые трибуны наметилось непредвиденное движение. Вначале один из высших воинских чинов попытался доползти до министра обороны Энормии. Потом уже сам министр обороны, кратко выслушав своего генерала, заметался на месте как подорванный и точно таким способом стал пробираться к тучному министру внутренних дел. Тормен Звездный грозно нахмурил брови на своего коллегу, но, рассмотрев выражение лица, и сам не на шутку обеспокоился. А когда, наклонившись, узнал, в чем дело, повел себя вообще бестактно по отношению к остальным почетным гостям: невзирая на свои внушительные габариты, он пробрался на два ряда выше и, никому больше не доверяя, что-то горячо зашептал в ухо его величества. После полученных новостей из Рихарда Огромного словно весь воздух выпустили, настолько он стал растерянным и нерешительным.

А тем временем болары подлетели к самой последней делегации, из Царства Огов, и совершенно неожиданно были остановлены властным окриком Галиремы Огирии. Царственная колдунья вместе с другой прекрасной огианкой без всякого стыда, не брезгуя, чуть ли не перещупали забальзамированные останки Героя, а когда Спин и Караг тронулись дальше, уселись на свои места и стали оживленно перешептываться.

Больше всего происходящими событиями остались недовольны именно болары. Такое непочтительное отношение к памяти их боевого товарища они могли простить еще несознательным малышам, но чтобы так вели себя венценосные особы! На которых сейчас взирает весь мир?! Кощунственно!

Именно это они и попытались высказать возмущенным скрипом своих корпусов, зависнув в центре площади и ожидая последнего, прощального слова всей церемонии.

Но и тут все пошло кувырком. Потому что его величество и второй человек королевства ожесточенным шепотом, укрывшись под малым пологом неслышимости, интенсивно ругались:

– Нет! Я не могу так опростоволоситься! – возражал король. – Поэтому говорить будешь ты!

– Да ты с ума сошел! – возмущался Первый Светоч. – А как я потом буду всем в глаза смотреть?! Это же крест на моей безупречной репутации и карьере!

– Все! Не юродствуй! – жестко оборвал своего министра внутренних дел Рихард Огромный. – Тебе просто по должности врать положено! Приказываю: говори! Да поворачивайся быстрей, на нас все смотрят!

Тормену Звездному ничего не оставалось, как встать с колен, повернуться лицом к затихшей площади и, прокашлявшись, проговорить магически усиленным голосом:

– Имя Кремона Невменяемого останется в наших сердцах всегда! Память о его подвигах – сохранится в истории навечно! А плоды его дерзаний – принесут радость и счастье всем разумным нашего прекрасного Мира Тройной Радуги.

Конечно, речь была не совсем в заранее оговоренную тему, да и не тем человеком сказана, кем намечалось, но расстроенные срывом всей церемонии болары уже не стали дожидаться новых неприятностей. Под вновь грянувшие звуки траурного марша они пронесли останки боевого товарища к постаменту и ловко впихнули в подготовленную погребальную камеру. Затем несколько каменщиков быстро заложили отверстие блоками на растворе и напоследок замуровали посаженной на специальный магический клей мраморной плитой, которая завершила целостность всего монумента.

С этого момента вся церемония считалась завершенной. И только два специально назначенных человека принялись аккуратно укладывать все награды Героя в коробки. Раритеты воинской, политической и общественной доблести должны были передать в руки ближайших родственников. Окружающие площадь Славы люди стали толпами рассасываться по аллеям общественного столичного парка, гвардейцы под громкими командами принялись перестраиваться в две колонны, обозначая путь для коронованных особ и почетных гостей к королевскому дворцу через ботанический сад. Тогда как интенсивная жизнь на трибуне продолжалась полным ходом.

Невзирая ни на кого и ни с кем даже не попрощавшись, делегация Царства Огов чуть ли не бегом отправилась прямиком на Западный Каретный вокзал столицы. А ведь по протоколу и Галиремы обязывались присутствовать на прощальном обеде в честь поминовения Героя. Но в продолжающейся суматохе на это никто особо не обратил внимания.

Коронованные монархи сбились в плотную кучку и теперь ожесточенно спорили, чуть не доводя дело до ругани. Все остальные гости распределялись по трибуне, соответствуя в выборе своим симпатиям или интересам. И так получилось, что возле матери Кремона Невменяемого оказалась наследная принцесса Спегото. С неуместной данному дню веселостью она смело протянула руку Ксане Ферити для знакомства:

– Рада вас лично видеть! И не стоит так отчаиваться, поверьте!

– Ну как же, – растерялась опечаленная мать. – В такой день иначе и не получится.

– Да? А вот, не хотите подержать на руках мое сокровище?

Элиза подхватила у стоящей сзади нее фрейлины свою дочку и довольно бесцеремонно, чуть ли не силой вложила в руки непонимающей женщины. Заметив, как та пытается неловко придержать довольно упитанную девчушку, принцесса рассмеялась:

– Как интересно! А ведь Стефани никогда ни к кому на руки просто так не пойдет. А тут еще и сама за вашу одежду цепляется. О! Вот дает!

Действительно, ребенок, словно увидев яркую, интересную игрушку, вдруг вцепился пальчиками в лиф платья и, упираясь крепкими ножками, встал на коленях у Ксаны. Какое-то мгновение всматривался в бледное лицо женщины и вдруг коротко, но радостно рассмеялся.

– Ну вот, – Элиза Майве наклонилась вперед и перешла на заговорщицкий шепот: – Признала родную бабушку.

Мать Героя округлила глаза от осознания и прошептала в ответ:

– Значит… это правда?..

– Ха! И так про это многие догадываются, не будем же мы таиться среди родственников! – беззаботно хмыкнула принцесса. Но, видя полное недоверие в глазах женщины, продолжила: – Сейчас будет эксперимент номер два. Готовы? – И, не спрашивая дальнейшего согласия, опять обернулась к первой фрейлине: – Сильвия, дай бабушке подержать своего Сандрю. Глянем, как он отреагирует.

Притихший к тому времени малыш как-то слишком серьезно присматривался с рук матери за тем, что его подружка по играм вдруг оказалась у другого человека. И когда тяжело вздыхающая Сильвия тоже усадила его на колени Ксаны Ферити, то малыш первым делом потянулся к ручке Стефани. Плотно обступившая это место трибуны группка близких родственников наблюдала удивительную сценку. Девочка словно небрежно оттолкнула пальчики Сандрю, после чего тот как завороженный уставился на Ксану. Потом поднялся с настойчивым пыхтением на ноги, присмотрелся более внимательно и тоже радостно засмеялся.

– Ну вот, – продолжала улыбаться Элиза. – И этот признал.

Теперь уже напряженную Сильвию мать Героя рассматривала во все глаза. Могло показаться, что она не знает, как ей поступить в создавшейся ситуации, то ли улыбнуться, то ли зарыдать в полный голос. То ли страстно прижать к себе двух пухленьких деток. И в данном случае наследная принцесса оказалась на высоте, отвлекла бабушку от готовой разразиться слезливой сцены:

– Что из этого следует? Только одно: эти детки способны отличить даже дальних родственников. К чему я это говорю? – она приблизилась в женщине еще ближе: – Да к тому, что нас, своих матерей, детки замечают через несколько толстых стен. А когда мы очень злы или рассержены, начинают сразу плакать. Но еще хуже они себя ведут, когда не видят друг друга или кто-то из них ударится. Тогда другой ребенок просто заходится от плача и страха. Иначе чего бы я стала терпеть возле себя объект моей ревности? Но иначе не получается…

– Так поэтому дети все время вместе?.. – полувопросительно озвучила свою догадку растерянная женщина.

– И поэтому – тоже! Но! Главное не в этом, – продолжила терпеливо разъяснять Элиза. – Я уверена, что даже частичку тела своего отца эти детки отличат где и как угодно. Вы понимаете, о чем я говорю? Так вот! Сегодня похоронили не Кремона!

От этих слов Ксана затряслась всем телом:

– А кого?!

– Да кого угодно! Мало ли чьи это могли быть останки.

– Как же так? Кто допустил?!

– А вот с этим вопросом не ко мне. – Элиза выпрямилась и посмотрела в сторону продолжающих спорить королей. Затем скривилась и рассудила вслух: – Кажется, они и сами ничего понять не могут. Придется нам, женщинам во всем разбираться. Только вот с кого начать? Ага! – Она заметила топчущегося поодаль министра обороны. – Он ведь доставил известие Тормену Звездному! Ну-ка, окружаем его, начинаем допрос!

К тому времени Сильвия с ревнивой материнской любовью уже забрала своего сынишку из рук бабушки, но когда подобное собралась сделать и принцесса, Ксана со слезами на глазах и прерывающимся голосом попросила:

– Можно… я ее еще подержу? Немножко?..

– Конечно, – легко согласилась молодая мамаша, но отходить не стала, а попросила стоящего совсем недалеко герцога Каррангаррского: – Фелис, будьте добры, вместе с Бригом заманите сюда этого бравого маршала для приватного разговора.

Задание оказалось не из простых, но пробивному асдижону удалось за пару минут нащупать нужные точки в сознании министра обороны, и тот вскоре оказался в компании возбужденных родственников. Когда его спросили о причине такой суматохи, он сомневался недолго и просто махнул рукой:

– Ай! Все равно все об этом скоро узнают, такое не скроешь, – и стал рассказывать: – Еще вчера, когда доставили забальзамированные останки Героя, со всех них были сделаны точные копии и сняты точные размеры. Но только сегодня утром, уже практически во время начала похоронной церемонии в столицу прибыл Шеслан Тулич, личный врач и куратор Кремона Невменяемого. Так он сразу в течение часа со стопроцентной уверенностью заявил, что это останки не его подопечного, а какого-то худощавого, ростом за два метра неизвестного мужчины. Ну и потребовал немедленно остановить похороны. А как это сделать? И кто посмеет? Вот пока весть до короля дошла, вся церемония почти и закончилась. Так по инерции и захоронили невесть кого…

Для привлечения внимания Элиза Майве резко щелкнула пальцами под самым носом у маршала:

– Так где теперь находится Кремон Невменяемый? Или его останки?

Министр вздрогнул, с тоской посмотрел в сторону занятых разборками королей, которые теперь всем скопом наседали на раскрасневшуюся Мирту Миротворную, и тоскливо признался:

– Никто не знает…

1
...
...
15