Глава 10
Неосознанный побег

Всё-таки пришлось взять с собой в плавер шестерых сентегов, а не пятерых, как планировалось вначале. К воинам следовало добавить специалиста по управлению артефактом, сильного лоцмана, который отлично знал фарватер Гайды, да и всех остальных рек империи сентегов. Старый и опытный специалист был затребован во дворец Медиальтом и успел вовремя. Его и уговаривать не пришлось, мгновенно уселся на похаса и вопросительно уставился на энормианина.

Вот они всей группой и поспешили в порт.

А там только оставалось взойти на борт, подхватить концы да и устремиться на речные просторы. После чего окончательно расслабиться и в полной мере насладиться прелестью подобного путешествия.

Кремон уже не единожды испытывал подобное, ему невероятно нравился этот способ передвижения. Тем более что добавлялось горделивое осознание собственности на плавер, личное управление им и присутствие рядом любимой. Тогда как Ягуша, впервые путешествующая на таком чуде, первый час буквально захлёбывалась от впечатлений. Да оно того и стоило. Шелест воды за бортом, тихий шум работающих магических водомётов, крики речных чаек иногда над головой, да редкое слово-два, сказанные рассевшимися у бортов сентегами. Ну и прекрасные виды обоих речных берегов, величие проплывающих навстречу кораблей, красота мостов и стоящих кое-где замков.

Движение по реке оказалось на удивление интенсивным. Чуть ли не сплошными потоками в обе стороны шли парусные корабли, баркасы, фелюги, сплавляемые баржи, плоты. Те, что шли вниз по течению, держались стремнины, те, что вверх, – жались ближе к берегам. И довольно часто возникали ситуации, когда плавсредства чуть ли не сталкивались на параллельных, а то и встречных курсах. Тогда вся команда вызывалась на палубу частым колокольным боем, все без исключения хватали длинные багры или шесты и, упираясь в борт иного судна, старались избежать кораблекрушения.

Понаблюдав за несколькими такими случаями, новый хозяин артефакта поинтересовался у лоцмана:

– И что, всегда так удачно расходятся бортами? – тем самым приглашая того к общению.

– Если бы! Почитай, что ни день, то и крушение на Гайде. Порой и крупное, порой и с утопленниками. И ничего не поделаешь, интенсивность перевозок только возрастает, всё-таки самый дешёвый вид транспорта – водный. А у вас разве не так?

Энормианин вначале мысленно припомнил просторы Лакии и Вихи в пределах Плады и вынужден был признать, что и там порой всё начисто заполнялось белыми парусами. Тем более что течения там были не в пример медленные, вода почти стоячая, реки широкие, особенно в месте соединения, и фактически половина жителей столицы, так или иначе, кормилась с реки и с перевозок по ней.

Но и новый транспорт, интенсивно развивающийся в королевстве, да и в некоторых иных государствах, следовало упомянуть:

– У нас в последнее время громадные кареты целым составом по железным рельсам передвигаются между городами. Так что объёмы перевозок резко увеличиваются именно за этот счёт. А уж как выгодно пассажирам путешествовать! И быстро, и комфортно, и багажа можно взять сколько угодно.

Лоцман, да и воины слушали человека с недоверием и с восторгом одновременно. Молодая супруга тоже живо заинтересовалась новым видом транспорта:

– И эти кареты двигаются быстрее, чем наш плавер?

– Раза в два, а порой и в три. Ведь рельсы для них стараются прокладывать по прямой линии, сглаживая перепады местности по высоте. Вот и можно разгоняться до огромной скорости.

– Расскажи подробно, как они выглядят.

Пришлось рассказывать, попутно продолжая любоваться открывающимися пейзажами. Тем более что управлять корабликом Древних оказалось на удивление легко, всё-таки он – не парусное и не гребное сооружение. От возможных столкновений легко уходили заблаговременно благодаря высокой манёвренности. Ну а низкая просадка позволяла проходить по стоячим водам возле самого берега, что тоже значительно добавляло в скорости движения.

– Хорошо идём! Если не сбавим темп, то уже к ночи будем в Утином, – констатировал специалист по водным просторам часа через два после начала путешествия.

А чего сбавлять темп или делать частые остановки, коль сил для подпитки, а точнее говоря, управления магическим водомётом хватает? Поужинали на ходу захваченными с собой припасами, а остановку сделали только одну, для естественных надобностей. Хотя на борту и имелся некий гальюн в виде слива, в случае употребления накрываемый тентом, но разное строение тел сентегов и людей не позволяло пользоваться им в полной мере. Кстати, именно по этому подобию гальюна можно было определить, что плавер всё-таки был рассчитан на человека, а не на птицеобразного разумного. И уж тем более путешествовать было бы неудобно здесь колабам, сорфитам или драконам.

Хотя о крылатых мореплавателях вообще не могло идти речи. Зачем им непонятная скорлупка с водомётами, если они – полные хозяева воздушного океана? Куда хотят, туда и летят с завидной скоростью.

Во второй части маршрута Кремон выспрашивал у лоцмана, которого звали Виль-Ройт, о видимых на берегах городах, крепостях и башнях. А также о мостах, которые вызывали особое удивление, потому что подобных даже в Шиирнадаре, городе миллиона островов, не было. И Виль-Ройт оказался истинным знатоком не только фарватеров рек огромной империи, но и всего, что на берегах этих рек находится. За свои двести двадцать лет жизни он чего только не навидался и чего не наслушался. А уж про каждый мост знал отдельную легенду или историю. Потому что те остались в наследство сентегам ещё от Древних и за тысячелетия своего существования только всё больше и больше обрастали мифами и загадками.

Да и как рассказчик, он оказался на высоте. Умело нагнетал интригу, шокировал жуткими подробностями, акцентировал в нужном месте на страшных, потусторонних силах и довольно смачно, словно сам видел или участвовал, описывал жестокие стычки или сражения. И чем ближе к ночи, тем рассказы становились страшней и тревожней. Наверное, поэтому особенно впился в сознание рассказ, когда уже практически в полном сумрачном свете местной белёсой ночи подплывали к Утиному.

– Самый таинственный мост нашей империи находится в наиболее страшном и неприступном месте. И как раз на этой реке, в том месте, где она вытекает из Ничейных земель Лазурных Туч. Взгляду открывается широкое, уходящее вдаль дугой ущелье с отвесными скальными стенами. Вода там словно замирает на месте и как будто чернеет, – видимо, глубина огромная. Практически мост находится в черте Барьера, а потому и называется Непреодолимый. По берегам к нему подходят две дороги, но толку с этого нет. Ни по мосту, ни под ним ещё никому пройти не удавалось. Все, кто пытался это сделать, умирали в страшных мучениях. Потому что капилляры на коже лопались, кровь начинала выходить не сворачиваясь, и разумное существо, да, в принципе, и неразумное тоже, если учитывать сторожевых шейтаров, умирали в течение одной, максимум двух минут. Даже немедленное возвращение в пространство вне Шанны не спасает. Медиальты говорят, что там действуют постоянные гигантские структуры, которые используются в магическом оружии теплозар. Того самого, что кипятит кровь живого существа.

Рассказчик сделал паузу, убедился, что его слушают с неослабным вниманием, и продолжил:

– Что интересно, Барьер как бы подпускает подплыть под сам мост, да и по берегам к нему можно подобраться и даже начать переход на другую сторону, а вот дальше – только смерть. Но самое загадочное – это два жёлоба на его противоположной стороне. Они полого отходят из центра моста вниз и в стороны и упираются в отверстиях тоннелей уже непосредственно за Барьером, в стенах ущелья.

Кремон прочистил кашлем пересохшее горло и поинтересовался:

– Ну раз такие страхи вокруг того моста, да куча бессмысленных смертей, значит, и легенда имеется соответствующая?

– Как без неё, конечно, имеется! – подтвердил лоцман. И неспешно продолжил: – А гласит она о большой и сильной любви между юной Роу-Галь и красавцем Храм-Цаном. Влюблённые жили на разных берегах, в разных посёлках, которые, в свою очередь, кровно враждовали друг с другом. Встречаться при такой войне было сложно, но ловкий Храм-Цан чуть ли не каждую ночь переплывал на лодчонке реку, чтобы помиловаться с любимой хотя бы несколько часов. Они уже договорились создать семью и сбежать от родных в низовья реки, когда их последнее свидание было замечено родственниками юной красавицы, которой с той минуты грозила жуткая смерть на костре. Да и её возлюбленного заметили с другого берега его сородичи, решив казнить за сношения с врагом. Чудом влюблённым удалось сбежать из посёлков, но иной дороги не оставалось для побега, как к мосту. И когда их туда загнали, они в последнем желании обняться перед смертью бросились по мосту друг к другу. Вот тогда и произошло чудо, они остались живы! А потом, по одному из желобов, спустились на ту сторону и скрылись в тоннеле. А те, кто сгоряча погнался за ними, погибли все до единого. Их кости в назидание завистникам и не желающим жить в мире так и белеют грудами на мосту, потому что там всегда тихо и безветренно…

Опять долгая пауза, которую лоцман прервал лишь по причине скорого прибытия на место:

– Вот с тех пор и утверждается, что Непреодолимый могут преодолеть только жарко любящие сердца. Остальным он неподвластен. И многие глупые влюблённые, верящие в свою исключительность, пытались пройти по пути Храм-Цана и Роу-Галь или в тесных объятиях проплыть по водной глади под мостом… Да только увы и ах! Никто из них не остался в живых и не достиг желанных тоннелей на землях Лазурных Туч. Видимо, не настолько их любовь оказалась истинна и крепка…

Естественно, что опытный, невесть каких чудес насмотревшийся Невменяемый к сказочной выдумке отнёсся снисходительно. Уже ему-то довелось и не такие истории выслушивать. Да и не только выслушивать, но порой и участвовать в них.

А вот Ягуша невероятно прониклась историей о влюблённых молодых сентегах и тут же стала примерять историю на себя. Пригнулась к уху любимого и спросила с томным придыханием:

– А мы бы с тобой преодолели Непреодолимый?

– Несомненно, милая! – уверенно прошептал в ответ Кремон. – В этом я ни мгновения не сомневаюсь.

Они бы ещё пошептались на эту тему, но Виль-Ройт стал координировать следующие перемещения плавера:

– Если нам к Медиальту Ду-Грайту, то давай к левому берегу жмись! – Уж про пристани первых людей в городках и весях он тоже знал прекрасно. – Вот к тому тройному фонарю на набережной. После него не прозевай поворот во второй канал. Можно считать, прямо к задним дворам усадьбы и причалим…

– Точно! – подтвердила Познающая, присмотревшаяся к берегу и опознавшая родные места, в которых она выросла. Дальше она сама корректировала курс кораблика Древних, с уверенностью направляя его к практически родному дому. Не стоило и говорить, насколько она волновалась, вернувшись домой, да ещё и после прослушивания такой лирической, сказочной легенды.

На частном небольшом пирсе стали высаживаться вполне по-хозяйски, но были остановлены вопросительным восклицанием охранника, расположившегося за высоким забором:

– Кто такие?

Красавица узнала его по голосу и радостно отозвалась:

– Это я, Ягуша! Вместе с Кремоном, моим мужем, и воинами из столицы! А Ду-Грайт дома?

Тотчас заскрипели открываемые ворота, и охранник, позвав кого-то из иных домочадцев, стал радостно приветствовать вернувшуюся домой конклатерру. А там и ещё люди набежали, вперемежку с сентегами. Чувствовалось, что Эль-Митолану, заведующую всеми хозяйственными делами в поместье, здесь любят, ценят и уважают.

Из кратких восклицаний и комментариев стало понятно, что владелец дома ещё не спал, хоть и лёг, но сейчас одевается и уже радуется предстоящей встрече. И лишь при подходе к дому Кремон рассмотрел ту самую пару мужчин, которые когда-то провожали конклатерру в дальнюю дорогу. Оба, видимо, уже прослышавшие о замужестве своей богини, выглядели пришибленными, грустными и жутко опечаленными. Да ещё несколько мужчин посматривали на молодожёна явно искоса и с завистью. Но тут уж никто им помочь или облегчить страдания не мог, только всё лечащее время.

Энормианин заметил, что никто из бывших рабов Медиальта не спешил покинуть поместье и отправиться в дальние края или, иначе говоря, «к людям». Видимо, все прекрасно понимали, что, проживая на старом месте, они гораздо лучше обеспечены социально и материально. А в чужих краях – кто его знает, как окажется? Пока устроишься, пока освоишься, пока зарабатывать начнёшь. А тут живи себе на всём готовом и устоявшемся, да только посматривай в сторону тех, кто ушул, да читай от них письма. И вот если в тех письмах пойдут описания рек кисельных да берегов шоколадных, вот тогда и двинется с места основная волна переселенцев.

Ду-Грайт встречал свою воспитанницу как родную дочь. Чувствовалось, что он Ягушу любит, вложил в её взросление часть своей души и, несмотря на различие в видах, может и в самом деле считаться её приёмным отцом.

Да и к Невменяемому он отнёсся с несколько странной отцовской ревностью. Потому что, когда уселись за стол, утолили первый голод и рассказали о последних событиях в столице, Медиальт не стал скрывать своего сожаления и проворчал:

– Знал бы, что ты уведёшь у меня Ягушу, оставил бы её тогда дома. А так чувствую, что ты задурил голову наивной девочке, а она и поддалась на твои уговоры…

– Нет, не задурил, – мягко возразил ему Кремон. – А просто влюбился по уши, и этот факт не подлежит дальнейшим обсуждениям или спорам.

Зато сама Познающая набросилась на опекуна и учителя с упрёками:

– Ну и как у тебя язык поворачивается такие глупости говорить?! Неужели ты меня настолько наивной считаешь и последней дурочкой?

– Хм… нет, конечно, – замялся Медиальт. – Но ведь с книжками он тебя как лихо обманул? За дешёвый товар все дорогие вещи и артефакты у тебя выменял. Значит, мог и в остальном так же поступить…

Неожиданно Ягуша рассмеялась:

– А ведь он в самом деле так и поступил! Но ты знаешь, Ду, я ему за это так благодарна! И так счастлива!.. Что словами не передать!

Опекун хмыкнул по-отечески:

– А и не надо… Всё по твоей и по его аурам вижу… Это я просто от старости брюзжать начал… Да и самому грустно становится, когда подумаю, что ты меня навсегда покидаешь…

– А поехали с нами? – неожиданно для всех предложила красавица. – Мы тебе рядом с нашим домом госпиталь построим, и пока все остальные со своими проектами подтянутся, да герцоги с огромными целительскими комплексами, ты уже станешь самым знаменитым тэшем Плады. У тебя отбоя не будет от клиентов! Тем более что я и так знаю – ты самый лучший!

Пока Ду-Грайт отчаянно мотал головой, Невменяемый правильно оценил предложение. Для него здоровье любимой и её долгожительство считалось самым важным вопросом, а кто бы о нём позаботился лучше, чем знающий красавицу с пелёнок Медиальт? Вот он и поддержал:

– В самом деле! Было бы здорово! И уж, по крайней мере, если не навсегда, то хотя бы посмотреть, как мы живём, погостить у нас немного – следует обязательно. И лучше подобные дела не откладывать надолго, потому что они имеют свойство вообще не осуществляться. Немедленно надо ехать! Уже завтра! Вместе с нами! Все дорожные хлопоты я беру на себя! Собирайся!

Теперь уже защёлкал клювом, веселясь, и хозяин поместья:

– Ну, теперь я всё понимаю, Ягуша! Если он с таким напором, решительностью и убеждением тебя завоёвывать бросился, то ты никак не могла устоять. Такой герой все преграды сметает, даже не замечая их.

– Значит, ты согласен и отправляешься с нами? – взвизгнула от радости его воспитанница. И была осажена досадливым ворчанием:

– Как бы не так! Это у тебя никаких обязанностей нет перед пациентами, как и перед опекуном, который к тебе сердцем прирос, узел в руки с личными вещами – и в путь. А у меня врачебные обязательства перед всем Утиным и его окрестностями. И в данный момент вместо себя и оставить-то некого, по крайней мере, ни одной толковой кандидатуры в голову не приходит. Но!.. Сразу не отказываюсь окончательно и до утра постараюсь подумать…

– Ой! Ты не пожалеешь!

– Ага! Сама там ещё не была, а других агитирует.

– Так я ей всё подробно рассказал, – поддержал супругу Кремон. – И как хозяйка нашего дома она имеет полное право приглашать к нам кого ей хочется.

Но сам всё-таки не поленился и поведал Медиальту об отношениях между людьми в Энормии, о взаимоотношениях с иными разумными мира Тройной Радуги. А потом ответил на кучу уточняющих вопросов. В общем, Ду-Грайт остался удовлетворён и даже настроен отправиться в путь. Его страшно привлекала возможность не столько людей лечить, что он и делал всю свою долгую жизнь, сколько попробовать себя в лечении драконов, боларов, таги, сорфитов и даже колабов. Для истинного врача как раз этот момент оказался самым притягательным и наиболее интригующим.

Как следствие таких разговоров, легли спать только под утро, что никого не смущало. Ведь встреча с караваном чуть выше по течению Гайды, на месте пересечения с трактом Оранжевый, предполагалась только завтра, поздним вечером. И то в лучшем случае, если караван успеет доползти вовремя. Потому что его общий путь продвижения к границе укладывался как минимум в четверо суток.