Эль-Митолан

«Хотя кого он может соблазнять? – размышлял Хлеби, стоя возле окна своего кабинета. – Солнце почти село, луны еще не взошли, из поселка его никто не видит. Тайные сигналы? Кому?! Никого чужого я не фиксирую даже за пределами видимости. Кто-то из местных жителей с ним в сговоре? Такое может быть! Слишком многие и слишком часто ездят в последнее время в Лиод. Да и не только туда. Столица Плада тоже могла вскружить голову… Могла какая-то гниль и завестись. Зря я откладывал подробные проверки на лояльность. Зря! А теперь вот думай, сомневайся… О! Одеваться начал. А ночи-то уже прохладные… Кстати! Если он решил здесь заночевать, я ему устрою комфортный сон! Чтоб в свежести лучше дремалось, я его небольшим морозцем прикрою! Ха-ха!.. Авось замерзнет до утра: одной проблемой станет меньше. Или какой болар прилетит на его голову… Хотя с его-то силой? Что такой Эль-Митолан здесь делает?! И почему так себя ведет? Странно! Очень все это странно!..»

Хозяин кабинета поднял к глазам все еще запечатанное письмо и стал пристально его разглядывать. Затем закрыл глаза, положил послание между ладоней и погрузился в созерцание предмета астральным зрением. Через минуту разочарованно вздохнул и вновь взглянул через окно. В тот же момент раздался тройной стук в дверь.

– Заходи, тетя! – знал, что так стучит только она. – Ты что-то хотела?

– Это не я хотела, а ты! – возразила заглянувшая в кабинет бойкая и подвижная старушка. – Ужин уже на столе, а ты даже на удары часов внимания не обращаешь!

– Действительно! Что-то я задумался. – Хлеби сунул письмо в карман и спустился за тетей по винтовой лестнице прямо в столовую. Посреди главного зала чуть ли не во всю длину протянулся огромный стол из полированного дуба. Вдоль него по бокам выстроилось тридцать роскошных стульев из такого же тускло отсвечивающего дерева. Но накрыт стол был только на три персоны. Хотя расставленными там блюдами могли насытиться пять, а то и семь-восемь человек.

При виде спустившегося сверху хозяина замка от расписного окна отделилась высокая и подтянутая фигура привратника.

– А этот малый все еще бродит возле шлагбаума! – сказал он с нотками сочувствия в голосе. – И в гостиницу даже не собирается.

– Это его личное горе! – беззаботно пробормотал Эль-Митолан, устремляясь на запах пищи. – Ох, как я голоден! Все-таки аппетит приходит ко мне при виде еды.

Он уселся во главе стола. Слева от него умостилась сухонькая и чопорная тетя-домохозяйка. Своей хрупкой фигурой она почти не выделялась на фоне огромной, нависшей спинки стула. И это при том, что она всегда садилась на плотную и внушительную подушку. Справа чинно уселся привратник, вернее, как его часто именовали в замке, военный маршал поселка Агван, всегда страшно гордящийся подобной привилегией.

Хлеби разлил из небольшой бутылки густое белое вино. Себе в уникальную чашу, украшенную драгоценными камнями, воину – в высокий серебряный незатейливый кубок и тете – в маленькую хрустальную рюмочку. Старушка при этом строго поджала губы и укоризненно покачала головой, но ничего так и не сказала. Молча и аккуратно соприкоснулась рюмочкой с кубками мужчин и первой сделала маленький глоточек. Остальные, не церемонясь, выпили до дна, и все дружно приступили к ужину. Некоторое время стояла тишина, нарушаемая лишь звоном столовых приборов. Из-за своей комплекции старушка насытилась первой и отложила вилку с ножом в сторону. Аккуратно вытерла рот салфеткой и откинулась на спинку стула. Несколько минут она наблюдала за увлеченно ужинающими мужчинами, а потом спросила:

– Может, и тому парню вынести чего-то перекусить?

Хлеби замер с полным ртом и воззрился на тетушку. Потом отрицательно мотнул головой и продолжил жевать пищу. Лишь когда запил ее вновь налитым вином, заговорил:

– Конечно, в трактире не подают таких изысканных и вкусных блюд, какие умеешь готовить ты, но и там кормят вполне сносно.

– А если у него нет денег?

– Да, он говорил о своих стесненных финансовых обстоятельствах…

– Тем более! Неужели на старости лет ты стал скрягой?

– Вот уж нет, – Эль-Митолан улыбнулся. – Подобные обвинения не в мою сторону. А вот насчет старости… Это самое тяжелое и несмываемое оскорбление! Если бы ты была мужчиной, мы бы с тобой уже подрались!

– Тебе бы только драться! – За сарказмом тетушки слышалась нескрываемая любовь к своему племяннику. Она и сама могла схватиться с любым, кто посмел бы сказать, что Хлеби выглядит стариком. В свои шестьдесят два года он смотрелся лет на тридцать шесть, максимум – сорок. Лицо свежее, почти без единой морщинки. На голове изящная и модная прическа, в которой не найдешь седого волоска. Все тело подтянуто, крепко сбито, плечи широкие, руки сильные… – в общем, красавец мужчина! Только… Тетя тяжело вздохнула. Почему он себе жену не ищет? Даже не собирается! И на подобные вопросы, ну, никак не реагирует…

– Не вздыхай, тетушка, этот парень с голоду не помрет. И, скорее всего, он совсем не тот, за кого пытается себя выдать!

– Да я не по нему вздыхаю. Хоть он и интересен… Как это – не тот? Вроде с виду парень как парень?

– Ага! Вот именно: только с виду! А к вашему сведению, он по силе такой же Эль-Митолан, как и я! – Заметив вытянувшиеся от удивления лица своих сотрапезников, Хлеби со значением добавил: – А может, даже гораздо сильней, чем я. И вот скажите мне: что он здесь делает? Без приглашения, неизвестно откуда, да еще и притворяется простым парнем? А сам даже Щитом не прикроется! И ведь на полного идиота не смахивает!.. Зачем он здесь? Только для того, чтобы письмо мне передать? Ха! Так я и поверил!

Наступила долгая пауза, в продолжении которой разгоряченный хозяин опять разлил вино себе и привратнику и без тоста размашисто выпил. Затем продолжил:

– Я ведь его еще издалека заметил. Послал запрос – он не отвечает. Второй запрос – тоже молчит. Последнее предупреждение, а он продолжает идти к моим границам. Тогда я его бурей и прикрыл. Думал, он ее отшвырнет играючи. Но этого не произошло! Там его и накрыло. Среди стихии его и след пропал. Ну, думаю, может, каким камнем и пригвоздило? Смотрю: выходит! Целехонький! И – в трактир, как ни в чем не бывало. Знаете, всякое бывает, но такое поведение весьма и весьма подозрительно!

– Потому-то ты бедную молочницу на кухне и продержал полчаса?

– Конечно! Хотелось самому и с близкого расстояния присмотреться к этому чудаку повнимательней.

– А бедная девушка теперь побоится молоко сюда приносить. Ладно, ладно! Я ее успокоила, как могла… Ты хоть письмо-то прочитал? – с неожиданным пристрастием спросила тетя.

– Не успел. Как раз собирался, когда ты меня к ужину позвала. – Хлеби достал письмо из кармана и задумчиво стал осматривать со всех сторон.

– Письмо с сюрпризами? – настороженно спросил Коперрульф.

– Да нет! Я его уже проверил.

– Ну, так читай! – не выдержала тетушка. – Или давай я почитаю.

И неожиданно получила послание в протянутую ладошку. Она тут же решительно взрезала ножом непромокаемую защиту, развернула свернутый в трубочку длинный листок и вопросительно взглянула на племянника. Получив от него утвердительный кивок, тетя приступила к чтению:

– «Уважаемый Эль-Митолан Хлеби Избавляющий! Пишет вам ваш старый и всегда искренний друг, всегдашний почитатель ваших талантов и постоянный приверженец ваших взглядов. Судьба разлучила нас давно, но я питаю надежду, что вы не забыли те несколько лет, что мы провели с вами в далекой крепости Чальшаг, обороняя рубежи нашего королевства. И помните непоседливого лейтенанта Кралси, который часто вас подбивал на бесшабашные гулянки в близлежащих городках…»

– Кралси?! – радостно воскликнул Хлеби и нетерпеливо потянулся к письму. – Конечно, я его помню!

– Имей выдержку! – осадила его тетя с видом оскорбленного достоинства. – И веди себя соответственно, когда дама читает вслух.

– Ладно, тетя, читай дальше! – разрешил хозяин и кратко пояснил сотрапезникам: – Я тогда только стал Эль-Митоланом, и мы вместе служили возле Альтурских гор. Ох, и веселое было время! Есть что вспомнить.

– Вижу, что много времени я потеряла для твоего воспитания! – не преминула бросить упрек тетушка и, не обращая внимания на притворно сдвинутые в гневе брови племянника, церемонно продолжила чтение: – «… за что не умеющее мыслить раскрепощенно наше начальство иногда изрядно на нас сердилось…» Ага! – старушка многозначительно покивала головой: – Я себе могу представить, как ваше несчастное начальство «сердилось»! «…Тридцать пять лет прошло с тех пор, но воспоминания мои свежи о том прекрасном времени, и я часто рассказываю о наших приключениях моим малолетним внукам. А как они смеются, слушая рассказ про найденные нами в подвале бочки! Вы бы только их слышали!..»

Тетушка опять отвлеклась от чтения, удивленно повернувшись к племяннику. Тот вел себя совсем несолидно: тихо хихикал, подпрыгивая на стуле и молотя кулаками по собственным коленкам. Затем опомнился и замахал руками: читай, мол, дальше!

– «…Надеюсь, что вы находитесь в полном здравии и прекрасном расположении духа! Чего и желаю вам в дальнейшем на долгие и мирные годы.

А осмелился я вас побеспокоить по одному весьма важному для меня вопросу, в котором я просто обязан принять самое непосредственное участие. Но вначале, с вашего разрешения, мне хотелось немного рассказать предысторию всего происходящего.

Двадцать лет назад мне предложили место в столичной комендатуре, и, сами понимаете, было бы глупо отказаться на моем месте. К тому времени я дослужился до звания майора, имел жену и двух прелестных дочерей четырех и восьми лет. Скитания по крепостям и гарнизонам особенно не нравились моей дражайшей половине, так что перевод в столицу пришелся как нельзя кстати. Да и дочерям появилась возможность дать желаемое образование и предоставить более высокий уровень жизни. Поселились мы в парковом районе, совсем рядом с центральным рынком, и в первые дни буквально блаженствовали в роскоши и безопасности, знакомясь с красотами столицы. Что едва не привело к непредвидимой трагедии. Прогуливаясь по парку, мы зашли в зону искусственных водоемов, небольших водопадов и показательных творений разумных существ, которые действуют с помощью движения воды. Да вы и сами наверняка бывали в этом чудесном и волшебном месте Плады. Там и случилось несчастье. Мы потеряли бдительность и не заметили, как меньшая дочь отошла в сторону, затерялась среди гуляющих и решила пошалить на узеньком мостике возле макета мельницы в натуральную величину. Доски оказались скользкими от мокрых брызг, и девочка сорвалась в глубокий колодец для слива воды, которая откачивалась оттуда насосами через донное отверстие. Ребенка тут же притянуло к нижней решетке, и всплыть дочка не сумела бы, даже умея плавать. При первых же криках свидетелей в колодец решительно бросился какой-то мужчина и через две минуты выбрался на поверхность вместе с ребенком. А там уже их вытащили руки других спасателей. Не знаю, как удалось тому мужчине вырваться к свету дня сквозь рушащийся вниз поток воды. Потом он мне рассказал, что держал мою дочь зубами за платье, а сам упирался руками и ногами в противоположные стенки колодца.

Что я могу сказать еще? Благодарность наша этому человеку не знала, да и не будет знать границ. Оказалось, что живет он с сыном в соседнем доме. И торгует верхней одеждой и кожаной фурнитурой на Центральном рынке. Мы стали дружить семьями. Наши дочери и его сын тоже провели свое детство, на радость нам, дружно, словно родные. И на данный момент этот мужчина и его сын для нас самые родные и близкие люди.

Я говорю только о мужчине, потому как его прекрасная и добрейшая жена ушла из этой жизни при весьма трагических и печальных обстоятельствах. Четыре года назад она решила проведать своих престарелых родителей и отправилась на окраину нашего королевства, к Альтурским горам. Как раз туда, где по странному совпадению мы с вами, уважаемый Эль-Митолан, несли в молодости службу. Фактически она и раньше предпринимала подобные путешествия. Чуть ли не каждый год. И делала это всегда с сопровождающими, ибо закупала по дороге много тканей, кожи и сопутствующих в швейной промышленности изделий. И всегда ее поездки оканчивались успешно. Но не в тот раз. Лишь одному из воинов сопровождения удалось спастись от внезапной пиратской атаки целой шайки лишенных всякого человеколюбия драконов. Они черной тучей пали на небольшой караван, убили защищающихся, схватили животных и даже трупы людей и скрылись в направлении гор. Воину удалось спрятаться от смерти в узкой дыре, напоминающей ход в жилище сорфита. И только после нескольких часов он осмелился выползти на поверхность.

Вот так погибла хозяйка каравана. А ее муж с той поры пребывает в безутешном горе. И только его сын и дружба с нами удерживают несчастного в этом мире. Мы надеемся, что со временем боль утраты отпустит его окаменевшее сердце.

Но и это все – только предыстория, собственно, к главной моей просьбе, с которой я и осмелился к вам обратиться.

Речь идет о сыне того человека, который спас в свое время мою дочь. Зовут этого славного мальчика Кремон. Что в переводе с древнесумского обозначает «не любящий знаний». Но в том-то и заключается весь парадокс, что Кремон с самого детства просто обожал учиться. Хочу еще раз вам напомнить, что взрослел он на моих глазах, отношусь я к нему как к сыну, и кому, как не мне, лучше всех знать о его достоинствах и недостатках. Конечно, парень иногда проказничал, влезал в разные приключения, бывал и не раз битым… Мало того, он почти всегда тащил за собой моих дочерей, за что ему доставалось в особенности и по отдельному прейскуранту. Но всегда и во всех ситуациях он вел себя достойно, твердо держал данное слово, был честен, справедлив и горой стоял за невинно обиженных.

А с восьми лет за ним стали замечать и склонности к магическому совершенствованию. Кому, как не вам, уважаемый Хлеби, знать обо всех тех маленьких признаках, по которым в детстве определяют будущего Эль-Митолана. В случае с Кремоном это были два следующих магических действа: он мог быстро заживлять на себе наружные раны и вызывать продолжительный понос у всех тех, кто ему не понравился. Можете себе представить, каким наказанием он слыл среди своих недругов? И как нетрудно догадаться: именно из-за своего второго дара!

Когда погибла его горячо любимая всеми мать, Кремон поклялся страшной клятвой, что найдет обидчиков и безжалостно им отомстит. От немедленного похода в Альтурские горы его сдержали только наши общие уговоры. Нам удалось убедить юношу, что когда ему исполнится двадцать четыре года и произойдет Всплеск, ему будет намного проще совершить задуманное. Парень внял голосу разума и провел четыре года в непрекращающихся тренировках для своего тела, в постоянном углублении своих знаний и методическом усовершенствовании в изучении боевых заклинаний, которые он вызубривал впрок, запасая на то время, когда он станет Эль-Митоланом. Обучался Кремон сразу у трех столичных специалистов, имена которых вам наверняка знакомы. Они даже согласились провести обряд преобразования крови, который необходимо проводить после Всплеска. О них вы можете спросить непосредственно у своего визави.

И вот Кремону исполнилось двадцать четыре года. Мы все ждали этого дня: он с нетерпением, мы – со страхом, справедливо опасаясь, что парень тут же устремится к объекту намеченной мести и подвергнет свою жизнь смертельной опасности. Хотя лелеяли надежду, что еще несколько лет он потратит на усовершенствование своего дара и изучение связанных с ним возможностей. А там, глядишь, и королевский полк Эль-Митоланов им заинтересуется, привлечет к службе на благо отечества. Но дни шли за днями, а Всплеск так и не произошел! Его учителя после нескольких месяцев пришли к неутешительному выводу: Кремону никогда не стать Эль-Митоланом! Сказать вам, что парень был опечален и расстроен таким приговором, – значит, ничего не сказать! Он был несколько дней в шоке после этого. Но оправился от него довольно-таки быстро и решительно стал собираться в дорогу, решив, пусть даже ценой своей жизни, доставить предерзким драконам наибольшие неприятности и готовясь сражаться с этими отродьями разумной жизни простым оружием, как простой воин. После этого горе мое стало безмерным.

И у меня остался только один выход, уважаемый Эль-Митолан. Обратиться к