Вообще-то Рома, имевший некогда кличку Вездеход, славился своей меткой стрельбой, особенно в молодости. Воевал, и не только на войне, но и за интересы своей корпорации. Да и раз в неделю как минимум посещал тир, поддерживая себя в нужной форме. Поэтому сейчас выглядел крайне растерянным безрезультатностью своей стрельбы, когда затворы его восемнадцатизарядных пистолетов остались во взведённом состоянии, а патронов уже не было. И хуже всего, что перед ним стоял целёхонький, не получивший ни единого ранения террорист, нагло улыбаясь и говоря полным ехидства голосом:

– Старость, пьянство и курение – вот причины дрожи в руках и коленках.

– Курить я бросил, – выдохнул Грэйхемцен, медленно опуская пистолеты и лихорадочно соображая, как протянуть время до прихода охраны. – Ибо вредно. С чем пожаловали? Поговорить о старении клеток в организме?

Для данной обстановки, фактически в последние секунды перед надвигающимся адом, знаменитый миллионер держался великолепно. Очень хотелось ему порвать врага голыми руками, и он готов был вот-вот ринуться в последнюю, отчаянную схватку. Но так и не решился на это.

Ибо наряду с бешенством и злобой остро чувствовал: одно неверное движение, и гость свернёт ему шею. Или сделает всё иное, что только пожелает. Обстановка у него под строгим контролем. А почему? Казалось бы: что может такому монстру, как Вездеход, противопоставить стоящий напротив молодой парень лет двадцати, с очень простеньким, незапоминающимся лицом? Да потому и замер Вездеход, что прекрасно узнал нежданного гостя по многочисленным рисункам и фотороботам. Или Вампира, как его в последнее время называли средства массовой информации всего мира. Безжалостный убийца, который казался бессмертным, мог проникать в окружение любой намеченной жертвы, после чего оставлял её умирать в страшных мучениях. Порой убивал сразу. Но такое человеколюбие фиксировалось крайне редко. Действовал всегда нагло, с невероятной для живого существа скоростью, и никогда не задерживался на месте преступления дольше нужного для налёта времени.

С жертвами он не общался. Только предъявлял обвинения в тяжких грехах да порой перечислял самые яркие из них. Об этом узнавали от самих жертв. Потому что те не сразу умирали, а покидали этот мир дня через четыре, а то и через пять. Но при этом они всегда умоляли их убить и завидовали жутко тем, кто умер сразу. Потому что никакие лекарства или сильнейшие наркотики не годились для облегчения страданий. Жертву укуса Вампира крутило, ломало болью и выворачивало наизнанку уже со вторых суток начавшихся преобразований в теле. Опухшая кожа местами рвалась, внутренности вываливались, вытекали глаза, выпадали зубы, крошились пересохшие суставы. И до последней минуты умирающий находился в полном сознании, испытывая всю гамму ужасных ощущений.

Напоследок распухшее и обезображенное чудовище не просто умирало, а окончательно растекалось вонючей слизью, которую и для похорон нельзя было толком собрать в баночку.

Всё это промелькнуло в сознании главы корпорации за сотую долю секунды. Как и тот факт, он осознал прекрасно, что Вампир не начал сразу с укуса и с перечисления выдвигаемых обвинений. Хотя чаще он всё обвинение сводил к простой фразе:

– Да ты и сам (сама) знаешь, за что тебя следовало уничтожить.

Сейчас этого не было, и разговор начался со странного упоминания о старости.

«Неужели у меня есть какой-то шанс? – мелькнула новая мысль. И тут же краем глаза Рома-Вездеход рассмотрел, как дверь, ведущая к секретарше, стала медленно приоткрываться: – Она ведь здорово стреляет! Неужели попытается…»

Своей секретаршей он не только пользовался для снятия стресса в интимном плане, но ещё и гордился. Суперкрасотка, бывшая «Мисс страны» и каких-то там галактик, она вводила в исступление и в сексуальное вожделение почти любого мужчину одним своим видом. К тому же считалась умницей, вполне толково справляющейся со своими официальными обязанностями.

Но сегодня явно был не её день для подвига: даже не повернувшись в ту сторону, Вампир выстрелил всего раз, из-под локтя левой руки. Не иначе как у него глаза на затылке!

Двумя мгновением позже дверь распахнулась, и мёртвое уже тело, роняя пистолет, свалилось на ковёр. Вместо правого глаза на кукольном личике виднелось пулевое отверстие.

– Она была сразу перекуплена, – ровным голосом проинформировал убийца. – И работала без малейшего зазрения совести на троих твоих конкурентов.

Рома судорожно сглотнул, не в силах адекватно оценить ситуацию.

Тогда как посланник смерти стал производить странные манипуляции со своей одеждой, попутно перейдя на скороговорку:

– У меня всего несколько минут, не больше. Так что слушай внимательно. Тебя подставили, подбросив сфальсифицированные материалы о страшных преступлениях твоими руками. Подобное случается, и я тогда просто предупреждаю жертву, чтобы он принял дополнительные меры безопасности. Твой случай – исключение. Ты нужен миру живой и здоровый. И должен прожить хотя бы с десяток лет. Но ты смертельно болен… И о своей болезни узнал три дня назад.

Несмотря на сложившуюся обстановку и умение себя держать, Рома заметно побледнел. Да и говорить смог лишь после попытки облизнуть пересохшие губы и прокашляться:

– Об этом никто не мог знать…

Потому что он прошёл все обследования, прикрываясь чужим именем и под иным обликом. Заподозрив в себе неладное, заранее и тщательно приготовился к скрытному уходу даже от своей охраны. Об этом не знал никто на свете, даже нынешняя супруга, дети и бухгалтер, самый доверенный человек в корпорации.

– Кроме меня! – заверил Вампир. – Я тебя видел довольно близко позавчера и успел просканировать. Есть у меня такой дар, вижу человека насквозь. Именно поэтому я здесь. Тебя надо спасать. И не только от болезни. Вокруг тебя одни враги и предатели, которых я значительно проредил. Не верь никому… э-э-э, кроме бухгалтера и её напарницы. Если бы не я сегодня к тебе пришёл, тебя сняли бы снайпера при выходе из корпорации. Поэтому ты должен панически орать, что я тебя укусил, но требовать при этом доставки в госпиталь своего имени. Ну тот, который в дальнем пригороде… Оттуда я тебя постараюсь послезавтра утром умыкнуть. Тебе только и надо устроить официальный вывоз своего якобы тела, а самому спрятаться в подсобном помещении первого этажа, под семнадцатым номером. И не переживай по поводу внешних признаков начавшегося процесса. При этом старайся чаще орать, словно тебе больно. Но не давай колоть себя морфием или иным наркотиком.

– Э-э-э… так ты меня будешь кусать?

– Обязательно. Иначе до вечера не доживёшь. Но при этом мой укус позволит твоей усилившейся регенерации справиться за неделю с болезнью. И ещё…

Со стороны лестницы послышались хлопки взрывов. Местная охрана уже собиралась ворваться на этаж. Но охотник прервался лишь на мгновение:

– …пока будешь первые часы в больнице, постарайся сменить все коды своих счетов. Причём делай это под видом распределения наследства. Никому не доверяй, делай всё лично, только не забывай притворно орать при этом от боли. На твоей обуви – маяк, постарайся от неё избавиться вместе с бутафорным телом. Всё… мне пора!

Не успел Рома отстраниться, как Вампир метнулся к нему и довольно грубо укусил за шею. Причём всегда укус после него на телах жертв оставался вполне себе человеческий, никаких вампирских дырочек с обезболивающей слюной, а потому достаточно обширный и болезненный.

Дёрнувшаяся жертва на какой-то момент потеряла сознание, а пришла в себя, уже развалившись в кресле для посетителей. Руки сложены на коленях, пистолетов нет. Успел открыть глаза и еле слышно прошипеть в спину уходящего существа:

– А кто меня подставил?

– Об этом ты и сам догадаешься при свидании с первыми же посетителями твоей палаты… или со вторыми. – Теперь уже взрывы гремели в самом коридоре. Но выглядывающий туда охотник не торопился и успел дать совет: – В палате сразу установи три камеры, на которые тщательно запиши визиты всех соболезнующих, попытаемся вычислить позже твоего главного недоброжелателя. Можешь даже спровоцировать визитёров, пусть сорвутся и в порыве злорадства выговорятся перед тобой.

После чего кинул нечто справа по коридору, а сам рванул влево. Затрещала серия микровзрывов, послышались вопли брани и боли, а чуть позже ещё более мощный взрыв послышался, но уже слева.

Снова ругань, топот, промчавшиеся в боевом облачении фигуры охранников, а потом и отчаянный вопль-команда:

– Уходит! Он уходит по внутренним лестницам дальнего крыла! За ним! «Наружка», встречайте его на крыше!

А в сам кабинет через провал в стене уже вбегали обеспокоенные, раскрасневшиеся, а то и жутко побледневшие подчинённые. И после взгляда на окровавленную шею своего босса они сразу начинали догадываться, что несокрушимый прежде мир «Пангирро» рухнул, как колосс на глиняных ногах.