Но знать, в чем был замысел инженерного изделия и чему он реально служит, очень важно. Поскольку любой гаджет не только к чему-то приобщает, но и от чего-то отлучает, если он – потребительская вещица. Так интернет изобретался для того, чтобы люди могли обмениваться знаниями и идеями. Сегодня он служит, прежде всего, для того, чтобы огромные массы мужчин и женщин, а также существ непонятной половой идентичности смотрели порнографию самого отвратительного и разнузданного типа и были прочно вмонтированы в эту новую потребительскую зависимость, а теневой интернет – darknet – служит для распространения наркотиков и торговли людьми.

Честный инженер стремится понять, к чему привело его техническое решение, понять последствия внедрения созданной им технологии, почему общество именно таким образом стало использовать созданное им технологичное изделие. Разговор про гуманитарные технологии не должен закрывать эту страшную перспективу антикультурности технократизма в целом. Гуманитарные технологии противостоят технократизму, если они приводят к повышению уровня организации сознания и возможности воспринимать новые идеи. Постсоветский Российский технократ – это существо, которое осуществило зачистку производств и инфраструктурных систем от советских научных заделов, связанных с созданием альтернативной Западу техники на основе собственных научных идей. Единственная область, где эта зачистка не была осуществлена – производство нового оружия большей мощности, поскольку это касается вопросов выживания правящего класса. И то, это произошло, поскольку опасность гибели правящего класса от транснационально правящего класса остро почувствовал не правящий класс, а лично Путин. Именно поэтому разработчики военной техники преклонного возраста, которым был дан карт-бланш, отличаются от демонстрационных технократов. Национальный Российский капитализм враждует и конкурирует со всеми странами. Нападение и удар в спину можно ждать в любой момент.

Областью, где придется резко восстанавливать собственное знание и заделы, становятся электроника и IT-технологии, поскольку цифровая инфраструктура начинает определять результативность высокоточного оружия и возможность вмешательства во внутренние дела государства за счет фейковых новостей и цифровой слежки за потребительским поведением населения и манипулирования им. Но в настоящий момент представление о разрозненной цифровизации, идущей в разных областях, заместило представление о необходимости единых подходов работы со знанием, о сведении в систему единых баз и «стволов» знаний в разных областях.

Демонстрационный технократ – это человек, у которого нет своих идей по поводу преобразования общества, который не связывает идеи и содержание культуры с демонстрируемыми технологиями, к которым он относится, как к вещам. А раз у человека нет своих идей, он не может мобилизовать общество на продвижение и рывок. Технологии в виде операционализированных новых средств деятельности являются средством решения выявленных обществом проблем, облегчая физический труд, улучшая качество и объем производства, развивая инфраструктурно-ранспортные связи межу разными населенными пунктами. В этом, кстати, состоит основная фишка японского понимания smart city^[14] в раскрытии умности «умных городов». Умные города по-японски возникают как постановка всеми представителями города – учеными, предпринимателями, властью наиболее важных проблем городской жизни и поиску средств решения данной проблемы с использованием новейших технологий. Но движение идет не от имеющихся технологий, а от постановки самых важных проблем жизни в данном городе – разрушение природного ландшафта, изменение базового типа занятости в городе, старение населения и т. д. Технологии нужны исключительно для решения самой главной проблемы совместной городской жизни.

Следующие антропологические персонажи построены как расщепление целостных процессов восприятия и самоопределения в существующей ситуации. Так расщепление связи родного и вселенского (В. Иванов, А. А. Андрюшков) приводит, с одной стороны, к появлению Твердых Эмигрантов. Это группа абсолютно уверена, что ничего в России сделать не удастся, ничего здесь не будет, поэтому «пора валить» – надо эмигрировать. Конкретно в данный момент следует немножко подождать, пока закончится коронавирусная пандемия, но затем надо, конечно, уезжать из РФ в Италию, Испанию, США или хотя бы в Китай. Ничего создать в России нельзя, реализовать свои идеи невозможно, заниматься предпринимательством не получится, институты профессий разрушены.

Им противостоят почвенные фашизойды, которые готовы в любой момент доказать совершенно исключительный особой характер русского человека, противостоящий угрозе глобализма Запада, начиная от особой роли Иван-чая в борьбе с алкоголизмом и прочими недугами и кончая целым рядом обычаев, традиций и ритуалов, которые обнаруживают уникальный, единственный в своем роде характер русской нации. Почвенные фашизойды восстанавливают подобные подходы на уровне единой оккультной матрицы, когда в борьбе с глобализмом итальянский почвенный фашизойд становится братом российскому почвенному фашизойду. Эти персонажи разрывают сложный процесс самоопределения человека – обнаружения родного во вселенском и проецирование вселенского, планетарного, мирового на родное. Почвенная исключительность, отстаивание своего как нормы, обязательной для всех, навязывание ее всем дополняется отрицанием своего как вообще чего-то достойного и значимого.

К сожалению после присоединения Крыма к России, восстановления исторического присутствия России на этой территории произошло это достаточно страшное расщепление, когда почвенные фашизойды стали выполнять функции пропагандистов особой роли России, и ее исключительности. Элементарная диалектическая связь обязательного противоречия – Россия такая же страна как всякая другая и Россия исключительно уникальная страна, распалась на две догматизированные половинки и перестала образовывать целостность понимания. Другая часть еще более неистово стала доказывать, что в России никогда ничего не было и нет, все сколько-нибудь оригинальное есть только за границей. Отсутствие удобств, инфраструктур, неразвитость территорий стала восприниматься не как огромный объем созидательных задач и открытых возможностей, а как полная обреченность на архаику, деградацию и застой.

Но самый принципиальный и важный разрыв происходит в области восприятия и организации времени как единого процесса, связывающего прошлое, настоящее и будущее. Сегодня возникают три самостоятельных антропологических существа, который разрывают время. Есть так называемые реконструкторы, которые живут исключительно прошлым и застряли в прошлом. Помните из песни Булата Окуджавы: «Какое б новое сраженье ни раскололо б шар земной, я все равно паду на той, на той единственной гражданской…». Та далекая война в голове этого героя песни не закончилась. Но реконструкторы живут в своих отдельных выдуманных и ролевым образом проигрываемых временах.

Есть реконструкторы отдаленного времени, например начала XIX века. Так историк Соколов О. В., написавший очень хорошие книги про Наполеона, наполеоновские войны, навсегда остался жить в этом времени. Страшное убийство гражданской жены, труп которой он расчленил, является удивительным дополнением организации сознания этого человека, который перестал, как нам кажется понимать, где жизнь внутри воображаемого и фантазмов, а где реальность.

Разделенное распавшееся историческое прошлое России на Россию монархическую, имперскую, Россию советскую и Россию либеральную порождает реконструкторов ближайшего прошлого, реконструкторов XX века. Таким же реконструктором, ведущим свою незаконченную войну с большевиками, является монархист-реконструктор Гиркин-Стрелков. Он не позволяет себе принять, что советское государство впитало в себя в измененной форме институты (например, военную имперскую разведку) и цели имперской России, и заново в своем сознании вскрывает и разрезает эти швы. Интересно, где этот Дон Кихот оказывается, чем для него предстают ветряные мельницы. Здесь же где-то рядом находится генерал Леонид Петрович Решетников, не принявший реальность сталинского государства как исторического периода России. Основная проблема с большинством монархистов-реконструкторов, что они являются убежденными «февралистами» по своим взглядам, теми, кто требовал отставки государя, приведшей к развалу страны и гибели царской семьи.

На противоположном идеологическом фронте с персонажем «классовая борьба» свил свой ролевой спектакль Константин Семин. Мы такое большое значение предаем анализу действий К. Семина, потому что он, казалось бы, проблематизирует власть… но как игроролевик-реконструктор. Он использует понятия и различения, за которыми стояло новое знание конца XIX и начала XX века, но эти различения перестали быть знанием, они превратились в словесные обозначения старого знания. За этими словами больше не стоит мощь и сила в соответствии с великой формулой scientia potential est. Это теперь реплики, которые можно гневно и эмоционально произносить, ничего не меняя в ситуации. Поскольку ситуация определяется только одним, – как организовать прорыв и рывок. А его, в какой бы мы ситуации ни находились, можно организовать всегда.

Попытка начать пропаганду классовой борьбы в современном Российском государстве, что делает Константин Семин, является прекрасной подростковой ролевой игрой. Забраться в эту ролевую позицию очень просто: я прямо надуваюсь от ярости за униженных и оскорбленных, обездоленных без копейки денег жителей российских регионов, отдаленных от Москвы на жалких 200 км, меня злят усадьбы на Новой Риге новых русских нуворишей. Капиталистическое государство разрушает науку и образование, оболванивает народ.

Но только непонятно, кто классы? Что из себя представляет революционный класс, способный на прогрессивные преобразования? Ведь Маркс создал классовых подход и мировоззрение исключительно через введение понятия революционного класса. Без указания такого революционного класса в этом плане попросту нет никаких других классов. Однако сам К. Семин, являясь талантливым пропагандистом этой ролевой игры, сам не представляет никакой класс, тем более революционный, и даже не намекает на него! Деградировавшее население, которое что-то делает на работе и смотрит порно, учитель, который оболванивает молодое поколение, готовит его к ЕГЭ, и вовсю протестует даже против отмены ЕГЭ, крепко пьющий сельхозработник, живущий на подножном корму, чтобы выжить, ученый отрабатывающий гранты, не создающий никакого нового знания. Эти группы тотально деклассированы, и, к сожалению, ничего не понимают в происходящем. Им нужна тотальная реабилитация в течение долгого периода, им недоступно классовое самоопределение, они давно ничего не производят и не могут производить в современном мире.

Группами, реально производящими ценности в сегодняшнем мире являются люди, которые производят новые знания и переводят их в системы производств. Кто не переводит новые знания в практику – тот не производитель сегодня, а потребитель, если он даже с утра до ночи орудует кувалдой (видимо, для физкультуры!!!). Сегодня производители – это люди, которые создают цифровые системы управления, люди, которые переводят знание в системы производства и технологии, это консультанты корпораций, создающие новые системы и формы управления, люди, которые осуществляют развитие мышления и сознания безотносительно к ЕГЭ, и готовят кадры. Как ни парадоксально, люди, которые осознанно произвели потомство в количестве от одного до энного количества человек и воспитали его – тоже производители. Все! Больше нет никого… Все остальные давно не производят ничего, они не являются «производящим и созидающим» классом от слова «совсем». Поэтому в современном обществе они – потребители. Они взяты в плотный плен системами потребления и находятся внутри них. Их могут заменить автоматами. И в этом и был основной смысл COVID-19 – отнять у значительной части людей работу навсегда, заменив ее гарантированным доходом.

Константин Семин не строит общества созидания, а всего лишь по-своему щекочет нервы потребителям, намекая на возможность появления непримиримых революционеров. Он участвует в им созданной ролевой игре и живет в выдуманной реальности классовой борьбы вместе с переставшими существовать классами. А надо ответить на вопрос, что такое класс развития, который способен организовать развитие и потащить Россию в будущее к обществу созидания и развития.

Семин – постмодернист как раз в той трактовке, с которой он воюет, противопоставляясь и оппонируя С. Э. Кургиняну и вводимому им новому языку. С.Э. Кургинян играет в эгрегор^[15] коммунизма, а Семин в классовую борьбу. Почему бы и нет? Сделав брови домиком и побрившись, он вопит о классовой борьбе, как кто-то о казачьей доле, или, надев черную форму капелевца и пропустив пару стопок водки, повторяет «православие или смерть». Это строится по принципам театрального жанра и напоминает индустрию развлечений, который принадлежит Семин. Пропагандист – это развлекатель, он не создает нового знания. С этим можно бороться, создав пародии на подобных персонажей, увидев их риторико-ролевое поведение. Это поведение никак не связано с действием. Действие требует нового предмета и ответственности за последствия бездействия.

Все остальные существа давно уже стали потребителями. У них есть только зависть к тем, кто потребляет больше, чем они. Поднять их на ролевую игру классовой борьбы – это на самом деле то же самое, что включить их в игру, например, участников восстаний Жакерии против проклятых феодалов. Феодалов давно нет, Жак – давно не безземельный крестьянин, но в восстание поиграть охота. Это и есть тот самый постмодернизм ролевых игр, в которых живет Семин, но за которые он критикует Кургиняна. И этих суровых, живущих в грезах о прошлом реконструкторов полный вагон и маленькая тележка. Реконструктор Семин, реконструктор Стрелков (Гиркин), реконструктор Соколов, расчленивший свою девушку, реконструктор Платошикин, гордо вышагивающий на плаху, такой румяный и плотненький.

Вторая вещь значительно более серьезная. Путин при всех искажениях сохранил инстинкты Советского государства по защите государственности на мировом пиршестве хищников. Рассыпать государство – в том числе остаточную память победившего войну Сталинского государства – это вернуться к архаике, где гигант Константин Семин – пигмей по отношению к волевому импульсу Российского Советского государства. «В момент, когда готов я сдаться, и рядом нету никого, во мне грохочет государство железным голосом его», – это Городницкий очень точно говорит через образ Левитана про воплощение государства. И поэтому задача более серьезная – как предлагать действие от имени государства, выявляя извраты и ложь финансовой олигархии и ее антропологической формы в Российском Правительстве?

Да, уважаемые левые пропагандисты, к топору зовущие Русь, тяжело у вас с теоретической формой осмысления действительности и новым политэкономическим знанием, а без него вы – ролевики-«реконструкторы», застрявшие в прошлом.

Но конечно, за образ будущего отвечают власть и правящий класс. Отсутствие видения и представления о будущем означает отсутствие стратегии. А революционный класс – это тот, кто задает альтернативу этого будущего, меняя навязываемые представления правящего класса, если они реакционны, неграмотны или просто устарели. Революционный класс – «класс развития» – вырывается прежде всего из-под знаниевой гегемонии существующего правящего класса собственников, опираясь на новые производственные силы и, тем самым, попадая в новые отношения по поводу производства. Если группа людей не вмешивается в преобразование картины будущего общества, это не революционный, не прогрессивный класс, но группа в функции надоедливой мухи, отвлекающей людей от выработки представлений о будущем.

А реконструкторам, навсегда погрузившимся в прошлое, противостоят фантазеры-форсайтеры, отщепившие функцию воображать несуществующее будущее, которого никогда не будет. Основное направление фантазирования – это, конечно, трансхьюм. Люди с вживленными чипами, киборги с имплантированными гаджетами внутри тела, обладающие сумасшедшей скоростью вычислений, но… остающиеся абсолютно глупыми и мертвенными машинами. Но вычисления не имеют отношения к собственно мышлению, как об этом убедительно рассуждает (нет пророков в своем отечестве) Роджер Пенроуз. Фантастика как очень продуктивный жанр моделирования возможных миров и проживания этих миров, в данном случае превращается в специальную клетку, в которой человек замыкает себя, чтобы не воспринимать реальность. К бульону фантазирования псевдобудущего, которого никогда не будет, имеют отношения любые произвольные геополитические комбинации, не соответствующие никакой исторической динамике. Человек произвольно соединяет в причудливые комбинации куски государств и территорий, Сан-Марино с Северной Кореей, а Венгрию с Чечней, с ужасом и радостью наблюдая, какая получается невообразимая несуществующая окрошка. Подобному хаосу неосуществимого псевдобудущего соответствует хаос социальной динамики, который таким бесконтрольным думаньем не опознается и не выявляется. А состояние разломов и хаоса переносится в систему произвольных размышлений про будущее, когда невозможно ответить на вопрос, речь идет о реальности или об неограниченном буйстве причудливых сочетаний разных тем и представлений о будущем.