Читать книгу «Блок №667» онлайн полностью📖 — Юрия Горюхина — MyBook.
image

Глава 2

1

Мальчик зашел в парную, немного постоял внизу, привыкая к резкому жару, и полез на верхний полог, чтобы растянуться на раскаленных досках в ожидании бесконечных соленых капелек на своем теле. Другие камерники тоже лежали и про запас вбирали тепло тяжелого воздуха, они слабо переговаривались, почти не шевелились, только любовные парочки обессиленно поглаживали друг друга. Мальчик закрыл глаза, расслабил мышцы рук и ног, плавно задышал, свободно отпуская сознание в путешествие по светлым чистым камерам с красивыми людьми в свежей не рваной одежде, сидящими вокруг красивых черных столов и поедающих из желтых красивых мисок вкусное ароматное месиво… Мальчик резко сжался в агрессивный комочек – чья-то рука осторожно коснулась его груди.

– Шрам, ты меня напугал.

– Хороший пар, Мальчик?

– Если его достоинство определяется сыростью и температурой, то, наверно, хороший.

– Какой ты еще молодой. Хотя, время бежит быстро, и не заметишь, как пропадет желание острить по каждому поводу. Я думаю о тебе, Мальчик.

– Я тоже тебя вспоминаю, Шрам.

Шрам облокотился на свои колени и грустно опустил голову. Мальчик тоже окунулся в печаль и начертил указательным пальцем кружок на плече Шрама.

– Я был таким же, как ты, Мальчик.

Скрюченный долговязый Тироль свесился над Мальчиком и захихикал:

– А со мной Прокл долго не разговаривает – у него либо есть силы, либо их нет.

– Шрам! Пошли, тебя Джим зовет.

Шрам усмехнулся, спокойно спустился с полога и вышел из парной.

– Ну, все, Мальчик, конец твоему Шраму.

– Тироль, мне кажется, ты напрасно радуешься – если тебя в прошлую помывку изнасиловали Кирпич с Нолем, то, во-первых, счастливые мгновения не бывают такими частыми,

а во-вторых, в этот раз дежурят Закир с Лымарем, и как бы настойчиво ты не мылился дольше всех, твои усилия будут напрасны.

Тироль больно ущипнул Мальчика, Мальчик подложил под ногу Тироля кусочек мыла, и Тироль, высоко взлетев длинными ногами вверх, съехал на тощих ягодицах по ступенькам вниз.

2

Шрам стоял с закрытыми глазами под душем, Мальчик подошел к нему и подставил ладошку под острые дробинки:

– Какая холодная вода.

– Мозги лучше будут работать.

– От этого не станет легче.

– А мне не надо легче.

– Что тебе сказал Джим?

– Что он может сказать, кроме как, что убьет меня.

– Пойдем, скоро объявят конец помывки.

– Ты многим нравишься, Мальчик, и напряжение вокруг тебя будет постоянным и возрастающим.

– Ты решил…

– Нет, я не боюсь Джима.

– Пойдем.

3

Закир и Лымарь, по очереди прикрывая огромными ладонями рты, протяжно зевали, их пыльные дубинки не были отстегнуты от широких черных ремней и маятникообразно болтались между ног, вызывая нехитрые мысли о полной беспомощности стражников. Камерники торопливым гуськом, но без уважения прошли мимо Лымаря и Закира, и, минуя зигзаги узких коридоров, возвратились в камеру, где их ждал дежурный Прокл и двое новеньких.

– Ты кто?

– Спица.

Джим легонько толкнул Спицу в плечо – тут было все слишком ясно, и Спица покорно склонил голову. Но многие крепкие камерники набычились, сжимая и разжимая тяжелые кулаки, – высота положения всегда тягостна большими хлопотами и претензиями окружающих.

– Спица, что тебе не спится? – пропел Рыжий и залез под стол.

Спица цепко поймал его фигурку прищуром правого глаза и чуть усмехнулся двумя черными морщинками в уголке рта.

Джим поставил короткий толстый указательный палец на мягкий лоб подростка:

– А ты кто?

– Гальюн.

4

Стероид улыбнулся во всю непомерную ширину своего рта (в него запросто влезал кулак не только самого Стероида, но ходили слухи, даже кулак Джима) и попытался обнять Спицу:

– Спица, друг, ты меня помнишь?

– Извини, мой хороший, но я тебя не помню.

– Да как же, Спица, вспомни: в пятой камере за столом ты сидел напротив и кидал в мою миску камешки,– я только наклонюсь, а ты раз камешек, я опять наклонюсь, а ты опять свой камешек!

– Дорогой, я никогда не был в пятой камере, я всю жизнь был только в девятой, не считая подростковой и карцера.

– Да? Как жалко – так хочется вспомнить молодость.

Мосол после слов Стероида мелко затрясся и для равновесия оперся на плечо Мальчика. Мальчик тут же брезгливо сбросил ладонь Мосла:

– Мальчик, я не могу, когда этот сопляк Стероид говорит про молодость – ему всего-то чуть-чуть за сто крестов, а все туда же – молодость.

– Ну, у него же нет расчетной дощечки – откуда ему знать, что он в полном расцвете сил.

Мосол опять затрясся и хотел опять опереться на плечо Мальчика, но Мальчик плавно увел свою гибкую фигурку в сторону, и Мосол, провалившись рукой в пустоту, рухнул на Джима.

– Тебя что, старый хрен, ноги не держат?!

– Ой, Джим, а я знаю, кто у них в девятой камере основной.

– Ну и что.

– У них там косоглазый Виссон основной.

– Да мне хоть…

– Старик, ты здорово отстал от текущих событий, Виссон повесился, еще когда у меня была кудрявая шевелюра.

– Зачем повесился?

– Наверно, устал.

Мосол снова мелко затрясся всем телом, еще больше затрясся его вытянутый в сторону Спицы черный кривой указательный палец:

– Устал, хе-хе, а я зато не устал!

Мальчик взял Мосла за указательный палец и без усилий потащил его к месту под нарами:

– Мосол, последнее время ты часто утомляешь общество – уж не от той ли плесени, которую выращиваешь на горбушке хлеба, а потом тайком жрешь у стенки?

– Тихо, Мальчик, узнают – все отнимут, я, может быть, дам тебе попробовать, но ты никому – это эликсир жизни.

5

Дрыль сидел на лавке и дремал, одновременно опуская вниз тяжелые веки, мокрую нижнюю губу и двойной подбородок, превращая его сначала в тройной, потом в четвертной, а потом и в пятерной. Рыжий подкрался к Дрылю и быстро залепил ему мякишем хлеба сразу обе ноздри. Дрыль от отсутствия воздуха затряс головой, выпучил глаза и судорожно стал всасывать воздух через открытый рот. Отдышавшись, Дрыль вскочил, бешено затоптался на месте, схватил рядом стоящего понурого Гальюна под мышки, высоко кинул его вверх, развернулся, сел на лавку и стал выдувать из ноздрей коварные катыши Рыжего. А Гальюн даже не успел почувствовать ужас, он так безучастно и шлепнулся бы лепешкой на пол, если бы его не поймал, на удивление всем, Прокл.

– Ты что, Дрыль, без разбора людей швыряешь?

– Пусть Рыжий не хулиганит.

– Так это вовсе не Рыжий, это новенький, Гальюн.

– А… А я-то думаю, чего это Рыжий такой легкий.

Мальчик похлопал Гальюна по плечу и кивнул в сторону Дрыля:

– Как, Гальюн, понравился полет?

– Не знаю…

– Гальюн, если тебе в следующий раз захочется полетать, ты делай, как тебе показал Рыжий: залепляй ноздри Дрылю и вперед!

– Да я как-то не очень…

– Ничего, Гальюн, у нас все так летают – вон видишь: Колпак договаривается, сейчас заткнет нос Дрылю и полетит куда-нибудь.

– Мальчик, тебе совсем скучно?

– Шрам, если я тебя раздражаю, ты…

– Перестань, Мальчик, я так – забавляйся сколько хочешь. Мне просто немного тревожно.

– Спица?

– За это ты мне тоже нравишься, Мальчик.

6

Мальчик почувствовал за спиной мелкое колыхание воздуха, отвлекся от разговоров Спицы с камерниками и, не оборачиваясь, бросил назад:

– Мосол, ты опять бодрствуешь?

– Хе-хе, Мальчик, у тебя нет больше хотя бы кусочка галетки?

– Мосол, иди-ка спроси у Спицы, с какой стати его перевели к нам.

– Ладно.

Мосол подковылял к кружку вокруг Спицы и протиснулся между Подрезом и Карасиком:

– Спица, хе-хе, а почему тебя перевели к нам?

– Мосол, это же обычная ротация.

– Ой, Подрез, хе-хе, не смеши – при ротации не переводят в ближайшую камеру.

– Слушай, Мосол, кто ты такой, чтобы мне вопросы задавать?! Пошел отсюда!

– Правильно, вали, Мосол, а то разберут по мослам, гы-гы!

Мосол закрыл ладошкой рот, затрясся в всхлипах смеха, выбрался из кружка камерников и подковылял к Мальчику:

– Мальчик, хе-хе, он говорит этим кретинам, что, мол, обычная ротация, хе-хе.

– А твой светлый ум что думает?

– Хе-хе, Мальчик, хе-хе, да он завалил кого-то без уважительной причины, вот его и перевели в ближайшую камеру – всегда так делают, может, у тебя все-таки остался кусочек галетки, а?

– Мосол, иди жри свою плесень и отстань от меня.

– Я уже все съел, хе-хе!

7

Рыжий не очень уверенно пнул Гальюна ногой под зад и предложил помериться силами. Гальюн отряхнул штаны и сказал, что вполне верит в физическое превосходство Рыжего над собой и не видит никакого смысла в том, чтобы попусту утруждать почти еще детский организм чрезмерными нагрузками. Рыжий полностью согласился с Гальюном и, в полной мере обретя уверенность, дружелюбно сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.