5. Ипр и Лодзь

Переходом с линии рек Вислы и Сана русских армий в наступление, для преследования отступавших германо-австрийцев, закончился, собственно, русский контрманевр на средней Висле. Описанные действия оценены по справедливости нашими союзниками и противниками, признавшими их лучшим образцом русского стратегического искусства, выполненным под руководством Великого князя Николая Николаевича в маневренный период минувшей войны. Стратегия сделала свое дело. Мы собрали к решительному пункту предстоявшего сражения численно превосходившие над неприятелем силы и нацелили их в чрезвычайно выгодном направлении. Противник не рискнул боем и отступил. Его отступлением открылись перед нами пути в глубь германской территории…

Для Германии приближалось тревожное время. Мы получили из Парижа сведение, что в Берлине очень обеспокоены судьбою силезских горнопромышленных предприятий, игравших, как известно, весьма важную роль в промышленной жизни Германии. Обстоятельства эти не могли не привлечь к себе самого серьезного внимания германского верховного главнокомандования, которое было занято в течение почти всего октября месяца стремлением на западе пробиться к Дюнкерку и Кале. Последним именем названа даже вся разыгравшаяся операция по овладению ближайшими британскими базами.

Целый месяц в этом районе льется кровь. На участке вдоль реки Изера защитников спасает лишь искусственное наводнение, неожиданно отделившее обе стороны друг от друга. Южнее у Ипра – между англичанами и немцами – разыгрываются бои, давшие впоследствии этому пункту право называться «фландрским Верденом»… Однако, в конце октября новый руководитель германскими операциями генерал [Э. фон] Фалькенхайн,^[68] обеспокоенный известиями о положении на Восточном фронте, спешно выезжает в Берлин, куда вызывает на совещание генерала Людендорфа. Его атакуют с востока просьбами о подкреплениях. Особенно настаивают на переброске крупных немецких сил с запада на восток австрийцы, в лице генерала Конрада.

– Но я не могу отказаться от операций у Ипра. Дело там только началось… – отвечает генерал Фалькенхайн на все доводы в пользу усиления немецких войск на востоке. И, чтобы облегчить вопросы внутреннего управления, по его просьбе, император Вильгельм приказом 1 ноября, назначает генерала Гинденбурга командующим всеми немецкими вооруженными силами на востоке. Это облегчает ускоренное формирование на Восточном фронте ряда новых дивизий из местного ландвера и ландштурма и переформирование Бреславльского и Познанского крепостных гарнизонов в части, способные к выдвижению поле.

Новые настояния германского и австрийского командования на Восточном фронте заставляют, наконец, генерала Фалькенхайна уступить и дать принципиальное согласие на усиление немецких войск Восточного фронта, в ущерб Западному. Обещанные подкрепления определены в четыре пехотных корпуса и пять кавалерийских дивизий.^[69] По свидетельству генерала Людендорфа, большая часть этих войск не поспевает, однако, к началу тех действий, которые развернулись на этом фронте, и только постепенно вливаются в него, в зависимости от обстановки. Вполне очевидно, что столь значительное ослабление германских войск на западе не могло не сказаться на улучшении общего положения наших союзников. Как известно, Ипр остался окончательно в руках англичан и бои на этом участке фронта постепенно замерли, Западный фронт постепенно стабилизируется и приобретает характер сплошной стены укреплений, которые протягиваются от моря до швейцарской границы. Потребовалось четыре года нечеловеческих усилий, чтобы, по выражению французского историка Шерфиса, перешагнуть созданный барьер. Какой же характер приняли дальнейшие действия на левом берегу реки Вислы?

История минувшей войны дает не один пример того, как германцы выходили из боя, если стратегическая обстановка складывалась не в их пользу. Прием этот должно признать вполне целесообразным. Если стратегическое искусство не смогло или не сумело выполнить своей задачи по подготовке выгодных условий для боевого столкновения, то может оказаться нерасчетливым испытывать судьбу путем неравного боя. Так поступили немцы, натолкнувшись на значительные силы под Варшавой. Конечно, для такого приема необходимы выдержанные войска, привыкшие смотреть на отступление не как на следствие поражения, а как на, своего рода, маневр, применяемый соответственно обстановке. Необходимы также военачальники с тонким военным чутьем, дающим возможность верно оценивать обстановку.

Оставляя район левого берега реки Вислы, немцы проявили также в полной мере свое искусство в разрушении тех путей, по которым должно было развиться русское дальнейшее наступление. Беспощадно уничтожались ими мосты, вырывались наиболее серьезные железнодорожные и шоссейный сооружения, уничтожались телеграфные сообщения. Военные представители союзных держав, состоявшие при Ставке и посетившие почти непосредственно за уходом немцев оставленный ими район, не могли скрыть своего удивления перед размерами произведенных разрушений. Необходимость восстановления дорог задержала, разумеется, весьма надолго движение русских войск, вследствие чего немцы получили возможность безнаказанного отступления к своим границам.

Организация дальнейшего наступления русских армий на левом берегу реки Вислы оказалась вообще задачей чрезвычайно трудной. Сверх затруднений, причиненных капитальной порчей немцами путей сообщения, русским приходилось считаться с крайним утомлением их войск, вызванным форсированными переходами и неблагоприятной погодой. Дожди и слякоть сменились сильными морозами и резкими пронизывающими ветрами. Оказывалась также недостаточная готовность тылов. Железнодорожное сообщение было разрушено, конные же транспорты измучены отчаянными дорогами. Что касается автомобильного движения, то таковое было также затруднено состоянием дорог; к тому же оно было очень мало развито в Русской армии. Войска терпели недостаток в продовольствии, и даже снабжение хлебом было в некоторых армиях затруднено. Вследствие этого, движение Русское армии могло быть только медленным.

Наоборот, немцы, быстро отходя по неразрушенным путям, выигрывали тем самым пространство и вновь получали свободу маневренных действий. Стратегическое положение их, по мере сближения со своей железнодорожной сетью, значительно улучшалось и давало возможность надеяться на выполнение ими новой стратегической комбинации, которая имела бы целью задержать русское наступление до прибытия обещанных генералом Фалькенгеймом с Западного фронта подкреплений.

Пользуясь установленным единством командования на Восточном фронте и значительным преимуществом, имевшемся на стороне немцев, в виде прекрасно развитой сети железных дорог, генерал Гинденбург скрытно сосредоточил между Торном и Врешеном 5 1/2 пехотных корпусов и несколько кавалерийских дивизий, которые в виде 9-й армии генерала Макензена он бросил 11 ноября против правого фланга русских войск, между Вислой и Вартой. Это было наиболее уязвимое место русских армий, наступавших по левому берегу реки Вислы и дошедших к 10 ноября своим правым флангом до реки Варты. Фронт их в это время тянулся от Унсеиова (на реке Варте) до устья реки Ниды и далее на юг до Карпат.

Хотя, для обеспечения своего правого фланга, русским Верховным главнокомандованием и были приняты возможные меры, тем не менее, германский удар был столь силен и совершен с такою быстротою и внезапностью, что имел значительный успех. После ряда боев у Влоцлавска, Кутно и Ленчицы, корпуса русской правофланговой армии (2-й), оттесненные в район Лодзи, были там окружены неприятельским полукольцом – с севера, востока и юга. Оставались, таким образом, свободными пути сообщения этой армии только на юго-запад, т. е. в направлении соседней слева – 5-й армии.

«Где вы? Почему не наступаете? Мы рискуем потерей операции!» – тревожно спрашивал соседей командующий 2-й армией.

В Ставке, распоряжением Великого князя, однако, уже подготовлялся соответствующий контрманевр, который должен был поставить немецкие обходившие войска под удар новой русской группы, сосредоточивавшейся у Ловича. Нужно было только выиграть время и. значит, потребовать твердой стойкости от начальства 2-й русской армии. Поэтому командующему этой армией было послано от Великого князя Верховного главнокомандующего категорическое приказание: «Держаться в районе Лодзи во что бы то ни стало».

События между тем шли своим чередом. Германские войска, прорвавшиеся у Кутно, в своем обходном движении все теснее обволакивали Лодзь с востока и юга. Группа германского генерала фон [Р. фон] Шеффер-Бояделя^[70] захлестывала расположение нашей 2-й армии настолько глубоко, что состоявшая при этой группе немецкая кавалерия одно время прервала даже железнодорожное сообщение между Варшавой, где находился в то время штаб Северо-Западного фронта, и Петроковым, служившим штаб-квартирой 5-й армии генерала [П. А.] Плеве.^[71] В то же время войска этой последней армии, находившейся юго-западнее 2-й армии, подверглись атаке с запада, со стороны Бреславльского и Познанского германских корпусов. Таким образом, неприятельское кольцо стало захватывать в свои тиски не только 2-ю но и 5-ю армию – всего в общем до 7 1/2 корпусов.

При таких условиях генерал Плеве, поддерживаемый своим доблестным начальником штаба генералом Миллером, принял единственно возможное для военачальника с верным военным пониманием и солдатским сердцем решение перевести свой штаб поближе к войскам, хотя бы с опасностью потерять связь со штабом армий фронта. Будучи старшим в чине, генерал Плеве объединил в своих руках командование всей группой корпусов 2-й и 5-й армий, оторвавшихся от остальных.

Прибыв в Ласк – пункт, избранный для нового расположения штаба своей армии, генерал Плеве на первую очередь выдвинет вопрос: «Чем можно помочь 2-й армии?» И, в соответствии с полученными ответами, отдал приказание, сводившееся к расширению к западу района, занятого войсками всей его группы. Это распоряжение привело к ряду серьезных боев. значительно улучшивших их положение охваченной неприятелем группы войск. В таких условиях войскам названной группы, в согласии с приказом Великого князя, приходилось держаться во чтобы то ни стало на месте, тем более, что малейший намек на отступление по единственно оставшемуся свободным шоссе Ласк – Петроков, несомненно, привело бы обе армии к катастрофе. Шоссе это отходило от крайнего левого фланга всей группы и было совершенно не обеспечено от неприятельских ударов с обеих сторон.