3. 9-я кировская дивизия народного ополчения

Запись добровольцев в дивизии народного ополчения проводилась по предприятиям и учреждениям московских районов, где работой руководили «тройки»: партийный секретарь соответствующей организации, представители райкома (районного комитета коммунистической партии) и райвоенкомата (районного военного комиссариата). Списки, составленные на основании поданных трудящимися заявлений, затем утверждались «чрезвычайной тройкой» райкома партии, в которую входили первый секретарь, райвоенком и начальник райотдела НКВД. Далее утверждённые списки поступали в штаб формируемой дивизии.

Наше внимание будет уделено 9-й Кировской дивизии народного ополчения, которая находилась тогда в основном на территории нынешнего района Замоскворечье. С 5 июля по улицам столицы на сборные пункты потянулись вереницы добровольцев – рабочих, инженеров, служащих, студентов, преподавателей, учёных, журналистов, писателей, артистов, художников… Правда, в Кировскую дивизию набраны были по большей части рабочие промышленных предприятий района. Так, от обувной фабрики «Парижская коммуна» прибыли 750 рабочих, инженерно-технических работников и служащих, в том числе 210 коммунистов и 115 комсомольцев. В ряды добровольцев от Первой Образцовой типографии вступили 500 работников, от кондитерской фабрики «Рот-Фронт» – 280 работников, от Первой Ситценабивной фабрики – 270 работников, от Картонажной фабрики – 100 работников во главе с директором. Сотни рабочих и служащих пришли с Краснохолмского камвольного комбината, Дербенёвского химического завода имени И.В. Сталина, Насосного завода имени М.И. Калинина, Кожевенного завода имени Э. Тельмана, с Завода точных приборов, завода «Красный блок», завода Моспласткож, Московского радиозавода, Лентоткацкой фабрики № 6, фабрики «Красные суконщики», Швейной фабрики, предприятий Мосэнерго, Паровозного депо Московско-Донбасской железной дороги, Управления Трамвайно-троллейбусного треста, конторы «Авиапродснаб» и других предприятий района. От учебных заведений района прибыли преподаватели, аспиранты и студенты Технологического института лёгкой промышленности, учителя и ученики старших классов средних школ. В результате 9-я Кировская оказалась самой многочисленной из всех дивизией народного ополчения. Только в процессе формирования в ней уже набралось 10 500 человек, из которых 9000 были рабочими.

Особо отметим, что 5 июля 1941 года от Управления Трамвайно-троллейбусного треста во 2-ю роту 3-го стрелкового полка 9-й Кировской дивизий народного ополчения (ДНО) был зачислен рядовым Фёдор Данилович Гнездилов.

Командно-начальствующий состав 9-й ДНО комплектовался за счёт кадров Московского военного округа из числа слушателей Военной академии имени М.В. Фрунзе, Командных курсов «Выстрел» и выпускников военных училищ. Командиром дивизии был назначен участник Гражданской войны, преподаватель Военной академии имени М.В. Фрунзе, коммунист с большим стажем генерал-майор Бобров Б.Д., а комиссаром дивизии – Прохоров М.Н. Командирами полков стали кадровые старшие офицеры: 1-й полк – майор Михеев, 2-й полк – подполковник Тадзинов, 3-й полк – майор Можаров. Штаб дивизии размещался в клубе фабрики «Рот-Фронт», на стене здания которой теперь имеется памятная доска. Сборные пункты ополченцев находились в приспособленных под казармы помещениях Технологического института и школ № 516, 525, 527 и 649, где оборудовали нары с постельными принадлежностями и пункты питания. Всеми вопросами по организации и оснащению дивизии занималась «тройка» во главе с первым секретарём Кировского райкома партии Погосовым А.В.

К 7 июня 1941 года формирование дивизии было в основном завершено, и началось военное обучение ополченцев: на улицах и площадях – строевая подготовка, в скверах – тактические занятия. После ужина 8 июля состоялся поход ополченцев в Даниловские бани.

9 июня 1941 года полки 9-й Кировской дивизии выступили походным маршем по Калужскому шоссе к месту своей дислокации и подготовки в районе села Архангельское (9 км юго-западнее станции Бутово). После обустройства в летнем лагере начались обучение военному делу и доформирование отделений, взводов, рот и батальонов дивизии. Вместо добровольцев, вынужденно отчисленных по медицинским и иным показаниям, в состав дивизии были включены ополченцы Тимирязевского и Таганского районов Москвы, рота ополченцев Подольского района Подмосковья и 498-й медико-санитарный женский батальон. В этот период проводились обмундирование и снабжение ополченцев штатным воинским имуществом, изучение личного оружия, строевая подготовка, обучение действиям в бою одиночного бойца и подразделения.

В процессе формирования и подготовки личного состава дивизии естественно, что своими воинскими навыками и хорошей сноровкой выгодно отличался от неопытных ополченцев могучий по телосложению Фёдор Данилович Гнездилов. Начальство его приметило и потому назначило командиром 3-го стрелкового взвода 3-го полка. Позднее ему присвоили воинское звание «лейтенант».

Тетрадь с записями воспоминаний

Фёдора Даниловича Гнездилова

о 9-й Кировской дивизии народного ополчения столицы

19 июня 1941 года дивизия походным маршем по Калужскому и Варшавскому шоссе выдвинулась в район города Малоярославец, где в течение недели занималась строительством Можайской линии обороны. Затем был совершён пеший переход в район города Можайска, где дивизия сосредоточилась на станции Бородино.

Вот как об этих первых днях походного марша Дивизии народного ополчения к линии фронта вспоминал Фёдор Данилович Гнездилов:

“Воздух!” – команда быстро проносится по рядам марширующих по дороге в походном строю ополченцев. И они сразу же приходят в движение. Одни бойцы укрываются в близлежащем с дорогой лесочке, другие – в овраге. Фашистский стервятник на небольшой высоте проходит над лесом и, не найдя цели, удаляется за горизонт.

Пятые сутки наша 9-я Кировская дивизия народного ополчения совершает походный марш из Москвы. Позади уже триста километров пути. И на протяжении всего этого расстояния от столицы возводятся рубежи эшелонированной обороны. По шоссе снуют машины с техникой, железными балками, брёвнами. То тут, то там на склонах холмов видно, как люди роют окопы.

Скоро, видимо, подойдём вплотную к линии фронта. И чем ближе к цели, тем стремительнее шагают бойцы: хочется побыстрее встретиться с проклятым врагом.

– Долго ещё нам шагать придётся, пока на фронт попадём? – молчавший до этого боец В. Ситников повернулся к товарищам из своей шеренги. – А? Скорей бы. Жара эта проклятая, спасу нет.

– Потерпи, скоро привал, – ответили ему А. Беляев и М. Арадовский.

– А на привале-то что – манна небесная? Даже не напьёшься, только себя раздразнишь. – Ситников махнул рукой. – Враг наступает, а мы тут еле ползём.

Володе Ситникову всё казалось, что мы идём слишком медленно. Но об истинной причине его торопливости знали только те двое, с которыми он разговаривал, да ещё я, взводный. Все мы до начала войны работали вместе в Управлении Трамвайно-троллейбусного треста Москвы. Ситников водил по городу аварийную машину. Ту, которая всегда приходит на помощь в случае обрыва трамвайных или троллейбусных проводов. Перед самым выходом нашей 9-й Кировской дивизии народного ополчения из лагеря в Горках Ленинских Владимир получил похоронную: погиб его брат Александр, служивший на Западной границе. И вот теперь Ситников горел желанием поскорее встретиться с ненавистным врагом. Он шагал как-то даже легко, словно и не чувствовал усталости.

А жара стоит невыносимая. День… ночь… Всё идут и идут бойцы. Скорее на назначенный рубеж. Некоторые не выдерживают такого марафона, и потому всех отстающих забирает подвода. А лента шоссе тянется всё дальше и дальше на запад.

– Пить! – просят бойцы. У меня тоже жар в груди. Но командиры неумолимы: к колодцам никого не подпускают. В таких условиях нельзя сделать ни глотка воды! Те, кому всё же удаётся попить водицы вдоволь, через несколько часов выбиваются из сил.

Впереди уже слышны глухие раскаты взрывов. У нашего взвода затормозила полуторка.

– Как служба, товарищи? – из кабины высунулся Серифам Васильевич Резапкин. Он работал в отделе снабжения нашего Управления, а в дивизии теперь заправлял вещевым довольствием. – Кого подвезти?

– Сами как-нибудь дойдём, – с достоинством ответили бойцы. Не встретив с нашей стороны интереса, полуторка покатила дальше.

На марше политработники разъясняют ополченцам последние решения партии и правительства. Они связывают их с армейскими буднями. На малых привалах проводятся читки газет, беседы о военной присяге. О ставших теперь известными зверствах гитлеровцев выпускаются листовки-«молнии». К исходу дня подводятся итоги марша, вскрываются недостатки и отмечаются положительные стороны.

Конечно, разнородность возрастного состава ополченцев дивизии, слабая обученность, невтянутость в походную жизнь сильно сказываются на темпе марша. Предстоит ещё много сделать, чтобы бойцы народного ополчения по своей военной подготовке не уступали кадровым частям.

30 июля 1941 года 9-я Кировская ДНО была перемещена по железной дороге в район города Спас-Деменск Калужской области. Здесь войсковая часть вошла в состав 33-й армии Резервного фронта и заняла участок во втором эшелоне обороны по линии населённых пунктов Дюки – Дуброво – Бураки. Гнездилов Ф.Д. вспоминал об этом так:

Дивизия остановилась перед Спас-Деменском. Мы заняли место на линии совхоза Губино. Рядом Мышково и Кудрино. Это был второй эшелон оборонительных сооружений. Командиры частей и подразделений сразу же главное внимание уделили всесторонней подготовке нашей позиции. Намечались единые ориентиры, устанавливалась кодировка местности, указывались важные направления. Были определены районы размещения артиллерии, а также места и плотность инженерных заграждений перед передним краем и в глубине обороны на вероятных направлениях наступления противника. После получения заданий подразделения приступили к оборудованию своих районов. Вырывались траншеи в полный профиль, строились ниши для боеприпасов, подбрустверные блиндажи для укрытия личного состава и боевой техники, создавались огневые точки.

Шли дни, полные напряжённого труда и учёбы. Бойцы героически трудились над оборудованием своих боевых позиций, маскировали их. Тут мне очень пригодился опыт, накопленный в годы гражданской войны. Помню, стоял тогда тихий, тёплый августовский день. А вечером, после завершения тактических учений, я, не совсем по уставу, обратился к своим бойцам:

– Ребята, видите картофельное поле? Надо пересадить ботву на бруствер. Все пятьсот метров, которые занимают траншеи, следует покрыть картофельной ботвой.

Ополченцы постарались на совесть. К концу августа-месяца о картофеле все успели позабыть, в то же время ботва так пышно разрослась, что вовсе закрыла наши окопы, будто здесь простиралось сплошное картофельное поле.

Так вот, случайно или нет, но это обстоятельство послужило поводом для моего дальнейшего продвижения по службе. В один из дней командир нашей дивизии генерал-майор Бобров Б.Д. проверял оборону нашего полка и дошёл до расположения моего взвода. В это время я с личным составом занимался на опушке леса строевой подготовкой. В расположении взвода около окопов был только один дневальный. Или боец засиделся, или ещё как-то отвлёкся, но только он не увидел приближения генерала и штабных работников, которые его сопровождали. В самый последний момент дневальный всё-таки сумел предотвратить падение всех проверявших в наши окопы. А это неминуемо произошло бы, поскольку сделанные нами укрытия были удачно замаскированы.

Генерал стал расспрашивать дневального: «Чья это оборона? Какого взвода?» Пришедший в себя боец чётко отрапортовал: «Командир – Гнездилов Фёдор Данилович. Оборона 3-го взвода». «Ну-ка, давайте этого командира срочно сюда!» – приказал генерал. За мной на опушку леса прибежал боец Ситников: «Товарищ командир, вас срочно вызывает генерал Бобров, который находится сейчас в расположении нашего взвода».

Я оставил заместителя, чтобы он продолжал занятия, а сам побежал к окопам. Не представлял только, зачем я генералу вдруг понадобился? Всё вроде бы делаем по уставу. Будет, наверное, распекать! Ну и пусть, приготовился я к самому худшему, завидев высокую полную фигуру в генеральской шинели. Фуражка на нём сидела несколько глубоко, а лицо из-за пенсне (вместо очков) казалось весьма строгим.

Однако, когда я генералу доложил: «По вашему вызову командир 3-го взвода Гнездилов явился», – его физиономия неожиданно просветлела. Командир дивизии улыбнулся и, взяв меня за плечи, повернул к сопровождавшим его командирам:

– Учитесь, товарищи, как надо маскироваться! – и потом с жаром добавил: – Вот это я понимаю, этот командир взвода воевать будет! Видать, участвовал в боях, знает, как строить оборону. Посмотрите, товарищи, как великолепно окопался взвод. Вы где воевали, товарищ Гнездилов?