Часть 3

– Бандай, что же это? – Цыко выглядел весьма растерянным и удрученным.

Купец ответил не сразу.

– Похоже, старый друг, не все мы знали о Селине. – Потом подумал и добавил. – И о жизни, вообще.

– Выходит, правду говорили святые отцы. Они действительно борются с силами ада, что, в самом деле, стали пробираться в наш мир?

– Выходит, правду. – Задумчиво ответил Бандай.

Оставшуюся часть пути до деревни они шли молча.

* * *

Весь остаток дня и весь вечер друзья были неразговорчивы и пребывали в глубокой задумчивости. Но наутро смогли побороть себя и приступили-таки к реализации своих замыслов.

У Цыко была лошадь, у Бандая сохранилась старая повозка, которую он купил еще, когда только начинал карьеру купца. Сейчас она стояла возле дома родителей, бесхозная. Дерево сильно посерело, но не сгнило. При виде этого, Бандай озадаченно почесал в затылке, а Цыко лишь улыбнулся, принес из дома склянку с каким-то раствором, самодельную кисть и быстро покрыл раствором телегу. Купец ахнул. Телега выглядела как новая! Единственное, что выдавало ее бурное прошлое, это были сколы и вмятины на дереве – все же она перевезла много товаров. После, друзья смазали оси, смастерили надежный каркас для тента.

– Цыко, – потирая руки от возбуждения ,воскликнул радостный Бандай, – а нет ли у тебя состава, которым мы сможем пропитать сшитые простыни, и из них сделать крепкий, непромокаемый тент?

Алхимик лишь отмахнулся.

– Нету, но это не проблема, дружище. Варить его не долго. К тому времени, как ты сошьешь сам тент, состав будет готов.

Еще через день повозка блестела и сверкала, и была полностью готова отправиться в путь. Друзья уставшие, но довольные, долго стояли и любовались плодами своих трудов. Потом они загрузили в телегу вещи, которые состояли в основном из поделок и инструментов Цыко, а также партии глиняной посуды, приобретенной у местного горшечника. А с утра, распрощались со всеми и отправились в путь.

Отец Валон и брат Эдо понимали, что не успевают. Лес оказался очень большим, и чтобы обойти его, понадобилось значительно больше времени, чем они рассчитывали. Им оставалась лишь одна возможность – найти место, где ведьма вышла из леса и попробовать проследить ее путь.

Упустить ведьму нельзя, она уже научилась открывать проход в наш мир для порождений ада. Каждый вечер инквизитор и монах проводили в молитвах, прося Господа указать им путь. После долго пытались найти место где Селина покинула лес с помощью магии. Но пока что все их попытки были тщетны. Ночевать им приходилось на опушке, спать на земле, а питаться в основном пойманной в реках рыбой. И вот, наконец, на их пути показалась деревня. Святые отцы воспряли духом, ибо в деревне могли что-то знать про ведьму. Она могла остаться у них на ночлег или просто зайти пополнить запасы. К тому же и для них это была возможность купить или получить в качестве подношения запас провианта.

По обыкновению, им в деревне не обрадовались. Всюду они натыкались на мрачные испуганные взгляды жителей.

– Как считаешь, брат Валон, – спросил тихо монах, – то, что люди так боятся и ненавидят нас, это их собственный страх, потому что нечисты перед господом, или это темные силы распространяют про нас дурную молву?

– Я уверен, брат Эдо, что сие есть проделки ада. Люди знают, что господь милостив и простит им прегрешения их. Если не силы Зла, что за последние годы просочились в наш мир, люди бы сейчас радостно приветствовали нас.

Монах надолго задумался. Они дошли до дома старосты, постучали. Массивная дубовая дверь откликнулась глухим звуком. Какое-то время было тихо, потом за дверью послышались неторопливые шаги. Когда она отворилась, на пороге возник немолодой степенный мужчина с очень надменным выражением лица. Впрочем, при виде гостей, лицо его сильно изменилось, стало мрачным, появился испуг.

– Желаю здравствовать, святые отцы. Чем могу вам помочь?

– И тебе здравствовать, староста, и семье твоей. Не заходил ли кто чужой к вам в деревню в последние дни?

– Чужой? – Староста с облегчением принялся чесать затылок. Дык ужо с весны никого не хаживало. Село-то наше на отшибе совсем. До ближайшей деревни дней пять пути.

Инквизитор удрученно вздохнул.

– Ну, что же, – произнес он, – тогда подскажи нам, достопочтенный, открыта ли церковь?

– Конечно, отче! – Староста весьма был рад, что гости уже уходят. – Отец Яко всегда на службе Господу!

Святые отцы благодарно поклонились и ушли.

Дила помогала матери в огороде, когда та подбежала к ней и испуганно схватила за руку. От резкой боли девочка вскрикнула, но мать не обратила на это внимания и потащила ее в дом.

– Сиди дома и на улице сегодня не показывайся!

– Матушка, что случилось?

– Инквизиция пришла!

Они зашли в дом и девочка села на лавку, потирая больно пережатую руку.

– А зачем они пришли, мама?

– Ведьму какую-то ищут. Сиди лучше тихо и молчи. Я пойду к соседке, поспрашиваю. А ты не смей на улицу носа высунуть!

– А где они ее ищут?

– Не знаю, в церковь пошли. Может, отца Яко спрашивать. Молча сиди, я тебе сказала!

Мать ушла. Дила осталась в избе одна. Рука все еще сильно болела. Нет, мать ее любила, очень любила. Просто она была таким человеком, что никогда не задумывалась о чувствах других. Она пребывала в уверенности, что все люди мыслят одинаково, а если они что-то делают не так, как ей кажется правильно, то они просто глупые и на них нужно накричать. Наверное, это потому что она растила дочь одна. Мужа задрал медведь в лесу, когда Диле было пять. И еще, мать никогда не замечала, если с дочерью было что-то не так. Так было всегда, сколько она себя помнила. Все одиннадцать зим, что она живет на этом свете. Два раза Дила пыталась поговорить с матерью, но та лишь отмахнулась от нее.

И сейчас в душе девочки вспыхнула надежда.

Дождавшись, когда мать зашла в соседский дом, Дила тихонько вышла на улицу и побежала в сторону церкви. На улице было пусто. Никого не было. Девочка спряталась в кустах и принялась ждать. Ждать ей пришлось недолго. Очень скоро из церкви вышли двое. Она их представляла себе совсем не так. Ей казалось, что инквизиторы должны быть сухими строгими старцами с дребезжащими голосами и трясущимися в праведном гневе руками. Но пред ее юным взором предстал огромный могучий воин монах и неведомой красоты молодой мужчина. Взгляд его пронзительных синих глаз был наполнен светом и добротой. Непослушные, всегда растрепанные черные волосы придавали несколько рассеянный вид. Движения его стройного тела говорили о небывалой силе и ловкости, а черты его прекрасного мужественного лица – о том, что святой отец еще довольно молод. Ему едва ли уже исполнилось тридцать зим.

Дила вышла из своего укрытия и робко приблизилась к инквизитору и монаху.

– Здравия вам, отче. – Опустив взор в землю, тихо произнесла девочка.

Отец Валон подошел к ней и наклонился.

– И тебе здравия, светлое дитя. Что привело тебя к нам? Тебя кто-то обидел?

Дила вздрогнула. Она неуверенно подняла глаза и взглянула на мужчину. Да, она смотрела на него именно как на мужчину. Красивого сильного, способного стать надеждой и опорой. Валон заметил что-то в ее взгляде, не понял, что именно, но это ему очень не понравилось. Он молча смотрел на ребенка, пытаясь понять, что с ней не так. И только она заговорила, он все понял. И понимание это было страшным.

– Да, отче. Он говорил, что это благо, что так угодно Господу, но мне кажется он лукавит.

Валон от ужаса заскрипел зубами. А Эдо пока ничего не понимал и недоуменно моргал.

– Кто? – Севшим голосом спросил инквизитор.

Губы девочки задрожали, в глазах заблестели слезы.

– Отец Яко, отче.

Это прозвучало, как гром.

– Что сделал отец Яко? – Непонимающе спросил монах? – Он наказал тебя дитя мое? Розгами, что ли, наказал? Ты совершила какой-то проступок?

– Побудь с девочкой, брат Эдо. – Лицо инквизитора исказили ужас и гнев.

– Что? Что такое? – Не понимал монах.

Отец Валон знал, что, если сейчас все объяснит Эдо, отец Яко не доживет до официального разбирательства.

– Подожди меня тут. – Повторил он и быстрым шагом направился в сторону церкви.

Через минуту оттуда послышались страшные крики и шум. И лишь спустя довольно продолжительное время отец Валон за шкирку выволок сильно помятого отца Яко. Левый глаз деревенского священника заплыл, во рту поубавилось зубов. Яко выглядел очень жалко, только это спасло его от гнева Эдо. Только это спасло ему жизнь.

– Брат Эдо, ты должен доставить эту грязную свинью в Альту [смотри глоссарий 7]. Он предстанет пред советом.

– По какому обвинению? – Все еще не понимал монах.

– По обвинению в надругательстве над этой девочкой и еще тремя из этой деревни.

Эдо какое-то время недоуменно моргал, потом, наконец, осознал смысл сказанного, страшно взревел и бросился на отца Яко. Но инквизитор успел обхватить его и с трудом остановил.

– Стой, брат. Мы не вправе! Господь будет решать его судьбу, а не мы!

Эдо лишь рычал и пытался вырваться.

– Молю тебя, Эдо, не позорь имя церкви и инквизиции еще боле. Нас и так ненавидят. Если ты убьешь его, ты лишь подтвердишь их мнение.

Это подействовало. Монах перестал вырываться, застыл. Лишь злобно смотрел на деревенского священника. Валон все рассчитал правильно. Он понимал, что воины святого Данация несколько отличаются от иных служителей церкви. Все же это воины. Если бы он не избил отца Яко, тот попытался бы оправдаться, как начал оправдываться при его появлении. Говорить, что девочка врет, что ее устами молвит сам Сатана. Тогда бы монах точно убил его. А так обошлось.

– Эдо, ты должен доставить его, – Валон кивнул в сторону тихонько скулящего в стороне Яко, – в Альту. Все им рассказать. Дети могут остаться дома, он уже во всем сознался.

– Нет, брат Валон, я не смогу этого сделать. Я себя знаю. Не удержусь и сверну в пути его жирную шею. К тому же обвинение должен представлять ты, как представитель инквизиции. Веди ты его. Я пойду за ведьмой.

Инквизитор лишь покачал головой.

– Тебе с ней не совладать. Она убьет тебя, и это будет напрасная жертва.

– Может, возьмем его с собой?

– Нет. Он будет большой обузой. С ним мы никогда ее не поймаем.

– Что предлагаешь, брат Валон?

Инквизитор размышлял несколько минут.

– Ведьму мы уже, скорее всего, упустили. Остался лишь след, но он никуда не денется. Пойдем в Альту вместе, позже вернемся и продолжим ее выслеживать.

– Уверен, брат Валон?

– Да, Эдо, уверен.

– Да будет так.

* * *

Лес стал значительно реже. Сегодня они еще заночуют в чаще, а уже к завтрашнему вечеру они будут в Прытком Коне. Лодин молча смотрел в огонь костра. Ему не хотелось даже взглянуть на ведьму. Несмотря на то что та только что искупалась в ручье, выстирала одежду и теперь сушила ее от жара пламени. Она нарочно даже не накинула плащ. Сидела на нем нагая, с вызовом поглядывая на наемника. Но заговорить, или подойти не решалась.

Селина была прекрасна, она манила и притягивала. Но, после того как ведьма побывала у него в голове, наемник перестал смотреть на нее, как на женщину. Перестал любоваться ее красотой, подмечать достоинства. С него будто схлынуло наваждение. Ведьма чуть было не узнала тайну Хранителей. Тогда ее пришлось бы убить. И провалить задание. Надо же! Чуть было не попался!

Трудно было вновь пережить все это. Воспоминания нахлынули на него. Он вспоминал, как вынужден был расстаться с Альгоном.

В ордене Хранителей начался раскол. Причину его Лодин не знал. Но знал точно, что Альгон, ставший ему самым близким другом на свете, был на стороне меньшинства. Политическое напряжение вот-вот должно было перерасти в военное. Так и случилось. Несколько семей Хранителей оказались убиты. Семья Альгона ждала нападения. Они укрылись в доме родителей Альгона, когда все началось. Лодин даже понять ничего не успел, дом задрожал, в воздухе появились вспышки разноцветного огня, послышались крики. Все слуги мгновенно оказались мертвы. Из слуг Лодин был единственный, кто выжил.

Отец Альгона открыл прямо в полу большой портал, метров пять в диаметре. Он светился ярким, чуть желтоватым светом. Маги по очереди шагали в портал и исчезали. Последними шли Лодин, Альгон и его отец – мистер Вадо.

– Скорее, – обратился к нему юный маг, скоро тут все будет уничтожено.

Воин шагнул вперед. Какое-то время он будто летел в неведомом, наполненном светом тоннеле, потом вывалился на каменный, присыпанный песком пол просторной пещеры. Юноша перекувырнулся и мигом оказался на ногах. Тут же из портала в потолке пещеры появились Альгон и его отец. Они оба удержались на ногах.

Мистер Вадо оглядел всех собравшихся, потом взгляд его остановился на Лодине. Вадо скривился и обратился к сыну.

– Нам пора уходить. Прощайся.

Альгон знаком показал Лодину следовать за ним и вышел из пещеры. Когда они остались одни он сказал:

– Друг мой! Двадцать зим назад я пообещал тебе, что никогда не забуду, как ты был добр ко мне и спас меня. Хотя совсем меня не знал. Сегодня я смог вернуть тебе долг. Нелегко было уговорить родителей сохранить тебе жизнь. Но я поручился за тебя и меня послушали. Нас всех теперь считают погибшими. Уходя, мы с отцом уничтожили дом и все что было под ним. Никто ничего не найдет, и никто ничего не поймет. О том, что мы живы, знаешь только ты. И я знаю, что ты никогда, даже под страхом смерти и пыток не предашь нас. Нам пора расстаться, друг мой. Береги себя!

– Я не могу пойти с вами?

– Нет. – Альгон опустил голову. – На это родители не пойдут. То место, куда мы уходим не должен знать никто. Иначе нам не выжить. И я думаю, они, все же, правы. В тебе я уверен, но знания из тела можно добыть магией. Ты, все же человек. Хоть и на четверть эльф.

– Мы больше не увидимся?

– Кто знает? Но, думаю, нет, не увидимся. На прощание у меня есть для тебя подарок. Подожди до осени, потом его открой. Не раньше. Иначе на этом предмете может еще сохраняться мой след. Тогда другие хранители найдут тебя. Прощай, мой друг! Да хранят тебя духи!

С этими словами Альгон горячо обнял Лодина, после быстро развернулся и зашагал прочь не оглядываясь.

– Прощай… – прошептал тот ему вслед.

Так закончилось его служение ордену.