Оставляя без внимания возникающие вопросы и сомнения, к гипотезе В.А. Брима, связывающей название Руси с финским названием Швеции, примкнул и Г.С. Лебедев, который считает, что «Верхняя Русь является единственной областью, где имелись все предпосылки для такого преобразования в виде длительных и устойчивых славяно-финско-скандинавских контактов»^[158]. Этой же версии происхождения названия Руси (Русь – от Ruotsi, а Ruotsi от *roþs-) придерживаются и Е.А. Мельникова с В.Я. Петрухиным^[159], и И.Н. Данилевский^[160].

В версии о скандинавском происхождении имени русского народа много искусственных натяжек. На это неоднократно указывали наши авторитетнейшие ученые. Еще академик Б.Д. Греков, касаясь очень неуклюжей этимологии drôtsmenn > Ruotsi > Русь, выстроенной Бримом, заметил: «Однако совсем не нужны эти излишне тонкие, но неверные филологические построения, когда мы имеем термин русь на юге во всей откровенной форме, не требующей никаких филологических комментариев»^[161]. В.В. Мавродин писал: «Трудно себе представить, если стоять на позициях признания финского происхождения слова ruotsi – русь, почему восточные славяне, зная хорошо самоназвание шведов (свеи), норвежцев (урмане), датчан (дони), жителей Готланда (гъте), назвали шведов по-фински ruotsi. Нельзя объяснить, почему шведы в Восточной Европе взяли на себя чужое название, а не «прозвашася своим именем», почему в Швеции неизвестно название Русь, если, хоть и косвенно, оно пришло из Швеции»^[162]. Мавродин отмечает, что термин «Russia» вошел в обиход в скандинавских языках лишь в XIII–XIV вв., до этого же употреблялся крайне редко и был книжным, а не взятым из живой речи, поэтому «не может быть сомнений в том, что термин Русь пришел в Скандинавию из Руси славянской, Руси Киевской»^[163].

Один из крупнейших польских историков Х. Ловмяньский, которому принадлежит наиболее полное и обстоятельное исследование вопроса о русско-норманнских отношениях, утверждает, что лингвисты, выводившие слово «Русь» из «Ruotsi», превысили границы своих исследовательских возможностей^[164]. Украинский историк П.П. Толочко, крупный специалист по истории Древней Руси, также считает, что «кроме некоторого созвучия, в словах этих мало общего, как бы искусно не пытались их сроднить»^[165].

Советская скандинавист Е.А. Рыдзевская отмечала, что термин «русь» не может быть скандинавским. Эпоха викингов его не знала; в рунических надписях страна восточных славян называлась Гардар, в древнесеверной литературе – тоже Гардар или Гардарики, а единичное именование «Rusia» представляет собой исключительно книжный термин. В памятниках, написанных на местных языках, а не на латинском, этноним «русь» и производные от него географические названия появляются не раньше ХIII–XIV вв. Таким образом, собственно скандинавское происхождение этого этнонима совершенно исключается. В качестве предположения Рыдзевская считает возможным возникновение этнонима «русь» через посредство финского названия шведов – выходцев из местности Roslagen, хотя тут же замечает, что сопоставление «Ruotsi» и «Roslagen» небезупречно в фонетическом отношении^[166].

К этому сомнению можно добавить еще одно. Ведь, если название Руси пришло из финского языка, было бы логично предположить, что и сами финны использовали бы тот же термин, однако они называли Русь Venäjä, то есть страной венедов. Небезынтересно заметить, что даже Байер был уверен, что «россы восприняли свое название не от скандинавов» («non a Scandinavies datum est Rossis nomen»)^[167].

Гипотезе северного происхождения этнонима «русь» противостоит гипотеза его южного происхождения. И ее сторонники имеют к тому серьезные основания. Ведь еще С.М. Соловьев, ссылаясь на арабских и греческих авторов, писал о том, что название «русь» на юге было распространено гораздо больше, чем на севере, и что, по всей вероятности, русь на берегах Черного моря была известна еще до середины IX в., то есть задолго до прибытия Рюрика с братьями^[168]. А.Н. Насонов писал, что «Русская земля получила свое название от имени местного южного населения», что имя это было «местного, исконного происхождения», которое в период образования государства у восточных славян «было уже народным и, может быть, когда-либо в очень далеком прошлом было племенным»^[169]. П.Н. Третьяков, термин «русь/рось» также признает местным топонимическим образованием юга Восточной Европы, непосредственно связанным с бассейном реки Роси, одного из правых притоков Днепра, где это название «с глубокой древности звучало как наименование племени или целой группы племен»^[170]. М.Н. Тихомиров писал: «Название Русь – древнее прозвище Киевской земли. Центром указанной местности был бассейн Роси. Быть может, первоначальное название Роси распространялось на все среднее течение Днепра, а корень рось, возможно, уже заключен в геродотовском названии Днепра – Борисфен»^[171]. Б.А. Рыбаков полагает, что союз славянских племен Среднего Поднепровья принял имя одного из объединившихся племен – народа Рос, или Рус^[172]. Последнее же, по его мнению, совпадает «с названием реки, где это племя жило, и Родь (или Роди) – название того же племени, но происходящее от главного «града» племенного центра, расположенного на высокой неприступной горе у впадения Роси в Днепр»^[173]. Подтверждение своей гипотезе о южном происхождении топонима «русь» ее сторонники видят, во-первых, в распространенности в районе Среднего Поднепровья гидронимов, связанных с названием «Русь» (Рось, Россава, Роставица), а также в том, что Русь как название славянского народа и их страны неоднократно упоминается арабскими писателями в сочинениях, написанных еще до призвания варягов. Происхождение же самого этнонима большинство из них связывают с названием реки Рось, более глубокая этимология которого ими не прослеживается.

Интересно отметить, что версия о том, что русский народ получил свое имя от реки, имеет очень древние корни. Так, еще в Густинской летописи сообщается, что имя Русь – «от реки, глаголемая Рось»^[174]. В.В. Мавродин сообщает, что сын Ивана Грозного Иван Иванович в приписке на богослужебной книге (служба Антонию Сийскому) подчеркивает: «… нарицается Русь по реке Русе»^[175]. Однако здесь нелишним было бы обратить внимание на следующую деталь: автор «Повести временных лет», рассказывая о расселении славян по земле, делает особую оговорку в отношении тех племен, которые получили свои имена по названиям рек. Например: «Яко пришедше, сѣдоша на рѣцѣ имѧнемъ Марава и прозвашасѣ Морава» или «инии сѣдоша на Двинѣи нарекошасѧ Полочане, рѣчьки ради, яже втечеть въ Двину, имѧнемъ Полота, ωт сея прозвашасѧ Полочане»^[176]. Однако в отношении народа русь летописец подобной оговорки нигде не делает.

Образование этнических названий от гидронимов – явление довольно распространенное. Примерами этого могут служить уже названные выше моравы – от реки Моравы, полочане – от Полоты, а также бужане – от Буга, балкарцы – от реки Балк (кабардинское название реки Малки на Северном Кавказе) и т. д. Но рассматриваемый случай совсем иной. Дело в том, что гидронимы и топонимы с корнем «рос/рус» известны не только в районе Среднего Днепра, они во множестве представлены во всей Восточной и Центральной Европе (только в Карпатах их насчитывают семьдесят шесть, в том числе десять рек^[177]), а кроме того, они нередко встречаются и в Западной Европе, и даже в Азии. И если подходить к этому вопросу формально, то, как остроумно заметил В.П. Кобычев, «значительное количество… названий с неменьшим успехом, чем днепровская Рось, могло бы претендовать на право считаться родоначальником этнического имени русь»^[178]. Впрочем, еще в XIX веке русскими историками уже выдвигались подобные предположения относительно Закарпатья и Юго-Восточной Прибалтики (О. Васильев, Н.И. Костомаров, И.П. Филевич), которые не получили поддержки среди ученых. При более внимательном рассмотрении все эти географические названия или сами происходят от имени росов-русов, широко расселившихся по Европе, или же восходят к фонетически созвучным словам из каких-либо древних языков индоевропейской группы. Например, одно из многих значений санскритского слова rasa – «вода», в кельтском языке rus, ros означает «озеро». И именно с понятиями «вода», «река» связывал термины «рось» и «русь» русский исследователь прошлого века С. Гедеонов, считая их однокорневыми со словами «русалка», «ручей», «русый» (по цвету воды), «русло»^[179].

Некоторые сторонники южного происхождения этнонима «русь» производят его от иранских слов со значением «светлый», проводя параллели, например, с осетинским ruxs/roxs (свет, светлый), персидским ruxš (сияние), древнеиранским auruša (белый) и т. д., имея в виду указания многих мусульманских писателей на красный (рыжий) цвет славян и русов, в частности. На это обращали внимание аль-Ахталь, аль-Масуди, абу-Амру, абу-Мансур, ибн-Фадлан и др^[180]. Следует заметить, что на арабском языке слово «красный (рыжий)» часто обозначает и «русоволосый», «блондин». Но эта версия вызывает ряд вопросов. Во-первых, если в этом случае имеется в виду светлая кожа, светлые волосы славяно-русов, то непонятно, почему это имя восприняли темноволосые днепровские славяне (об этом же, кстати, вопрошал и Х. Ловмяньский) и почему его не приняли по отношению к себе белокурые и голубоглазые германцы? Во-вторых, если краснолицые обитатели северных стран поражали своим необычным внешним видом арабов, привыкших к смуглолицему типу жителей юга, то почему этот термин восприняли по отношению к себе славянорусы, которые жили в окружении людей, подобных себе, и для которых светлый тип кожи был обычным явлением? В-третьих, этнология не знает других славянских этнонимов, которые бы возникали по таким внешним признакам людей, как цвет кожи или волос. К тому же, вышеприведенные иранские слова переходят в «рус-рос» уж с очень большой натяжкой.

На последнее обстоятельство, в частности, обратил внимание О.Н. Трубачев, который полагал, что иранская праформа *rauxšna с ее придыхательным согласным и суффиксом – naмало подходит в качестве источника слова «русь». Трубачев разрабатывал индоарийскую этимологию этнонима, предлагая в качестве его источника близкую по значению бессуффиксную древнеиндийскую форму ruksạ-, которая должна была измениться в *russ-в результате упрощения согласных. В отличие от сторонников предыдущей гипотезы ученый высказал предположение, что существовала древняя (дославянская и дотюркская) региональная традиция именования Северного Причерноморья «Белой, Светлой страной», в результате чего появился и этноним «рос», первоначально тяготевший к Тавриде, Приазовью и Северному Причерноморью и применявшийся к какому-то особому народу; с появлением же здесь славян этот древний инородный этноним постепенно стал насыщаться новым этническим содержанием. Эта гипотеза была подкреплена сопоставлением с этимологическим значением этнонима «куман» (половцы), что означает «беловатый, беловато-желтый»^[181].

Этимологию Трубачева подверг критике немецкий лингвист Г. Шрамм, который считал, что упрощение ķs в s(s) при варианте rukşa– > *russ-является труднодопустимым, поскольку ş, по его мнению, должна была дать š, а не s. К тому же, отмечает Шрамм, восточные славяне в IX в. иноязычное u передавали через ъ, поэтому следовало бы ожидать славянское «ръс» с последующим переходом в «рос», но никак не в «русь», учитывая, что в этом слове у – долгое^[182]. Эти критические замечания немецкого ученого не убедительны. Во-первых, в рассматриваемом случае u не могло перейти в ъ, поскольку старославянский нелабиализованный гласный средне-верхнего подъема, заднего ряда ъ происходит из индоевропейского краткого *ŭ (например: дъшти < и.-е. *dhụtgēr; ср.: греч. θυγάτηρ, лит. duktẽ)^[183], в то время как в этнониме «русь», как это подметил и сам Шрамм, у – долгое. Во-вторых, переход ş в s (ш→ с) известен в индоевропейских языках и имеет название «шатва», о чем будет сказано немного ниже.

В начале двадцатых годов нынешнего столетия В.А. Брим, о котором уже шла речь выше, предпринял попытку объединить северную и южную версии происхождения имени русского народа. Отстаивая скандинавский вариант происхождения термина «русь», он не мог не обратить внимания на широкую распространенность корня «рос» в географических названиях южной России, что, по его мнению, неопровержимо доказывает существование «уже в очень древнее время… у Черноморья и, в частности, на юге России» какого-то историко-географического термина «Рос». «И, конечно, не может быть сомнения, – пишет ученый, – что он оказал влияние на образование национального имени русской народности»^[184]. Двойственная огласовка корня (через о и через у) вызвана, по его убеждению, тем, что в терминологии «Россия» – «Русь» сплетены два течения: одно – идущее с юга, другое – идущее с севера. Когда варяги, рассуждает Брим, пришли к берегам Днепра и принесли с собой новое племенное название «Русь», «оно оживило на юге старую прочную традицию вокруг термина «Рось»^[185]. По его мнению, эти два термина имеют совершенно разное происхождение и только волею исторических судеб они встретились и продолжают мирно жить в словах «Россия» и «русские». С этим согласиться нельзя. Как будет показано дальше, взаимозаменяемость о и у в имени русского народа (как, впрочем, и во многих других словах) есть явление исторической грамматики русского языка, которое подтверждает факт глубокой древности как самого народа, так и его этнонима и свидетельствует о широком расселении древних русских племен по территории Европы.

Попытался, но не сумел объединить известные ему различные гипотезы происхождения имени русского народа Г.В. Вернадский. Напомнив, что в древности под названием Рос были известны река Волга, часть Немана, приток Донца Оскол, притоки Наревы и Шескзупа, что Дон назывался Русской рекой и т. д., он высказывает мысль о возможности того, что «название рос (иначе русь)… произошло в иранский период»^[186]. Это название, по его мнению, могли оставить рекам «сарматские племена аорсы и роксоланы», которые «распространились уже во втором веке до н. э. по территории Волги, Дона, Донца и Днепра». Имена этих племен он связывает с иранскими словами ors или uors (белый) и rukhs (светлый). В дальнейшем «иранское племенное имя могло быть рационализировано местными славянами с помощью их собственного языка (рос от роса)», а торговые отношения могли «привести к распространению имени рос на север». Однако, стараясь примирить эту гипотезу с норманнской теорией, он добавляет: «Но, скорее всего имена, подобные рос и русь, появились в северном регионе в более поздний период готов или даже варягов»^[187].