Цитаты из книг автора «Юлия Зотова»

Женским сценарием мы называем такие отношения, которые развиваются у женщины с разными мужчинами по одной и той же схеме, при этом возникает ощущение стереотипности, запрограммированности происходящего. Сценарий отношений может быть конструктивным – в том случае, когда его участники достигают ожидаемых результатов, или деструктивным – ведущим к разрушению отношений и ухудшению эмоционально-психологического состояния участников. В случае деструктивного сценария взаимодействие женщины и мужчины не приводит к желаемому результату – долговременным и удовлетворительным для обоих партнеров отношениям. Деструктивные женские сценарии формируются в результате недополучения дочерью от отца определенных граней опыта – признания и восхищения, ценностей, границ, контакта. На формирование сценария отношений женщины с мужчинами влияет целый ряд факторов: • социально-культурные стереотипы – сценарии, типичные для данной социокультурной среды; • собственный опыт отношений с мужчинами – как позитивный, так и негативный; • материнский сценарий отношений с мужем, отцом девочки, и другими мужчинами; • опыт отношений с папой – самым первым значимым мужчиной в жизни девочки. Однако именно последний фактор имеет решающее значение для формирования успешного сценария отношений в паре. Влияние этого опыта способно перевесить социальные стереотипы, нивелировать неудачный опыт отношений с другими мужчинами и даже негативные материнские установки по поводу мужско-женских отношений. Если опыт отношений дочки с папой является позитивным, то и последующие взрослые отношения с мужчинами станут складываться у нее достаточно удачно, несмотря на обычные сложности, характерные для любых, даже хороших отношений в паре.

Сопротивление позитивным изменениям – так называемый самосаботаж, часто подвергаемый критике и порицанию, – может быть очень устойчивым из-за лояльности человека семейной системе или одному из родителей.

Либо, напротив, у него может развиваться стойкий страх перед изменениями, боязнь сделать что-то не так. Это люди, подверженные комплексу неудачника, выученной беспомощности, они – жертвы прокрастинации, сторонники дауншифтинга как протеста против карьеризма, хотя на самом деле этот протест больше относится к отцовской фигуре.

Фигура отца также важна и в вопросах социальной иерархии: умении быть в социальных отношениях – как руководителем, так и подчиненным, быть в регламентированных и формализованных рабочих отношениях без панибратства и нарушений субординации и в то же время с сохранением достоинства, не отказываясь от человеческого в себе и окружающих.

С отцовской фигурой связано все, что касается постановки и достижения целей: возможность определять свои собственные цели, опираясь на собственную индивидуальность и ценности, способность структурировать свою деятельность, разбивая цель на конкретные выполнимые задачи, способность к волевому усилию, отсрочке удовольствия ради достижения цели, способность переживать успех, гордиться своими победами, а также и устойчивость перед неудачами, вера в собственные силы. Эта связь не случайна, она построена на архетипическом образе мужчины – охотника, добытчика и первопроходца. Интересно, что лидерами в бизнес-среде чаще всего становятся те люди, у которых эта область очень сильна за счет эмоционально заряженных отношений с отцовской фигурой.

Дальше – больше. Повзрослевшим детям становится важно «доказать», они стремятся к достижениям… или опускают руки, если понимают, что не получат одобрения от папы. Именно с фигурой отца связаны наши способности к адекватному риску и безопасной конфронтации. Если наблюдать за играми родителей с детьми, мы заметим, что отец, как правило, поощряет инициативу, риск и эксперименты у ребенка. Рядом с папой встречаться с новым безопасно. Нарушение баланса риск-безопасность приводит к одной из двух полярностей: человек становится либо безрассудным, либо безынициативным. Также отец для нас – это первый объект, с которым мы можем рискнуть конфронтировать без ужасных последствий. Спорить с мамой – опасно, так как можно ее потерять. А папа выдерживает несогласие ребенка. Впоследствии, заручившись поддержкой отца, ребенок учится отстаивать себя и перед мамой тоже. Этот опыт становится основой для навыка проявления своей позиции и здоровой конфронтации в отношениях.

Основные проблемы, связанные с нарушенной идентичностью: • отсутствие целостного образа своего «я», внутриличностные конфликты; • неприятие себя, нелюбовь к себе, неадекватная самооценка; • страх перед некоторыми аспектами собственной души, вплоть до отрицания, изгнания их за порог осознания, в ссылку, в тень; • диффузная идентичность – расплывчатость, неопределенность, разрозненность и противоречивость в ответах человека на вопрос «кто я?» самому себе; • сложности в самопредъявлении, а следовательно, в самореализации и социальном позиционировании; • наследование симптома, сценария, тяжелой судьбы отца. ? Что делать психологу В ситуации нарушенной идентичности задача психолога заключается в восстановлении потерянной фигуры отца, достраивании целостной картины. Слишком идеализированный, святой отец так же половинчат, как и ужасный. Поэтому необходимо очеловечивать этот безупречный образ, признавать его слабости и теневые стороны – тогда человеку легче будет нести собственное несовершенство. Возвращать утраченное уважение к судьбе отца, какой бы она ни была. Проводить реконструкцию семейной истории, из которой станет ясно, почему именно так сложились отношения родителей. Фактически это реконструкция потерянной части себя, обретение утраченной целостности.

Очень часто с фигурой отца бывает связан неприятный ярлык – «алкоголик», «бабник», «предатель», «сумасшедший», «зэк», «подкаблучник», «злодей»… Фактически порой это единственное, что ребенок может запомнить об отце, и тогда его идентичность в той части, которая от папы, серьезно искажается. Или об отце вовсе скрывают правду, как это бывает при усыновлении, смерти, внебрачной беременности, совершенном преступлении и т. д. За ярлыками и замалчиванием не видно живого человека, который полюбил когда-то маму, с его разноплановым характером и ценностями. И тогда ребенок, идентифицируясь с отцом (даже через свои досознательные воспоминания) или считывая тревожные сигналы своего близкого окружения, берет на себя проявление тех самых отвергаемых отцовских черт, как будто послушно выполняет предписание повторить несчастную судьбу, так как, с точки зрения теории семейной системы, ребенок внутренне присоединяется к самому слабому и пострадавшему. Чью сторону выберет ребенок, за тем он бессознательно готов пойти.

Первое представление о себе ребенок получает от родителей: от мамы требуется максимально возможное принятие, от папы – оценка, одобрение того, какие мы есть. Взрослый человек, которого в детстве не принимал собственный отец, воспринимает какие-то свои индивидуальные особенности через призму внутреннего критика. Это связано с отцовской функцией устанавливать правила, обозначать критерии и давать оценки. Явно или неявно отец транслирует ценности, с которыми ребенок сверяет каждый свой шаг. Если отец чрезмерно жесток, критичен или, напротив, попустительствует и непоследователен, то ребенок дезориентирован, имеет искаженную самооценку. Тогда работа с уже взрослым, не принимающим себя (какого себя он не принимает?) человеком заключается в проявлении и интеграции отрицаемых сторон личности, а также в распознании и обезоруживании внутреннего критика, в том, чтобы предъявлять отцовской фигуре свои особенности и настаивать на том, что «я такой».

Традиционно считается, что тема границ – мужская. Расширять территорию, защищать внешние границы от врагов, устанавливать правила и законы, различать свое и чужое… Неслучайно отцовская энергия связана с ощущением защиты, которое в том числе дают границы. Многократно проверено: границы, поставленные мамой, проверяются, поставленные папой – не оспариваются.