– А я там мешать никому не буду?

– А кого туда понесёт посреди дня?

Как выяснилось, понесло всех. По крайней мере, раз в каждые десять-пятнадцать минут обязательно кто-нибудь пройдёт попялиться, как земная женщина кроит. Хорошо хоть я догадалась обмериться у себя в каюте. Зато теперь весь экипаж в лицо знаю. И кто застенчивее – только мимо проскакал, а кто наглее – остановился поговорить. Ох и достали…

Положение, как обычно, спасает капитан.

– Не возражаете, если я тут в уголке почитаю? – спрашивает он меня ещё из коридора. Бук под мышкой, как приклеенный.

– Я всегда рада вашему обществу, – улыбаюсь. Приятно хорошего человека порадовать! Когда он проходит мимо, мне кажется, что в комнате становится ярче, хотя он и одет в тёмное.

В отличие от прочих моих посетителей, он действительно просто садится в кресло и углубляется в чтение. Через несколько минут уже я не выдерживаю.

– А можно спросить, что вы всё время читаете?

Поднимает голову, смотрит на меня укоризненно. Ну ладно, молчу.

– Лиза, оставьте вы эту вежливость. Конечно можно спросить!

О боже мой.

– Тогда уж и вы оставьте, – хмыкаю. – Как будто я вас могу не пустить в ваш собственный холл.

– Можете, – уверенно говорит он.

Вылупляюсь на него в ужасе.

– Нет, поверьте, не могу.

Смотрит на меня задумчиво.

– Это так странно, насколько у нас не совпадают представления о социальных ролях друг друга.

Почти роняю машинку. Ка-ак ты сказал?! Нет, ну давайте теперь окажется, что ты на самом деле всемирно известный антрополог, а это всё большой эксперимент по адаптации землянина к инопланетной среде!

– Я что-то неправильно сказал? – спрашивает встревожено.

– Да нет… Просто я немножко не ожидала… – да, не ожидала я от дикаря, жрущего с кости сырое мясо, что он знает, что такое социальные роли. Это можно сказать вежливо?

– Ну, я решил, раз уж нам ещё неделю предстоит тесно общаться, мне стоит почитать про земной этикет, – немного смущается он. – Не хочется вас ненароком обидеть.

– Ы… э… это очень мило с вашей стороны, – выдавливаю. Госспади, вот это я понимаю – человек! Не просто вежливый, а книжки специально читает, чтобы знать, как именно быть вежливым! Внезапно совершенно непрошено вспоминается Кирилл, хохочущий над выражением «однояйцевые близнецы». М-да, мы много чего принимаем как данность.

Азамат наблюдает за мной горящими глазами экспериментатора.

– Удивительно, – говорит он наконец. – Удивительно…

Результатом моих трудов явились штаны на завязочках, две довольно бесформенные толстовки и ковровые тапочки. Дошив, я немедленно удалилась в ближайшую пустую каюту (которую капитан мне услужливо открыл) и наконец-то переоделась. О, это счастье удобных шмоток и плоской подошвы!!!

Выхожу, улыбка шире ушей.

– Ну что, на пижаму хотя бы похоже? – спрашиваю Азамата, крутясь на месте и стараясь рассмотреть, не пузырится ли где-нибудь что-нибудь.

– Немножко похоже из-за расцветки, – смеётся капитан. – Сделайте поясок, и будет в самый раз.

Да, пожалуй, пояс не помешает. Ну да это быстро, с машинкой-то. Вот уже и прострочила.

– Лучше? – верчусь на одной ноге посреди холла.

– Очаровательно, – говорит капитан. Не понимаю, иронично или нет.

– Пир для глаз, – цедит другой голос со стороны коридора. Алтонгирел! Блин! Ну вот надо же было, чтобы его принесло именно сейчас, когда я тут перед капитаном выделываюсь. Теперь он меня точно со свету сживёт. – Я пришёл спросить, – продолжает он, обращаясь прицельно к Азамату, – собираешься ли ты снизойти до нашего общества в кухне?

– А, уже пора, – Азамат быстро закрывает бук и встаёт. – С удовольствием.

– Никогда бы не подумал, что вид женщины в брюках улучшает твой аппетит, – надменно произносит Алтонгирел и уносится прочь. Азамат смотрит на меня извиняющимся взглядом и пожимает плечами. Ну да, конечно, ты не знаешь, почему его так колбасит.

– Что-то не так с брюками? – притворяюсь, что поведение Алтонгирела меня нисколечки не смущает.

– На Муданге женщины их обычно не носят, разве что зимой или на всяких грязных работах…

А что ж ты раньше-то молчал?!

– Но вы не волнуйтесь, – продолжает. У меня на лице бегущая строка с мыслями, что ли? – Здесь-то все привычные, космос ведь.

Ну да. Алтонгирел один никак привыкнуть не может. Интересно, у геев есть какой-то мужской вариант ПМС или Алтоша всегда такой?

Впрочем, за обедом на меня не пялятся, даже при том, что штаны у меня голубые в лиловый цветочек, а рубашка розовая в жёлтый. Наверное, в муданжском национальном костюме приветствуются яркие краски и растительные мотивы.

После еды потихоньку увязываюсь за капитаном на предмет воспользоваться его буком (с которым он всё-таки расстался на время обеда).

– Ах да, конечно, вам нужно предупредить родных, что вы позже вернётесь, – кивает он, как мне кажется, с иронией. – Я должен был сам сообразить, простите. Давно не общался с незамужними девушками.

Моргаю. Какая связь?. .

– Я… э-э… не совсем незамужняя, – говорю. – Я как бы вдова.

Ну, допустим, мы с Кириллом не расписывались, но сути это не меняет. А у этих дикарей небось какие-нибудь предрассудки против внебрачного секса.

– Простите ради всего святого, – принимается тараторить капитан. Ну да, ну да, сейчас будет два вагона сожалений.

– Ничего-ничего, я понимаю, что на мне не написано, – похлопываю его по руке, запоздало соображая, что на него этот жест должен действовать гораздо сильнее, чем на среднего землянина. Ну хотя бы он замолкает. – Я просто не поняла, какая связь между тем, чтобы предупредить родных, и матримониальным статусом?

Получи, фашист, гранату. В смысле, умное слово.

– У нас обычно женщины после замужества перестают поддерживать связь с родителями, – ничего, сглотнул и переварил, умница мой!

– Ну, у нас не так, – пожимаю плечами. – То есть обычно это зависит от того, насколько твои родители приятные люди. Тем более я сейчас с мамой живу, так что она имеет право знать о моих планах.

– Ну да, наверное, – неловко улыбается. Ну вот, будет теперь меня стесняться ещё вдвое больше. Ну что мне, стать женщиной без прошлого в худших традициях мыльных опер? Иногда даже злюсь на Кирилла, что из-за него все вокруг меня вытанцовывают, как будто я раковая больная.

Подходим к каюте, я останавливаюсь в ожидании, что капитан достанет пульт и отопрёт.

– Толкайте, у меня замок размагнитился, до Гарнета не починить, – поясняет Азамат.

– А я-то думала, вы гений механики, – хмыкаю, открывая дверь.

– Вы что, с кем-то поспорили, сколько комплиментов в сутки вы можете мне сделать? – смеётся. – Можно замок и починить, конечно. Можно и с другой двери снять. Но в итоге всё равно менять придётся, так зачем из-за одной недели тратить день на бессмысленную работу?

– Да ладно, вам виднее, – пожимаю плечами. – И ни с кем я не спорила. Можно подумать, мне нужен специальный стимул, чтобы делать вам комплименты.

Качает головой, прикручивает свет – совсем чуть-чуть. Похоже, не любит яркое освещение. Подозреваю, что и зеркала в ванной не держит. Ох уж эти варвары.

Берёт с полки бук, протягивает мне, а сам поворачивается спиной и утыкается в иллюминатор с очередным зимним пейзажем. Видимо, у него на родине сейчас зима. Замечаю, что с постоянным чувством неловкости можно свыкнуться – вот, сижу у капитана за столом, за его же буком, ничего ему делать не даю, но жить мне это уже не мешает.

Мама пишет:

>>Телефон у меня сдох. Позвоню обязательно.

Вижу в этом логическое противоречие. Ну да тебе виднее, с чего ты там позвонишь.

>> Мудо-гоши обходят меня стороной

Так они там всё-таки есть? И как, правда на чёрных китайцев похожи? Попроси сфотографироваться на память!

Да, чувство реальности у моей родительницы всегда зашкаливало. Впрочем, лучше уж так, чем если бы она волновалась. Отвечаю:

>>Ну да тебе виднее, с чего ты там позвонишь.

С того же, с чего сфотографирую. Придётся подождать, пока новое куплю.

>> И как, правда на чёрных китайцев похожи?

Джингоши – на чёрных, муданжцы – на краснокожих.

Пусть учится различать. Вдруг я как-нибудь Азамата в гости приглашу? Ему, наверное, не понравится, если его с джингошами перепутают.

Так, теперь брат. Ох, сколько же сейчас писать придётся…

Строчу и строчу. Вообще не люблю сенсорные клавиатуры, но тут она очень к месту пришлась. Потому что раскладку я наизусть не помню, искала бы сейчас каждую букву по полчаса, а так клавиатура – тот же экран, какие надо клавиши, такие и отрисует. А потом так же тихо поменяется обратно на латиницу. Интересно, наверное, можно и муданжскую раскладку вызвать.

– Решили наконец описать ситуацию в подробностях? – спрашивает капитан. Ой, я же его динамлю…

– Я брату пишу, чтобы он этого урода нашёл, который меня не пустил. Сейчас уже закончу, извините.

– Ничего, пишите-пишите. А то меня Алтонгирел ругает, что я круглые сутки за буком сижу, – хмыкает капитан. Он, кажется, нашёл себе занятие: включил ночник и ковыряется в каком-то маленьком предмете. Видимо, решил оправдать мои комплименты и что-то починить.

Отправляю письмо, дожидаюсь подтверждения о доставке, закрываю почту.

– Я всё, – говорю.

– Ага. Можете ещё посидеть, я тут увлёкся.

Ещё посидеть… Ну не буду же я с его бука обновления на вязальном сообществе смотреть, правда? Разве что расписание рейсов с Гарнета…

Бук внезапно издаёт громкий булькающий звук, я аж отшатываюсь.

– Это видеовызов, – через плечо сообщает капитан.

Ах да, теперь узнала. Просто окно вызова появилось с задержкой. Собираюсь встать, чтобы пустить капитана поговорить, как внезапно осознаю, что вызывающий – мой брат. Это же его ник и аватарка…

– Кажется, это мой брат, – говорю в лёгком ужасе. Я что, спалила Азамата?. .

– Да? – он оглядывается довольно равнодушно. – Ну так отвечайте, я выйду из кадра.

Чемпионат по неадекватному поведению дубль два. Ладно, ответить-то надо, а то Сашка будет волноваться… Жму «Принять».

– Лизка! Что там у тебя за чума? Я только твоё письмо открыл, сразу кинулся искать канал, – Сашка, конечно, говорит на родном. Он дома, валяется на кровати. Футболка на нём линялая. На заднем плане дети пищат.

– Э-э, да у меня всё ништяк, только эти уроды, которые меня наняли, по документам провели другого чувака, и в итоге меня не было в списках. И меня, конечно, не взяли на борт!

– И где ты сейчас?

– На корабле муданжских наёмников, – говорю с нехорошим предчувствием. Ой, сейчас что-то будет.

– Муданжских, – бессмысленно повторяет Сашка.

– Ты, – говорю, – не тверди это слово. Тут один присутствует. Они по-нашему не понимают, конечно…

– А ты с ними… на ихнем, что ли?

– Нет, на всеобщем. Они не знают, что я ихний…

Что-то заставляет меня говорить по возможности неразборчиво. Мало ли, какие у Азамата ещё неожиданные познания обнаружатся.

– И… как они с тобой обращаются?

– Бережно. Вот, сижу сейчас за капитанским буком.

– Они вообще на людей-то похожи?

– Более чем.

– Дай посмотреть!

Так, ну, волноваться он не будет, похоже. Это хорошо. Зато будет прикалываться. Это плохо…

– Мне… как бы… не очень удобно. И так человека от дел отрываю, бук отобрала, ещё и достопримечательность из него устраивать…

– Ну дай я с ним парой слов перекинусь! Пусть знает, что у тебя есть грозный брат.

– Боюсь, что на его фоне ты грозным не покажешься, – хихикаю.

– Ну, Лизка, в самом деле! – он начинает сердиться. – Тебя похитили какие-то уроды, а ты даже не даёшь мне запомнить в лицо их главаря? А если они тебя не отпустят? Вообще, может, ты там под дулом сидишь!

О господи. Ладно, похоже, придётся успокоить этого параноика, пока психовозка не приехала. Нет, я, конечно, понимаю, что с его стороны моя ситуация выглядит жутковато. Она и с моей стороны ещё совсем недавно казалась сущим кошмаром. Но теперь-то я понимаю, что всё хорошо! Всегда ненавидела, когда родные за меня волнуются.

Оглядываюсь. Азамат сидит в ногах кровати, как бы в глубокой задумчивости.

– Азамат-ахмад, – зову негромко. Оборачивается. Даже насчёт обращения не сепетит. – Вы не можете немножко поговорить с моим братом? А то он волнуется.

– Боюсь, что не понимаю языка, на котором вы говорите, – отвечает Азамат своим низким раскатистым голосом. Сашка на экране выглядит так, как будто готовится ко встрече с Кинг-Конгом.

– Он понимает на всеобщем, – хихикаю.

Азамат смотрит на меня с сомнением.

– Может, лучше я кого-нибудь другого позову? А то мой вид скорее заставит его волноваться больше, а не меньше.

Поскольку этим кем-нибудь, скорее всего, будет Алтонгирел, я спешу возразить.

– Нет-нет, ему будет намного спокойнее поговорить с капитаном!

Азамат ещё секунду раздумывает, потом неохотно встаёт и подходит к экрану. Ох и достала же я его, наверное. Надо будет потом его как-нибудь задобрить, а то совсем стыдно.

Сашка, видимо, уже представил себе киборга со щупальцами, потому что при появлении Азамата на экране вообще никак не переменяется в лице.

– Здравствуйте, – говорит. – Меня зовут Александр, я Лизин брат.

Ох, надо же было его предупредить насчёт имён!!! Бедный Азамат.

– Здравствуйте, – кивает капитан с непроницаемым выражением. – Я Азамат. Чем могу быть полезен?

Сашка несколько теряется. Ну да, а что тут скажешь? Не смей лапать мою сестру, инопланетная собака?

– Я только хотел убедиться, что у Лизы всё хорошо, – неловко произносит он.

– Не знаю уж, как вы собрались в этом убеждаться, – хмыкает Азамат, – могу только пообещать доставить её на Гарнет в целости.

Сашка неуверенно кивает.

– Спасибо.

Азамату, видимо, становится его жалко.

– Мне было чрезвычайно приятно познакомиться с вашей сестрой, – говорит он с улыбкой. – Она очень интересный человек, тем более что я до сих пор довольно мало общался с землянами.

Решил отплатить мне за комплименты? Фиг я покраснею, сама знаю, что я интересный человек. Сашка, впрочем, явно воспрядает духом.

– Да, Лизка – она такая, – лыбится как идиот. – Я думаю, ей тоже с вами очень интересно, господин капитан. Ну, не буду вас больше задерживать. Лиз, счастливо тебе добраться!

– Пока! – говорю, и он отключается. Я осторожно смотрю на Азамата.

– Извините… – начинаю, но он вдруг зажимает уши.

– Хватит! – отрезает. – Хватит с меня ваших земных реверансов! Господин капитан, тоже мне… Он бы ещё поклонился.

– Он не издевался, он же не знает… – пытаюсь робко защитить Сашку.

– Чего он не знает?! – Азамат закатывает глаза. Знаю, от кого нахватался.

– Что он красивее вас, – развожу руками.

Смотрит на меня как на законченную идиотку. Наверное, и правда звучит глупо.

– Не надо мне говорить, что это не очевидно, – раздельно произносит Азамат.

– Не очевидно, что из-за этого он может меньше вас уважать, – формулирую наконец. Капитан некоторое время это переваривает.

– Глупо уважать того, на кого противно смотреть.

Теперь уже я перевариваю чужую философию.

– Противно смотреть на сволочь, – говорю в итоге. – Или на алкоголика. А вам просто хороший врач вовремя не попался, это с каждым может случиться.

Как я люблю душеспасительные беседы с калеками! В той больнице, где я проходила ординатуру, а потом работала, меня к инвалидам близко не подпускали, чтобы потом им на антидепрессанты не разориться. Ну и конечно, теперь мне приходится успокаивать пострадавшего с историей унижений, да ещё и в экстренной ситуации. Типичное моё везение. А если бы тут была слюнявая собака, то ей было бы обязательно спать именно у меня в ногах.

Впрочем, любви к человечеству у меня, может, и мало, но Азамату хочется помочь вполне искренне. Конечно, лучшей помощью ему была бы пластическая операция, но, боюсь, такие повреждения всё-таки необратимы, так что лучше даже не заикаться.

Он всё сидит и смотрит на меня скептически, как будто я только что выдумала то, что сказала, и ни грамма правды в этом нет. И у меня сносит тормоза. На заднем плане в голове звучат какие-то соображения про личное пространство, непредсказуемый исход и прочее не-лезь-не-в-своё-дело, но я ощущаю себя как будто в скафандре, как будто всякие внешние процессы не имеют надо мной силы. Как будто для моего «я» неважно, какова будет реакция на мои действия.

Поднимаю руку и по возможности ласково глажу его по изуродованной щеке. Не знаю, правда, чувствует ли он хоть что-нибудь сквозь все эти рубцы. Он смотрит на меня, как под гипнозом, и я провожу ладонью ещё раз, теперь снизу вверх. Кожа шершавая, цепляется. Надо же мазать восстанавливающим кремом, а то так и будет шелушиться. Но он, конечно, не станет. Ох уж эти мужики.

Он отстраняется.

– Пожалуй, это доказательно.

Моргаю.

– Что?. .

– Я верю, что ваш брат не издевался. Извините. Мне надо зайти к пилотам. Если вам ещё нужен компьютер, пользуйтесь.

И выходит.

Господи, руки мне оторвать! Как я теперь с ним ещё неделю под одной крышей?. .