Следующим более чем тщательному изучению подвергся кошель, полученный от бабки. Девушка вынуждена была признать, что леди Женевьева подошла к вопросу укрощения внучки основательно. Видимо, она успела выяснить, что первую неделю адептам придется неделю добывать пропитание самостоятельно. Кто-то привозил на это время еду с собой, кто-то брал деньги, чтобы покупать продукты или обедать в таверне. Кто-то, но не Микаэлла де Блитц. Бабушка передала ей такую сумму, что хватило бы на пирожное в одном из тех кафе, куда девушку иногда водили, ну или один хороший обед в обычной таверне. Потому что прожить на двадцать серебряных монет в течение недели, если и было возможно, то людям, которые обитали в трущобах и привыкли питаться тем, что не ели нормальные люди.

– Ну, нет, леди Женевьева, – зло произнесла Мика. – Если вы думаете, что я приползу обратно, ошибаетесь.

Взяв часть оставленной суммы, девушка отправилась на поиски недорогой студенческой лавки, где можно будет разжиться самым простым хлебом. Какая разница, какого качества продукты покупать, если во время путешествий исследователям приходится питаться, чем боги пошлют. И хорошо, если при жизни оно плавало, летало или бегало. Хотя, бывали случаи, когда в пищу приходилось использовать змей и насекомых. Точнее раньше приходилось. Сейчас не так много неизведанных территорий, поэтому можно было договариваться об отправке дополнительных обозов. В любом случае, отправляться в сад и искать там жуков, которых можно съесть, в планы девушки не входило. Было решено начать с чего-то более естественного.

Лавки нашлись почти сразу у входа в академию. Мика благополучно прошла мимо магазинчиков, где продавали книги, заглянула туда, где можно было купить тетради и карандаши, посмотрела на цены и решила на обратном пути обязательно зайти. О бесплатных принадлежностях никто не говорил. А бабушка не озаботилась купить внучке даже того минимума, что требовался в колледже.

Продовольственные лавки располагались в самом конце улицы. Девушка оценила внешний вид заведения, рассчитанного скорее на людей с нищенским достатком, чем на адептов академии, после чего вошла внутрь.

Как ни странно, внутри лавка выглядела лучше, чем снаружи. Нет, там не было богатой обстановки, полок, ломящихся от товаров, вымуштрованных слуг. Чистое помещение, с простыми витринами вдоль стен, широкий прилавок, достаточно места для покупателей. Цены соответствовали помещению. Девушке пришлось немного подумать, прежде чем сделать покупку. Не глядя в сторону иных товаров, Мика сразу принялась изучать, какой хлеб имеется в наличии. Из лавки она выходила с большим пакетом. Понятно, что купленной еды не хватит на всю неделю, и вообще рацион из хлеба и чая не отличался ни питательностью, ни разнообразием, но выбора не было. Вряд ли будущие однокурсники будут подкармливать мисс де Блитц. С учетом неприязненных взглядом одного адепта и агрессии другого, можно рассчитывать разве что на их злорадство.

На обратном пути девушка все-таки зашла за тетрадями. Остаток меди был потрачен на самые дешевые из серой бумаги. Больше денег не было.

– Микаэлла де Блитц, вот уж не ожидал вас тут встретить, – раздалось от входа.

Девушка повернулась, быстро проверяя, все ли щиты активированы, или что-то успело пропасть из-за потери концентрации. Но нет, все было в порядке. А на пороге лавки она увидела того молодого человека, чей неприязненный взгляд встретил ее по приезду в академию.

Микаэлла не спешила с ответом. Раз этот человек знает ее, значит, он должен быть посвящен и в правила этикета. Девушка из известной семьи никогда не заговорит с незнакомцем, разумеется, исключая случаи неприкрытой агрессии. Да, можно отговориться тем, что они были уже когда-то знакомы. Но это самое когда-то тоже имеет срок давности. Поэтому, если десять лет назад они играли в одной комнате, это не имеет никакого значения. Они не были представлены официально, а больше нигде и не встречались. С визитами у бабушки молодой человек не был замечен, а сама Мика нигде не бывала. Если же он считает, что она слышала о нем во время учебы, то ошибается, она и своих-то одногруппников не всех успела узнать, что уж говорить об остальных.

Дернув плечиком, девушка забрала свои покупки и отправилась на выход. Юноша посторонился. Конфликт при свидетелях явно не входил в его планы. В последний момент на лице его мелькнуло что-то вроде удивления, сменившегося тут же равнодушной маской. Но этого адептка уже не видела. Продавец и вовсе предпочел промолчать. Адепты бывают разные, а вот лавочки разносят, если что не так, одинаково. Ему же не хотелось подобного развития событий до того, как большая часть товара переместиться со склада в комнаты студиозусов.

Вот только, судя по решительности, с которой был настроен молодой человек, продавцу явно надо было готовиться если не к неприятностям, то к вопросам. Отвечать на них не желательно, а не ответить не получится. Так и вышло.

– Могу я поинтересоваться, что у вас приобретала юная леди? – приблизившись к прилавку, спросил посетитель.

– Письменные принадлежности, – несколько обреченно ответил продавец.

– А подробнее, – продолжил настаивать юноша.

Мужчина подумал и решил, что проще рассказать самому. Видимо, девушка из очень влиятельной семьи, а этот человек призван присматривать за ней, сделал он такой вывод. И лучше никого не злить, потому что проблемы, которые могут создать люди со средствами, куда страшнее, чем разоренная адептами лавка.

– Юная леди приобрела несколько тетрадей по две медных монеты, набор карандашей за пять медных монет, перо и переносную чернильницу. Всего она оставила тридцать медных монет.

Посетитель нахмурился, но свои мысли оставил при себе. После чего приобрел то, ради чего пришел, и покинул помещение. Хозяин не сдержал вздоха облегчения, после чего поспешил в подсобное помещение. Кликнув сына, он начал переносить наиболее хрупкие предметы в подвал. Пусть потом ходить не так удобно, но мало ли, что произойти может. Так хоть товар целее будет.

Леди Женевьева наблюдала за внучкой из окна небольшого кафе. Весь ее вид выражал напряжение. Дворецкий, сидевший напротив, спокойно поглядывал в окно и с деланно невозмутимым видом пил чай. Для него сам факт, что он сидит в присутствии хозяйки, изображая ее знакомого, а не слугу, был непривычен настолько, что он уже не мог следить за юной леди, входившей в ворота академии.

Но вот девушка скрылась за воротами. Леди повернулась и посмотрела на своего спутника.

– Митворт, как ты думаешь, я поступила правильно?

– Что отпустили ее в академию? – уточнил слуга.

– Что оставила ее фактически без средств, – внесла ясность женщина.

– Вас виднее, леди, – чуть склонил голову дворецкий.

– Я много думала об этом, – словно не слыша ответа, продолжила она. – К сожалению, слишком много я сделала такого, что оттолкнет людей от внучки, надеясь, что ей не придется учиться в академии. Но Мика поступила по своему. Она не просто поступила, она поступила на такой факультет, куда попасть практически невозможно.

– У нее ваш характер, леди, – заметил Митворт. – Она, как и вы, умеет добиваться поставленной цели.

– Да, этого у нее не отнять, – леди Женевьева вздохнула, потом перевела взгляд на чашечку кофе и сделала глоток. – Но я беспокоюсь, как ее примут другие адепты. Все-таки она не просто студентка из богатой семьи. Она – де Блитц.

– Но вы постарались сделать так, чтобы ваша внучка ничем не отличалась от остальных, – почтительно произнес дворецкий.

– Надеюсь, Митворт, – женщина снова повернула голову в сторону окна, и неожиданно напряглась. – Митворт, это же молодой де Сентан. Он тоже поступил в академию? Но как? Куда? Ты же наводил справки по моей просьбе?

– Да, леди, – мужчина допил свой чай. – Он будет учиться вместе с леди Микаэллой. Перед этим мастер Рикьярдо успел закончить факультет боевых магов и пройти вместе с ними стажировку. Предполагалось, что он поступит на службу в корпус паладинов, как и его отец, но исследовательская деятельность привлекла его больше.

Леди Женевьева некоторое время задумчиво смотрела в окно, после чего произнесла:

– В любом случае это будет полезно. Если не для нас, то для них.

После чего поднялась и направилась к выходу. Митворт оставил на столе несколько монет, после чего поспешил за своей хозяйкой. На крыльце он осмотрелся, убеждаясь, что юная леди де Блитц их не заметит, после чего поспешил за госпожой.

Уже из экипажа он успел увидеть, как Микаэлла покинула академию и свернула на одну из узеньких торговых улочек, что кольцом окружали академию. Многочисленные лавочники торговали всем, что только может потребоваться адептам, преподавателям и администрации от редких ингредиентов для артефактов и зелий до продуктов, канцелярских товаров и сотен видов алкогольных напитков, без употребления которых не обходится учеба ни в одной академии.

Вернувшись в академию, Мика быстро убрала письменные принадлежности, после чего занялась приготовлением своего ужина. Собственно, готовить было особо нечего – порезать хлеб, согреть воду и заварить чай она умела. Все леди обязаны справляться с такой нехитрой обязанностью, как разливать чай. А обязательные для ее направления уроки походной кулинарии, проводившиеся в колледже, научили готовить. Разумеется, индейка с яблоками, запеченный в меду поросенок или фаршированные перепела не входили в список ее умений, но походная похлебка из крупы и минимума овощей, мясо, птица или рыба на вертеле, отварные овощи и яичница не составляли проблемы. Маг-исследователь должен уметь выживать в любых условиях. Если нет магии, чтобы при помощи заклинаний освежевать, ощипать, выпотрошить добычу, он должен делать это руками. Леди Женевьева и слышать не хотела об этих занятиях, а ее внучка не видела в них ничего постыдного.

Теперь, сидя с чашкой ароматного чая и уминая дешевый хлеб из ржаной муки и отрубей, девушка составляла список, что ей надо посмотреть в магазине на следующий день. Комнаты, в которых жили адепты, имели не только помещение для мытья и прочих нужд, но и крошечную кухоньку для тех, кто предпочитает готовить сам. Или остается в академии на лето и не имеет возможности питаться в тавернах. Адептам предоставлялся минимум посуды, а моющие заклинания они обязаны были знать. Теперь девушка радовалась, что исправно посещала все занятия, хотя бабушка была категорически против, и пришлось долго уговаривать ее, чтобы получить разрешение на то, что у остальных считалось само собой разумеющимся. Одним из решающих доводов стал тот, что на практике слуг рядом не будет, а есть из грязной посуды не гигиенично.

Отложив список в сторону, Мика взяла чашку обеими руками и поднесла к лицу. Вдохнула любимый с детства аромат чая. Настало время подумать. Все равно больше заняться нечем. А подумать было над чем. Она понимала, что в академии ей будет сложно, надо будет доказывать, что она такая же, как другие адепты. Но она не думала, что с самого первого дня придется доказывать свое право находиться на этой территории. Действительность оказалась суровее, чем девушка думала. Хуже всего то, что ее узнавали сразу, и сразу же показывали свое отношение. Только преподаватель оценил знания, остальным хватало ее имени. Микаэлла де Блитц, внучка леди Женевьевы. Бабушка купила внучке место в академии. И никого не волновало, как дома она отстаивала право учиться дальше.

Предполагалось, что после колледжа Мика будет компаньонкой своей бабушки, станет сопровождать ее в поездках, визитах, а вместе с тем заведет полезные знакомства. Пару раз леди Женевьева заговаривала с ней о свадьбе, намекая, что не плохо бы было породниться с той или иной семьей. Девушка все эти разговоры пропускала мимо ушей, равнодушно пожимая плечами. Вполне возможно, только мистер Артур Филсинг уже помолвлен с мисс Дороти Вагнер, а мистер Тревис Гордон, говорят, мот и любитель выпить. Бабушка кивала, припоминая разговоры, что, да, так и есть, но через какое-то время вновь начинала подбирать кандидатов в мужья из их круга. На счастье внучки все более-менее приличные женихи уже были разобраны, остальные же не дотягивали до требований леди де Блитц старшей. Еще с парой семей они находились в состоянии вражды, поэтому бабушка и слышать ничего не хотела о том, чтобы породниться с ними.

Скандал разразился, когда стало известно, что Микаэлла зачислена на исследовательский факультет. Леди Женевьева категорически отказывалась отпускать внучку в академию, напоминала, что там учатся люди не их круга, юной леди из хорошей семьи просто нечего там делать. Девушку запирали дома, слугам категорически запрещалось выпускать ее из комнаты, разве что в столовую и только в сопровождении дворецкого, преданного бабушке, словно пес. Мика думала, как ей сбежать из-под стражи, но вмешался случай. На одном из приемов леди Женевьеву удостоил своим вниманием один из правящих магнатов. Поздравив ее с успехами внучки в учебе, он выразил надежду, что она и дальше будет держать столь высокую планку. Совет следит за успехами представительницы одной из знатных семей. На следующее утро непокорную внучку выпустили, но бабушка сухо произнесла, что Микаэлла всегда может вернуться домой, если что-то в академии ей не понравиться, или пойдет не так. Что отвечать совету, бабушка придумает.

Сейчас же девушка сидела в своей комнате, практически без денег, без знакомых, которые могли бы помочь, потому что у нее не было никаких знакомых, а пользоваться бабушкиными связями она не собиралась, с враждебно настроенными адептами вокруг, и думала. Сумасшедший дедушка, уехавший чуть ли на окраину страны в глушь ловить рыбу и охотиться, не казался ей больше сумасшедшим, а родители, воспользовавшиеся предложением магнатов и ставшие послами за границей, перестали быть предателями. Леди Женевьева не могла войти в совет, поскольку была женщиной, но она смогла стать главной в семье, получила права распоряжения имуществом, за несколько лет в три раза приумножила состояние семьи и стала вхожа во многие дома. К ее мнению прислушивались, если не в вопросах политики, то когда речь шла о городских делах. Но ей было мало. Ей нужно было еще больше власти. Получить нужные связи можно было только одним способом – породнившись с нужной семьей. Выдав замуж свою внучку за сына нужного человека.

Мика кивнула своим мыслям. Все верно. Все предлагаемые ей женихи были из семей, родственных магнатам. Наверное, только их внимание к юной аристократке, самостоятельно поступившей учиться на такой сложный факультет, заставили бабушку отпустить потенциальную невесту. Дальше дело шло за малым. Внучка поймет, что жизнь в академии не сахар, нет привычного комфорта, приходится делать все самой, а не отдавать распоряжение слугам, и вернется домой. Если добавить негативное отношение окружающих, можно будет выставить юную леди де Блитц жертвой притеснений, сказать, что внучка попыталась, и, может быть, в иных условиях, смогла бы учиться, но ей просто не дали такой возможности. Наверное, как-то так.

– Не дождетесь, – прошипела девушка, – лучше на каких-нибудь болотах помру, чем стану очередной марионеткой в руках бабушки.

Стук в дверь не дал выплеснуться оставшимся «добрым» пожеланиям в адрес «нежно любимой» бабушки. Микаэлла вздохнула, печально посмотрела на свой обед, более уместный у бедняков, чем у аристократки, проверила щиты и защитные заклинания, и только убедившись, что готова к любым неприятностям, пошла открывать. За дверью обнаружился адепт, с которым она столкнулась возле библиотеки.

– Привет, – немного смущенно произнес юноша. Хозяйка комнаты заметила большую коробку в его руках. – Я это, извиниться пришел.

Мика посторонилась, пропуская гостя. Вроде как намерения его враждебными сложно было назвать. Посетитель подошел к столу и поставил на него коробку, подвинув разделочную доску с хлебом.

– Чаю? – подозревая, что может находиться в коробке, предложила девушка.

– Не откажусь, – улыбнулся адепт. – Кстати, я Том. Том Роджерс.

– Микаэлла, – опустив фамилию, представилась она. – Можно Мика.

Гость только кивнул. Девушка быстро согрела чайник, разлила заварку. Том распаковал коробку, в которой оказался большой фруктовый пирог.

– А это у тебя что? – кивнул он на хлеб. – Подготовка к практикам?

– Что-то вроде, – согласилась будущая исследовательница. – Бабушка надеется, что я одумаюсь и вернусь домой.

– Понятно, – несколько задумчиво произнес адепт. – Ладно, пока столовой нет, придется брать тебя под опеку. Не возражаешь, если я расскажу нашим?

– Рассказывай, я не гордая, – пожала плечами Мика.

– Да я уже понял, – кивнул Том. – Просто бабку твою очень в городе не любят. У нас учащиеся больше из простых. У кого-то семьи в доходных домах живут. Мы пару лет назад жили в доме, который бабке твоей принадлежит. Не из лачуг, а приличный. В таких она сама за платой приходит. Понятно, не одна, а с управляющим и охраной. Я на первой практике был, денег своим передать не успел. Отец тоже в отъезде по работе. Он не хотел, но заплатить обещали хорошо. А у матери не набралось нужной суммы. Так леди даже слушать ничего не захотела. Дала три часа, чтобы вещи собрать, и куда хотите, туда и идите. Зима, морозы. Пришлось им в приют идти. Я как вернулся, чуть с ума не сошел. Домой прихожу – другие люди живут, ничего не знают. Позвал ребят, забрали все то, что мама и сестры унести не смогли, и начали поиски. Когда нашел, думал, бабку твою собственными руками задушу, без всякой магии. Близняшки болели сильно, да и остальные уставшие, голодные, замерзшие. Благо в академии помогли. Лекари сразу забрали к себе, а потом новое жилье нашли. Лучше и дешевле.

– Я о бабушкиных делах даже не знала ничего, – извиняющимся тоном произнесла девушка. – Маленькая еще. Зато замуж не маленькая.

Последняя фраза была произнесена с такой злостью, что Том удивился. А потом неожиданно рассмеялся.

– Знаешь, а ты у нас приживешься, – пояснил он. – Хотя, действительно, самая маленькая. Только не обижайся, но, сколько тебе лет?

– Семнадцать, – вздохнула Мика.

– Ну вот. А на курсе в основном за двадцать. Кто из колледжа с тобой пришли, те могут и моложе быть. Но в основном все на первый курс идут, или до колледжа еще где-то занимаются, – принялся рассказывать Том. – Парни так обязательно военное дело изучают, девушкам немного проще, но вас тоже будут натаскивать. Так что готовься, у нас факультет самый сложный. Боевой магии немного проще, там теории меньше. Остальные больше по теории, но нет столько физической подготовки и занятий в лагерях. Хотя, какие там лагеря – вывезут куда-нибудь, и будь любезен не только жить там, но и задание выполнить. Еда закончилась – сам добывай. Кроме группы поблизости людей нет. Как хочешь, так и выживай. И ладно еще летом, это раз в два-три месяца. Могут на несколько дней отправить, а то и на пару недель.

– То, что мне надо, – обрадовалась девушка. – Подальше от бабушки, побольше самостоятельности. А то надоело, что за ручку водят везде. Словно я какая-то драгоценность.

– У нас быстро самостоятельности научишься. Хотя, вроде как начала уже, – снова кивнул он на разделочную доску. – Только слишком дешевые продукты не бери. Не всегда свежими бывают.

– У меня выбора нет, – вздохнула Мика. – Леди Женевьева успешно экономит, в том числе, на внучке. А мне надо как-то до стипендии дотянуть.

– Не переживай. Я сказал, что беру тебя под опеку, значит, все будет. Так что пьем чай и идем знакомить тебя с ребятами. И не думай, на самом деле у нас новичков обижать не принято. Это у меня личное, не сдержался. Не держи зла, я уже вижу, что ты не такая. Сидишь вон со мной, чай спокойно пьешь.

Девушка улыбнулась. За последние несколько лет этот комплимент был единственным, который она с радостью принимала.

– Я сначала подумала, ну, когда тебя увидела на пороге, что ты бабушкин шпион, и пришел смотреть, как я устроилась, – призналась она. – С бабули станется платить кому-нибудь, чтобы ей доносили о том, как я тут живу, как учусь, с кем общаюсь.