– Примерно около десяти вечера, – немного подумав, подсчитала Тереза. – Да, где-то так. В начале десятого я вернулась в гримерную. Быстро смыла грим, да он и не сложный, это не «Похождения Ловентрая по семи морям». Переоделась. И мы сразу покинули театр. Еще несколько человек удивлялись, что мы так быстро сбежали. Но я просто была очень голодна. Перед спектаклем вообще ничего не могла есть, а потом поняла, что умираю без еды.

– А кто именно видел, как вы уходили? – вновь уточнила стажер.

– Я еще не успела узнать, кто эти люди. Они работают в театре. Местные.

– Хорошо. Мы поговорим с ними, – пообещал Рой, после чего показал девушке план театра. – Вы бы не могли показать, где именно находится ваша гримерная, – Камилла развернула план театра.

Какое-то время актриса изучала расположение комнат относительно сцены, потом показала примерное местоположение.

– Кажется, здесь. Вы можете проверить. Комната номер двадцать три.

Камилла отметила номер в блокноте, после чего убрала схему. Потом она еще раз уточнит на плане в директорской все номера помещений. К сожалению, на их бумагах нумерация отсутствовала.

– Скажите, мисс Дельфин, а какие у вас были отношения с мисс Совендел? – поинтересовался Дарниш.

– Отношения, – на этот раз девушка задумалась на большее время. – Ровные, без конфликтов. Я училась у мисс Совендел. Наблюдала за ее игрой, старалась перенимать что-то, подмечала те мелочи, которые могли пригодиться в будущем. Селена была бесподобна. Не знаю, кому она обязана своим талантам, богам или демонам, но лучше нее я еще никого не знала.

– И вы никогда не мечтали занять ее место в составе? – поинтересовалась Камилла. – Ведь театр держался именно на мисс Совендел.

– Я мечтала, что когда-нибудь смогу сравниться с ней, и тогда меня тоже начнут ставить на главные роли. Я уже столько всего добилась сама, что рано или поздно это случилось бы. Мистер Хармиш еще весной сказал, что уговорил мистера директора в новом сезоне сделать один спектакль специально для меня, потому что нельзя, чтобы весь театр держался на одном актере.

– То есть, мистер Хармиш был не в восторге, что мисс Совендел играет все ключевые партии, – настала очередь Роя делать уточнения. – Мисс Стенвиш, прошу вас отметить это.

– То есть, вы думаете, что к исчезновению Селены причастен наш режиссер? – девушка зарыла рот ладонью. – Но он не мог. Я точно знаю. Почти все его спектакли созданы под Селену. Я даже не представляю, как мы с Амандой справимся с ее ролями. Мисс Стенвиш, мистер Дарниш, это не может быть мистер Хармиш, прошу, поверьте мне. Такого просто не может быть.

– Успокойтесь, мисс Дельфин, – никто не собирается обвинять мистера Хармиша, если против него не будет улик. В настоящий момент следствие рассматривает все возможные версии.

Девушка сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула.

– Да, я понимаю, – пролепетала она. – Дело в том, что директор театра, мистер Астеро, в свое время решил сделать из мисс Совендел величайшую актрису. И так вышло, что именно она стала исполнять главные роли во всех спектаклях.

– Понятно, – Рой сделал отметку в блокноте. – А был кто-то, кто мог завидовать мисс Совендел. Кто считал такое распределение ролей несправедливым?

– Знаете, нет, – почти не думая, ответила девушка. – Мы все восхищались ею. А она, в свою очередь, старалась помогать нам. Давала советы, иногда уроки. Мы понимали, что рано или поздно у нее появится своя семья, и она не сможет столько времени отдавать сцене. Тогда и настанет наше время.

– А конфликтов с коллегами или еще кем-то из театра у нее не было? – задал последний вопрос эксперт.

– Что вы, – искренне удивилась Тереза. – Она была на редкость неконфликтным человеком. Очень добрая, старалась помочь всем. Помню, у миссис Авель, нашего костюмера, заболела дочь. А это было зимой, стояли сильные морозы. Тогда зрители мало ходили в театр, и мы получали мало денег. Так мисс Совендел заложила свое ожерелье, чтобы купить девочке лекарство. Вот такая она была, – актриса всхлипнула. В глазах у девушки стояли слезы. – Я не понимаю, кому она могла помешать? Даже не верится, что она… что ее…

– Успокойтесь, мисс Дельфин, – Камилла протянула ей бумажную салфетку. – Мы надеемся, что мисс Совендел жива. Возможно, ее просто похитили. Мы приложим все усилия, чтобы найти ее.

– Благодарю вас, мисс, мистер.

– Что ж, мисс Дельфин, у нас больше нет к вам вопросов. Но, если вдруг потребуется что-то уточнить, мы к вам обратимся.

– Да, конечно, постараюсь помочь вам, чем смогу.

Актриса поднялась и поспешила покинуть зал.

– Что думаешь? – Рой полностью развернулся к напарнице.

– Опыта у меня пока никакого, но уверена, Тереза Дельфин к исчезновению Селены Совендел непричастна, – высказала свое мнение Камилла. – Она слишком восхищена ею, при этом до сих пор не уверена в своих силах. Молода и несколько наивна. Сказывается длительное влияние матери. Видимо, не так давно начала исполнять роли первого плана. И не так часто, чтобы с готовностью принять на себя бремя примы.

– Молодец, – улыбнулся следователь, – все подмечено верно. Я на всякий случай проверил бы алиби девушки, но из подозреваемых ее стоит вычеркнуть. Хотя, я все равно попрошу Саманту посмотреть прошлое в гримерной и фойе гостиницы. Меня смущает ее сестра. Она вполне могла действовать в интересах Терезы.

В то время как Рой Дарниш и Камилла Стенвиш работали с подозреваемыми в зале, Грегор Вилкинс вел непростой диалог с директором театра. Сказать, что глава «Мистериума» был не доволен тем, что оказался в списке подозреваемых, это не сказать ничего. Директор театра был в ярости.

– Что? – кричал он. – Да кто вам дал право подозревать меня? Я буду жаловаться министру на вашу некомпетентность. Вас не просто снимут, вас в такую глушь отправят, куда по своей воле люди не ездят.

– Мне казалось, что я и так живу в глуши, – философски заметил капитан полиции. – Так что можете не переживать за меня.

– Вы… Вы… – директор несколько опешил, удивленный такой отповедью, потом словно из него разом ушли все силы, устало опустился на стул.

– Да, я должен проверять всех, пусть даже подозрения кажутся абсурдными, – спокойно объяснил свой визит Вилкинс. – Итак, расскажите, что вы делали вчера вечером.

Иероним Астеро еще какое-то время хмуро смотрел на полицейского, после чего принялся рассказывать.

– Когда закончился спектакль, я проследил, как зал реагирует, после чего отправился к себе в кабинет. Надо было поработать с бумагами. Ну да вы должны понимать, гастроли – дело хлопотное. Каждую мелочь надо учитывать. Я и стал проверять сметы, пока есть возможность. Потом услышал, как эта девушка, Глория мечется по коридору, и пошел выяснять, что случилось. Так что алиби у меня, если говорить на вашем языке, нет. Другое дело, что мне нет нужды избавляться от Селены. На ней почти все держалось. Франсуа только недавно начал играть главные роли. Я специально взял в поездку его, а не Дамьена, чтобы успел привыкнуть, обтрепаться. И было бы последней глупостью убивать или похищать ведущую актрису. Да на спектакли с ее участием билеты раскупаются мгновенно, словно горячие пирожки. Так что я, должен, по-вашему, сам себе хуже делать? Если не верите, можете навести справки. Мне вас обманывать смысла нет.

– Работа у нас такая, всех и каждого подозревать, – Грегор сделал пометку в своем блокноте. – Разумеется, мы проверим ваши слова и осмотрим кабинет и коридор возне него, в том числе и магоскопами. Пока же у меня будет еще пара вопросов. Прежде всего, не могли бы вы расписать, в каких гримерных кто из актеров расположился. Это важно для следствия.

Директор кивнул и принял у следователя план театра. После краткого изучения, достал свою копию и перенес все номера, а после расписал фамилии актеров. Отдельно отметил, где разместился обслуживающий персонал из приезжих, какие помещения выделили магам, костюмерам, гримерам и прочим работникам.

– Хотя, я не понимаю, для чего вам это надо, – вернул он бумагу Вилкинсу.

– Будем считать это профессиональной тайной, – усмехнулся Грегор, после чего перешел к более детальному выяснению взаимоотношений как между актерами, так и среди остальных работников театра.

Иероним Астеро то снова вспыхивал, то озадаченно смотрел на следователя, то принимался что-то считать или вспоминать. Некоторые вопросы ставили его в тупик. Но директор «Мистериума» прекрасно понимал, чем грозит ему неискренности. Мало того, что гастроли могли закончиться провалом, так еще и оказаться в тюрьме и не где-нибудь в столице, где люди его положения содержаться в условиях приличных, а в провинциальном городке, а котором все камеры одинаковы, а домашний арест не применяется.

– Вы знаете, наверное, я сейчас больше ничего сказать не смогу, – к концу второго часа беседы признался мужчина. – Но я обещаю, клянусь вам, если вспомню еще хоть что-то, то обязательно приду и расскажу.

– Хорошо. А пока я прошу вас не покидать город без предупреждения, – Грегор поднялся и чуть поклонился. – Удачного дня вам.

Едва он покинул кабинет, Астеро сначала откинулся на спинку кресла, и какое-то время смотрел в потолок, потом нагнулся к самому нижнему ящику стола и вытащил бутылку коньяка и стакан. Налив почти до краев коричневатую жидкость, выпил залпом, почти не чувствуя букета. Потом убрал все обратно, и переключил свое внимание на документы. Надо было вспомнить, что он делал до того, как пришел следователь.

Ох Селена, Селена, если бы он только знал, что их ждет, не потащил бы свою лучшую актрису в этот город. Теперь же надо постараться обратить ее пропажу на пользу театра. Лучший вариант – выдать все за происки конкурентов. Опровергнуть это никто не сможет. Да, действительно, это самый выигрышный вариант. Если актриса вернется, всегда можно будет извиниться за неверную информацию. Мол, в тот момент ничего другого и подумать не могли. Но не сейчас. Специально афишировать пропажу актрисы он не станет.