Расположившись на искусно вырезанной скамье, Владимир Владимирович наблюдал за дочерью, шагающей возле ушибленного кавалера.
– Вы так просто отпустили Юлию со Львом? Он, право, не в себе! – Павел Матвеевич ворчливо обратился к товарищу. – Не предполагал, что Вы, будучи человеком военным, прошедшим обе турецкие войны, сможете так легкомысленно…
– Именно будучи таким человеком, я никогда не позволил бы себе отпустить Юлию без гарантий её безопасности, – Владимир со строгим спокойствием перевёл взгляд на стоящего близ амбала, похожего на тех, что недавно тащили пороть мальчика из толпы. – Ефим, будь начеку.
– Как ты не уверен в будущем зяте, – Михаил Владимирович едко захохотал. Его поросячьи глазки стали не видны из-за толстых округлых щёк, занимавших пол лица. Владимир Владимирович поправил воротник и угрюмо уставился на зелёную траву. – Сорву-ка несколько веточек бузины для Николашки, – Михаил с трудом, ойкая, встал с поразительно крепкой скамьи, выдержавшей даже его, и направился к большому дереву с зелёно-жёлтыми цветами.
– Для Вас я бы сорвал оранжевую лилию, – Павел Матвеевич окинул смеющегося вдалеке Михаила недоброжелательным взглядом.
***
«Как я согласился на эту прогулку? Зачем? Ведь не собирался же. – Лев еле заметно пожал плечами, – После объяснения этого Владимира всё ещё непонятней… Боже, дальше ясней не станет!» – из рассуждений о допустимом будущем мужчину вывел тонкий приятный голос.
– Простите мою дерзость, Лев Петрович, но я имею некоторые сомнения в том, что Ваше состояние связано с несчастным Егоркой, – Юлия слегка замялась, побоявшись показаться наглой и грубой. – Qu’est-ce qui vous préoccupe?* – девушка осторожно посмотрела на собеседника, боясь сделать хотя бы одно лишнее движение.
«И что мне ей отвечать? Что я спокойно пил чай, закрыл глаза и очнулся в незнакомом месте? Что мне страшно?», – во избежание других вопросов, он молчал.
Лев чувствовал себя растерянно. Он боялся и нервничал; злился на самого себя от непонимания происходящего.
Мужчина за этот час прошёл, как он сам решил, и отрицание, и гнев. Время принятия ещё не настало, однако Лев понимал: если он начнёт выставлять испуг напоказ, его точно определят в психбольницу.
«Что же произошло? Что же происходит? Это явно не сон. Всё по-настоящему», – Лев не издавал ни звука. Он лишь шёл и смотрел вниз, пиная мелкие камни.
– Лев Петрович, не игнорируйте меня, – тёмные завитые локоны, струясь, опустились на округлые плечи, хорошо заметные под тонкой розовой тканью.
«Как забавно она картавит. Я не сразу заметил» Простите… я не знаю, что Вам ответить, – хамелеон из Льва, откровенно говоря, был никакой – он совершенно не умел подстраиваться под ситуацию, поэтому прежде, чем вступать с кем-либо в контакт, мужчина решил дождаться хоть какого-нибудь изложения происходящего.
– Я опасаюсь за Ваше здоровье, – Юлия приподнялась на носочки, чтобы дотянуться до самой низкой ветки груши. – Вы мне не чужой человек, – девушка сосредоточенно рассматривала сорванный белый цветок. – Вы можете мне доверять – мы сызмальства дружим, Лев Петрович.
«Да что такое?! Почему я становлюсь нем как рыба, когда хочу поправить отчество? Лев Петрович! Почему именно Петрович? – мужчину словно ударило током. – Как же я раньше не догадался! Все эти разговоры про время… Чёрт! Этого не может быть. Перемещения? Что за чушь! Ведь это невозможно, антинаучно!», – он запустил руки в жёсткие волосы и крепко их стянул. В груди сильно щемило, а сердце бешено колотилось, норовясь вот-вот выпрыгнуть, – Юля, у Вас есть зеркало? – Лев открыл плотно зажмуренные глаза.
Юлия беспокойно смотрела то по сторонам, обращая внимание на помрачневшего отца, рассматривающего камни под ногами, то на собеседника.
– Возьмите моё, – из-за спины послышался знакомый холодный голос. – Нам с Вами прекрасно известно, с каким опасением Юлия относится к этой вещице. Вы уже позабыли, Лев Петрович, как разбили её первое карманное зеркальце, а позже поранили себе ногу?
Лев не слушал безразличного к нему Николая. Он с невероятной скоростью выхватил аксессуар и, стараясь не выронить из трясущихся и вспотевших ладоней, раскрыл его.
«Это я? – в зеркале на Льва серо-зелёными очами смотрел некто незнакомый. У этого человека был небольшой аккуратный нос, короткие светлые волосы и такая же светлая щетина под губой. Такой вид был полностью противоположен привычному: Лев никогда не оставлял волос на лице, а уже с пятого класса начал носить причёску по кончики ушей. По природе мужчина был шатеном (правда, после аварии с участием его родителей он подкрашивался в более тёмный оттенок, дабы скрыть частую седину) и имел карие глаза, – Что ж, даже неплохо. Мне нравится… не о том думаешь, Лёва», – крупной ладонью он нерешительно дотронулся до лица, не имевшего ни одной морщины. – Сколько же мне лет? – мужчина почти прокричал вопрос, который хотел произнести шёпотом, чтобы никто не услышал.
– Сильно же Вы ушиблись, – Николай скрестил на груди руки и равнодушно произнёс. – На два года старше меня, – Лев закрыл зеркало и издал истеричный смешок, скорчив несчастно-жалобную улыбку, а Николай раздражённо вздохнул и, полуотвернувшись, закатил глаза. – Мне двадцать один.
«Допустим…» А какой сейчас год? – слова вырвались непроизвольно; Лев замер, надеясь, что за ним не вызовут лекарей. Он выжидающе смотрел на Николая, опёршегося широкими плечами на бугристый ствол дерева.
– И что думает Владимир Владимирович? – Николай приподнял одну бровь и искоса оглядел Льва сверху вниз.
«Да он же меня терпеть не может! И за что? – Лев сверлил глазами зевающего Николая, – Меня ненавидит какой-то Николай, а я не знаю причину! Да и откуда мне знать? Я даже толком не понимаю, где нахожусь», – пульс участился, а зубы застучали друг о друга так, словно температура стояла по меньшей мере ниже минус одного градуса.
– Comment ça?** – озадаченная Юлия вопрошающе обратилась к Николаю.
– Mon ange…*** – Николай резко приподнял корпус с дерева и взял холодные ладони девушки в свои. – Votre pére ne vous a riendit?****
«Значит, он ненавидит меня из-за того, что знает её отец, но не знаю я? Хотя… кто я? Лев Петрович. Или знает? Знал» – Лев решил не вмешиваться в данный разговор – это могло помочь прояснить ситуацию. Он напряжённо вслушивался в каждое слово.
Девушка, не отрывая ярко-голубых глаз от взволнованного Николая, убрала свои руки, слегка приподняв подбородок.
– Папенька смотрит, – Лев краем глаза посмотрел в сторону синего сооружения, где увидел Владимира Владимировича, удерживающего одним поднятым вверх пальцем оскалившегося мужика-амбала.
«Похоже, я их совсем не смущаю, – Лев ревностно нахмурился. – А должен? – в голове творился полный беспорядок: приходили то мысли о безысходности и безвыходности из ситуации, то о поведении окружающих людей, – Им настолько плевать на Льва Петровича? – он беспокойно поправил светлые жёсткие волосы, – Меня это должно волновать?»
– Юленька… – Николай сглотнул, – Неужели Вы не знаете, что отец решил выдать Вас за него? – мужчина качнул головой в сторону Льва.
«Что?! – Лев почувствовал, что ещё мгновенье, и его глаза точно выпадут из орбит, – Этого ещё не хватало! – холодный пот покрыл всё тело. Земля будто уходила из-под ног. – Нет. Её же звали… Поля? Аля?».
– Нет-нет, ce n'est paspossible…***** – по бледным щекам потекли ручьи слёз, – Это просто невозможно! – Юлия закрыла руками уши и закачала головой, – Невозможно!
«Бедная, – Льву стало донельзя жаль эту несчастную девушку: он не мог спокойно наблюдать за тем, как ей плохо. Юлия себя абсолютно не сдерживала. Да и если бы захотела, то опухшие глаза и покрасневшее лицо говорили сами за себя, – Но ведь и я не знал!» Юлия… – Лев виновато опустил глаза, – Простите меня… «И почему я извиняюсь? Разве я виноват? Я тоже в сложном положении, – девушка окинула его ненавистным взглядом. – Наверное, виноват… как и всегда».
– Ich hasse Sie******, – Юлия говорила сквозь зубы. Она дышала глубоко, сдерживая очередной поток нахлынувших слёз, – von ganzem Herzen*******, – на лице читалось абсолютное презрение: оно не могло сравниться даже с неприязнью Николая. Уткнувшись руками в лицо, девушка убежала в сторону усадьбы – к отцу.
– Заберите свои травы и немедленно уезжайте, – Николай бросил под ноги потрясённому Льву бледно-коричневый мешочек.
Мужчина побежал вслед за своей возлюбленной, уже рыдающей близ Владимира Владимировича.
– Я Вас прошу, папенька! Я Вас умоляю! – Лев отчётливо слышал каждое слово, выкрикнутое Юлией. Владимир грозно глядел на дочь, и, прошипев, как показалось Льву, «довольно», схватил её за запястье и потащил к дверям большого особняка, не обращая внимания на проходящих мимо зевак с подносами.
«Прошло так мало времени, а я уже, пусть и невольно, причинил кому-то боль, – Лев опёрся на ствол дерева и медленно сполз на камень, полностью покрытый лишайником. – Может, меня оправданно не любили в школе? Может, я на самом деле плохой человек?».
Недалеко от Владимира стоял Николай, готовый устремиться вслед за Юлей и еле сдерживаемый уговорами отца.
В нескольких метрах от усадьбы заливался отвратительным хохотом наблюдающий за всеми Михаил.
«Полнейшая чушь. Машина времени, дворяне, крестьяне. Я не готов, я не хочу, – Лев закрыл ладонями глаза и помотал головой. – Закончится ли это?»
– Только бы не сойти с ума, только бы не сойти с ума, – Лев навязчиво повторял одну и ту же фразу, идя к синему поместью и дрожащими руками еле удерживая лёгкий мешочек. – Только бы не сойти с ума, – лицо словно окаменело, глаза смотрели в одну точку, а ноги сами плелись вперёд. – Возьми себя в руки! – прошипел он сквозь зубы, крепко сжав кулаки.
Мужчина остановился у большой белой двери, которую открыл человек в тёмной одежде. Прежде чем зайти, Лев оглянулся по сторонам.
«Николай и его отец идут к… каретам? Ах, ну да, чему я удивляюсь, – из уст вырвался непроизвольный смешок. – Держи себя в руках! Хотя бы здесь, хотя бы сейчас» – он протёр покрасневшие от яркого света глаза и робким шагом вошёл в светлый коридор.
Женщина в платке проводила его до богато украшенного зала, где сидели, каждый в отдельном кресле, Владимир Владимирович с дочерью и её дядей. Отец с дочерью расположились на более симпатичных сиденьях – бежево-золотых, а хозяин дома, Михаил, довольствовался бледно-оранжевым, но таким же крупным, как и все остальные.
– А вот и виновник всего! – весело провизжал Михаил Владимирович.
«Опять этот противный смех! Какие необыкновенно гадкие люди могут существовать» – Льву ужасно хотелось закрыть уши, но он был уверен в неуместности этого жеста в приличном обществе. Мужчина обернулся к отцу Юлии.
– Владимир Владимирович… – найти нужных слов не удавалось, но, собрав в кучу все свои знания отечественной литературы, мужчина пробормотал. – Изволите ли Вы мне… Могу ли я… ехать обратно? «Куда обратно? Что я несу?», – Юлия совершенно не обращала внимания на Льва, отвернувшись к картине с изображением людей в национальных костюмах: к женщине с покрытой головой и в расписном сарафане с другой стороны стола обращался черноволосый мужчина в красной рубахе.
«Поразительно, что в доме этого Михаила не исключительно статуи под античность» – Лев брюзгливо поморщился.
– Извольте спрашивать у хозяина, – Владимир с присущей строгостью и холодностью приподнял трость в сторону брата.
Лев повернулся и усталым взглядом посмотрел на ехидно глядящего толстяка Михаила.
– Благодарю, что приехал, Лёва! Без тебя я бы так не повеселился! – придерживаясь за живот, Михаил встал с кресла, подошёл ко Льву и начал трясти его ладонь своими толстыми и неуклюжими руками, не прекращая заливаться раздражающим смехом. – Таня, скажи там, что я приказал приготовить карету Льва Петровича! – женщина, проводившая ранее Льва до комнаты, кротко поклонилась и удалилась за поворотом.
Лев смотрел на Юлию, плотно поджимающую светло-малиновые губы. Девушка почти не моргала. Она сидела неподвижно, лишь заламывая пальцы, издающие звонкий хруст.
«И всё-таки она красивая, – Лев не переставал дрожать, но к страху прибавилось какое-то новое чувство. – Кого-то мне напоминает», – он всматривался в каждую мелочь на её лице: от длинных ресниц до мелких веснушек на носу с едва заметной горбинкой.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке