Иллюстратор Юлия Борисовна Тимур

© Юлия Тимур, 2022

© Юлия Борисовна Тимур, иллюстрации, 2022

ISBN 978-5-0059-0936-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Путешествие недотёпы

Анталья-Москва, на гребне шестой волны пандемии, август 2022

Примите вертикальное положение

АZUR air. Анталья-Москва. Боинг-пенсионер. Невозмутимые стюардессы. Пять часов – полёт нормальный!

Самолёты стали теснее, а перелёты – длиннее.

Стюардессы бьются тележками в пассажирские кресла, норовя окропить свежезаваренным чаем и кофе сидящих ближе к проходу пассажиров, впопыхах отшатывающихся от каталки с провизией и невольно бьющих локтями рядом сидящих путешественников, толерантно и всё же неодобрительно поглядывающих на них, столь неловких.

Извините!

Не стоит.

А потом с удивлением обнаруживают, что кофе, попадая из чайника в бумажный стаканчик, становится айс-кофе и, в принципе, можно было не бояться окропиться, и всё же пятнистым стать тоже не хотелось…

В приятной задумчивости о тёплой и ласковой морской волне и крепком и горячем турецком кофе, свободно откинувшись в кресле авиалайнера, пассажир тут же получает удар «бревном» прямиком в поясницу, за которым следует серия коротких хаотичных ударов в ту же область. В чём дело? Думает неокроплённый под облаками и недовольно поворачивается назад, чтобы громко возмутиться увиденным и отчитать «бревно», примостившееся аккурат за ним, за злой умысел. Но, обернувшись, видит растерянного, придавленного спинкой его кресла пассажира, пытающегося встроить свои разного калибра конечности в стремительно исчезающее весьма малое пространство жизни перед ним.

А бревна-то не было! Злорадно улыбается откинувшаяся счастливица – дама средних лет, средней наружности и роста, но плотного в боевых и опорных точках веса, продолжая старательно утрамбовывать им слишком длинного и строптивого пассажира, распластавшегося в позади стоящем кресле. Не гуттаперчевый мальчик, к тому же слишком высокого роста, но почтительного и миролюбивого возраста, принимает единственное, как ему кажется, верное решение, и вместе со спинкой кресла опадает на колени позади сидящего пассажира.

Аллилуйя!

Но тут раздается крик следующей примятой креслом жертвы, недовольной возмутительным поведением пассажира, сидящего во впереди стоящем кресле.

– Вы что делаете?!

Однозначно визжит девушка возраста оголтелого эгоцентризма и бескомпромиссной борьбы за личные права, одновременно тщетно, но напряжённо встраивая свои конечности в свободный миллиметр жизни перед ними.

На что другая жертва, извиняясь, ссылается на свои прижатые конечности, которые частично расправились за счёт отбрасывания спинки кресла.

– Сейчас же вернитесь в вертикальное положение!

– Не могу. Скажите об этом даме, сидящей впереди меня.

– Не вернусь! С какой стати?! – орёт впереди всех сидящая. – Самолёт набрал высоту, и я могу законно лежать в кресле!

Высокий пассажир с ровным характером, зажатый между двумя другими пассажирками: одной – ни за что не желающей откинуться, чтобы облегчить свою участь, второй – не желающей вернуться в вертикальное положение – сам вместе с креслом принимает вертикальное положение и отчаянным жестом забрасывает конечности в проход, по которому туда-сюда снуют заботливые стюардессы, в упор не замечающие вызревающий в салоне самолёта конфликт.

– Уберите ноги! Сейчас мы будем развозить еду. Как мы проедем здесь с тележками?!

– Верните всех в вертикальное положение! – стенает несчастный, скрутивший конечности легкоатлета в улитку-завитушку, прилепив их к спинке впереди стоящего кресла.

– Не вернусь! Мне так удобнее! – орёт дама откинувшаяся в кресле первой. – Имею право. Лечу транзитом из самого Магадана!

Во временно повисшей и тревожной тишине раздаётся тихий вкрадчивый голос с небес: командир корабля сообщает, что прямо сейчас всем страждущим будут предложены напитки и еда. Одновременно загорается табло пристегнуться, разоткинуться, иллюминироваться.

– Ох! – с облегчением вздыхает пассажир, на котором уже никто не лежит и в спину никто не стучит, с вожделением разминая длинные конечности, в обычное время не доставляющие ему особых хлопот.

Болезненные вирусы

Где-то во Фрязево, дачные посёлки

Нет, только в маске и с санитайзером. И чтобы в метро, и там, где народ скопился, обязательно в маске. А потом руки: пшик-пшик. Нет, пшик-пшик-пшик. На руках пальцев много – каждый надо охватить. И мизинчик, мизинчик не забыть тоже. Им удобно кончик носа почёсывать, и если в уголках губ что-то застряло, ковырнуть там кончиком ноготка мизинчика, который для этой цели всегда чуть длиннее, чем на остальных пальцах. А вирус коварный, – тот везде. Он же обильными осадками вычихнут или выкашлян изо рта болящего прямо на благую почву здорового организма. И как только туда попал, сразу очень живенько начинает размножаться. Пшик-пшик на него, чтобы не было ни его, ни потомков его! Аминь!

– Господя, зачем маску-то нацепили?! Посмотрите на него! – презрительно передёргивает крупными открытыми плечами, припалёнными жарким дачным солнцем, дама того уязвимого возраста, которому Роспотребнадзор настоятельно рекомендует носить защитную маску в местах скопления народа. А магазин – это скопление продавцов и покупателей. Правда, вероятнее всего, при встрече с токсинами этой дамы вирусы должны тотчас инактивироваться, выпасть в осадок и моментально исчезнуть, словно их и не было.

А наш герой, скромно выбирающий продукты в дачном магазинчике, в котором цены свободно летят в дальнюю даль, а посему больше похожи на заграничные, то есть в своём полёте вышедшие за разумную грань, с лицом учёного, от которого всё время ускользает важное открытие, пытается вычислить, сколько стоит килограмм тараньки, если за одну худенькую рыбку, ребристую и пересушенную, выловленную, наверное, в прошлом году в местной речке желтушке, ему предлагают заплатить четыреста рублей. Это ж сколько килограмм-то стоит? Тысячи две, не меньше! Это ж почти осетра можно купить!

– Чего маску нацепил? – не унимается вирулентная дама, стоящая где-то рядом с таранькой и явно требующая пристального внимания к себе.

– Я недавно из Турции. У меня и ПЦР есть. Отрицательный. А у вас? – на всякий случай вежливо интересуется наш герой, до сих пор не понимающий, почему подмосковная худосочная таранька вдруг стала дороже астраханской воблы с икрой и претендует на место рядом с осетром.

– Что? – поражается неожиданному вопросу дама с открытыми плечами, вывалившимися из цветастого платья-халатика дачного фасона.

– Ну, я вот и привит, и с тестом даже. А вы?

– А что я?! Прививки не спасают, тесты не помогают, – опешила дама и отошла от опасной тараньки. – Мне, пожалуй, булочек с маком и вот той минералки, – переключилась она на продавщицу, скромно улыбающуюся во время диалога клиентов магазина.

– То-то и оно, что не спасает. Вот и боюсь – вдруг какую заразу в самолёте схватил.

Сколько же стоит килограмм этой чёртовой тараньки? Две тысячи, что ли? Не перестает удивляться наш герой, добавляя к трёхстам рублям ещё одну бумажку и расплачиваясь с довольной жизнью продавщицей.

– А вы такой молодец. Из Турции только прилетели и сразу маску надели, – слышит он уже удовлетворённый щебет дамы с булочкой. – И Бидон заболел. Да ничего его не берет! Господи!

Внезапно разволновавшаяся дама со смаком и минералкой, облегчив кошелёк и душу, направляется к выходу, исподтишка бросая заговорщические взгляды на нашего героя.

– Чтоб он сдох!

– Кто? Вирус?

– Ничто его не берёт! Ничто! – стеная, прошла она мимо нашего героя, слегка двинув того локтем, под которым зажала пакет с булочками и минералкой.

Наконец, расплатившись за «золотую рыбку», озадаченный герой, сняв маску и плеснув санитайзер на руки, чтоб ничто не пристало, побрёл в сторону дач:

«Кого она имела ввиду? Хотя, какая разница – ничто его не берёт!!! Интересно, почём у них пиво к тараньке? Гулять так гулять! А то вирусы вокруг. Да, и санитайзером на тараньку плеснуть не помешало бы: мало ли кто на неё чихал и чего ей желал!»