С течением времени, однако, оба указанных права постепенно сближаются. С одной стороны, публично-правовой характер права на недвижимость и идея семейной собственности стираются: домовладыка приобретает и по отношению к земле свободу распоряжения. С другой стороны, на движимость переносится виндикационный принцип: она начинает защищаться не только на деликтном основании, но и на основании их принадлежности такому-то лицу.

Цивильное право делит все имущественные объекты на res mancipi и nес mancipi. По определению классических юристов, к числу res mancipi относятся земли в Италии, затем некоторые из сервитутов (сервитуты проезда, прохода, прогона скота, проложения водопровода через соседний участок) и, наконец, рабы и рабочий скот (рабы и четвероногие животные, которым обуздывают шею и спину, будь то быки, мулы, кони, ослы). Все остальные вещи суть res nес mancipi.

Основное значение этого различия для позднейшего цивильного права заключалось в том, что в то время как res nес mancipi могли переходить из рук в руки путем простой передачи, для перенесения права собственности на res mancipi необходим был формальный акт (к которому присоединилась затем формальная фиктивная уступка права в суде).

Перечисление вещей, входящих в категорию res mancipi, показывает, что это как раз те вещи, которые составляют основу земледельческого крестьянского хозяйства: участок земли и необходимый рабочий инвентарь, без которого земельный участок, принадлежащий крестьянской семье, представляет собой мертвый капитал, и семья будет лишена возможности хозяйственного существования; известно, например, что у наших крестьян потеря рабочей лошади является обыкновенно началом полного разорения.

Первоначальная неотчуждаемость земельного участка с течением времени отпала, но желание оградить интересы семьи сказывается еще в том, что для отчуждения вещей, входящих в состав семейной собственности, требуется соблюдение известной торжественной публичной формы. К тому же с установлением ценза именно эти вещи имеют главное значение для определения имущественного положения гражданина; вследствие этого было желательно, чтобы переход из рук в руки совершался формально и гласно. Таким образом, старое воззрение и новые условия пересеклись и преобразовали прежнее деление в новое – на res mancipi и nес mancipi.

За исключением этого, никаких других различий между вещами по отношению к понятию права собственности в цивильном праве исторической эпохи не существует: собственность уже едина – как по своему содержанию, так и по способам своей защиты.

Но, несмотря на бесспорно частный характер, квиритская собственность все еще сохраняет некоторые следы своего прежнего публично-правового значения. Так, субъектом ее может быть только римский гражданин или те из иностранцев, которым даровано данное право; Перегрины не могут иметь квиритского права на вещь. Правда, с течением времени, как известно, и перегрины получили защиту, вследствие чего принадлежащие им вещи стали охраняться нормами, аналогичными праву собственности; но право перегрина на вещь не есть квиритская собственность. Вследствие этого рядом с системой цивильных или квиритских вещных прав в Риме мало-помалу появилась особая система перегринских прав – особая перегринская собственность и т. д.

С другой стороны, истинное право могло распространяться только на земли, входящие в состав римской территории, то есть с распространением гражданства на всю Италию. Земли провинциальные объектом частного квиритского права даже для римских граждан быть не могли: они рассматривались как общее достояние всего римского народа, причем владение отдельных лиц теми или другими участками провинциальной земли характеризовалось не как собственность, а, скорее, как пользование. В то время как эти провинциальные земли были обложены податью, квиритская собственность в период республики была свободна от всяких налогов, вследствие чего свобода от податей в то время рассматривалась как неотъемлемое качество самого права квиритской собственности. Хотя владение провинциальными землями теоретически не было настоящей собственностью, практически оно, конечно, охранялось провинциальными судами как собственность, вследствие чего с появлением провинций возникла новая юридическая категория – собственность провинциальная, со своими особыми нормами и особыми средствами охраны.

Как известно, собственность, тяготея в принципе к своей полноте и неограниченности, предписанием закона может быть ограничена в том или другом отношении, как в интересах общего блага, так и в интересах мирного соседского сожительства. Таким ограничениям подвержена и квиритская собственность уже в старом цивильном праве, причем эти ограничения установлены в интересах соседей. Городской характер древнеримского поселения и естественная при этом скученность жилищ способствует этому.

Уже законам XII таблиц известен целый ряд подобных ограничений. Важнейшие из них состоят в следующем: а) собственник обязан оставлять по своей меже свободной (для прохода, проезда, поворота плуга) полосу земли в 21/2 фута; b) собственник обязан терпеть ветви, перевешивающиеся с дерева соседа, если они находятся на высоте не менее 15 футов; с) собственник должен допускать соседа на свой участок через день для собирания плодов, упавших с его дерева; d) собственник не должен изменять искусственными сооружениями естественного стока дождевой воды.

Все эти ограничения характерны для мелких хозяйств эпохи законов XII таблиц. С течением времени к ним присоединились другие, например: никто не обязан терпеть исходящего от соседнего участка дыма, запаха, шума и т. д., если все эти явления выходят за пределы обычного.

При продаже недвижимости существенно было, конечно, указание меры продаваемого участка; если впоследствии окажется, что действительное пространство земли не соответствует объявленной мере, то продавец также отвечает в размерах двойной стоимости недостающей земли^[16].

Уже древнейшая эпоха цивильного права в области вещных отношений не могла обходиться одной собственностью; она знает уже и некоторые ограниченные права, причем количество этих последних постепенно растет.

Самыми ранними из вещных прав на чужие вещи в Риме являются сервитуты. Дробность землевладения, семейные разделы, скученность усадебных построек и т. п. были причинами того, что уже очень рано обнаружилась потребность в признании и регулировании именно этого вида вещных прав^[17].

Из сервитутов древнейшими являются четыре: три сервитута дорожных (iter – право прохода через чужой участок, actus – право прохода и прогона скота, via – право прохода, прогона и проезда вообще; каждый последующий сервитут включает в себя и предыдущий) и один сервитут воды (aquaeductus – право провести воду из чужого участка).

С течением времени к ним присоединяются другие сельские сервитуты. Важнейшими из них являются: servitus pecoris ad aquam appulsus – право пригонять скот для водопоя, servitus parscendi – право пасти скот на чужом выгоне, разнообразные сервитуты, предоставляющие право брать песок, глину и т. д. на чужом участке, – servitutes harenae fodiendae и т. п.

Несколько позже, чем упомянутые четыре сервитута, возникли сервитуты городские. Старейшим из них является право проложить клоаку через чужой участок. Наиболее распространенными типами являются: право опереть здание на стену соседа; право отводить дождевую воду на двор соседа; право требовать, чтобы сосед не загораживал дому света или вида и т. д. Содержание этих сервитутов нередко находилось в зависимости от различных муниципальных строительных порядков.

Еще позже, чем эти древнейшие сервитуты, возникли сервитуты личные, причем, вероятно, первым источником их были завещательные распоряжения: передавая, например, свое имущество законным наследникам, завещатель желал предоставить своей жене право пожизненного пользования им. Но, во всяком случае, личные сервитуты существуют уже в полной мере во второй половине республики.

Из этой категории личных сервитутов римскому праву известны четыре: а) важнейшим является ususfructus, право пожизненного пользования вещью и ее плодами (usus и fructus), причем пожизненный владелец – узуфруктуарий – может пользоваться не только лично, но и сдавая пользование в аренду, продавая плоды и т. д.; b) второй, более ограниченный вид представляет usus – право только личного пользования вещью, без права на плоды (иногда, впрочем, и право на плоды, но лишь в пределах личных нужд, без права их продавать); с) Habitatio – право жить в чужом доме и d) Operae servorum vel animalium – право личного пользования трудом чужого раба или животного. Нормы относительно личных сервитутов вырабатывались римскими юристами главным образом в связи с толкованием завещательных распоряжений (отказов) и носят на себе следы так называемой «благосклонности к завещаниям» – стремление полнее истолковать волю завещателя.

Сервитуты на первых порах не сливались теоретически в одну категорию сервитутов. Но они положили начало классической теории сервитутов; без сомнения, им принадлежат основные правила, своего рода «заповеди» римского сервитутного права: «nulli res sua servit» (не может быть сервитута на собственную вещь, вследствие чего при слиянии praedium dominans и praedium serviens в одних руках, хотя бы на короткий момент, сервитут погашается – confusio), «servitus servitutis esse non potest» (не может быть сервитута на сервитут – например, пожизненного пользования правом проезда) и «servitus in faciendo consistere non potest» (не может быть сервитута, который обязывал бы собственника praedium serviens к каким-либо положительным действиям; сервитут может состоять только in patiendo – в обязанности терпеть что-либо, например, проезд, – или in non faciendo – в обязанности не делать чего-либо, например, не закрывать света или вида).

Установление сервитутов в цивильном праве совершается либо судебным приговором в исках о разделе, либо завещательным отказом, либо частным договором сторон. При этом договор может иметь смысл тогда, когда вещь остается в собственности прежнего собственника и на нее лишь устанавливается сервитут, например, право проезда, в пользу другого лица, или когда вещь передается в собственность другому лицу, но выговаривается на нее сервитут в пользу прежнего собственника.

В древнейшее время, возможно, практиковалось приобретение сервитутов давностью, но одним из законов более позднего времени применение давности владения к сервитутам было воспрещено.

Кроме сервитутов, других вещных прав на чужие вещи цивильное право не знало; в частности, ему не было известно закладное право в его истинном юридическом смысле.