– Нету, – тоскливо сообщила Злата. – Мне хозяин сказал. Когда мы вернулись, сели чай пить, засмеялся и сказал. Так и знал, говорит, что ты у меня надолго не задержишься. Ну ничего, я буду рад, если ты найдешь себе достойного спутника жизни. А замужество с человеком такой профессии, как у пана Марека, тебе идеально подходит, обзаведетесь семейным делом. К счастью, он как раз свободен.

– Твой хозяин так сказал? – изумилась я. У Златы был отличный хозяин, о таком можно только мечтать! Даже лучше моего безобидного и не вредного мастера Армеда. Если он намекнул на возможность брака, то знает нечто, неизвестное нам.

Нужно вспомнить и взглянуть на происшедшее еще разок. Когда Марек увидел Злату, он обрадовался, совершено точно. Но потом смутился и сбежал. И так мило краснел…

– Злата, я схожу за печеньем. А ты пока успокойся, – сообщила я, поднимаясь с кровати.

– Как? Ты оставишь меня в такой момент? – она и плакать перестала от удивления. – Сейчас, когда мне крайне необходима дружеская поддержка и утешение?

– С покрытым апельсиновой глазурью печеньем утешить тебя будет куда легче!

Пусть лучше на меня злится, чем на ни в чем не повинного молодого человека. Мне-то она ничего не сделает, а вот ему… Глупостей наделать может великое множество.

Перед тем как отправиться в магазин, я зашла к мадам Анке и попросила включить в список приглашенных на танцы, которые состоятся в пансионе через неделю, некоего пана Марека, адрес, к счастью, легко нашелся на карте. Пара вопросов – как только выяснилось, что он не женат и обладает достаточными средствами, чтобы содержать семью, – как согласие было получено. Обязанность пристроить пансионерок наилучшим образом, как известно, для мадам Анки задача первостепенная.

Тем вечером, ложась спать после чая и примирения со Златой, я вдруг поняла, что Янош опять не приехал. И что я его жду. Правда жду, две недели прошло и неизвестно, сколько еще пройдет. Но ждать уже сложно.

Получается, он все-таки занял в моей жизни свое место? Свое?.. А чье еще? Раньше ни разу не выходило представить человека, от которого не хочется отходить ни на шаг, а тут даже представлять не пришлось. Он просто теперь на своем месте, рядом. Это произошло так быстро, что я ничего не заметила! А ведь всегда была твердо убеждена – не существует любви с первого взгляда. Ну вот, я уже говорю и о…

Было грустно. А что, если приходил он вовсе не из-за меня? Что же тогда делать?

Неделя перед танцами прошла кое-как. Злата ходила расстроенная и несчастная из-за Марека, который появлялся у них еще раз, долго благодарил, принес жестяную коробку конфет, но от чая наотрез отказался и сразу ушел.

– Даже не сказал, идет ли мне новая прическа. Наглец! – раздражено сообщила Злата.

По мне, так он просто не решался ее куда-нибудь пригласить, слишком уж неуверенно вел себя тогда, во дворе. Но, конечно, говорить что-нибудь подобное Злате совершенно бесполезно, все знают, что человек умен и наблюдателен только в тех случаях, когда дело не касается его самого. Злата могла быть сколько угодно сообразительна, но в этом вопросе походила на слепого котенка.

А я просто тосковала. Так странно, не ожидала от себя таких мрачных безотчетных томлений. Как можно тосковать по человеку, которого практически не знаешь? Хотя, разве я так уж мало знаю? Он спас меня от рабства. И оградил от неприятно-неприличного предложения. А стоило вспомнить его последние слова: «Подумай над этим», как несколько последующих минут пропадали в раздумьях, которые, конечно же, ни к чему конкретному привести не могли.

А еще этот танцевальный вечер! Не идти нельзя, пока я живу в пансионе, некоторых правил придется придерживаться, независимо от желания, иначе твоя жизнь превратиться в кошмар. Кроме личного давления мадам Анка способна нажаловаться в опекающий пансионерок попечительский совет и меня лишат поддержки. Может, по деньгам я уже обойдусь и без помощи, с новой работой даже точно обойдусь, но я привыкла жить здесь. И Злата…

Гостей мы встречали ранним вечером, выстроившись шеренгой вдоль стены. Мадам Анка приветствовала каждого молодого человека горячо и радостно, будто родного сына, и приглашала пройти в гостиную. Бальный зал прямо за гостиной, обычно закрытый, теперь распахнул двери, сверкая чистотой и красуясь душистыми цветочными гирляндами.

Конечно же, все до единого кавалеры вызывали уважение и симпатию. Но меня это волновало даже меньше, чем обычно.

В голове царил Янош. Полно и безраздельно.

Но так нельзя! А как?..

Потом среди гостей в дверях показался пан Марек, и за руку судорожно ухватилась Злата. Молодец, ветеринар, не сплоховал. Хоть и мнется неуверенно, но ведь решился и пришел!

– Не может быть… Что он тут делает? – изумленно спрашивала подруга, сжимая руку все крепче.

– Пойди и спроси, – огрызнулась я.

Расчет оказался верным – обидевшись на грубый тон, Злата демонстративно отодвинулась от меня, смерила негодующим взглядом и, задрав кверху подбородок, твердым шагом пошла на захват крепости по имени пан Марек.

Я глазам свои не поверила – крепость сдалась всего минуты за две, по происшествию которых они рука об руку чинно восседали у небольшого столика возле стены и рассматривали альбом с рисунками. Ну вот, и стоило столько времени ходить кругами?

Чтобы особо не выделяться, я пообщалась с каким-то служащим банка, таким чопорным и строгим, будто он пришел всем нам здесь выдать низкопроцентную ссуду под свою личную ответственность. Получила два благосклонных взгляда от мадам Анки. Ну, можно считать, выполнила все свои обязательства по части знакомств с потенциальными женихами.

В эту минуту Злата поймала мой взгляд и, делая непонятные знаки бровями, подскочила на ноги. Похоже, уже совсем не злиться. Я кивнула в сторону коридора, где можно поговорить без свидетелей, Злата бросилась за мной следом и, догнав, тут же зашептала на ухо.

– Ула, посиди пока с ним. Я поднимусь в комнату за альбомом с моими рисунками, – быстро просила, подталкивая меня по направлению к гостиной. – А то кто-нибудь другой привяжется, и все! Он такой сейчас мягкий…

Как отказать? Я согласилась и отправилась к оставленному в одиночестве ветеринару, где уселась на стул Златы.

– Пан Марек, – я его плохо, конечно, в прошлый раз разглядела, но даже на первый взгляд сегодня он выглядит куда как спокойнее. – Меня зовут Ула, помните, мы однажды встречались возле вашего дома?

– Да, конечно, – быстро подхватил он. – Вы подруга Златы. Прошу прощения за тот раз, я растерялся и не пригласил вас на минутку зайти и передохнуть, но я был дома совершенно один, без ключницы. Я не мог… я…

– Боялись нас скомпрометировать, – подсказала я. Какой милый, однако, парень. Я Злату даже понимаю, честное слово. Такой правдивый, взволнованный взгляд. В ответ невозможно не улыбнуться.

– Ну да.

– Злата рассказывала, что вы работаете в одной области. Лечите животных.

Не помешает его немного разговорить, чтобы к возвращению подруги он был еще больше настроен на общение.

– Да, но вам наверняка будет неинтересно.

– Я очень люблю слушать истории, в которых участвует Злата, – наклонившись ближе, заговорщицки шепнула я. – Так что, если вам нетрудно…

– Да, конечно, – он почти начал говорить, но потом посмотрел мне за спину, замялся и нахмурился. – Только сначала… Не хочу вас пугать, но мне кажется, этот человек как-то странно на нас смотрит. Может мне стоит пойти и выяснить, в чем дело? Он не сводит с вас глаз с тех самых пор, как вы ко мне подошли. Но если раньше он держал себя в руках, то теперь…

– Какой? – я уже оборачивалась, забыв про все правила о том, что неприлично настолько явно кого-то обсуждать.

Янош стоял почти у входа и смотрел действительно очень пристально. То на меня, то на Марека.

Кажется, Злата о чем-то меня просила… И я даже обещала ей помочь.

– Янош! – я забыла обо всем, но, к счастью, опомнилась раньше, чем бросилась ему на шею. Это было так необычно, мне жутко хотелось подбежать и крепко его обнять, для пансионерки подобное желание – это нечто из разряда невероятного.

– Здравствуй! Ты вернулся. Все хорошо? – он смотрел насторожено, почему-то в основном на Марека. А вот и Злата! Несет свой альбом, а рисует она, кстати, весьма прилично. Даже не заметила, что меня нет, садится и обращается к ветеринару. Прямо вся светится, какая она сейчас красивая! Я вернулась к магу.

– Янош… Почему ты молчишь?

Странно, что никто не заметил, как быстро я сюда прибежала. Народу много, повезло. Мне нельзя, нельзя так явно и несдержанно показывать свою радость. Это неприлично!

Ах, какие у него глаза! Я почти забыла, что они способны со мной сделать. Так же нельзя…

На одно мгновение он еще раз бросить взгляд на столик, а потом уже весь целиком вернулся ко мне.

– Вижу, надолго тебя оставлять нельзя. Знаешь, Ула, пошли, пройдемся.

И спокойно взял меня за руку. Вот так просто, при куче свидетелей взял и повел за собой. Хорошо, народу много, люди стоят плотной стеной, если поспешить, можно сделать вид, будто я иду к нему так близко просто чтобы не потеряться в толпе.

Он вытянул меня на крыльцо, а потом повернул за угол, в небольшой сад при пансионате. Прямо в беседку под фонарем, который хотя и стоял на улице, но через невысокий, увитый плющом забор умудрялся светить прямо на крышу беседки. Маг затащил меня внутрь и развернулся, перегораживая выход.

– Янош… Ты так и не сказал. Все в порядке?

– Да. Не волнуйся.

– А когда ты приехал? Как тут оказался? В такой день? Сегодня же вечер танцев.

– Да, я знаю. Я пришел, потому что должен тебе кое-что сказать.

Он на секунду замялся. Потом схватил мои руки и крепко сжал.

– Ула, – резко выдохнул. И снова на секунду замолчал. Почему он так волнуется? Внутри вдруг стало холодно от ожидания чего-то огромного и сокрушительного.

Он поднял глаза и вдруг полностью успокоился. Заговорил так серьезно, как не говорил никогда раньше:

– Я не богат, Ула. И маг не самый лучший. В данный момент я мало что могу тебе предложить. Но у меня хорошая работа и прекрасные возможности. Когда-нибудь будет все, я обещаю…

Пока он говорил, по его губам скользил бледный фонарный свет.

Не может быть. Этого не может быть! Я ушам своим не верила.

– Клянусь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива и не пожалела о своем выборе. Ты… ты выйдешь за меня замуж?

Это просто сон, да? Не бывает же, чтобы так просто… вот так просто появился единственный нужный тебе человек и сделал одно-единственное нужное предложение из всех возможных ненужных?

Получается, он действительно приходил ко мне? Именно ко мне?

– Ула…

Что случилось? Почему он вдруг перестал улыбаться? Невероятно, мне хочется сейчас… хочется просто его обнять. Обнять так крепко, чтобы навсегда запомнить это ощущение присутствия рядом кого-то чрезвычайно важного.

– Ула, я очень тебя люблю. Даже сам еще толком не представляю, насколько. Не могу объяснить. Я помнил, конечно, тебя эти два года, но не искал. И в голову не приходило, потому что помнил всех, кого мы вытащили. А потом встретил тебя тогда, у здания, и даже не сразу узнал. А когда узнал… когда представил, что ты сейчас туда войдешь! Что тебе… тебе предложат эту мерзость. Что ты можешь согласиться! Это было просто ужасно. И сейчас, когда увидел с этим… молодым человеком. Словно темнее вокруг стало.

А я ведь не ответила! Янош смотрел все настойчивее, и вдруг перестал сжимать мои пальцы. Столько времени претендующие на наличие женской мудрости преподавательницы нас учили, что подобные предложения ни в коем случае нельзя принимать сразу? Что следует сначала взять время на раздумья, чтобы жених понял – ты не из тех, кто готов выскочить замуж за первого встречного, что тебя нужно ценить и всегда помнить, что ты могла и отказать.

– Да, – сказала я, как только смогла говорить. – Да, Янош! Я обязательно выйду за тебя замуж!

Разве можно отказать его глазам? Если он будет смотреть на меня так каждый день, я уже сама себе завидую.

Теперь Янош держал мои руки на вполне законных основаниях. Но обнимать его все равно нельзя. Очень жаль. И ничего больше пока нельзя.

Потому что наверняка кто-то видит… я посмотрела через его плечо в сад. И заметила прозрачную расплывчатую марь, покрывающую беседку куполом. Она блестела и переливалась разноцветными разводами, как мыльная поверхность воды.

Это что? Янош улыбнулся, проследив за моим взглядом.

– Звуковой купол, накрыл, чтобы нам не мешали.

– Но его же видно издалека! И он прозрачный!

– Ну и что, – пожал Янош плечами. – Я не собирался скрываться. Мы сообщим о наших планах сейчас же! Тогда ты точно не сможешь передумать.

– Я и без этого не передумаю. Только, Янош… а тебе не рано жениться?

Он слегка нахмурился.

– Какая разница, когда жениться, если собираешься прожить с этим человеком всю жизнь? Тем более мы сможем пожениться не раньше весны.

– Знаю, – это в лучшем случае… В худшем – свадьбу могут откладывать хоть всю жизнь.

– Ну, пошли, – улыбнулся Янош, не отпуская моей руки. От этого так тепло, что, кажется, я способна согреть весь мир целиком всего лишь поделившись частичкой своей радости.

Купол лопнул, как огромный мыльный пузырь, с хрустальным звоном, и в беседку ворвалось множество звуков, я даже не думала, что пока мы говорили, внутри было настолько тихо. Даже не заметила!

В саду нашего появления дожидалось немало народу. Большинство делало вид, что вышли просто подышать свежим воздухом, хотя наверняка вышли полюбоваться на купол – нечасто маги в обыденной жизни вытворяют нечто зрелищное на потеху обывателям. Так что вместо планируемого эффекта остаться в одиночестве Янош добился совершенно противоположного – все окружающие находились в курсе, что мы беседовали и хотя слышать слов не могли, зато прекрасно могли наблюдать за действием.

А вот и мадам Анка, по лицу которой ходят противоречивые волны. Она пока не решила, кричать или не кричать, ведь толком неизвестно, что случилось. А никто из пансионерок без веской причины не мог обнаглеть настолько, чтобы демонстративно прижиматься к плечу постороннего молодого человека.

– Это то, о чем мы все думаем? – с сомнительной любезностью выговорила мадам.

А вот и Злата… За ней маячит серьезный пан Марек, который осматривает Яноша с большим любопытством и некоторым подозрением. Вероятно, раздумывает, не требуется ли мне помощь в общении с не совсем адекватным поклонником.

Злата внимательно смотрела на нас, спокойно и слегка удивленно. На секунду ее глаза расширились.

– Да, – ответила я ей. Кто мне мадам Анка? Просто посторонняя женщина, благосостояние которой зависит от нашего удачного замужества.

– Да, – сказала я Злате, – я приняла его предложение.