Глава 2
Изнанка

Вечер был таким чудесным, что Васька даже внимания не обратила на выговор от бабки, которая, оказывается, рассчитывала на проявление со стороны внучки хоть какого-то элементарного уважения! Или хотя бы малейшей благодарности за всё то, что бабка для неё сделала!

Васька про себя подумала, о какой, интересно, заботе со стороны бабки идёт речь? Она никогда не возилась с Васькой, пока та была ребёнком, да и теперь ограничивалась лишь нотациями. Сразу понятно, в кого отец. Ни разу к ней даже не прикоснулась. А расписывает всё так, будто ночей не спала – Ваську укачивала, не доедала и не допивала!

Отец тоже устроил головомойку. В час ночи. Вернулся от очередной своей подружки – и сразу к Ваське. И про отношения внутри семьи речь завёл, и про обед, на который она посмела просто не явиться! Это, по его мнению, верх цинизма! Забыть про свою семью – единственных родных людей на свете? После всего, что они с бабкой для неё сделали!

И Васька стояла босыми ногами на полу, привычно рассматривая рисунок паркета, чтобы глаз не поднимать. А думала о другом. Вспоминала Данилу и его глаза, круглые от возмущения, когда карты не шли, и хитро прищуренные, когда он был доволен раздачей. И то, как он хмыкал, когда придумывал, с какой карты ходить, и как уверенно блефовал, хотя на руках ни одного полезного существа…

Когда отец выдохся и ушел, Васька забралась в свою мягкую, пахнущую цветами постель, обняла подушку и счастливо улыбнулась.

Так всё и началось. И сразу покатилось, как колесо с горы – с бешеной скоростью. Только ветер в лицо, и мир несётся навстречу, а ты ничего не можешь сделать – лишь смотреть и улыбаться.

Днём Данила играл роль статуи, хладнокровно скользя взглядом мимо Васьки, а вечера они проводили в клубе. Вместе. Правда, теперь Васька платила за себя сама – настояла, и Данила согласился.

Не всегда играли в карты, иногда во что-нибудь другое. Смотрели фильмы. Участвовали в местной лотерее. Слушали музыку и учились воспроизводить какие-нибудь дурацкие танцы.

Остальные члены компании тоже часто тут бывали. За ними интересно было наблюдать. Такие разные, смешные, слегка бестолковые… Они никогда не мерились достижениями. Это была какая-то запретная тема. Все разговоры только о клубе и о текущем времяпрепровождении.

Конечно, чаще всего Васька наблюдала за Данилой. Иногда по полчаса глаз от него не отводила. Остальные этого тактично не замечали.

Данила легко сходился с людьми. Не раз знакомился с другими посетителями клуба – и парнями, и девушками – и все они были от него без ума. Ещё бы, Васька прекрасно их понимала. К его бьющему ключом жизнелюбию слетались как мотыльки на огонь.

Видимо, это была дружба. Васька, хотя её сердце и замирало возле Данилы, была согласна на дружбу – главное, чтобы это ощущение счастья никогда не проходило. Конечно, оно немного горчило от осознания того, что ты не нравишься ему так же сильно, как он нравится тебе… но даже такая дружба лучше, чем ничего.

А потом одним вечером всё вздрогнуло, как от удара, и встало на свои места.

Данила, как обычно, провожал её к машине и за несколько шагов до поворота остановился. Сегодня они задержались дольше обычного: партия вышла длинной, к тому же он выиграл, и компания отмечала этот редкий, практически небывалый случай шоколадными кексами. Теперь в переулке сгущались фиолетовые сумерки, а лампы фонарей беззвучно покачивались на ветру, косо расчерчивая асфальт светлыми, словно расплывающимися пятнами.

– Спасибо, что пришла.

Он каждый раз это говорил.

Васька, как обычно, улыбнулась, неловко отвела глаза, даже сделала шаг прочь… а потом почему-то повернулась к нему снова. Так, как не делала раньше.

Просто утром она уезжала на целые сутки, и ей до боли захотелось сделать ещё один глоток его обаяния, чтобы хватило до новой встречи. Сейчас, когда вокруг больше никого, кто на него претендует.

Фонарь, словно живой, отшатнулся и оставил их в полумраке. Всего несколько секунд глаза в глаза – и жар вспыхнул, выдавая друг другу общий секрет.

И он сорвался. А может, она – кто знает? Данила схватил её, почти смял в крепком объятии и отчаянно поцеловал. Сразу сильно, нахрапом, как бывает, когда больше нет сил терпеть.

Ваську словно вихрем подхватило. Но она не плыла по нему, как вялая рыбина, а целовала в ответ. Не могла удержаться, остановиться. Кажется, она ему всё же нравится. Хотелось немедленно воспользоваться случаем, погладить и потрогать его везде, куда только достанут руки, узнать, какой он на ощупь. И на запах. И на вкус.

Всего… ей хотелось всего.

Он сжал её за бедра и прижал к стене прямо там, не разрывая поцелуя, а потом остановился, застыл, только напряжённые мышцы дрожали. Освещённый переулок, постоянно ходят люди… стоило чуть подумать, и становилось ясно, что здесь не место и не время для таких объятий.

– Чёрт, – ругался Данила как-то отчаянно, продолжая её обнимать и тяжело дыша. Его глаза стали большими и глубокими, он смотрел в упор и не моргал. – Не могу. Я не могу оставить между нами только дружбу. У меня от тебя крышу сносит. Я пытался, правда. Твою же дивизию! – он всё же убрал руки и сжал кулаки, зажмурилась, будто от ярости боялся пошевелиться. – Ты… мы же словно разные вселенные – такие, как мы, никогда не пересекаются!

Васька задрожала. Он всё понимал – стоило ожидать, вроде не дурак. И она понимала. Но ей было всё равно.

Данила медленно выдохнул и открыл глаза. Посмотрел прямо. Его лицо разгладилось, он легко и невесомо улыбнулся. Кошачья морда на его капюшоне словно прищурилась.

– Но мне наплевать, – твёрдо сказал он.

* * *

Васька очень часто вспоминала его в последнее время. Слишком часто.

В лагере постоянно что-то происходило. То Саблезуб вернулся, и настал вечный комендантский час. Пришлось искать компанию, чтобы не попасться кому-нибудь из Саблезубовой компашки на глаза. Как бы Васька ни любила одиночество и ни избегала людей, оказалось, иногда чья-то компания бывает приятной. Когда она проводила время со Снежкой, перебирая траву и слушая цикад, она словно возвращалась в те вечера игры в карты. И становилась почти такой же счастливой.

Правда, там всё было обманом. А зато тут – нет. Снежке не было необходимости обманывать Ваську – что тут можно с неё поиметь? А дома у Снежки у самой всего полно…

То Огонь с Саблезубом ушли искать корабль. Потом за ними рванули Зои со Снежкой. Васька тогда осталась почти одна… но не совсем. Ночевали они вместе с Вафлей. Подальше от Алмазки, конечно, но всё равно вместе. Так было спокойней – знать, что кто-то рядом, даже если это произошло только по причине отсутствия других дорогих тебе людей. Друзья по несчастью пусть немного, но друзья.

Потом вернулась Зои… и оказалось, что студенты нашли базу. Стопроцентно. И что Огонь со Снежкой уже улетели туда вместе с Кирой на транспортёре.

Это был взрыв. Это был удар. Это был шок.

Всё закончилось. Всё самое страшное позади! Она выжила, выжила! Господи, да это почти невероятно! Сама! Без отца, без громкого имени и безо всех его денег, вместе взятых.

Неужели возможно… возможно жить самой, справляться со всем самой? Ни от кого не зависеть?..

Васька тогда пришла на своё место у ручья, села на землю и дрожала, как банный лист. Ей было здорово, а потом стало страшно – не понятно, отчего. Покопавшись в своих ощущениях, она поняла только, что не хочет отсюда уходить. От этого места у ручья. Разум твердил, что на базе будет гораздо безопасней, и всяко лучше, особенно для ребёнка, но сердце упрямилось. Пусть, что дельного может сказать сердце? Не так давно Васька пообещала себе слушать только свой разум. Конечно, она уйдёт вместе со всеми на базу – без вариантов. Только нужно немножко привыкнуть к этой мысли.

И этот запах, который в последнее время клубился вокруг… Он накатывал волнами и болезненно будоражил память. Ваську манил этот запах, которого тут никак не могло быть. Аромат его туалетной воды. Васька лично выбирала. Яркий цветочно-кожаный аромат, с ноткой чего-то необъяснимо-непристойного. Единственный подарок, который Данила от неё принял, и то только потому, что ей нравилось, когда от него так пахло. Откуда он мог быть здесь? Ответ очевиден. Значит, точно галлюцинация. Обонятельная. Или фантомные запахи. Такие бывают у людей, чьё психическое состояние нестабильно. Больных неврастенией. Особенно когда дело касается женщин.

Но всё же странно… Васька всегда была до неприличия здоровой.

За те пару часов у ручья, переваривая новость, что теперь у студентов есть база, она пережила, казалось, и взлёты, и падения. Навалилось всё сразу. И ужас, и облегчение. И надежда, и разочарование. Неописуемая любовь к ещё не рождённому существу и холодящий страх за его будущее. Жалость, отвратительная жалость к самой себе и к чувствам, которые она всё ещё испытывала к Даниле.

Но что толку? Все эти яростные по накалу переживания остались в ней, внутри, в пустоте, о них никто и никогда не узнал.

А потом её стали преследовать эти аппараты – ИИ-помощники, которых оставила Кира. Они начали ещё в лагере, зависнув над головой и что-то требовательно пища. И вот Васька убежала и спряталась у ручья, но через время они её настигли.

Вслед на ИИ-шниками явилась Зои. Покачала головой. Васька привыкла, что с ней так обращаются – слегка снисходительно.

– Василиса, тебя нужно осмотреть, – сказала Зои. – Давай здесь, если тебе тут больше нравится, но только обязательно нужно провести осмотр! Сама понимаешь!

– Со мной всё в порядке. – Васька обняла колени руками и попыталась спрятаться. Конечно, смысла в этом не было – от Зои не уйдёшь, тем более она разумно говорит: стоит провести осмотр.

– Василиса, пожалуйста. Ну, ты же должна понимать, что это нужно сделать, – в голосе Зои звучали сомнения, будто она на самом деле не думала, что Васька понимает.

– Я понимаю.

– Тогда давай осмотримся?

– Давай.

Проще сразу согласиться – так и осмотр скорее пройдёт. Зои скомандовала что-то ИИ-шникам, и первый принялся сканировать Ваську лучами, а второй, с крестом на боку, подлетел и впился ей в руку. Она терпеть не могла уколов в вену – казалось, игла протыкает тело насквозь… Но, конечно, терпела.

Аппараты справились быстро и выдали результаты измерений. Показатели всех необходимых для здоровья и вынашивания плода витаминов и минералов были высокими. Конечно, сделать полноценное обследование в полевых условиях аппараты не могли, но никаких причин для волнения они не усмотрели.

– Ничего себе, – выслушав итог, озадаченно сказала Зои. – Всё в норме! Но почему? С нашим-то образом жизни и рационом! Даже странно.

– Это водоросли, – ответила Васька. Она уже и не помнила, что в последнее время ела, кроме водорослей. Да и история их появления была непростой. Кто-то прилетел ночью и втихую посеял их вокруг лагеря. Ага, как же, так Васька и поверила!

– Вообще я тоже так думаю. Только непонятно… – Зои не договорила. – В общем, Кира напишет, когда за нами вылетит – думаю, это случится довольно скоро. Ты собирайся пока, если хочешь что-то отсюда забрать.

– Я? – Васька испуганно повернулась к ней. И на грани сознания отметила, что запах пропал. В воздухе ничем необычным не пахло. Как только Зои с ИИ-шниками явилась, так аромат и развеялся. Испугался.

– Ну да. Поедешь на базу.

– Нет.

– Нет? – Зои нахмурилась.

– То есть да, конечно, – быстро исправилась Васька. – Только… мы все сразу туда улетим?

– Вряд ли. Думаю, понадобится несколько заходов. Кира сказала, на базе из транспорта только транспортёры, катера нет.

– Тогда я полечу с последней партией.

– Почему?!

Васька перевела взгляд за ручей. Что ей было сказать? Что аромат, который ей тут мерещится, важней, чем база? Вот уж глупости. Никто, конечно, не удивится, услышав такое в её исполнении, даже будут делать вид, будто ничего другого от неё не ожидали, но на базу из-за подобного выступления могут и силком увести. А Ваське очень нужно было остаться. Хотя бы на время. И пусть она снова идёт на поводу у сердца… Но ничего же страшного, если она побудет тут? Какая, по большому счёту, разница?

Васька вздохнула и смиренно ответила:

– Хочу побыть тут, в лагере, пока водоросли есть. Они мне очень нравятся. Думаю, они очень полезные.

Аргументов против такого заявления Зои не нашла. Ушла, конечно, не довольная, но и не злая. А значит, Васька выиграла себе немного времени. Правда, непонятно, на что.

В очередной раз она пришла к ручью, когда улетел транспортёр. С ним улетели все девчонки, даже Дайна, которую ИИ-помощники быстро привели в чувство. Студенты просто опешили, когда ИИ-крест сделал анализ и инъекции антидепрессанта и, по его словам, просто повысил уровень нейромедиаторов Дайны. И словно волшебство произошло! Конечно, прежней она не стала, но теперь реагировала на вопросы, ходила и сама себя обслуживала. Для всех, особенно для Зои, это было большим облегчением.

И вот вдали замер шум мотора, с непривычки похожий на недовольный клекот большой птицы, оставшиеся студенты разбрелись, кто куда, и пока Зои была чем-то занята, Васька сбежала, чтобы побыть одной. Она подозревала, что Зои надолго её не оставит, так что, можно сказать, настало время прощаться. С этим местом. С ручьём, с водой и с чувством, что можешь самостоятельно справиться со всеми неприятностями. Теперь Васька это понимала. Если набраться смелости, вырваться из паутины, в которую тебя замотал отец, и отодвинуть сам факт твоего рождения в его семье… то всё получится. Хотя бы потому, что иного варианта не останется. Она же хочет, чтобы ребёнок был счастлив? Чтобы вообще знал, кто его мать?

Васька застыла и минуты две не шевелилась, наслаждаясь затишьем.

Как только улетели девчонки, в лагере словно исчезли все звуки. Слишком мало людей осталось.

Зои, кстати, просила её никуда не ходить одной. И Васька согласилась, что лучше так не делать. Но не сдержалась и пришла.

Как всё-таки здесь здорово! Привычная безмятежность живой природы, просто существующей, безо всяких этих человеческих терзаний и метаний. Было приятно чувствовать себя её частью.

Но впереди целая жизнь.

Васька подняла руку и положила на живот. Провела пару раз круговыми движениями. Потом быстро расстегнула молнию и сбросила кофту. Прятаться всё равно больше не от кого.

Живот уже подрос. Упругий и выпирающий, как небольшой мячик. Такой безумно красивый! Васька обхватила его двумя руками. Интересно, а какого размера сейчас малыш? Конечно, всё ещё крошечный. Но насколько? Половина этого объёма? Меньше?

Ещё несколько местных дней – и все увидят. Ладно, узнают – это не страшно, это же ей не повредит. Жаль, что нет зеркала с функцией воспроизводства трёхмерной модели. Васька хотела бы видеть себя со стороны. Или… а почему нет?

Она достала экран и сделала фото. Посмотрела. Да… Так, в майке, живот уже ни с чем другим не спутаешь. Она снова погладила его. Малыш не шевелился, ни разу – по крайней мере, Васька ничего такого не чувствовала. А уже должна была. Рука дрогнула. Васька надеялась, что с ним всё в порядке. ИИ-помощник сказал, что да, но нужно ультразвуковое исследование. Скоро они улетят на базу, и Васька узнает точно – кто это. Девочка или мальчик. Ей было всё равно, она уже безумно любила этого ребёнка и будет любить до тех пор, пока не сделает свой последний вдох. Но всё равно интересно.

И за него придётся бороться. За себя она не смогла… Но позволить отцу и бабке проделать то, что они проделали с Васькой, ещё с кем-то? Нет! Ваську некому было защитить, но у этого малыша будет мать. И она сделает для него всё!

Васька ещё раз взглянула на свой снимок. Она давно не видела, как выглядит со стороны. Что ж, не так уж и жутко. Правда, на лице ни лоска, ни блеска. Кожа явно неухоженная, не матовая и не бледная, как положено, а обычная – такая, как у всех остальных в лагере. Румянец слишком яркий, сразу видно – натуральный. Волосы торчат в стороны, и это ей даже идёт. Одежда выцвела, прекрасный изумрудный бархат превратился в бледный и пыльный, местами облысел. Конечно, дома никто не позволил бы ей ходить в таком виде. А тут некому озаботиться вопросом, насколько сильно Васька позорит семью. И, пожалуй, Васька себе даже понравилась – по крайней мере, при виде себя на лице сама собой расцветала улыбка. Особенно её радовал яркий блеск в глазах и животик. Да, он был идеален!

Забавная всё же штука – жизнь. Бьёт наотмашь, а после приносит неожиданные подарки. Разная она.

Васька отключила экран, несколько раз провела рукой по животу и улыбнулась. Нужно поднять кофту и одеться.

А потом, на очередном вдохе, ощутила этот запах… его одеколона. Очень сильный.

Васька вскинула голову. Напротив, прямо через ручей, стоял он. Данила.

* * *

Сорок три дня. Эта любовь длилась сорок три дня. Васька потом подсчитала – постфактум, так сказать, потому что вначале её просто снесло ураганом. Она ни о чём не думала, только чувствовала. Счастье. Она чувствовала счастье, как океан без берегов и дна. Считала минуты до встречи и наблюдала за ним исподтишка.

Держаться на расстоянии с каждым днём было всё сложнее. Дошло до того, что Данила приходил к ней в комнату в ночь дежурства. Несколько раз. И занимался с ней любовью на её мягкой кровати, пахнущей цветами. Если бы кто-то узнал, кое-кому не поздоровилось бы! Но им было наплевать. Да и Васька отключала видеонаблюдение над его местом базирования, чтобы начальник охраны не смог проверить, постоянно ли находился там Данила во время дежурства. А заодно проверяла календарь отца, чтобы его до утра не было дома.

Но в очередной раз, когда Данила прогуливал своё очередное дежурство, появился отец. Видимо, по какой-то причине раньше вернулся домой. К счастью, Васька успела услышать его заранее – в ней словно инстинктивный улавливатель стоял: отец только вышел из своих комнат, а она уже слышала, как неумолимо приближаются его шаги. Так что у неё было достаточно времени, чтобы спрятать полураздетого Данилу под кровать и зашвырнуть следом его одежду. Так банально. Эта мысль, что она спрятала любимого прямо под кроватью, вот здесь, всего в паре метров… эта мысль изрядно веселила.

Отец в этот раз пробыл недолго – в последнее время он сильно выматывался на работе и доставал не так часто. К счастью. Правда, перед уходом он смахнул со столика чайный сервиз, которому тут не место – почему она никогда не приказывает слугам уносить посуду? Может, хоть так поймёт? Но это всё.