Глава 5

Я проснулась гораздо раньше мужа и, накинув халат, пошла в бассейн. Поплавав около сорока минут, вылезла, надела халат и стала вытирать голову. Увидев, что ко мне подошла домработница, я вежливо улыбнулась ей и пожелала хорошего дня.

– Анфиса, вас Михаил Андреевич хочет видеть.

Я удивилась и на всякий случай переспросила:

– Он, наверное, хочет видеть нас с Лёней? Муж ещё спит. Если нужно, я могу его разбудить.

– Не стоит. Вас хотят видеть одну. Пойдёмте, я проведу вас к нему в комнату.

Я пошла следом за домработницей. В комнате деда я поздоровалась и села на стоящий рядом с кроватью стул.

– Хотите, открою шторы? – спросила я, чувствуя дискомфорт от тяжёлого спёртого воздуха и нехватки света.

– У меня от света глаза слезятся, – глухо произнёс дед и, натянув на нос очки, принялся меня рассматривать.

– Я могу проветрить вашу комнату.

– Не хочу слышать звуки с улицы и понимать, что подыхаю, а за окном жизнь.

– Ну зачем вы так? За окном поют птицы. Когда болеешь, очень важен правильный настрой организма. Ведь бороться с болезнью можно не только медикаментозно, но и психологически.

– Я не хочу бороться с болезнью. Рак съел меня изнутри. Хочу побыстрее умереть. Ты же знаешь, в Германии самая сильная медицина. Так вот, даже она отобрала у меня надежду. С того самого дня, как это произошло, я постоянно жду смерти. По ночам боль не позволяет мне дышать, и я знаю, что осталось совсем немного. Не буду врать, я очень себя жалею. Когда совсем нет сил, оставшись один, сквозь слёзы, я беседую с Богом. Когда мне чуточку лучше, я разговариваю с ним на повышенных тонах. Обижаюсь на него и спрашиваю: «Почему именно я?!» Ты только не подумай, что я говорю это тебе для того, чтобы ты меня пожалела. Нет, просто хочу открыть тебе банальную истину: ЦЕНИ ЖИЗНЬ.

Я слушала деда и ощущала, как по щекам катятся слёзы.

– Я не могу спать. Вообще не могу, хотя сильно хочу. От этого страшно мучаюсь. Сплю очень редко. Я забыл, что такое сны. Даже если удаётся поспать пару часов, мне никогда и ничего не снится. Я бы мечтал проспать то время, которое мне осталось. У меня есть деньги, но они мне не помогут. И это вечное ожидание смерти… Я бы так хотел умереть во сне с улыбкой на лице, которая выражала бы благодарность Всевышнему за то, что я отмучился. Я не смотрю телевизор, потому что не могу видеть людей. Я им просто завидую. Завидую, потому что они могут жить.

Дед замолчал, попросил, чтобы я напоила его водой, и, заметив, что у меня дрожат руки, спросил:

– Боишься меня?

– Нет. Просто очень волнуюсь.

– Да не бойся, я не заразный, – проигнорировал мои слова насчёт волнения дед. – Я просто умираю… Я как растение, которое с каждым днём вянет и усыхает. Знаешь, я вчера так накричал на домработницу… Чувствую себя таким виноватым. Накричал ни за что. Когда корчусь и глотаю обезболивающее, я всегда говорю вещи, о которых потом жалею. Я уже привык к боли и стойко её переношу. Правда, бывают моменты, когда срываюсь. Вот умру, и мне будет легче.

Я вытерла слёзы и чуть слышно произнесла:

– И всё же давайте я вам покажу солнышко. Оно сегодня такое красивое. Я знаю, вы не можете ни ходить, ни сидеть. Я просто подниму шторы и распахну окошко, хотя бы на пару минут.

– Ну распахни…

Я бросилась к окну, отодвинула шторы, открыла окно, приподняла деда и подложила ему под спину подушки.

– Михаил Андреевич, посидите так пару минут.

– Зови меня просто Миша. Тебе можно. Знаешь, а ты очень странная…

– Почему?

– Потому что меня не боишься.

– Почему я должна вас бояться? У вас же не заразная болезнь?

– В том-то и дело, что все это понимают и боятся. Хотя чему тут можно удивляться? Я сам себя боюсь. Один раз посмотрел в зеркало… а там настоящее чудовище. – Дед прищурился от яркого дневного света. – Знаешь, когда домработница пыталась открыть шторы и хоть немного проветрить помещение, я раздражался. А сейчас мир не вызывает у меня неприязни.

– Мне очень приятно это слышать. Вам нужно почаще смотреть на солнышко, на облака, на небо. А хотите, сегодня ночью я покажу вам звёздное небо?

– Хочу, – не раздумывая, ответил дед.

– А вы хоть немного в созвездиях разбираетесь?

– Немного.

– Хотите, я вам их покажу?

– Хочу.

– А хотите, я к вам каждый день буду с утра приходить и показывать солнышко?

– Хочу. Тебе не так часто нужно будет ко мне заходить. День, два… Я чувствую, что угасаю и теряю последние силы.

– Я вчера была в церкви и ставила свечку за ваше здоровье.

– Мечтаю побывать в церкви, но это нереально.

– Почему?

– Я же лежачий. Жаль, что мне не хватает силы встать. Врачи только руками разводят. Вместе со мной только Бог и боль. Я часто молюсь, разговариваю с Богом, прошу забрать меня побыстрее. Ко мне приходил батюшка, я исповедовался. Знаешь, захотелось сбросить с себя груз. Мне стало как-то легче. Почувствовал себя более готовым уйти на тот свет.

Я ощущала, как слёзы капают всё сильнее, и ничего не могла с этим поделать.

– Знаешь, каким я был год назад? Здоровым, подтянутым, интересным. Любил играть в гольф. А сколько девок у меня было, ты даже не можешь представить! После того, как моя жена умерла, дал себе клятву никогда не жениться. И сдержал. Менял девок, как перчатки. Любил жизнь во всех её проявлениях. Летал по миру. А потом проклятая болезнь… Мне так трудно принять тот факт, что меня скоро не будет… Всё чаще и чаще в голове крутится одна и та же мысль – это несправедливо. Ведь у меня было столько планов и столько желаний… Болезнь сделала меня обозлённым на весь белый свет. Я боюсь смерти и с нетерпением жду конца мучений.

Дед наконец велел закрыть окно, и я быстро задёрнула шторы. Села с ним рядом, взяла за руку и опять заплакала.

– Ты плачешь? Почему?

– Потому, что ничего не могу сделать, чтобы подарить вам жизнь. Я плачу от бессилия.

– Прекрати немедленно.

Я тут же вытерла слёзы и прошептала:

– Извините.

– Не плачь. Если попаду в рай, то стану твоим ангелом. Я поделился с тобой своей болью, чтобы ты ценила собственную жизнь, потому что в ней каждый день может оказаться последним. Тебе повезло, ТЫ МОЖЕШЬ ЖИТЬ. А знаешь, сколько сейчас таких, как я… Тех, кто хватается за тоненькую ниточку жизни. Каждую минуту кто-то умирает, кто-то сгорает. Те, кому дана жизнь, очень часто жалуются, мол, она их покалечила, сломала, поставила на колени. Хотели бы они поменяться с такими, как я, местами? Прежде чем говорить, что всё плохо, нужно поставить себя на нужное место. Мне горько оттого, что я умираю и познаю страшные муки, а кто-то кричит, что ненавидит жизнь и готов на самоубийство. Их проблемы так ничтожны! Анфиса, обещай, что всегда будешь ценить жизнь.

– Обещаю. – Я вытерла слёзы. – А можно я исполню вашу мечту? Можно отвезу вас в церковь?

– Каким образом?

– Вызову «скорую помощь». Они положат вас на носилки и отвезут в церковь.

– Люди будут заходить и думать, что отпевают покойника.

– Плевать, что будут думать люди, – решительно произнесла я и вышла из комнаты.

Быстро переодевшись, я посмотрела на спящего Леонида, взяла сумочку, посчитала в кошельке деньги и попросила домработницу:

– Вызовите, пожалуйста, «скорую». Я не знаю, по какому номеру звонить.

– А что случилось? – заволновалась домработница. – Хозяину плохо?

– Ему уже год как плохо. Вызовите «скорую».

Женщина не стала спорить и позвонила. Но тут же сказала:

– У него есть свой лечащий врач. Нужно сообщить ему.

– Не надо никому сообщать. Нужна машина «скорой помощи». Хозяин мечтает съездить в церковь.

– Но он совсем плох. Он не может встать.

– А это и не нужно. Его внесут в церковь на носилках.

– Но ведь это такой стресс…

– В чём стресс? В том, что человек хочет пообщаться с Богом?

– Но…

– Никаких «но», хозяин хочет этого сам. Сейчас приедет «скорая помощь», узнайте, сколько нужно денег, чтобы Михаила Андреевича доставили на носилках в церковь, подождали там час и привезли обратно.

Ошарашенная домработница автоматически кивнула, затем встретила приехавшую бригаду врачей. Обговорив нужную сумму, они положили деда на носилки и повезли в церковь. Я сидела с ним рядом и, видя, как он закрывает глаза и корчится от боли, слегка сжимала свою руку.

Глава 6

Носилки положили посреди церкви, я села рядом с ними прямо на пол и увидела в дедовых глазах слёзы.

– Я могу уйти, чтобы вы смогли пообщаться с Богом.

– Ты не мешаешь.

За час, проведённый в церкви, мы не обмолвились ни словом. Оба слушали тишину. Я подложила ему под голову высокую подушку, чтобы было удобно смотреть на образа, и держала его за руку. Когда «скорая» доставила нас домой, мертвецки бледный дед посмотрел на меня, и прошептал:

– Спасибо за мечту.

В ту минуту, когда его заносили в спальню, появился ничего не понимающий заспанный Лёня.

– Ты куда моего деда возила?

– В церковь.

– Ты что, с ума сошла?! Его же вообще нельзя кантовать.

– А я и не кантовала. Конечно, дорога немного его измотала и он устал, зато посмотри, какие у него счастливые глаза. Ведь он об этом мечтал.

Лёня взял меня за руку, вытащил в коридор и прошептал, округляя глаза:

– Послушай, откуда тебе знать, о чём мечтает мой дед? Ты тут без году неделю, а уже права качаешь.

– Я не качаю права. Я хотела как лучше.

– Тоже мне сестра милосердия! Я тебе ещё раз повторяю: деда нельзя кантовать. Он и так совсем дохлый. Не нужно его никуда возить. Вот он сейчас кони двинет, а мы ещё не знаем, переписал он на меня завещание или нет. Домработница сказала, вчера к нему вечером нотариус приходил, но я ещё никаких бумаг не видел. Не удивлюсь, если в завещании всё ещё фигурируют проклятые кошки. Завтра отец с матерью прилетают. Они с ним серьёзно поговорят. Дед совсем с катушек слетел, из ума выжил. В конце концов, я выполнил его желание.

– Ты любишь своего деда?

– Конечно люблю, – не раздумывая, сказал Леонид.

– Тогда почему так говоришь?

– Было бы у тебя наследство, которое твой любимый родственничек отписал кошкам, я бы посмотрел, как бы ты рассуждала. – Леонид заглянул к деду и спросил заботливо: – Дедуль, ты как?

– У тебя замечательная жена.

– Конечно. На плохой я бы не женился. Кстати, дедуль, я не показал тебе самого главного.

Леонид достал из кармана брюк свидетельство о регистрации брака и с особой гордостью протянул его деду.

– Вот, смотри, какой у меня есть документ.

– Положи на тумбочку. Посмотрю позже.

Дед сказал, что хочет побыть один, и попросил его не тревожить. Мы вышли во двор, и я услышала, как зазвонил мобильный супруга. Он отошёл от меня подальше и заговорил как можно тише.

– Маринка, привет, любимая! Заждался твоего звонка. Как ты там? У меня всё хорошо. Мы с женой гостим у деда. Я показываю ей достопримечательности Баден-Бадена. Очень скучаю по тебе…

Нетрудно было догадаться, что позвонила та самая замужняя дама, с которой Лёня встречается уже три года. Когда он закончил разговор и подошёл ко мне, я провела ладонью по его щеке и прошептала:

– Ну и как там Марина?

– Какая Марина?

– Да ладно. Я всё слышала. Я знаю, что ты разговаривал с женщиной, которую любишь и встречаешься тайно уже три года.

Лёня выдержал паузу, заметно нервничая:

– Анфиса, понимаешь, это уже какая-то привычка. Я не могу с ней так сразу порвать. Мне нужно время. Ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы у нас с тобой всё сложилось.

– Тогда звони ей так, чтобы я не слышала. А если звонит она, уходи с телефоном как можно дальше.

Лёня прижал меня к себе и поцеловал. А затем я потащила его в нашу спальню. Он накинулся на меня, как голодный волк, но я не дала ему снять с меня одежду.

– Не спеши, – прошептала я с придыханием и слегка прикусила мочку его уха. Затем скинула платье и стала гладить его так нежно, что он застонал от удовольствия. После этого сделала ему массаж стоп, привязала его руки к кровати и принялась возбуждать дальше.

– Анфиса, да ты сумасшедшая, – стонал Лёня и пытался меня поцеловать.

В тот момент, когда я ласкала языком его тело, он не выдержал и закричал:

– Я хочу тебя! Больше не могу терпеть! Развяжи, а то я сейчас кровать согну…

– Какой же ты у меня нетерпеливый…

Я по-прежнему ласкала его тело, так и не дотрагиваясь до «достоинства». Мой супруг не выдержал и завыл. Прекратив его мучить, я взгромоздилась сверху и слилась с ним в поцелуе… После обоюдного бурного оргазма я развязала ему руки и позволила быть сверху. Как только он в меня вошёл, я так сжала мышцы влагалища, что он не смог ничего сделать.

– Анфиска, ты что творишь? – умоляюще посмотрел он на меня.

– Ты в капкане. Выбирайся.

– Не могу. У меня ничего не получается. Ты меня поглотила, как пылесос. Мне и больно, и приятно.

Когда я стала «играть» внутренними мышцами, Лёня громко закричал от удовольствия и сжал мои груди. Каждый раз, когда он, доведённый до невероятного экстаза, готов был разрядиться, я сжимала вагинальными мышцами его член и не позволяла ему это сделать.

– Анфиса, я сейчас потеряю сознание! Что ты делаешь?!

Когда я всё же позволила ему разрядиться, Лёня обессиленно упал на подушки и прошептал:

– Что ты со мной сделала? Это было фантастически. Кто тебя этому научил?

– Так я тебе и раскрыла все свои карты, – произнесла я и откинулась рядом с ним на подушки.

После этого мы поехали купаться в термальные источники. Лёня не выпускал меня из рук и, не обращая внимания на окружающих, постоянно меня целовал.

– Анфиса, мне с тобой так хорошо! Ты даже не представляешь. Я вот теперь думаю, как же хорошо, что я встретил именно тебя. Я влюбился.

Я улыбалась и закрывала глаза. Всё идёт по плану. Придёт время, и я надену на него цепь. Он станет ручной, преданный и будет исполнять все мои команды. Забудет про всяких Марин и начнёт недоумевать, как раньше жил без меня. Я, конечно, понимаю, что мужика одним сексом не привяжешь, но, тем не менее, это очень важная причина, чтобы он был рядом. Секс для мужчины как наркотик, особенно качественный секс. Если его замужняя пассия гораздо хуже меня в постели, это только мне на руку. Мужчины быстро ко всему привыкают, тем более к неординарному сексу. Банальный секс их потом вряд ли устроит.

Лёня только что сказал, что влюблён в меня, а значит, я на правильном пути и есть все шансы достичь цели. Я не только могу преподнести яркий секс, поделиться своей сексуальной энергией, но и владею навыками дрессуры. Это только кажется, что, если лечь с мужчиной в постель, можно сразу его привязать. Нет, этого недостаточно. Секс без фантазий и огонька слишком быстро приедается. Мужчине захочется новизны. Ошибка многих девушек в том, что они боятся быть раскованными и открытыми. У них слишком много табу. В сексе вообще этого не должно быть. Необходимо учиться держать свои интимные мышцы в тонусе. Лично мне помогли упражнения Кегеля. В течение дня, где бы вы ни находились, нужно сжимать и разжимать свои интимные мышцы, желательно до двухсот раз подряд. Это можно делать, сидя на работе, стоя в пробках. Сильные и крепкие интимные мышцы приносят гораздо больше удовольствия обоим партнёрам. Во время секса можно не только напрягать мышцы, но и создавать эффект пульсирования: чаще их разжимать и сжимать. Любой мужчина будет в неописуемом восторге. Секс на стороне не доставит ему того удовольствия, которое он получит дома. Одним словом, мужчине незачем будет «гулять».

Вернувшись на виллу, я сразу заметила, что Леонид чем-то сильно озабочен. По его виду поняла, что он собирается в казино.

– Анфиса, я недолго поиграю. Обещаю тебе, всего пару часов.

– Я думала, мы устроим романтический ужин.

– Просто я вчера проигрался… Сегодня только возьму реванш, и всё.

– Может, всё-таки останешься?

– Не могу. Я настроен отыграться. Обещаю, я недолго.

– Послушай, а в Москве ты тоже каждый день ходишь в казино?

– Раньше играл. А сейчас все казино закрылись. Остались только подпольные. В них народу под завязку. Я теперь только изредка туда хожу. Да и в Москве ещё работы полно.

– У тебя дед умирает, а ты в казино сидишь.

– А чем я ему помогу? Ты же сама понимаешь, что ничем. Анфис, ну хочешь, я пообещаю, что завтра в казино ни ногой? Я тебе клянусь: завтра у нас романтический ужин. Тем более, прилетают предки. Я же говорю: сегодня не до закрытия казино, а так, ненадолго.

Как только Лёня ушёл, я постучалась к деду и, после того как он разрешил мне войти, чуть слышно спросила:

– Можно, я покажу вам звёздное небо?

– Покажи.