Глава 4

Дни тянулись томительно долго. Я уже потеряла счет времени. Порою мне казалось, что я стала чувствовать себя лучше, да и результаты анализов все больше укрепляли надежду на выздоровление.

В один совершенно непримечательный день в палату вошел мой муж и посмотрел на меня так, словно я уже давно умерла. Мила сразу все поняла и ушла в коридор. Он просто пришел. Ни цветочка, ни яблока, ничего. И никакого сочувствия в глазах…

– Ну как, не надоело здесь лежать? – с непонятной усмешкой спросил он, присаживаясь на краешек кровати.

Я опустила глаза.

– Врачи говорят, что я иду на поправку. Странно, тут все мрут как мухи, а я поправляюсь…

– Оно и понятно. Такие, как ты, не умирают. Могла бы поехать со мной, когда я звал.

– Андрей, если бы я поехала, то уже давно бы загнулась. – Я отвернулась, чтобы скрыть выступившие слезы. – Ты сейчас где живешь? – еле слышно спросила я.

– Когда как. Иногда дома, иногда на съемной квартире, – равнодушно бросил он.

– Ты с кем-нибудь встречаешься?

– Ты же знаешь, я никогда не был обделен женским вниманием.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты отъявленная сволочь?

– Никто, кроме тебя, – в голосе Андрея послышалась издевка. – Мы отдалились друг от друга в последнее время… – Он тяжело вздохнул. – Это все твоя мнимая болезнь. Если бы ты хоть немного меня любила, то в первую очередь думала бы о наших отношениях…

– У меня рак. Неужели ты не можешь понять?

– Уж на раковую больную ты похожа меньше всего, – усмехнулся Андрей. – Слишком хорошо выглядишь для умирающей, прямо расцвела.

Я поняла, что больше не в состоянии продолжать этот бессмысленный и в то же время до глубины души обидный разговор.

– Пошел вон… – собрав в кулак волю, сквозь зубы процедила я.

– Что ты сказала? – злобно переспросил Андрей и побагровел.

– Что слышал! Убирайся к чертовой матери и не смей больше сюда приходить!

– А я вообще не собирался… Просто проходил мимо и вдруг вспомнил, что ты загораешь на этом курорте.

Он резко встал и вышел из палаты. Я не верила, что он может так просто уйти. Думала, вот сейчас он обязательно обернется, извинится, наговорит мне кучу ласковых слов… Но этого не произошло. Он даже не обернулся. Хлопнув дверью, он исчез. Я не устроила истерику, не стала рвать на себе последние волосы. Я просто закрыла глаза и отчетливо поняла, что иллюзия под названием «семейное счастье», которую я вынашивала все эти годы, рухнула. Говорят, что очень трудно скрывать равнодушие, но Андрею это удавалось довольно долго. Надлом наших отношений произошел намного раньше, моя болезнь тут совсем ни при чем. Я уже давно не могла объяснить, как это может быть – наличие и отсутствие человека одновременно. Любовь исчезла уже давно, а моя болезнь – лишь повод для окончательного разрыва. Так больно… Душа выворачивается наизнанку, а сердце ноет… Очень страшно думать, что семьи больше нет. Я почувствовала, что растерялась.

В палату вернулась Мила. Оценив мое состояние, она подошла к окну и раздвинула занавески.

– На улице погодка – закачаешься. Я все не могла дождаться, когда свалит этот козел. Хоть бы какую-нибудь затрапезную розочку принес, сволочь. Я вот только не могу понять, почему такие скоты никогда и ничем не болеют. Почему все шишки падают именно на нас, ни в чем не повинных женщин…

– Я его выгнала, – сказала я, не слыша собственного голоса.

– Вот это ты правильно сделала. На хрен ему сюда ходить и тебя расстраивать. Нормальный мужик должен сидеть и днем и ночью у твоей кровати и держать тебя за руку.

– Таких мужиков в природе не бывает. Они нас здоровыми-то толком не любят, а больные мы тем более никому не нужны.

Я постаралась взять себя в руки и хоть немного успокоиться. Что ж, если судьбе угодно преподнести мне столько испытаний, я обязательно с ними справлюсь. Я попробую начать все сначала. Вычеркнуть из памяти свое замужество. Самое ужасное, что я живу прошлым. Но, с другой стороны, ущемленное женское самолюбие способно на многое. Я теперь понимаю, часто браки распадаются не потому, что появляется третий или третья, и даже не из-за какого-то потрясения вроде моей болезни. Просто живущие под одной крышей люди почему-то отдаляются, перестают друг друга понимать. Наступает одиночество вдвоем. Я казню себя за прошлое. Вспоминаю какие-то моменты, прокручиваю свою семейную жизнь назад… Это удел всех потерявших. Иногда корю за недальновидность себя, иногда обвиняю Андрея. Говорят, со временем невыносимая боль отпускает, и мне хочется в это верить. Я обязательно встречу новую любовь, ведь без нее нет смысла жить, только она спасает нас от смерти.

– Хватит себя мучить, – послышался голос моей соседки.

– Я в порядке. Мне кажется, что еще немного, и я буду в полном порядке.

Я подошла к окну и с завистью смотрела на мир, в котором жили люди за пределами нашей жуткой больницы.

Наутро при обходе врач торжественно похлопал меня по плечу и поздравил с выздоровлением. Это было невероятно.

Я хорошо помню тот день, когда смогла покинуть стены страшной больницы. Меня не беспокоила ни моя неестественная бледность, ни то, что на голове осталась лишь малая часть моих роскошных волос. Я благодарила Бога, что осталась жива, выкарабкалась и теперь могу быть рядом со своими близкими и друзьями.

Мы обменялись с Милой телефонами и присели на дорожку.

– Ты только не пропадай, – возбужденно говорила подруга, вытирая слезы, – звони. Мы же все-таки теперь не чужие, столько пережили вместе. Завтра и меня выписывают.

Я поцеловала Милу в щечку.

– Главное, чтобы и ты не пропадала. Тоже звони, я буду ждать. Очухаешься, придешь в себя, снова выйдешь на работу. Думаю, босс к тебе все-таки неравнодушен.

Мила глубоко вздохнула:

– Если бы все было так, как ты говоришь! Уверена, он уволил меня к чертовой матери и взял какую-нибудь здоровенькую старлетку.

– Не придумывай! Пока ничего не известно, – прикрикнула я.

Внизу меня ждали родители. Понять, что чувствовали мы, глядя в глаза друг другу, может только тот, кто пережил нечто подобное. Мама обняла меня за плечи и зарыдала. Папа протянул роскошный букет и погладил по голове.

Глава 5

Дома меня ждал удар. За время моей болезни Андрей увез из нашей квартиры почти все вещи. Я окинула безразличным взглядом полупустую квартиру и присела на стоящий посреди комнаты стул.

– Понимаешь, доченька, мы не хотели тебя расстраивать, – неуверенно начала мама. – Андрей заказал машину и все вывез сразу, как только вернулся со сплава. – Голос мамы заметно дрожал, она готова была расплакаться. – У него никогда не было совести. Даже вещи сына зачем-то забрал. Чтоб они ему поперек горла встали.

– Да ладно, бог с ним со всем, наживем, – отрешенно произнесла я. – Заработаем. Лишь бы больше не потерять, например здоровье.

Когда родители ушли, я принялась разглядывать себя в зеркало. Выпирающие скулы, осунувшееся лицо, словно я вернулась не из больницы, а из концлагеря. Ничего, самое страшное уже позади. Я победила болезнь, я смогла, я справилась, я оказалась сильнее.

Побродив по дому, я достала из сумочки аккуратно сложенный листок с адресом дачи Костиного отца. Сердце сжалось. Так жалко этого мальчика! Господи, как же страшно умирать в таком возрасте. Он хотел жить, он цеплялся за жизнь… Он любил… Наверное, это была его первая, еще юношеская, но уже такая глубокая любовь. Ради любимой он украл деньги… Он хотел ей доказать… Стоп! Вспомнив о закопанных деньгах, я почувствовала странное возбуждение. Деньги… Денежки бы мне пригодились, ведь мне так хочется подарить родителям домик. Двадцать тысяч долларов – приличная сумма, на нее я смогла бы что-нибудь подыскать. Остальные сто тридцать нужно отдать Костиной женщине. Мне чужого не надо.

На другой день с утра я поехала в магазин и купила вполне удачный парик. Пока отрастут свои, пройдет немало времени, поэтому иного выхода не было. Немного косметики – и лицо стало более привлекательным. Исчез противный бледно-зеленый оттенок. За время болезни я ужасно похудела, почти высохла. Пришлось немного обновить гардероб. Ничего, скоро я обрету прежнюю форму и буду вызывать восхищение мужчин и откровенную зависть женщин. Все обязательно будет, нужно только подождать.

Вернувшись из магазина, я еще в прихожей услышала телефонный звонок.

– Привет.

– Тебя выписали? – обрадовалась я звонку Милы.

– Как и обещали. Даже не верится, что нам с тобой эти гребаные больничные каталки не пригодились.

Мила замолчала, а я подумала, что этот черный юмор можем понять только мы, те, кто был в нескольких шагах от смерти, кто каждый день боялся и ждал ее приближения.

– Как твой Челноков? – Вопрос прозвучал немного осторожно, даже, можно сказать, нерешительно.

– А что ему сделается… Вывез все домашнее добро. Дай бог, чтобы это ему на пользу пошло. Даже вещи сына подрезал. Не понимаю, на черта они ему сдались, у них ведь совсем разный размерчик.

– Может, на барахолке загонит?

– Может, и загонит. Эта сволочь ничем не побрезгует.

– Вот и выходи замуж. – Мила немного помолчала. – Никогда в жизни не выйду замуж по любви, только за деньги. Уж лучше жить с пухлым кошельком и ни в чем себе не отказывать, чем выйти за какого-нибудь выродка, терпеть его скотскую любовь и ждать, пока он окончательно уйдет налево, не забыв при этом обчистить квартиру.

– Тебе проще. У тебя есть кандидатура.

– Какая?

– Твой шеф. Возможно, он расчувствуется и возьмет тебя под свое мясистое крылышко.

Я бросила взгляд на свою сумочку, в которой лежали Костины записочки. Мне не хотелось действовать в одиночку, напарница в ранге самого настоящего телохранителя мне бы совсем не помешала. Вдвоем веселее и как-то сподручнее.

– Послушай, Мила, а ты себя как чувствуешь?

– Если сравнивать с тем, как я себя чувствовала в больнице, то просто восхитительно.

– Хорошо. Пройдет совсем немного времени, и мы будем вспоминать наши с тобой страдания как страшный сон. Знаешь, мне нужна твоя помощь.

– Я всегда рада тебе помочь, говори, что надо?

– Мне нужно съездить на дачу к одному человеку и выкопать на его дачном участке шкатулку.

– Шкатулку? – от удивления Мила громко присвистнула. – Странно! А какого черта он ее закопал? Люди на своих огородах помидоры да огурцы сажают, а этот придурок какие-то шкатулки.

– Долгая история. Я расскажу тебе позже. Так ты со мной едешь?

– Поеду, если это для тебя так важно.

– Ты даже не представляешь, насколько важно. Только это немного опасно. Мы должны приехать ночью и выкопать шкатулку так, чтобы никто не увидел.

– А может, мы лучше сделаем это днем? Ночью ведь копать неудобно. Мы же не кроты.

– При свете нельзя. Я же тебе говорю, мы должны сделать все незаметно.

– Как скажешь … Только я лопатой не очень хорошо орудую.

– За это не переживай. Лопатой буду орудовать я. Ты же профессиональный телохранитель. Так занимайся своим делом.

– Ты хочешь сказать, что я должна тебя охранять?

– Вот именно. Будешь стоять рядом со мной и смотреть по сторонам, наблюдать за тем, чтобы не было ни одного лишнего шороха.

– Это для меня пара пустяков.

– Словно я твой босс…

– Мой босс шкатулки на огородах не сажает, – развеселилась Мила.

– Тогда приезжай ближе к вечеру, все и сделаем.

Положив трубку, я отправилась к родителям, чтобы повидать сына. Со вчерашнего вечера я уже успела соскучиться. Сашка сидел за компьютером и играл в какую-то замысловатую игру. Мы просидели с ним около двух часов, потом я вернулась к себе. К моему великому удивлению, ключи от машины оказались на месте. Челноков никогда не умел водить машину, может быть, поэтому пока еще не прихватил ее. Я сварила кофе, мечтательно закрыла глаза и вновь представила очаровательный домик на берегу. Мои мечтания прервал пронзительный звонок в дверь. Андрей? Я вскочила. Может быть, он одумался и пришел попросить прощения? Господи, какие же мы, бабы, дуры… Даже после стольких гадостей верим в лучшее, ищем хоть какое-нибудь оправдание.

Открыв дверь, я облегченно вздохнула: передо мной стояла похорошевшая Мила.

– Это я – Челноков, пришел для того, чтобы забрать у тебя последнее. Я забыл забрать свой старенький диван, на котором сидел и портил воздух столько лет, – весело пробасила она и чмокнула меня в щеку.

– Забирай свой вонючий диван и уматывай к чертовой матери, – подыграла я подруге и впустила ее в квартиру.

Мила быстро прошла по всем комнатам и покачала головой:

– У тебя тут словно военные действия прошли недавно.

– Челноков постарался. Даже стиральный порошок и хозяйственное мыло уволок.

– Может, он этим мылом будет свое хозяйство промывать.

– Было бы хозяйство, а то так, какое-то недоразумение.

– Так он у тебя и в постели был парень хреновенький?

– Хреновенький – слишком мягко сказано. У него член толщиной со спичку, ей-богу.

– Ну ты, подруга, попала, – Мила хихикнула. – Он у тебя, оказывается, и для этого дела не очень приспособлен! И как он только умудряется с бабами гулять?

– Это тайна, покрытая мраком. Я когда с ним первый раз переспала, решила, он мне вообще девственником достался. Сделал два неловких движения и кончил, прямо напасть какая-то.

Вдоволь позлословив и навеселившись, мы отправились на дело. Когда сели в машину, Мила достала пистолет и помахала им перед моим носом. Я уставилась на него как завороженная, на лбу у меня выступила испарина.

– Он что, и вправду настоящий? – испуганно спросила я.

– Ну ясное дело, не игрушечный. У меня есть разрешение на ношение боевого оружия, я же профессиональный телохранитель.

– Я настоящий пистолет вблизи никогда не видела. А зачем ты его взяла?

– Как это – зачем? Ты же сказала, что будешь орудовать лопатой, а я должна тебя охранять.

– Думаешь, что пистолет может пригодиться?

– Я же не знаю, что у тебя там за дачный участок, на котором шкатулки закапывают. Я сейчас словно на работу еду, а на работе я всегда с оружием.

Сегодня понедельник, рабочий день – значит, дача должна быть пустой. Мила сидела, закинув ногу на ногу, и разглагольствовала:

– Вот если бы я вышла замуж за своего шефа, я бы тебя на Кипр свозила. Здоровья бы поднабрались, от больничных воспоминаний отошли, нормальных мужичков склеили. Если бы он на мне женился… Проклятая болезнь! Ведь я уверена, что он ко мне что-то чувствовал. Я же с ним в каких только передрягах не была… А наш первый сексуальный контакт до сих пор мне по ночам снится. Он тогда в командировку летал, ну, естественно, и меня с собой прихватил. Это в гостиничных апартаментах произошло. Он подвыпивший был, ну я и не растерялась. Думаю, нужно брать быка за рога, пока он тепленький. Короче, сама к нему в постель прыгнула. Если честно, не ожидала, что он окажется нормальным любовником. С этой ночи у нас с ним все и пошло. Работа и секс. Секс и работа. Я поначалу его ревновала страшно. А потом подумала: глупо ревновать то, что тебе не принадлежит. У него ведь власть, связи, деньги. В конце концов, он мой работодатель. Кормилец, одним словом. Он ведь и с разными женщинами встречался. Случалось, даже проституток заказывал.

– А ты как на это реагировала?

– А как я должна реагировать? Я всегда знала свое место и довольствовалась тем, что мне перепадало.

Мила глубоко вздохнула и с грустью уставилась в окно:

– Правильно, видно, говорят, что не надо хватать звезд с неба и не стоит спать со своими начальниками. От этого одни разочарования и головная боль. На хрен ему на ком-то жениться, если он за деньги черта лысого купит.

– Мы уже почти у цели, – сказала я и испуганно посмотрела на Милу.

– Ты что, боишься, что ли? – удивилась она.

– Не знаю. Просто я никогда раньше по чужим дачам не лазила.

– Я тоже, но что не сделаешь ради любимой подруги.

– Давай оставим машину в начале улицы, а сами пойдем пешком. Так безопаснее. Никто не догадается, на чью дачу мы приехали.

– Как скажешь, – согласилась Мила и вышла из машины.

– Пока никаких подозрительных субъектов не наблюдаю, – сообщила она, оглядевшись по сторонам.

Я взяла ее за руку, и мы пошли по освещенной улице вдоль симпатичных дачных домиков. Сердце колотилось в грудную клетку. Оно и понятно. Раскапывать клад на чужой даче – занятие малоприятное и, скажем прямо, рискованное. Но я не могла отказаться от денег, не могла не исполнить последнюю просьбу умирающего. Если Костя хотел доказать своей любимой, что он что-то из себя представляет, пусть так оно и будет.

– Послушай, а чем мы будем копать? – неожиданно спохватилась Мила.

– На любой даче должны быть орудия садового производства, – неуверенно сказала я.

– А что мы будем делать, если хозяин этой дачи не заядлый огородник?

– Тогда придется одолжить лопату у соседей! – нервно засмеялась я. – Выкрутимся как-нибудь. Думаю, тот, кто закапывал эту шкатулку, не вез лопату с собой, а взял ее здесь.

Увидев на воротах нужный номер, я перевела дыхание и постаралась взять себя в руки. В соседнем доме горел свет, значит, мы приехали слишком рано.

– Соседи не спят, – словно прочитала мои мысли Мила. – Как ты относишься к лишним свидетелям?

– Отрицательно. Свидетели нам совсем не нужны.

– Тогда, может, посидим в машине?

– Нет. Просто мы будем действовать осторожно. Нужно осмотреть дом.

Калитка открылась беспрепятственно. Пройдя по узенькой, выложенной разноцветными булыжниками дорожке, мы подошли к беседке и огляделись по сторонам. На даче никого не было. Взглянув еще раз на Костину схему, я быстро сориентировалась и увидела яблоню, под которой следовало копать.

– Копать нужно там, – показала я Миле.

– Копать по твоей части, а мое дело тебя охранять. Для начала не мешало бы найти лопату, – заметила она.

Покосившись на светившееся соседское окно, я решительно направилась к дому. Попытка открыть дверь, естественно, оказалась безуспешной. Осмотревшись, я поняла, что не смогу попасть в дом и через его окна.

– Прямо не дом, а какая-то крепость, – проворчала я.

Неожиданно мой взгляд остановился на висящем над дверью ключе. Он висел на гвозде над дверным проемом.

– Неужели это ключ от дачи?

– Похоже на то, – кивнула Мила.

– Первый раз вижу, чтобы ключ так запросто висел. А если бы пришли воры…

– Может, там и брать нечего. А вообще, это умное решение. Многие делают так, чтобы какие-нибудь мародеры не били окна и не взламывали двери. Зашел, взял, что хотел, и ушел с миром.

Сунув ключ в замочную скважину, я легко открыла дверь и вошла в прихожую. Даже в темноте сразу стало ясно, что обстановка дома была самая что ни на есть обычная. Никакой роскоши, никаких излишеств. Это было довольно странно. Такой дорогой, представительный мужчина, как Костин отец, мог бы прикупить себе домик поприличнее.

– Я так поняла, что свет включать нельзя, – донесся Милин голос.

– Нам нужен фонарик, – сказала я.

– По-моему, сейчас все едино: что лопата, что фонарик… Я вообще не понимаю, как в такой темноте можно что-то найти. – Мила была явно огорчена, и напрасно. Все оказалось довольно просто: рабочий инвентарь стоял в коридоре.

– А вот и лопата, – обрадовалась я, словно мне удалось обнаружить слиток золота.

– Масть поперла, – облегченно вздохнула Мила. – А ты везучая.

– Должно же мне хоть в чем-то везти, а то ни в любви, ни в личной жизни…

Через несколько минут я уже старательно ковыряла плотную землю. Свет в соседском окошке погас, видно, нежелательные свидетели легли спать. Интересно, как глубоко Костя закопал шкатулку… Не могу же я до утра рыть эту яму!

Вдруг за забором послышался шум подъезжающей машины. Я растерянно взглянула на подругу.

– По-моему, везение нас покинуло. Неужели пожаловали незваные гости?

– И время уже вроде не детское, – прошептала подруга и жестом показала мне, чтобы я пригнулась. – Давай присядем за кустом смородины. Может, они не задержатся долго.

Мы уселись на землю и навострили уши. Это Костин отец? И чего ему понадобилось здесь в такое время? Нормальные люди давно дрыхнут и видят сны. Сегодня рабочий день, а Костя говорил, что отец наведывается на дачу только в выходные…

На мощеной дорожке показались двое мужчин. Незнакомцы вошли в дом и пробыли там не больше минуты.

– Хозяин есть? – прошептала мне на ухо Мила.

– Нет, этих типов я вижу в первый раз.

Как только мужчины вышли из дома, мы снова замерли.