Глава 5. Alma mater

Alma mater – с лат. «университет».

Феликс стоял на крыльце общежития МГУ, в котором прожил шесть веселых лет.

Вот забор, через который они перелезали с Пашкой, спасаясь от психованной собаки в день заселения. Уже потом, после счастливого спасения, узнали, что они соседи по комнате.

Вот елочки, которые завхоз выгнал их сажать на майские праздники на четвертом курсе.

Вот дверь, в которую они с Пашкой немного не вписались, когда возвращались с первого Пашкиного стендап-выступления.

Тогда пришлось скидываться на стекло и самим его менять. В процессе они разбили и новое стекло, еще не вставленное. Решили, что на счастье. Пошли за вторым. Второе стекло немного не дотянуло до двери – выскользнуло из пашкиных рук и упало в опасной близости от правого кроссовка Феликса, заставив его мысленно сжать пальцы ног в кулачки.

А может и не мысленно…

Когда они пришли за третьим, продавщица в хозмаге предупредила, что это – последнее стекло нужного размера и если понадобится еще, нужно будет ждать поставку не меньше недели. Пришлось срочно учиться быть аккуратными.

Феликс посмотрел в то самое, «удачное», стекло. Стекло отразило яркое синее небо без единого облачка, пышную зелень отцветших кустов сирени и парня в джинсах и потертой кожаной куртке, из-под которой выглядывала красная рубашка в крупную клетку.

Сегодня был важный день, поэтому темно-русые волосы он тщательно уложил, чтобы не падали на лицо. Стригся Феликс не коротко, но и длинные волосы не отпускал, чтобы не морочиться с ежедневным уходом и укладкой.

Плотный график учебы (а теперь еще и работы!) привел к тому, что времени у него катастрофически не хватало. А как известно, неухоженные волосы не красят мужчину. Впрочем, женщину тоже.

Треть лица закрывали очки в модной сейчас роговой оправе «привет из 70-х».

– Алекс, ты такой лапочка в этих винтажных очках, тебе так идет! – ворковали девочки в группе, когда он пришел в них на четвертом курсе.

Феликс терпеть не мог, когда его звали Феликсом. Так что это имя осталось у него только для официальных документов и малознакомых личностей, которые исчезали из его жизни до того, как узнавали, что нравится этому парню, а что – нет.

– Ой, кажется, у моей бабули были такие, – подколол его Пашка.

– У моей тоже, Паш. Я тебе больше скажу, это ее очки. Не знаю, как попали ко мне, видимо случайно смахнул в сумку, когда собирался.

– Ого, так ты любитель винтажа и фамильных ценностей? Не подозревал!

– Вчера свои уронил. Представляешь, надел – и подошли по диоптриям. Почти. Все же лучше, чем совсем без очков. Пока в этих похожу, а как получу стипендию, куплю новые.

Но увы, в день стипендии они с Пашкой пошли в клуб, не вписались в дверь и стипендия была потрачена на упражнения в освоении, возможно, очень нужной, и, может быть, даже более денежной в реалиях современной россии, профессии стекольщика.

– А может, и не нужны тебе новые? – сказал тогда Пашка, – ты видел, как на тебя стали девчонки смотреть? Уровень загадочности зашкаливает.

– Завидуешь?

– Серьезно, когда купишь новые, я эти заберу и буду носить с обычными стеклами. Уж я своего не упущу!

– Нет уж. Теперь я опасаюсь за женскую половину нашего факультета. И вообще. Если так хочется – у тебя своя бабушка есть. Езжай к ней и вымогай у нее очки сколько угодно.

В кармане беззвучно бжикнул телефон. Редакционная привычка – в первый же день практики двух студентов выгнали из съемочного павильона за включенный звук. Шла съемка, команде пришлось переснимать дубль «Экстрасенсов», а тем двум студентам – срочно искать место для практики.

«Я у помойки, помочь?» – пришло смс от Пашки.

Феликс посмотрел на коробки с вещами, которые он непосильным трудом скопил за годы жизни в Москве.

Коробок было ровно на две больше, чем рук у Феликса.

«Было бы недурно, Павел Александрович» – ответил Феликс другу.

«Miseris succurrere disco», – пришло в ответ. Феликс усмехнулся. Полностью фраза звучала «Non ignara mali, miseris succurrere disco» и с латыни переводилась как «Познав несчастье, я научился помогать страдальцам». Кроме прочего, она приглашала Феликса к их с Пашкой старой игре – ехидной перепалке латинскими фразочками, к месту и не очень. Феликс задумался – именно сейчас в голову ничего не приходило.

Пашка закончил филфак. А в МГУ, как известно, лучший филфак в мире. И речь декана на первом курсе о том, что «каждый наш выпускник говорит минимум на пяти языках» была констатацией факта, а не банальной похвалой.

Несмотря на множество историй, в которые чуть ли не ежедневно влипал Пашка, к диплому он в совершенстве писал и говорил на русском, английском, старославянском, древнегреческом и латыни.

Феликс, с которым они жили в одной комнате, соответственно, тоже.

Изучив список предметов на второй семестр, Пашка ругался и подвергал сомнению все мертвые языки по списку «да кому это надо в двадцать первом веке, Фел?»

Со временем практическая ценность древнегреческого и старославянского не раз подвергалась сомнению, но латынь неожиданно реабилитировалась в глазах веселого соседа.

Он отметил «по чистой случайности», что невзначай брошенная фраза на латыни действует на окружающих если не магически, то магнетически. А на женщин работает не хуже коктейля в баре и уж точно мощнее «бабулиных» очков.

Тут главное – не переборщить. А то вместо «боже, какой он умный» можно дожать до «боже, какая я тупица» и дама погрузится в пучину самокопания и самоедства. И для вывода ее из этого состояния нужен расширенный курс психологии, а не общий, который нам читали, – делился он секретами соблазнения.

Он-то когда-то и затеял эту игру.

«Давай я тебе буду писать на латыни, а ты мне отвечать? Зачем? Ну, в прикол просто, – и добавил высокопарно, явно цитируя кого-то из классиков или профессоров, – дабы не утратить остроту ума!»

Сомнительное с точки зрение нормального человека развлечение неожиданно прижилось и вошло в привычку.

– Привет, – Пашка ворвался в воспоминания о самом себе с характерной ему настойчивостью, – надеюсь, книг в этих коробках нет?

– Ну, может быть парочка, – прикинул Феликс.

– Парочка десятков?

– Хорошо, бери вон те две, – указал он на стоящие с краю коробки, – в них точно нет книг.

Пашка подхватил предложенное и охнул:

– Я передумал – давай меняться. В этих, видно, очень ценные и дорогие твоему сердцу камни. А книги я люблю больше презренных… да что уж там, любых камней.

– Hominis est errare, – ответил Феликс латинской фразой «Человеку свойственно ошибаться» и прибавил шаг, видя реакцию друга на остроту, – догоняй!

Под пашкины наигранные вздохи коробки были погружены в багажник новой (она же первая и пока единственная) пашкиной машины.

– Ну что, поехали? Я тебе освободил место в шкафу. Диван, правда, один, пока поспишь на полу, – деловым тоном сказал человек, еще пять секунд назад изображавший страдальца, который «знал бы, что придется работать грузчиком, не стал бы заморачиваться с поступлением в МГУ».

– Поехали. – Феликс пристегнулся. Не из соображений безопасности, а ради пашкиного финансового благополучия – в Москве с этим строго – везде камеры, камеры, камеры… – Но не к тебе. Мне дали квартиру на работе, так что есть, где жить. Но все равно спасибо за помощь и содействие в переносе грузов, а также подъеме пешком по лестнице на последний этаж.

– Слющая, какой такой пАдъем? Тебе шашечки или ехать? Я водитель обычный, не грузчик, э? – с деланным ужасом в глазах вращал головой Пашка попутно выезжая с парковки. И уже деловым тоном. – С каких это пор вам на работе дают квартиры? Еще недавно ты жаловался, что вам даже бумагу в офис не покупают?

– Я нашел нормальную работу, там и выдали.

– Ого! И куда?

Феликс задумался – говорить или нет?

– В Министерство Магии, – решился он.

– И что, взяли без диплома Хогвартса? – хохотнул друг.

– Ну у меня же диплом МГУ с отличием, видимо, это что-то да значит.

Пашка вырулил на дорогу, разговор прервался на пару минут, пока не очень-то уверенный еще водитель перестраивался и набирал разрешенную скорость. Так что шутка, ожидаемая Феликсом, так из него и не вылетела.

– И давно ты это провернул?

– Час назад, – пробормотал Феликс, глядя, как летят мимо дома, машины, магазины и сотни и сотни людей, спешащих к метро, – знаешь, это было самое странное собеседование в моей жизни.

Адрес квартиры, указанный в выданных Феликсу документах, пашкин навигатор не нашел. Домов на улице Ленивка было множество. Одних только корпусов и строений у домов с номером «1» друзья насчитали штук десять. Так что они просто поехали в нужную сторону.

– Разберемся на месте, – предложил Феликс.

– А то… – Пашка вырулил с Тверской на ужасающий любого автолюбителя шестиполосный перекресток у Охотного ряда(*). – На работу ты в Кремль ходить будешь?

Он пару раз дернул рулем, притормозил, пропуская блестящие дорогие машины.

– Офис на Китай-городе, – ответил Феликс, имея ввиду, конечно же, станцию метро, – в принципе, тоже не очень далеко, – кивнул он на красные башенки Кремля, – но пешком… все же перебор.

По поводу расположения адреса Пашка шутил уже второй раз. Ещё бы! Везет вещи друга из общаги в самый центр столицы. Судя по карте, нужный дом находился в крошечном квартальчике.

С юга островок жилых домов прикрывала набережная Москвы-реки. С востока – Кремль. С запада – просторный парк вокруг массивного храма, и, собственно, храм. На севере, через тихую Волхонку, перетекающую в извечно стоящую в пробке Моховую, столпились известные на всю страну и окрестности, музеи, центральные филиалы банков и иные элитные учреждения.

– Место пафосное. Ты уточни, может, есть еще вакансии? Я тоже хочу жить рядом с Кремлем.

Они почти подъехали. Феликс сунул руку в карман и наткнулся на новенький телефон, выданный ему в зеркальном зале. Он о нем совершенно забыл!

Стоило дотронуться пальцем до кругляша в центре, как экран разблокировался.

«Неужели защиту никакую не ставят?» – удивился Феликс.

В глаза бросилось приложение «MAPS» – больше на рабочей панели ничего не было. Феликс открыл программу. Больше от нечего делать, чем питая какие-либо надежды.

– Смотри-ка, Паш. А в этом навигаторе нашелся адрес. Поворачивай в арку, потом направо. Судя по карте, можно доехать прямо до подъезда.

Пашка молча кивнул, напряженно прикусив губу. Чем ближе к центру, тем тяжелее было ему в роли водителя. Последний километр сложность маневров на дороге достигла своего пика. Новость, что в конце напряженного пути, полного лавирования и слежки за десятками знаков, хитрой разметкой и натыканными всюду камерами, ему не нужно будет искать место для парковки, он воспринял почти позитивно.

Грела мысль, что во дворе парковка может быть бесплатной, а не пятьсот рублей в час, как обычно бывает в этом районе.

По адресу улица Ленивка, дом 2 действительно нашелся четырехэтажный дом, построенный где-то на стыке девятнадцатого и двадцатого веков.

– Модерн, – оценил Павел с видом знатока и тонкого ценителя архитектуры, – смотри-ка, соседние дома с пластиковыми окнами, а здесь ценители старины – в парадной отреставрировали родные, деревянные.

Гнутые дубовые рамы во всю высоту здания открывали перед вчерашними студентами вид на просторный подъезд с лепниной и богатыми резными перилами.

– Если тебе выдадут для работы черный феррари, я не против подрабатывать твоим Робином! – оценил Пашка новый уровень жизни друга.

– Паш, успокойся. Может, там комната с гнилыми полами и тараканами, мы ж не знаем, – пробормотал Феликс, по-хозяйски распахивая багажник.

– Комнаты с гнилыми полами магнитными замками не закрывают, – справедливо заметил Пашка.

Ребята разгрузили машину и подняли коробки на третий этаж.

Номеров на дверях не было, но на каждой площадке было всего по две квартиры. На карте Феликса они нашли небольшую цифру 6.

– Гарантирую, это шестая дверь! – подмигнул Пашка и первым пошел наверх.

Пашкины гарантии оказались гораздо надёжнее, чем официальные банковские.

Черная коробочка на двери мигнула зеленым огоньком и щелкнула. Дверь приоткрылась. Пашка многозначительно посмотрел на нее.

– Заходим или попробуем открыть соседнюю? – спросил он, – Вдруг ключ подойдет?

– Нет уж, давай зайдем в эту.

Они зашли.

Если внутри когда-то и были гнилые полы с тараканами, то тараканы в срочном порядке разбежались, а полы покрылись наборным паркетом елочкой. На паркете, в окружении бетона и стекла, в самом центре большой комнаты стоял широкий диван из желто-коричневой кожи, перед ним – дизайнерский столик. Как в ресторанах – на тоненькую золотистую раму с изящными ножками положили растрескавшуюся деревянную дверь с остатками облупившейся краски. За диваном виднелась современная кухня в серых тонах – глянцевые фасады во всю стену. За прозрачной перегородкой напротив – спальня. За ней еще одна стеклянная стена открывала вид на санузел.

– Душ размером с нашу комнату в общаге! – Пашка заглянул внутрь, – Интересно, как тут мыться с прозрачным стеклом? – он зашел внутрь, захлопнул дверь – стеклянная перегородка стала матовой, – Ого! – закричал он уже изнутри, и потом уже громче, – ОГО! Тут сидушка унитаза с подогревом!

Пока Пашка восхищался современными технологиями на службе производителей сантехники, Феликс сел на диван и аккуратно сложил ноги и новенький телефон на старинную дверь. Выглядела она, надо сказать, очень натурально. Может, и правда, настоящая? «Сказать ему, что нас снимают, – размышлял Феликс, слушая полные искреннего восхищения вопли, – или не говорить? Поздно наверное… Да и кто такие интересные эмоции вырезать будет? Эх, хотел Пашка попасть в телевизор… может, это его шанс?»

«Интересно, что это за квартира? – размышлял Феликс, постукивая карточкой-ключом по кожаному боку дивана, – посуточно арендовали или, может, кто-то из телевизионных боссов одолжил?»

Последнее не было редкостью. Когда по сценарию съемки должны идти в шикарных апартаментах, а бюджета хватает на пару кирпичей и собачью будку, частенько вот так просят кого-то из знакомых, обеспеченных. Или может какой-нибудь большой начальник с канала пустить к себе.

Уж очень вокруг было шикарно, как-то по-настоящему, на декорации не похоже.

«Картина на стене точно маслом написана!» – Феликс не удержался и подошел поближе к абстрактному полотну из серых полос разной ширины.

– Любуешься искусством? – выглянул из ванной Пашка, – знаешь, я решил! – уверенно сказал он, – нам все же стоит жить вместе! Но жить мы будем не у меня, а у тебя! О, а это что такое?

Он подошел к блестящей конструкции, выпирающей из стены. Издали Феликс принял ее за какой-то объект современного искусства – объемное панно или настенную скульптуру.

Вблизи она оказалась еще больше похожа на арт-объект.

– Ого! – Пашка постучал по хромированному краю торчащей из стены трубы. Края у нее были аккуратно загнуты к стене.

Диаметр отверстия оказался около метра и… это действительно была труба! Настоящая!

То, что Феликс принял за блестящую раму с имитацией объемной картинки внутри, оказалось утопленной в стену огромной трубой.

Через полметра труба изгибалась в спираль на манер горки в аквапарке и плавно уходила вниз.

Пашка посветил внутрь фонариком телефона, но ничего нового они не увидели.

– Интересно, куда она ведет? Посмотрим?

– Почему бы и нет? Вряд ли это такой особенный камин?

– Может там внизу живет Сплинтер и он возьмет нас в ученики?

– Оставайся здесь, – Феликс снял куртку и бросил на диван, «это третий этаж, труба явно ведет на второй», – если я минут через десять ничего не отвечу, спускайся этажом ниже и стучи соседям. Ключ на двери, – махнул он в сторону винтажной вещицы, – то есть… на столе.

– Подожди, не залезай! Я сейчас поищу ведро, наберем воды и спустишься как в аквапарке.

– Так. Встречу Сплинтера, замолвлю за тебя словечко.

Не дожидаясь ведер, тазиков или другой тары, в которую Пашка догадается налить воду, Феликс залез ногами вперед в трубу и действительно, поехал вниз, как в аквапарке.

_______

(*) Имеется в виду станция метро Охотный ряд. Это ближайшая станция метро к Красной площади. Собственно, один из выходов ведет прямо в начало главной площади страны.

(**) Приложение «MAPS» – «Карты» – на английском и латыни пишется одинаково.