Глава 2. Великий Дом у себя дома

Несмотря на занятость, фараон лично проводил Марь Иванну на женскую половину дворца. В отведенной ей комнате было очень уютно. Везде висели шторочки, занавесочки, рюшечки и помпончики. Было много вазочек и статуэточек. На полочке выстроились в ряд золотые крокодильчики мал мала меньше.

– Располагайся как дома, – гостеприимно предложил Хуфу. – Нравится?

– Очень мило, – похвалила Карга. – Сразу видно, что ваша жена хорошая хозяйка.

– Сейчас я вас познакомлю, – пообещал Великий Дом. – Пойдем в Прохладительную Палату.

В полутемном покое и в самом деле было прохладнее, чем в остальных помещениях дворца. Какая-то женщина заботливо поправляла букет в вазе.

– Моя жена, – представил фараон.

– Очень приятно, – расцвела Карга. – У вас просто золотые руки. Всюду такой порядок. Так чисто и красиво.

– И мне очень приятно, – просияла царица. – Я столько о тебе слышала!

– Моя жена, – повторил Хуфу.

Карга недоуменно оглянулась. Болезненно морщась, в кресле полулежала женщина с цветущим румянцем на лице.

– Так это вы жена? – бросилась к ней Марь Иванна. – Очень приятно. Я говорю, руки у вас золотые…

– Ой, – простонала царица. – Мои бедные руки. Их так ломит… А ноги… И здесь, в правом боку, такое колотье…

– Моя жена, – еще раз сказал фараон, когда в дверь впорхнула улыбчивая молодайка в задорных кудряшках.

Лицо Марь Иванны вытянулось.

– Здрасьте, – прощебетала молодайка, и в Прохладительной сразу стало тесно и шумно. – Так это тебя из песка выкопали, да? Вот ведь как бывает: идет человек, ничего не замечает, вдруг кто-то вылезает из-под земли… Бегемота можно родить, честное слово. Мне подруга недавно рассказывала такую историю…

– Помолчи, Кукушка, – поморщился Хнумхуфу. – Дай человеку в себя прийти.

– А я разве что-то говорю? – оскорбилась Кукушка. – Молчишь – плохо, говоришь – тоже плохо, тебе не угодить. Скажи лучше, сандалии принес?

– Привезут с минуты на минуту, – пообещал фараон.

– Ну вот, – Кукушка бурно задышала. – Я, видите ли, много разговариваю. А попросишь тебя что-нибудь сделать для дома – не дождешься. Посмотри, в каком старье я хожу! – и она кокетливо выставила вперед миниатюрную ножку в золоченом шлепанце.

– Ой, – донеслось из кресел, – тебе хорошо, а я вообще ничего не могу обуть – так все вспухло. Вот… уже и в ухе стреляет…

– Ну что мы, сестры, все о печальном да о печальном, – женщина, хлопотавшая у вазы, небрежно выбросила за окно готовый букет и принялась составлять другую композицию. – Великий Господин весь день работал, устал и пришел домой не для того, чтобы выслушивать наши жалобы. Создадим ему условия для отдыха, уют, настроение… А за это, сестры, – она умильно покосилась на фараона, – Великий Дом будет нам благодарен и подарит много, много сандалий…

Карга растерянно переводила взгляд с одной женщины на другую.

– Уточните, гражданин царь, которая из них ваша настоящая, я хочу сказать, законная жена, – потребовала она.

Женщины рассмеялись.

– Все, – удивился фараон. – А что, мало? Но у нас как-то не принято иметь больше трех жен…

– Боже, какая дикость и отсталость! – ужаснулась Марь Иванна. – Держать в доме гарем!..

Хуфу обиделся:

– Жены – это святое. Царицы! А гарем у меня в отдельном флигельке…

Марь Иванна раскрыла рот, но ее опередила Кукушка:

– Так вот, сегодня я забегала в гарем, и что мне там рассказали!..

– О-хо-хо! – простонала больная. – Мне бы сил хоть до постели добраться, не то что по гаремам бегать…

– Кстати, о постели, – ласково сказала жена с цветами. – Не желает ли прилечь Владыка Обеих Земель? Я так убрала его Спальные Покои…

Марь Иванна схватилась за голову.

Дверь отворилась.

– Девочки, к вам можно? – раздался чей-то бас, и тяжелой кавалерийской походкой в зал вступила низкорослая угрюмая женщина. – А, и ты тут, – бросила она фараону и похлопала его по плечу. – Все правишь?

Хнумхуфу просиял.

– Кемсит, – засуетился он. – Радость моя! Разреши представить тебе…

Кемсит небрежным жестом остановила его. Подойдя к Марь Иванне, она пренебрежительно оглядела гостью с головы до ног и процедила:

– Вкус тебе совсем изменил, Хуфуша. Где ты это выкопал?

– В песке, – с готовностью объяснил царь. – Около стройки. Секретарь-Писец говорит, что она откуда-то из другого времени.

– Хм, – пожала плечами Кемсит. – Ничего особенного. А ты уже на цыпочках перед ней бегаешь.

– Но позвольте! – возмутилась Карга. – В каком тоне вы беседуете с учителем?! Да и с фараоном тоже! Безобразие! Кто вы, собственно, такая?

Женщина расставила ноги и уперла руки в боки.

– Жрица я, – заявила она. – Служу богине любви. Небесной Хатор. Рога видишь? – Она наклонила голову, и Марь Ивана, в самом деле, разглядела среди копны волос маленькие рожки. – Так что – с кем как хочу, с тем так и говорю. А ты вообще молчи.

– Она права, – шепнула Карге на ухо царица с цветами. – Знаешь, какая Кемсит образованная? А талант!

– Дура она, – шепнула в другое ухо Кукушка, – но лучше с ней не связывайся…

– О-хо-хо… – простонала больная. – Извини, Кемсит, что сразу не приветствовала тебя, не могла языком пошевелить. И зубы ноют, сил нет…

Кемсит грузно свалилась в кресло и закинула ногу на ногу.

– Я слышала, сегодня к тебе собиралась депутация жрецов? – обратилась она к фараону. – Что им нужно?

Хуфу обреченно махнул рукой.

– Как обычно – жалуются. Говорят, из-за моей пирамиды у них возникли проблемы с рабочей силой, со стройматериалами, с жертвоприношениями…

– Врут, – мрачно изрекла Кемсит. – Интриганы паршивые. Все им мало. Ты знаешь, сколько получает Верховный жрец Пта? Мне такое и не снилось. Не на что ритуальные украшения купить.

– Я тебе подарю, – поспешно вставил Хуфу. – Хочешь наборный воротник с самоцветами?

– Она такая жадная, – шептала Кукушка на ухо Карге. – Только прибедняется…

– Она такая бедная, – шептала в другое ухо царица с цветами. – Буквально всю себя отдает служению Хатор…

– Ой-ой-ой! – доносилось из кресел. – Поясница моя! Не могу разогнуться!

– Мне нужно поговорить с тобой конфиденциально, – значительно произнесла Кемсит, подмигивая фараону. – Без посторонних ушей, – и она выразительно покосилась на Марь Иванну.

– Пойдем в Дат, – вздохнул царь.

Но удалиться в кабинет они не успели. Где-то над головой раздался грохот, послышались истошные крики, и по лестнице кубарем скатился тщедушный человечек со счетами подмышкой. Он упал и так и остался лежать. А счеты с щелканьем подъехали прямо к ногам Хеопса.

– О Великий Дом! – взмолился человечек. – Обращаюсь к Владыке Обеих Земель как к Родителю. Сыновья фараона совсем от рук отбились. Я уже и не знаю, как на них воздействовать. Учиться не хотят, уроки отменяют, балуются. А я даже наказать их не могу. Записал Хефрену в дневник: «Мяукал на уроках». А он подделал подпись Великого Господина и наложил резолюцию: «Пусть мяукает и впредь».

– Хитер, сорванец! – с нескрываемой отцовской гордостью похвалил сына Хуфу. – Это ж надо так сообразить: пусть, мол, мяукает! – он растроганно улыбнулся. – А Реджедеф что?

– Тупица тупицей, да простит меня Великий Фараон. Задаю вопрос: какие бывают пустыни? Отвечает: «Узкие и колючие»!

– А какие бывают пустыни? – растерялся Хнумхуфу.

Человечек укоризненно поднял голову:

– Ну, Ваше Величество…

– Я… просто хотел проверить твои знания, – смутился фараон.

– Мне кажется, – продолжал Учитель, – это Хефрен дурно влияет на братишку. Подговорит его – а сам в кусты. Не далее, чем вчера, например, по его наущению Реджедеф натер доску крокодильим пометом. Я собирался объяснять новый материал, но вместо этого вынужден был мыть доску и Реджедефа…

Над головой громыхнуло. Учитель затравленно посмотрел вверх.

– Выпороть их – и дело с концом, – мрачно произнесла Кемсит. – Сразу дурь вылетит.

– Позвольте, позвольте, – запротестовала Карга. – Это непедагогично. Есть же другие методы воспитания: убеждение, наглядный пример, работа с родителями, наконец…

– О Великий Родитель! – взвыл человечек. – Вели сослать меня в каменоломни! Прикажи убирать навоз из гарема священного Аписа! Я готов кормить с руки зубастого божественного Себека, только уволь меня по собственному желанию! Я больше не могу!

– Интересно! – возмутилась Кукушка. – А кто же будет учить наших мальчиков? Послушай, Хуфу, увеличь ему зарплату.

Учитель несколько раз ударил лбом об пол:

– Не корысти ради! Согласен жить на лепешках и пиве, только без этих детей!

– Никто не может с ними справиться, – сокрушенно вздохнула царица с цветами. – Удивительно! И Хефренчик, и Реджедефчик такие хорошие ребятки! В них так развито чувство прекрасного!

По лестнице с грохотом скатилась помятая бронзовая птица.

– Что делать? – развел руками фараон. – Ну потерпи еще немного! Некем тебя заменить. Все задействованы на стройке. Из грамотных во дворце только Секретарь-Писец, но у него, сам знаешь, слабые нервы.

– Руки на себя наложу! – в отчаянии пригрозил Учитель.

– Ну зачем же так, коллега, – мягко попеняла Карга. – Нельзя расписываться в своем педагогическом бессилии. Нет плохих учеников, есть плохие учителя. Кто это сказал? Песталоцци? Или, кажется, Ушинский? Впрочем, неважно. Представляю, коллега, что бы вы сказали, если бы у вас было не два ученика, а целых сорок, и среди них такие, как Петуля!

Кемсит с интересом посмотрела на Марь Иванну.

– А это идея, – воскликнула жрица. – Раз ты такая умная, то и займешься воспитанием наследников престола. Так ведь, Хуфуша?

– Конечно, – обрадовался фараон. – Если наша гостья не против.

– А что? – гордо выпрямилась Карга. – У меня, слава Богу, двадцатилетний опыт работы в школе. Я покажу вам, как справляться с трудными подростками.

– О-хо-хо! – вздохнула больная царица. – Они так шумят, так галдят. У меня просто голова раскалывается!

Учитель с благодарностью подполз к Карге и принялся целовать ее запыленные туфли.

– Век не забуду! – причитал он. – Спасительница!

Наверху зазвенели осколки.

– Приступай к своим обязанностям, – велела Кемсит, пристально глядя на Марь Иванну.

Та храбро ступила на лестницу.

– Да хранит тебя Пта! – крикнул ей вслед фараон.

– Здоровье береги! – донеслось из кресел.

Глава 3. «Прекратить немедленно!»

Марь Иванна деликатно постучалась в Комнату для Занятий.

– Здравствуйте, дети! Я ваша новая учительница! Надеюсь, мы с вами подру… – она открыла дверь и в нерешительности остановилась. В комнате было пусто.

– …жимся, – машинально закончила она, делая шаг вперед. – Ай!

Откуда-то сверху полилась холодная вода.

– Безобразие! – взвизгнула Карга, задирая голову.

Над ее макушкой болталось хитроумное приспособление из палок, веревок и большого перевернутого кувшина. Кувшин угрожающе покачивался. Карга изловчилась и выпустила дверную ручку, одновременно отпрыгивая вбок. По полу разлетелись глиняные черепки.

– Черт знает что! – Марь Иванна отжала мокрые волосы. – Эй вы! Выходите немедленно!

По-прежнему никто не отзывался. Карга опасливо огляделась и вдруг обнаружила дыру в стене. Сквозь нее виднелась верхушки деревьев.

– Несчастный случай! – сообразила учительница, бросаясь к дыре. – Дети! Дети!

Она наполовину высунулась через пролом и едва не вывалилась наружу. Потому что сзади кто-то бережно приподнял ее ноги, лишив таким образом точки опоры. Хорошо, Марь Иванна вовремя успела схватиться за выступ в стене. Далеко внизу по аллее расхаживали павлины. Два самца веерами раскрывали разноцветные переливающиеся хвосты, красуясь перед невзрачной самочкой.

– Немедленно отпустите! – заорала Карга.

И тут же почувствовала, что голова ее перевешивает, и сейчас она свалится прямо на павлинов.

– Сию же минуту втащите! – Марь Ивана лихорадочно цеплялась за кладку. – Слышите, что я говорю?!

Сзади раздалось хихиканье.

– Ну, деточки, ну, пожалуйста, – умоляла учительница, забыв о своем педагогическом достоинстве. – Ну, прошу вас…

Ее втянули внутрь. Марь Иванна бессильно опустилась на пол и принялась обмахиваться носовым платком.

На нее с любопытством смотрели две пары черных глаз.

– Здравствуйте, ребята, – отдышавшись, приветствовала Карга фараоновых сыновей. – Будем считать, что инцидента не было. Я понимаю ваше психологическое состояние. Подростки всегда болезненно реагируют на перемены…

– Перемена! – хором завопили мальчишки. – Ур-ра!

И они принялись радостно скакать вокруг мокрой и грязной Карги.

– Какая перемена? – Марь Иванна наконец пришла в себя. – Занятия еще даже не начались! О Господи!

Внимательнее присмотревшись к ученикам, она обнаружила, что они пришли на уроки в чем мать родила.

– Никакой цивилизации, – засокрушалась Карга. – Передайте отцу, чтобы он немедленно приобрел для вас школьную форму. Белый верх, темный низ. И что-нибудь на ноги. Столько матерей, а за детьми присмотреть некому!

– Ты щекотки боишься? – вдруг спросил мальчик постарше. – Прежний учитель боялся.

– Я ничего не боюсь, – Марь Иванна поднялась и одернула юбку. – Кроме невежества. А к взрослым нужно обращаться на «вы». Ой! Ой-ой-ой! Хи-хи-хи! Прекратите немедленно!

– А говорила, не боишься… – мальчик помладше обернулся к брату и удовлетворенно сказал: – Вот видишь, Хефрен, а ты волновался – новый учитель, новый учитель…

– Ну хватит, – оборвала Карга, задетая за живое. – Проведем перекличку. В классе присутствуют два ученика. Значит, ты Хефрен, – она ткнула указкой в старшего.

– Не-а, – нагло глядя ей в глаза, сказал тот. – Я Ни-Сут-Бити.

– А я, – подхватил младший, – Нехебт-Уаджит.

– Как это? – захлопала глазами Марь Иванна. – Это фамилии ваши? Ну ладно. Расскажи… э-э-э… Нехебт…

– А я не Нехебт-Уаджит. Я – Са-Ра.

Учительница с трудом сдерживала себя.

– Вы мне голову не морочьте! – прошипела она. – Думаете время до звонка потянуть? Сейчас отца вызову!

– Какого отца? – ласково поинтересовались мальчики.

Карга оторопела. Может, здесь, в Древнем Египте, так принято: не только по несколько матерей, но и… отцов?

– Вашего, – неуверенно сказала она.

– Ра? – обрадовались ученики.

Тот, что помладше, выглянул в пролом, где вовсю сияло солнце.

– Папа! – окликнул он кого-то. – Великий Ра! Тебя вызывают в школу!

– Оставь, – прервал его старший. – Отец сейчас занят. Он светит.

Карга беспомощно переводила взгляд с одного мальчика на другого. Она совершенно запуталась в их матерях, отцах, именах и фамилиях.

– Ладно, – наконец, пробормотала учительница. – С этим разберемся позже. Перейдем к опросу. Что вы сейчас проходите? – Марь Иванна протянула указку к Реджедефу.

– По счету или по письму? – спросил тот.

– По математике, – поправила Карга.

Мальчишка охотно подошел к доске и принялся чертить какие-то непонятные знаки и крючки.

– Задача. Как вычислить параметры для строительства Священной Высоты? – бойко затараторил он. – Очень просто. Сто сорок локтей в основании и «секед» в пять ладоней и один палец. Делим один локоть на удвоенный «секед», что равно десяти ладоням и двум пальцам, или десяти и одной второй ладони. Умножаем десять и одну вторую, чтобы получить семь, потому что это – один локоть: семь – это две трети от десяти и одной второй. Производим действие со ста сорока, что есть сторона основания: две трети от ста сорока есть девяносто три и одна третья. Это и есть ее высота…

– Понятно, – испуганно пробормотала Марь Иванна. – А локоть… это что?..

– Один локоть равен семи ладоням, одна ладонь – четырем пальцам. Значит, один локоть равен двадцати восьми пальцам! – отчеканил Реджедеф и добавил: – Это каждый раб знает.

Учительница растерянно посмотрела на свою растопыренную пятерню.

– На письме локоть обозначается так, – объяснял между тем мальчик, рисуя на доске согнутую человеческую руку.

– Садись, отлично, – заикаясь, произнесла Карга. – На сегодня, пожалуй, хватит.

– Нет, не хватит! – возразил Хефрен. – Я тоже хочу отвечать. По географии.

– Ну, если ты так рвешься к доске, – впервые в своей практике Марь Ивана столкнулась с такой активностью на занятиях. – Пожалуйста…

– Когда я стану фараоном, – горячо заговорил мальчик, – то соберу своих джаму и отправлю их в Страну Пунт. Спрашивай, – вдруг потребовал он. – Где находится Страна Пунт?

– Где? – слабым голосом отозвалась учительница. – Где твой пункт?

– Они не пойдут прямо вперед, – уверенно заявил сын Хуфу. – Потому что там их ждут собачьи башмаки, страшные чудовища и бесплодные пески. Лучше всего отправляться на восход. Делать это надо после Поворота тени. На берегу Тростникового Моря рабы построят крепкие барки, и Мастер Паруса поведет их, избегая мелей и скал. Колесница Ночи будет ему поводырем. На выходе из Тростникового Моря следует пристать к берегу, запастись пресной водой и мясом антилоп.

– Там начинается Великая Дуга, – подсказал Реджедеф.

– Ага, – кивнул Хефрен. – Если плыть по ней пять времен года, то легко достигнешь Та-Нутер, Страны Духов. Там, у истоков Реки, и находится Пунт. Оттуда мои джаму привезут много золота и благовонных смол, драгоценные камни, длинные зубы больших носатых животных, веселых павианов и быстроногих пятнистых собак для царской охоты. И я построю себе пирамиду еще больше папиной. На две или даже на три аруры выше. И успокоюсь в ней навеки.

– Да что ты, деточка! – всполошилась Марь Иванна. – Тебе рано думать о кончине!