Глава 3

– О, а что за праздник? – сестра вальяжно заходит в зал, окидывая взглядом скромно собранный мною ужин. Единственное, что было праздничного на столе – так это торт.

– Дашка! – я вскакиваю со стула, на котором сидела рядом с папой, и кидаюсь сестре на шею. – Поздравь меня! Я получила место личного помощника! Теперь у нас будет много денег! И тебе не придется впахивать в своем кафе! Нам на все хватит!

Я крепко обнимаю Дашку за шею. Радости в груди столько, что хочется ею поделиться со всеми.

– Угу, – скупо отвечает сестра.

Я заглядываю ей в лицо.

– Даш, ты не рада? – не верю своим ушам. – Разве не рада?

Сестра высвобождается из моих цепких объятий, проходит к столику и, скрестив ноги, садится на пол.

– И че тебе надо будет делать? – голос у сестры потухший, серьезный.

У меня сразу же портится настроение. Да что с ней не так? Почему она не радуется моим успехам?

– Ну, я буду сопровождать главного босса на деловых встречах с иностранными инвесторами, – плетусь к своему месту и плюхаюсь рядом с сестрой.

– Дочки, вы такие у меня умницы, – подает голос папа, и у меня инстинктивно губы растягивает довольная улыбка, когда смотрю на него.

– Спасибо, пап. С первой же зарплаты тебе массажиста наймем, – подтягиваюсь к отцу, склоняю голову на его предплечье, и он накрывает мою макушку ладонью, гладит ее.

– Ничего, Дашуль. И тебе повезет, – хрипловато произносит папа, и моя улыбка сползает, когда вижу, как лицо сестры превращается в маску.

– Непременно, – сухо отвечает, встает резко, даже ни к чему не притронувшись. – Что-то аппетит пропал. Я пойду, – кривится.

Черт! Ну что она так реагирует? Папа же не со зла!

– Даш, – зову ее.

– Отвали! – сердито кидает и выходит из комнаты.

– Это я ее обидел? – в голосе отца звучит тревога.

– Пап, ну ты же знаешь, как она болезненно реагирует, когда заходит разговор на подобные темы, – я аккуратно высвобождаюсь из-под его руки, встаю. – Но ты не переживай, все дело в Дашке. Я сейчас приду, – посылаю папе ободряющую улыбку и выхожу вслед за сестрой.

Запах табачного дыма сразу же подсказывает, где она. Иду на кухню.

– Даш, ну что не так? – я сажусь на стул, смотрю на сестру.

– Отвали, – грубо требует она, выпуская изо рта колечки дыма.

– Ты мне завидуешь? – решаю подойти к Даше с другого бока.

– Что? Завидую? Тебе? – искренне удивляется она.

– Ну да. Я красивая, умная, талантливая. И работаю. И учусь. А ты только работаешь, и то не пойми где. Теперь понятно, да, почему ты такая нервная и злая.

И тут же жалею о сказанном. Глаза у Дашки округляются, как у кошки.

– С чего взяла? Это все муть!

– Ну не знаю, – теряюсь я, – ты так странно ведешь себя.

– Я веду себя так, как мне нравится, если ты еще не поняла, – сестра тушит бычок, кидает в открытое окно. – И мне откровенно плевать, куда и кем ты устроилась. Абсолютно, – ее тень нависает надо мной. – Ясно? – сдерживая ярость, шипит сквозь зубы.

– Дашка, – я пытаюсь схватить сестру за руку, но она, круто развернувшись, уходит, – у меня и в мыслях не было обидеть тебя! Не злись, а? Ну прости! – кидаюсь за ней, но успеваю только «поцеловать» закрывающуюся входную дверь.

– Черт!

Зачем я это все затеяла? Хотела вывести сестру на разговор, а получилось, что выгнала из квартиры.

– Майя! – зовет папа, и я, приклеивая к губам улыбку, заглядываю в зал.

– Да, папуль? – стараюсь, чтобы голос звучал ласково.

– Это Даша ушла? – озабоченно интересуется. Вид у него такой печальный, что сердце в комок сжимается.

– Ага, ей кто-то позвонил. И она ушла, – вру отцу: не хочу, чтобы он расстраивался сильно.

– Она в порядке? – уточняет.

– А что ей, пап? С нее все как с гуся вода, – пытаюсь шутить и замечаю, что отец успокаивается. У меня отлегает. – Ты отдыхай, не обращай на Дашку внимания.

Папа улыбается вымученной улыбкой, и я понимаю почему. Наша Даша в свое время потрепала родителям нервы. Если бы не ее безумная выходка, мама была бы жива, а папа не стал бы инвалидом. Сказать, что я винила ее? Да, винила.

Первый год был для нас всех очень тяжелым. Даша ушла в жестокую депрессию. Папа не сломался лишь только потому, что я была одинока, напугана, подавлена. И ненавидела сестру так, что в какой-то момент поймала себя на мысли, что желаю ей смерти. Что не она должна жить, а мама. Мама для меня была источником света и жизни. Как и мы для нее.

От волнительных воспоминаний дыхание сбивается и изо рта вырывается прерывистое дыхание. Глаза наполняются слезами. Дашка. Бедная моя Дашка! Я даже не знаю, как она смогла меня простить.

Отлепляюсь от стены и бросаюсь к окну в кухне. Из него можно просмотреть двор. Прилипнув к стеклу, вглядываюсь в темноту. От напряжения ломит глаза. Но я не могу оторвать взгляда. Если я сейчас не увижу Дашку, то места себе не найду. И когда в темноте появляется красный огонек, немного успокаиваюсь.

Отталкиваюсь от стекла, ухожу в комнату. Знаю, что Дашка видит меня. Я чувствую. И она чувствует тоже. Тревога забирается в сердце, но объяснить ее природу пока не могу. Не понимаю.

Перед тем, как лечь спать, проверяю папу.

– Ты не спишь еще?

– Да что-то не спится, принцесса. Сейчас сериал досмотрю и лягу. А ты не жди меня, ложись отдыхать. Тебе ведь завтра на работу.

– Угу, – киваю. – До завтра.

Закрываю дверь в комнату и с тоской смотрю на входную. Дашку ждать бесполезно, она если и придет домой, то только под утро. Поджимаю с досадой губы. Жаль, что я не могу ничего сделать. Даша отдалилась от меня. Выстроила Великую Китайскую стену, и всему виной я.

В памяти всплывает наш скандал накануне.

Глава 4

Смотрю на сестру в упор и не понимаю, почему она старше меня на несколько минут (мы с ней близняшки), а ведет себя словно подросток. Никакой ответственности.

Стоит передо мной в обтягивающих длинные ноги черных кожаных штанах, косухе, надетой на майку без лифчика, плечом в косяк упирается. Разнузданная. Бесстыдная. Короткие волосы назад зачесала. Глаза жирными черными стрелками подвела. Губы красной помадой накрасила. Жвачку жует. Собралась куда-то, видимо? Одни взрослые мужики у нее в голове.

– Даш, ну ты же обещала, что папе сегодня лекарства купишь! – сглатывая тугой комок, застрявший в горле, плаксиво напоминаю.

– Ну и? – кидает на меня ленивый взгляд, подёрнутый томной поволокой.

– А если ему станет плохо?

– Ну и?

Сестра отлепляется от косяка и, отталкивая меня, идет в сторону кухни. За ней тянется шлейф приторно-сладких духов. Фу, аж противно. Неужели они ей нравятся?

– Даш! – догоняю ее, хватаю за руку.

Сестра резко поворачивается ко мне, вырывается.

– Не делай больше так. Поняла?! – угрожающе шипит.

Я непонимающе хлопаю глазами.

– Даш, что с тобой? – задаю вопрос, но вместо ответа сестра просто поворачивается ко мне спиной и продолжает свой путь.

Я же остаюсь на месте, со свистом втягивая воздух. Думаю над тем, что же делать. Мне зарплату дадут только в конце недели, а до нее еще целых два дня. И что теперь будет?

Поворачиваю в коридор и подхожу к родительской спальне, где лежит папа. После автомобильной аварии он так и не смог восстановиться: остался инвалидом.

Открываю дверь. Заглядываю в образовавшуюся щель. Папа спит. Пока спит. Скоро подойдет время приема лекарств, а их нет. Потому что Даша обещала, что денег даст, и я на нее очень надеялась.

Лгунья. Как ей вообще верить можно? Разве можно так? Если бы она не пообещала, я бы постаралась найти деньги сама к этому моменту!

Тихо прикрываю дверь и снова кидаюсь на кухню. В глазах слезы.

– Ненавижу! – кидаю ей в лицо.

– Ожидаемо, – скупо отвечает, делая очередную затяжку.

– Не смей здесь курить! Ты не одна тут живешь, – кидаю ей сердито.

– Так выйди. Я потом проветрю, – отвечает безэмоционально.

– Дашка, ну разве тебе не жалко папу? Почему ты так с ним поступаешь? Почему ты так поступаешь со мной?

– Боже! Майка! Прекращай спектакль, – с раздражением тушит бычок. Наконец-то у сестры появляются хоть какие-то эмоции.

– По-твоему, то, что я забочусь о папе, это игра?! – возмущаюсь.

– Ну нет у меня денег. Где я их возьму? Где? Голяк в кафе. Одни бомжи в последнее время тусуются. Чаевых не оставляют…

И в этот момент на мой телефон приходит смс. Я удивленно смаргиваю. Открываю сообщение.

«На ваш счет поступило десять тысяч рублей от Виталия Алексеевича В.»

– Что там? – спокойно спрашивает Даша.

– Деньги, – оторопело отвечаю. – Но… откуда?

– От верблюда. Кто прислал? – на ее губах появляется противная улыбка.

– Не знаю, какой-то Виталий, – пожимаю плечами. – А ты его знаешь?

– Вот тебе и деньги. Беги за лекарством, – отмахивается Даша и снова вставляет сигарету между губ, прикуривает.

И тут я замечаю, как ее пальцы дрожат. Сестра волнуется. Но почему?

– Даш, что это за деньги? – осторожно спрашиваю. У меня закрадывается нехорошее предчувствие.

– Тебе какая разница, Май?

А я по ее глазам вижу, что она о чем-то серьезно задумалась. И теперь то и дело кидает взгляд в окно.

– Есть разница, Даш. Я хочу знать, откуда у тебя такие деньги. Ты же мне только что сказала, что у тебя туго с работой, разве можно получить такие деньги просто так?

Она качает головой и опускает глаза. Я, чувствуя что-то странное, но не понимая, что именно, пытаюсь взять ее за руку. Сестра сопротивляется.

– Что ты до меня доколебалась, а? – шипит сквозь зубы.

И тут я осознаю, что она меня обманула.

Даша сжимает мои запястья, откидывает руку. Я смотрю в ее глаза, и мой взгляд затуманивается, как будто я в бреду. Если я не узнаю – я ее убью.

– Я… – начинаю.

Но в ее глазах мелькает злость, и я уже знаю, что она скажет.

– Послушай меня, Майка. Тебе нужны были деньги? Я тебе их дала. Свали теперь, поняла? Иди!

Она сжимает меня за плечи, круто разворачивает и толкает в спину.

На глаза наворачиваются слезы. Я молча поддаюсь ей. В любом случае, сестра права. Нам сейчас нужны деньги. Папе нужны лекарства. Но чуть позже я обязательно добьюсь от нее ответа на вопрос, где она взяла деньги.

Сестра выталкивает меня в коридор.

– Смотри поаккуратнее. На улице уже темно. Нигде не задерживайся, – напутствует.

Я поднимаю на нее взгляд. Даша тут же отводит глаза, но я успеваю заметить, как в них проскальзывает страх. Что же ей пришлось сделать, чтобы заполучить эти деньги?

Глава 5

Бодрой походкой захожу в двери офиса. Чувствую в груди трепетные вибрации. Сегодня первый день моей официальной работы. Я умница. Молодец. Я добилась того, чего хотела.

Боковым зрением ловлю на себе любопытные взгляды, не только мужские, но и женские. И это не удивительно! На мне короткая черная юбка, которая хорошо подчеркивает фигуру и открывает взору длинные стройные ноги, затянутые в колготки в мелкую сеточку, и элегантная блузка. В офисе строгий дресс-код, и мне пришлось постараться, чтобы не выйти за его рамки.

С одной стороны, я понимаю, что лучше не выпячиваться, но с другой – я хочу выделиться перед боссом. Не хочу быть одной из… многочисленных сотрудниц офиса. Хочу везде быть первой. И незаменимой.

Улыбаюсь своим мыслям. Видя реакцию людей, я понимаю, что добилась своего.

На полном позитиве вхожу в дверь приемной и делаю комплимент Нине, секретарше босса:

– Доброе утро! Хорошо выглядите.

– Угу, – слышу из-за стойки. – Как настрой?

– Боевой, – отвечаю.

– Вот и славненько, – натужно произносит Нина и поднимается со своего места, а у меня от удивления округляются глаза.

– Что? – пухленькие губы секретарши раздвигаются в ухмылке.

– Вы беременны? – зачем-то спрашиваю очевидное.

– Да нет, черт побери, муляж! – отвечает весело, покачивая свой живот из стороны в сторону, смеется.

А у меня по спине мурашки бегут. Я вообще стараюсь обходить беременных стороной. Когда вижу девушек с животом, то сразу же отворачиваюсь, ухожу, а тут… то, чего избегала, оказывается очень близко.

– Эй, с тобой все хорошо? Ты чего побледнела? – секретарша машет перед моим лицом рукой.

– Все… все хорошо, – хрипло отвечаю и увеличиваю расстояние с девушкой, отступая на несколько шагов. – Извини, мне нужно выйти на минутку.

Не дожидаясь ответа, вылетаю за дверь и, быстро перебирая ногами, иду в направлении туалетной комнаты.

Но от прошлого не скрыться: оно на меня наваливается как раз в тот момент, когда оказываюсь в одиночестве, запертой в замкнутом помещении.

Дашке тогда было шестнадцать. О том, что с ней случилась беда, никто не знал вплоть до того момента, пока она не стала причиной пожара на нашей даче.

Помню тот день до сих пор, так ясно, как будто вчера все произошло. Единственное, эмоции и боль потери притупились.

– Ваня! Дача горит! – оглушительный мамин крик сотряс квартиру. Ей об этом сообщила соседка по даче.

Мы тут же бросились из квартиры. Сели в машину, и папа, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, гнал на бешеной скорости в сторону дачного поселка.

Его лицо было суровым и одновременно тревожным. А мама, не сдерживая слез, все плакала и плакала. Мы все боялись одного: с Дашей могла случиться беда. Ведь вчера сестра уехала на дачу.

Дашу удалось спасти, пожар – потушить. А вот то, что она нам рассказала позже, уже никак не исправить.

Когда Дашка пришла в себя, выяснилось, что это она подожгла дачу. Родители чуть с ума не сошли, а вот причины, по которым она это сделала, нас поразили. Оказывается, Даша это сделала потому, что была беременна, а отцом ребенка стал парень, который ее изнасиловал.

Откровение сестры для нас было шокирующим. Мы несколько часов просидели возле дымящихся руин, которые остались от дома, в немом молчании. Каждый думал о своем.

– Мне так стыдно, – плакала Дашка. – Я не хочу жить. Не хочу рожать этого…

Она сжимала живот руками, как будто пыталась вырвать оттуда плод. Мама ее обнимала. Гладила по голове. Уговаривала. А папа… Папа был обескуражен и подавлен.

Но спустя некоторое время он вынес свой вердикт:

– Аборта не будет, Даш. Ты родишь ребенка, а что будет дальше, жизнь покажет.

Мама поддержала отца. А Дашка… Дашке ничего не оставалось делать, кроме как смириться.

Но жизнь решила все иначе.

Когда мы возвращались уже домой, в нас влетела фура. Мама погибла на месте – мгновенно, так как удар пришелся на ее сторону. Дашка потеряла ребенка. Папа стал инвалидом, а я… Я получила незначительные царапины – и это меня убивало больше всего. Я помню, как молила Бога о том, чтобы он вернул мне маму. Чтобы забрал мою жизнь, а ее вернул. Но этому не суждено было случиться. И вся моя боль, отчаяние, горе переросли в ненависть… к сестре. Я возненавидела Дашку. Сильно. Страшно.

– Ну? Что там у тебя? – встревоженно спрашивает секретарша, когда возвращаюсь обратно.

– Извини, пожалуйста. Давление скакнуло, видимо, – отмахиваюсь.

– В твоем возрасте и давление?! Что же будет через пару годиков? А когда забеременеешь? – бубнит Нина.

– Ой, это ты слишком далеко заглядываешь, – натянуто улыбаюсь секретарше и в этот момент чувствую, как со спины надвигается опасность.

Резко поворачиваюсь и упираюсь взглядом в широкую грудь Степана Геннадьевича. Его аромат дорогой туалетной воды ударяет в нос, заполняет легкие мгновенно. От этого немного кружится голова, и меня пошатывает. Но оступиться мне не дает жесткая хватка сильных пальцев, сомкнувшихся на моем локте.

– Осторожнее, Майя, – рокочет босс, и от его голоса в кожу словно миллиард иголок вонзается.

– Извините, – тушуюсь перед мужчиной.

– Доброе утро, Степан Геннадьевич, – вмешивает секретарша, разрешая неловкую ситуацию.

– Здравствуй, Ниночка. Майя, заходите, – босс подталкивает меня в кабинет, и я кидаю короткий взгляд на секретаршу: та растерянно хлопает глазами, провожая нас.

Когда мы остаемся со Степаном Геннадьевичем в кабинете одни, он наконец-то отпускает мой локоть, а сам широким шагом следует к своему столу.

– Ну, что застыла? Раз пришла, присаживайся, – холодно произносит мужчина, и я, встрепенувшись, стряхиваю с себя оцепенение, иду к своему столу.

– Простите, Степан Геннадьевич. Это все волнение. И еще… я не знала, что Нина Павловна… беременна, – последнее слово мне удается выговорить с трудом.

Замечаю, как у босса по лицу скользит тень и тут же исчезает.

– А что удивительного? Нина – молодая девушка. Замужем. Так что рано или поздно это должно было произойти, – отвечает босс, но в его голосе я улавливаю какие-то странные эмоции, то ли недовольство, то ли разочарование, не понять.