– Дядюшка пил всю ночь, и теперь проспит до завтрашнего утра, – наклонившись к моей шее, будто вынюхивая что-то, вкрадчиво произнес Гинар, а меня затрясло с новой силой. – Гости к этому времени уже разъедутся, так что никто не будет задавать лишних вопросов.

– А слуги…

– Их мнение никому не интересно, – жестко оборвал Блустрэм, – да и некогда им вопросы задавать. Дом в порядок приводят, готовятся к новому наплыву гостей.

– П-по какому поводу?

– Так, ведь несчастье с молодой женой барона случилось, – глумливо усмехнулся и рывком усадил меня на складной стул. Потные пальцы легли мне на плечи, пригвоздив к месту. – Я давно говорил дяде, что разбойники в наших лесах завелись. А он – какие в нашей глуши разбойники? Откуда им взяться? А вот… взялись, – зловеще расхохотался, – на карету, в которой баронесса возвращалась, напали, всех пассажиров убили. Бедная девушка! Ее-то за что? И ведь надругались, изверги. Не побоялись графского гнева. И как ей несчастной удалось спастись?

– Как? – по спине стекла холодная капля пота. – Ведь никто же не нападал! А сопровождающему вы сами письмо отдали. И я же вот… тут, с вами.

– Вот именно, что со мной, – нахал стиснул пальцами мой подбородок, задрал его кверху и впился поцелуем в губы. Как меня не вывернуло, сама не представляю.

– Отпустите немедленно! Это грех! Светлобог вас непременно покарает! – укусила нахала за губу и плюнула ему в лицо.

– Ха-х! Дерзкая какая! Я люблю, когда сопротивляются. И кричат громко, – барон ударил меня по лицу так, что в глазах потемнело. После сдернул со стула и повалил на лежанку. Послышался треск разрываемого платья.

– Нет! Пожалуйста! Не надо! Помогите! – забилась раненой птицей и замолотила кулаками по навалившемуся тяжелой тушей мужчине.

– Ну что же ты противишься удовольствию, Эви? – я забыла, как дышать, когда услышала свое настоящее имя. Значит, он знает о подмене! И я догадывалась, кто ему рассказал. Но зачем? Чтобы избавился от меня? – промелькнул ответ, от которого я вдвойне забилась в грязных руках мужчины.

Гинар сопел, пыхтел, пытаясь сломить мое сопротивление. Я даже успела расквасить ему нос, но это только распалило негодяя. Он схватил мои руки, вывернул их за спину и связал полоской ткани, которую отодрал от моего платья. Затем в его руке блеснул нож, который мужчина приставил к моему лицу.

– Не дергайся, а то изуродую это красивое личико, – пригрозил барон.

Я замерла, в страхе уставившись на нож. Перевела взгляд на Гинара. В его глазах плескалось безумие и неудовлетворенное желание.

– Боишься? – хрипло рассмеялся он, – и правильно делаешь! Ты жива, пока я этого хочу. И тебе придется очень постараться, чтобы продлить жизнь хоть на мгновение.

– Лучше убейте сразу! Вы же за этим приехали, – много ума не надо, чтобы догадаться, кто за этим стоял, но я поразилась тому, что даже легкой смерти не заслужила! Чуть подалась вперед, и лезвие пропороло нежную кожу. Почти смирились со своей участью.

– Нет, – отвел нож в сторону, – мы еще не приступили к главному блюду, а ты уже требуешь десерт.

Лезвие скользнуло по шее, к вырезу платья, а потом ниже и ниже, безжалостно распарывая ткань и обнажая мое тело. Холодная сталь коснулась затвердевшего от прохлады соска и замерла возле отметины, оставленной Имлином. К моему стыду следы недавней страсти остались на груди, животе и внутренней части бедер.

– Жаркая у тебя выдалась ночка, – вдруг разозлился Гинар, – я тоже хочу вкусить тех удовольствий, что ты дарила графу де Сагору. Интересно, – рывком перевернул меня на живот и провел лезвием по лопаткам. – А каким еще способом ты ублажала графа этой ночью? – второй ладонью мужчина до боли стиснул ягодицу, потом со всей силы шлепнул по ней. А у меня брызнули слезы из глаз.

– Пожалуйста, не надо, – разрыдалась в голос. Но это только раззадорило Гинара. Нож продолжал выписывать узоры на спине, а второй рукой он судорожно стаскивал с себя штаны. Прижавшись лицом к одеялам и сквозь бурные потоки слез, я видела, как отлетают в стороны части гардероба и содрогалась от ужаса. – Пожалуйста, Светлобог, не оставь свое дитя в тяжелый час! – взмолилась Пресветлому о спасении, но тот отвернулся от меня и не услышал бесполезных просьб.

– Эви, – сипло выдохнул на ухо, – ты всего лишь жалкая копия Амалии! Мизинца ее не стоишь! Посмотрим, чему Имлин тебя научил!

Гинар пристроился сзади и принялся тереться о промежность своим достоинством. Отбросив нож в сторону, он обеими руками ухватился за мои ягодицы, приподнял меня чуть повыше и рывком вошел внутрь. Я закричала от боли, забилась, а эта сволочь навалилась, придавливая к одеялам, и принялась вбиваться с каким-то бешеным напором и остервенением. Его грязные руки лапали тело, сдавливали грудь, вырывая из меня уже не крики – хрипы, наматывали волосы на кулак и заставляли запрокидывать голову так, что, казалось, она вот-вот оторвется. Закончилось это довольно быстро под аккомпанемент шумного сопения и хриплого рыка.

– Тебе понравилось, Эвердин? – прошептал на ухо, прислоняясь ко мне противным вспотевшим телом. – Отвечай! – больно дернул за волосы и заставил смотреть ему в лицо.

– Нет, – процедила сквозь зубы, – это было отвратительно и гадко. Убей меня! Ты же получил, что хотел! Я готова принять смерть и покончить с этим! Выполни просьбу Амалии! – закричала сквозь слезы.

– Убить? – расхохотался, – вот еще! У нас впереди куча времени, и я еще не наигрался тобой. Есть столько всего, что мы должны попробовать! Ты будешь кричать от удовольствия и умолять, чтобы я не останавливался.

Гинар поднялся, подошел к столику и налил себе вина, выпил залпом. Налил еще и посмотрел на меня. Казалось, я уже умерла и все это происходит лишь в больной фантазии барона, в которую я почему-то попала. Разум помутился настолько, что взглядом начала искать собственное мертвое тело, но не нашла.

– Пей! – приставил кубок к моим губам. Я мотнула головой, но кого это волновало? Гад бесцеремонно зажал мне нос, дождался, когда у меня закончится воздух и принялся вливать пойло, не обращая внимания, что половина его так и не попала внутрь. – Ну, что? – запихнув мне в рот кусочек сыра, ухмыльнулся, – продолжим? – бросив меня на лежанку, барон снова пристроился сзади уже подложив скрученный валиком плащ под мой живот так, что филейная часть бесстыдно оттопырилась. Я завизжала от дикой боли и ужаса, когда он вновь вошел в меня.

Не знаю, откуда в моем истерзанном полумертвом теле взялись силы, уж явно не Светлобог в меня их вселил, но я лягнула Блустрэма ногой и спихнула его с себя. Вскочила на ноги и побежала в лес, куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого извращенца и насильника. Глаза застилала пелена слез, дороги я не видела и ломилась сквозь кусты, царапаясь об ветки и сбивая ноги в кровь. Кое-как освободила руки. Где-то позади орал и грозил всеми карами Гинар. Кажется, последний удар оказался точным, и я отбила его хилое хозяйство! У меня появился шанс, и я собиралась им воспользоваться. Пусть лучше меня загрызут дикие звери, но живой я в руки не дамся! Стоило так подумать, как со всего маха врезалась в выросшего на пути человека.

– Ого, какая добыча! Да еще сама в руки бежит! – раздался радостный гогот незнакомца.

– Пожалуйста, помогите мне! Я баронесса фон Пирс. Пожалуйста, умоляю, – зашептала, с надеждой вглядываясь в закрытое платком лицо мужчины.

– Эй, барон! – гоготнул тот, – это не твоя ли девка сбежала? Графский сопровождающий доставил нам много проблем. Кажется, я знаю, как ты можешь компенсировать наши труды.

У меня все оборвалось внутри. Это те убийцы, которых Блустрэм отправил вслед за Иштаром Лэмом!

– Родри, глянь, кого я поймал! – меня развернули спиной, прижали к себе рукой в грубой одежде. Грязные пальцы сомкнулись на левом полушарии.

– Какая цыпочка! – похабно заржал второй разбойник. В отличие от первого он был грузен с чуть отвисшим брюшком и засаленной всклокоченной бородкой.

Я с ужасом поняла, что живой мне из этого леса никогда не выбраться. Нет ни единого шанса! Обмякла, перестала сопротивляться и биться в руках разбойника.

– Я еще не наигрался этой киской. Как закончу, она вся ваша, – подошел ко мне запыхавшийся после бега Гинар, схватил меня за руку, рванул, и я упала на колени. Он поволок меня по траве под противные смешки мужчин. В тени раскидистого дерева прижал спиной к стволу, и снова сталь ножа блеснула у моего лица.

– Давай, барон! Отымей ее так, чтобы визжала! А мы посмотрим! – не на шутку разошедшиеся разбойники начали выкрикивать непристойности и противно ржать.

Я смотрела в черные глаза мерзавца и не шевелилась. Хотела увидеть в них хоть каплю жалости, но кроме животной похоти они ничего не отражали. В этот миг я отреклась от Светлобога! Прокляла его за то, что не помог и не защитил свою верную слугу! Я жизнь посвятила его светлому лику и молилась каждый день, но все было обманом! Обида и злость переросли в лютую ненависть, порождающую ту самую тьму в моей душе, с которой появилась на свет. Я почувствовала, как она восстает из пепла лжи, чтобы помочь мне. И только после этого, смотря на ухмылку Гинара, я почувствовала в себе силы бороться за жизнь.

– Сдохни, мразь, – прошипела, ухватилась за лезвие ножа, не чувствуя боли от пореза. Вырвала оружие из его руки и одним резким движением полоснула по горлу этой твари!

Он захрипел, схватился за шею и осел. А я стояла на месте, сжимая рукоять, и смотрела на разбойников, готовая перебить их всех!

– Да она же… – начал заикаться обрюзглый мужик и пятиться назад. – Из темных. Отродье…

Еще какое-то время мужики с приоткрытыми ртами смотрели на меня, а потом резко бросились в рассыпную так, что их и след простыл. Гинар лежал у моих ног и подергивался, утопая в луже собственной крови. Я смотрела на его агонию с улыбкой и думала, что же так напугало разбойников? Взглянула на израненную руку и только сейчас ощутила отголоски боли.

Переступив через тело барона, похрамывая, пошла к озеру, чтобы обмыться. А когда склонилась над водой, отшатнулась. В отражении на меня смотрела черноволосая девушка с перепачканным кровью лицом. Лицом, которое я раньше никогда не видела. Начала ощупывать себя, понимая, что поменялись лишь черты лица и цвет волос, в остальном же я осталась прежней.

Наспех стащила с себя плащ, принадлежащий Безликому, остатки изрезанного платья и вошла в воду, нырнула, умылась и с удивлением заметила, что рана на руке затянулась, а все следы терзаний мужчин исчезли с моего тела.

Когда выходила из воды, снова взглянула на отражение – Рыжеволосая Эвердин Нойлин вернулась, и я поспешила набросить на голое тело плащ, а на голову капюшон.

Вернулась к дереву, под которым скончался Гинар, стянула с его тела рубашку и брюки. Застирала, хорошенько выжала и надела. Снова вернулась к телу, пошарила по карманам, нашла мешочек монет, подняла с травы нож. Одолжила у гада сапоги на несколько размеров больше, чем нужно, предварительно напихав в них лоскуты от платья, чтобы с комфортом выйти из леса. Вспомнила, что барон оставил на поляне лошадь, но ее, увы, на месте не оказалось. Наверное, испугалась и убежала. Что ж, собрав котомку с едой, вылила из фляжки вино и наполнила ее водой из озера. Понятия не имела в какую сторону идти и зачем. Ступала по тропе и гадала, куда она меня выведет. Почти сутки скиталась по лесу без отдыха и вот на рассвете вышла к какому-то небольшому городку.