ГЛАВА 2

«Абонент вне зоны действия сети», – эту фразу я слышала днём. На часах почти восемь, а приветственная реплика, при вызове необходимого мне человека, не изменилась.

Фыркаю глухо, откидывая телефон в сторону. В глазах стоят слезы от непонимания происходящего. Молча, на автомате, в течении дня, выполняю предписанные мамой обязанности. Нервно кусая губы, киваю, кажется, в нужных местах. Не вникая в суть монолога. Пребывая где-то за гранью. В своих мыслях.

«Абонент недоступен»… Совсем. Без права уточнения. Полностью. Абсолютно… Какой ещё эпитет придумать в дополнение к этой фразе?

Нервная дрожь возрастает с каждым полным оборотом секундной стрелки по циферблату. Порождая, отдающее болью в висках, сотни всплывающих в мыслях вопросов:

«Зачем он так..? К чему всё происходящее было вчера..? Неужели за словами, мимикой, жестами была пустота..?»

Чёрт, а я… Не находя себе места, ухожу в свою комнату, подальше с глаз мамы и, вернувшегося отца. Утыкаюсь в книгу, на страницах которой ничего не вижу, кроме полос шрифта, неразборных на слова. Верчу в руке карандаш, чертя на бумаге бессмысленные штрихи, складывающиеся в неосмысленную картинку. Закусываю губы до боли, различая в получившемся рисунке его взгляд. С остервенением выдергиваю лист, бросая плотный комок в урну.

– Я не буду думать о нём! – твержу себе под нос громче обеденного. Надув губы, бесцельно хожу по комнате, разве что, не врезаясь в углы. Изнемогая от желания выжечь образ Макса из памяти. Стереть его голос, преследующий сознание. Запах, точно до сих пор, стоящий в носу. Вкус его губ… Проклиная себя, вновь тянусь к телефону. Где ты, гордость?! Мать твою… растоптана ещё с пару часов назад. Выкинута за ненадобностью в ту же урну, что бесполезный клочок бумаги.

Автоответчик встречает стандартной фразой. Услышав долгий гудок, с секунды молчу, выдавливая из себя обречённое:

– Перезвони мне, пожалуйста.

Размазываю по щекам, беззвучно бегущие слёзы. Восемь. Девять. Десять. Под пристальным взглядом мамы хожу, словно тень от самой себя. Не видя. Не реагируя на внешние раздражители. Думая. Думая. Думая… А абонент так и не подаёт о себе знака. Ни в этот день. Ни спустя ещё два. Моего длительного ожидания. Ругая себя. Не находя места от мыслей, сжигающих заживо. Захватывающих сознание яростью. Бессмысленными переживаниями…

Сжимая кулаки, до впивающихся в кожу ногтей, бесцельно прокручиваю в памяти минуты того вечера. Пытаясь уловить намёк на происходящее сейчас. Будто слыша вблизи слова Макса и… не находя ни одного оправдания его резкому исчезновению… Точно затворница, несколько дней не покидаю границ квартиры. Односложно отвечаю родителям, закрываясь в своей комнате. Заверяя, что слишком занята… Агонией, испепеляющей заживо. Не поддающейся здравому смыслу. Желанием получить ответ хоть на один из вопросов, циклично вращающихся в сознании. Понять, что я сделала не так…? Да всё! Расслабилась, представ полной дурой!

Сижу над решением одной из задач, а ответ на неё не идёт на ум уже более часа. Мысли забиты не тем. Черновик изрисован линиями, завитками, фигурами, не имеющими определенного названия. Окно приоткрыто, но от духоты в комнате это совсем не спасает. Шорты, майка, – кажутся излишком одежды при подобной жаре. Затягиваю хвост на затылке, выпивая очередную кружку воды. Аппетита эти дни нет. Чем обоснован этот факт: излишней нервозностью или творящимся на улице пеклом? Не в силах думать о столь незначительных мелочах. К полудню градус взлетает к отметке максимума. В такую погоду город выглядит вымершим. Те, кому повезло отдыхают вблизи водоемов. Остальные же прячутся в кирпичных коробках квартир или офисов. Спасаясь под вентиляторами, кондиционерами, работающими на полную мощность. Родители отбыли из дома ещё по утру и сорваться куда-то, мне в лучшем случае не светит. Да и особого желания делать это, если быть честной, я сейчас не имею.

Встаю с места, оглушенная сигналом автомобиля, раздающегося под окнами с нарастающей периодичностью. Кто-то целенаправленно взрывает тишину вымершего двора, приковывая к себе всеобщее внимание обитателей нескольких близлежащих домов. Распахиваю шире створку окна, желая в ту же секунду задернуть шторы плотнее, создав видимость, что меня здесь нет. Сердце заходится дробью. Макс стоит, привалившись к машине, боковые стекла которой опущены вниз, что позволяет ему беспрепятственно, находясь в расслабленной позе, лишь протянув руку в салон, послушать добрую половину района пронзительным звуком.

– Выходи, – кричит растягивая губы в улыбке.

Отрицательно мотаю головой, сложив руки под грудью, сохраняя закрытую позу, спасающую от излишней дрожи, словно обнимаю себя.

– Я разбил телефон, – сообщает, не снижая громкости голоса, пожимая плечами.– Продолжу собирать зрителей пока не спустишься, или же поднимусь сам.

– Ты не знаешь номера квартиры, – пытаясь не выдавать в голосе всю мощь накрывшей за эти дни обиды, бросаю немного тише чем он.

Подносит руку ко лбу, точно закрываясь от солнца. Поворачивая голову в сторону, словно скользя взглядом по линии моего этажа, выкрикивая довольно:

– Тридцать три или два. С лестничного пролета направо.

Стою, недовольно, поджимая губы. Он осведомился у матери? Разбил телефон! Конечно! Как же хочется кинутся чем-нибудь с окна, в этого нахального типа, с ухмылкой смотрящего на меня из занавеса под прижатой ко лбу ладони. Совершает левой рукой два коротких гудка, провоцируя разорвать затянувшуюся паузу.

– Пять минут, – бросаю резко, зашторивая окно. Отхожу на метр, закусывая губы до боли. Стою, нервно теребя боковой шов своей майки. Идти, или… Чёрт бы его подряд! Обида, за столь тяжелые дни ожидания, непонимания, перекрывает гордо в невозможности совершить размеренный вдох. Тело сковывает противоречивым желанием: остаться дома, или, всё же, спуститься вниз, буквально перепрыгивая через ступени… Если он заявится сюда, добрые люди, конечно же донесут отцу, не утаив этот факт, закрыв на «провинность» глаза.

Выхожу из комнаты, критически осматривая себя в зеркало. Отражение удручает, не способностью сотворить с ним, что -то лучшее в остаток минут. Глаза опухшие, точно я не спала несколько дней подряд. Волосы собраны в небрежный хвост на затылке. Серая майка с мультяшным героем, да трикотажные шорты, годятся, разве что, для утренней пробежки в парке, когда никто не видит. И он хочет, чтобы я исправила всё это мгновенно? А для чего? После нервного напряжения, в котором, по его вине, я жила эти дни, разве Макс не достоин видеть меня «в полном великолепии»?

Натягиваю кеды, вбирая в руку лежащие на полке ключи. Забрасываю за спину рюкзак. Фыркаю, выходя из квартиры:

– Ну зубки то я с утра чистила и даже умылась, так что всё-таки выгляжу не так и паршиво.

– Привет, – произносит широко улыбаясь.

Подхожу ближе, хмуро кивая в ответ. Наклоняется в машину, в миг разрывая зрительный контакт, выставляя предо мной пластиковую коробочку с шоколадным пирожным, украшенным свежей вишенкой.

– Полгорода оббегал, пытаясь угодить, – комментирует с хитрой ухмылкой.

– Макс, ты.., – качаю головой, без тени эмоций, смотря в улыбающиеся глаза.– Ты нагло врёшь. Они продаются в кондитерской за углом.

– Верно, – кивает в ответ.– Врать же я не умею по жизни и познать это искусство не стремлюсь. Хотел извиниться за своё исчезновение. Заметь, не по своей вине, а по приказу начальства. И, я действительно объехал полгорода в надежде найти что-то, способное заставить тебя улыбнуться. В итоге понял, что совсем ничего не знаю о твоих вкусах, а телефон благополучно самоуничтожился, упав, ещё три дня назад, с высоты строительных лесов на одном из объектов в области. Поэтому…, – выдаёт обольстительную улыбку, подхалимски произнося:– В надежде, что мои вкусы хоть чем-то схожи с твоими, купил то, что люблю я.

– Даже не знаю как тебя обозвать за подобную самоуверенность, – пытаясь оставаться холодной, всё же смеюсь, заражаясь его открытой улыбкой.– Думаешь я всё это время сидела у окна и ждала?

Закусываю губы, встречая его взгляд, в доли секунд, ставший серьёзным. А ведь я призналась. Пусть и пытаясь обратить в шутку болезненное ощущение этих дней…

– Меня грела эта мысль прохладными ночами, – замечает, смягчая тон. Стирая чувство обиды, преследующее до этого момента. Порождая в душе смятение и… ощущение необъяснимо возникшей радости, затмевающей более поверхностные чувства.

– Поехали купаться, – приносит довольно, невесомо касаясь пальцами моего лица. Эта фраза не звучит как вопрос, предложение. Скорее утверждение, словно он уверен, что кроме положительного ответа, произнести я ничего не способна. И… самое странное, что он прав… Меня даже не смущает отсутствие купальника. То, что я не оставила родителям и записки о своём месте нахождения. Прочие аргументы тоже кажутся мелочью, не способной повлиять на решение, в пользу отказа.

Обходит машину, галантно приоткрывая предо мною дверь. Сопровождая жест поддразнивающим:

– Прошу.

Следую за ним, аккуратно вбирая в свои руки пластиковую коробочку с бесценным подарком. Довольно странно, но именно эти пирожные я тоже люблю… Сажусь в салон, пахнущий цитрусами. Запах, многогранно раскрывшейся на жаре, бьёт в нос, вызывая усилившееся слюноотделение. Смотрю на коробочку, зажатую в руках, понимая, что окунувшись в водоворот собственных эмоций, с утра, даже не завтракала.

Смущённо гляжу на Макса, плавно заводящего мотор небольшого автомобиля, больше подходящего для передвижения в многомиллионном городе. Ввиду своей компактности и маневренности или же… соответствующий статусу «одиночки». Уютный, стильный, но не предусмотренный для допуска в свою жизнь лишних людей. Или я утрирую, ища отражение его характера там, где нет скрытого намёка?

– Самый частый вопрос, который мне задают: почему, имея возможность приобрести себе что-то более габаритное, я остановился именно на этой модели, – произносит, точно между делом, не отвлекаясь от созерцания дороги.

– Я сказала это вслух? – нахмурившись, отвожу в сторону, припоминая, когда успела сболтнуть лишнего. Чёрт… такое ощущение, что мозг рядом с ним совсем отключается и я могу сморозить любую глупость.

– Нет, – мягко улыбается, глядя на меня. – Твои эмоции считываются в мимике и жестах. Это…, – закусывает нижнюю губу, словно подбирая слова, продолжая на выдохе:– Даже непривычно что ли.

– Я б не смогла придумать более странного комплимента, – роняю тихо, насупившись.

– Зря обижаешься, – подтрунивает, звеня в голосе нотками веселья. И я улыбаюсь в ответ, точно залюбовавшись желанной картинкой. Его улыбка пьянит. Будоражит. Захватывает. Ей хочется отвечать. Наслаждаться. Поддерживать… Господи, куда ж меня неутомимо несёт?

– Искренность – явление редкое. Я от неё порядком отвык… Наверное поэтому всё больше предпочитаю быть один, – завершает менее оптимистично.– Если не имеешь возможности выбрать своё окружение- проще изолироваться от навязываемого.

– Как же, в этом случае, твои друзья? – уточняю задумчиво.

– Я прекрасно к ним отношусь, но никто из них не способен удержать меня в городе, если я завтра решусь уехать.

Опускаю глаза, ощущая, как напрягаются губы, вытягиваясь в продольную линию. Чувствуя реальную боль, в области сердца, от осознания услышанных слов. Конечно же он уедет. Как только представится случай. И привязываться к нему абсолютно дурацкая затея. Только… похоже думать об этом мне слегка поздно… Даже если представить такую ситуацию, что я могу повлиять на ход событий, или же Макс позовет меня с собой (Господи, какая нелепость… он же не совсем невменяем…), да, в любом случае, никто меня не отпустит.

Открываю коробочку, желая хоть чем-то отвлечься от настигающего негатива. Прикрываю глаза, вдыхая сладостно горький аромат коньячного сиропа и шоколада. Откусываю небольшой кусочек, смакуя на языке терпкий вкус.

– Я угадал? – шепчет лукаво, совсем рядом с ухом. Сквозь разноплановые звуки, слышу как он заглушает мотор.

Медленно растягиваю губы в улыбке, односложно кивая. Макс припарковал машину в небольшой заводи. Берег почти пустой, в отличие от песчаного пляжа, находящегося в стороне. Это место отличается большей уединенностью. Тишиной, нарушаемой колыханием на ветру листьев, да пением птиц. Неспешными разговорами редко приткнутых парочек, спрятавшихся, за непроглядными кустами, у своих машин.

– Прощён? – осведомляется слегка наклоняясь вперёд, проводя подушечками пальцев по поверхности моих губ, в одночасье приоткрывающихся от столь желанного жеста. Не дышу, наблюдая за его действиями, словно прокручивающимися предо мной на экране в замедленной съемке. Подносит пальцы к своим губам, слизывая с них остатки шоколадного сиропа. Растягивает губы в улыбке, ехидно произнося:

– Прости, не смог удержаться.

С секунды смотрю на него, облизывая поджатые губы. Трепетно удерживая в руках пластиковую коробочку, опускаю на неё взгляд, пытаясь, вновь, обрести способность говорить. Выпуская в повисшую паузу краткий смешок, отставляя пирожное на панель автомобиля, зачерпываю на указательный палец мякоть крема, плавно поднося к его губам. Не разрывая зрительного контакта, нежно обхватывает кончик губами, всасывая в себя шоколад. Сглатываю, находясь в некой прострации, ощущая как полыхают щеки, а рука так и висит в воздухе. Безвольно. Возле освободивших её от оков губ.

Берет меня под локоть, придвигаясь вперед. Закладывая руку за свою шею, перемещает пальцы на мою талию, хрипло произнося:

– Иди ко мне.

Не противясь, в секунды, взятая с места словно пушинка, оказываюсь на его коленях, невообразимым образом миновавшая, ранее разделяющую нас коробку передач. Его губы касаются моих раньше, чем я понимаю, что сантиметры дистанции позади. Впиваются в мои. Несдержанно. Резко контрастируя с тем последним, медленным поцелуем, который я так ярко запомнила несколько дней назад. С тем, что преследовал меня в мыслях. Снах.

Обвиваю его шею руками, запуская пальцы меж коротких волос. Инстинктивно отвечаю на смену темпа, прижимаясь к нему, точно на спину давит непреодолимая силы, сужающая пространство. Урывками дышу, словно захватывая взаймы его воздух. Опьяненная горячим дыханием, выжигающим горло. Оставляющим на языке привкус сладости и частичку горчинки.

Руки Макса скользят по моей спине, а мои беззастенчиво сжимают его мышцы в районе предплечья. Оставляя следы на коже. Улыбаюсь, сквозь бесконечные поцелуи, не в силах противостоять тому бесконтрольному чувству, что захватывает меня изнутри. Замедляется, всасывая в себя нижнюю из губ. Ласкает нежными прикосновениями уголки моей широкой улыбки. Позволяя на секунды передохнуть. Вновь размыкая опухшие губы, опаляющие его горячим дыханием. Сцепляясь, сладостно, мучительно, нежно с моим языком.

В какой момент я потеряла ощущение реальности происходящего? Утруждаюсь в ответе. Эти мгновения с ним кажутся сном. Из которого не желаешь пробуждения. Борешься с самим собой всеми силами, лишь бы остаться в желанной картинке. Которую не только наблюдаешь со стороны, а чувствуешь, осязаешь… любишь… чёрт подери…

Стук по крыше машины прозвучал оглушительно. С трудом разлепляя ресницы, мне не с разу удалось и понять, что он нас надо стоящему рядом мужчине. Почему его голос звучит столь громко, близко… Заглушив мотор Макс так и поднял боковое стекло.

– здесь ходят дети…, – единственный понятный обрывок фразы, долетевший до меня словно эхом, сквозь затмившее сознание марево.

Стыдливо отворачиваюсь от бормочущего себе под нос мужчины, утыкаясь Максу в шею. Машинально, касаясь кожи губами, оставляя на ней влажный поцелуй.

– Пойдём-ка охладимся, – шепчет, слегка отстраняя меня назад.

– Не хочу, – отводя в сторону смущенный взгляд, протестую, слабо надеясь на то, что его голос разума, солидарно с моим самоистребился.

– Мне предложили контракт, – произносит серьёзно, удерживая меня на расстоянии. Сводя в одну линию глаза. Опускаю вниз уголки губ, сжимая зубы до боли. Напряженно всматриваясь во взгляд, сканирующий меня. Каждая секунда как вечность. Дата… её оглашения, я ожидаю моля отсрочки. Пожалуйста… Он же говорил про то, что пробудет в городе не менее года…

Проводит пальцами по щеке, убирая, падающие на лицо пряди. Тихо, едва различимо произнося:

– Я отказался.

***

– Макс…, – буквально выдыхаю его имя, непроизвольно растягивая губы в улыбке. Обхватываю руками, утыкаясь лбом в шею. Пряча взгляд, говорящий сам за себя. Кричащий о большем, чем я способна озвучить. Вдыхаю его запах, желая им пропитаться. Полностью. Насквозь. Осознав мысль, которую он пытается до меня донести.

– Почему ты отказался? – шепчу совсем тихо, боясь этим, столь важным для меня вопросом, заставить его передумать.

– Знаешь.., – затихает, переводя дыхание. Плавно поглаживает меня рукой по спине. Словно очерчивает дорожку, петляющую сверху вниз. -Я придерживаюсь правила: не хочешь солгать- промолчи.

– Я это запомню, – роняю тихо, усиливая захват своих рук. Потираюсь о его шею щекой, ощущая проходящую сквозь кожу пульсацию. На этом участке тела так хочется оставить свой поцелуй, застолбив за собой право на то, чтобы это сердце билось столь сильно лишь возле меня…

– Пошли, – бросает смеясь, точно считывая всю нелепость мыслей, приходящих мне в голову.

Отстраняюсь, на секунды замирая, всматриваясь в его бездонные глаза. Прижимаю губы, неловко улыбаясь, тихо произнося краткое:

– Спасибо.

Он не отвечает, буравя взглядом. Не требуя объяснений, логичность которых понятна лишь мне. А я благодарна ему… Переполняюще. Безмерно. За эту возможность. За шанс, который он, (совсем незаслуженно…), подарил мне.