в ее гибели? Да и зачем ему это? Я переместилась в то время, навела нужные справки и все выяснила. Оказывается, сына Марии жестоко подставили на заводе, где он работал, парень понес наказание за то, что не совершал. На него повесили крупную кражу. Сына посадили. В тюрьме он вскоре скончался от пневмонии. Но писал Марии не он. Это были те самые нелюди, что подставили сына. Они просто хотели обогатиться, ведь женщина везла с собой крупную сумму. Поэтому, когда Мария упала без сознания, они забрали деньги и быстренько смылись, сжигая все следы. Душа Марии, узнав обо всех обстоятельствах своей гибели, смогла спокойно отправиться дальше, не застревая между мирами. Она была спокойна, ведь летела наконец навстречу к своему любимому сыну…

– Знаешь, мама, иногда я распутываю такие истории, о которых ни один детектив не имеет понятия, – сказала дочь с грустной улыбкой.

Я слушала рассказы дочери, как завороженная, и просто не могла поверить, что такое существует в нашем мире. «Подумать только! Моя родная дочь может перемещаться в прошлое!» Тут мне пришла в голову мысль о том, почему бы ей не использовать свою возможность себе во благо, изменив, например, что-то в своей или в моей судьбе. Но, оказывается, в инструкции к зеркальцу было много запретов. Например, нельзя было встречаться в прошлом с самим собой, использовать временной портал с целью личного обогащения, менять исход событий и т. п. Нарушение этих правил строго каралось. Это могло повлечь смерть или страшную болезнь кого-то из близких людей или самого «путешественника». Это зеркальце всегда охраняется духами. Они сами выбирают того, кому стоит рассказать, где оно хранится и что с ним следует делать. Были маги, которые пытались ослушаться написанных к зеркальцу инструкций, и судьба их оказалась печальной…

– Ты не представляешь, мама, как трудно видеть, что люди страдают, умирают, а ты никак и ничем не можешь им помочь. Можешь только созерцать… Менять прошлое я не имею права.

С тех пор мы с дочерью стали общаться теплее и чаще. Я как будто лучше стала понимать ее и жалеть. Вскоре и с мужем она смогла найти компромисс, частично приоткрыв и ему завесу своих тайн.»

Чтение дневника по вечерам стало для меня привычкой. Я приходила с работы, устраивалась поудобнее в кровати и тщательно вчитывалась в рукописный текст. Я читала дневник, как какой-то роман, стараясь воспринимать прочитанное как нечто сказочное, не относящееся лично ко мне. Но чем дальше углублялась в описанные бабушкой события, тем больше понимала, что все это не только было на самом деле, но и будет иметь место в моей судьбе, ведь часть происходящих с моей биологической мамой событий уже появилась и в моей жизни тоже.

Было одновременно интересно и страшно выяснять, кем же на самом деле была моя мать и, собственно, кто же такая я…

«Казалось бы, у дочери все стало налаживаться. Она смогла построить свою жизнь таким образом, что в ней находилось место и для работы, и для семьи. Так прошло несколько лет. Наташа зарабатывала неплохо, поэтому жили они хорошо, в просторной квартире, ездили на собственном автомобиле. Словом, семья – полная чаша. Но мне, как матери, конечно, хотелось, чтобы дочь родила мне внуков, ведь с годами я не молодела и мечтала успеть хоть немного понянчиться с малышами. Но я никогда не давила на дочь, ведь в молодости сама была в похожей ситуации.

Помню, когда я вышла замуж, мы с мужем решили, что пока не будем думать о детях. Нам хотелось пожить для себя, добиться чего-то в этой жизни, найти свое предназначение. Да и пример родительского воспитания оставлял желать лучшего. Мои папа и мама уделяли мне в свое время не много внимания, были заняты работой, а приходя с нее уставшими, только раздражались, когда я приставала с расспросами и требовала внимания, иногда дело доходило до крика. Я сильно обижалась, закрывалась в себе. Во мне постепенно начал развиваться комплекс неполноценности и ненужности в этом мире. Стало трудно общаться со сверстниками. Повзрослев, прилагала немало усилий, чтобы искоренить это чувство из своего подсознания, но оно надежно там обосновалось, принося немало боли.

Когда выросла, я стала замечать, что иногда могу быть несдержанной, часто срываюсь на крик, когда что-то идет не по моему плану. Поэтому к рождению детей я относилась с опаской, не желая, чтобы их психика так же пострадала от моего воздействия, как в свое время моя. Мой муж придерживался аналогичного мнения, мы жили вдвоем, нам было очень хорошо вместе, мы любили друг друга и большего не хотели. Однако моя мама не желала мириться с тем, что у нее нет внуков. Она терзала меня постоянно, то и дело придумывая напутственно-поучительные истории про бездетных пар, про то, как мужья уходят от бесплодных жен, про то, как прекрасны и хороши соседские внучата, и т. п. Она не жалела меня, постоянно травмируя мою и без того расшатанную психику.

Надо сказать, что моя мать относилась к той категории женщин, которая не скупится на обвинения и укоры для своего дитя, а вот ласковых слов и комплиментов, даже если чадо их вполне заслужило, не найдет НИКОГДА… Помню, еще в детстве я чувствовала по ее отношению, что должна чем-то заслужить ее любовь к себе, например, хорошими оценками и поведением. Теперь же, во взрослой жизни, я была опять недостойна ее любви, ведь не дарю ей внуков.

Мне было настолько не по себе от такого отношения, что после очередных разговоров и укоров в мой адрес от самого родного человека на свете – мамы, я просто рыдала в подушку… Это продолжалось очень долго. Я не могла понять, почему я – красивая, умная, успешная женщина – недостойна любви своей матери только потому, что я просто есть, почему эту любовь я должна постоянно чем-то заслуживать? В конце концов, когда я просто сдалась и родила дочку, мои идеальные отношения с мужем стали давать трещину. Он понимал, что теперь в моем сердце не только он, и ревновал, я уделяла ему очень мало внимания, но из-за усталости (ребенок занимал все силы) ничего не могла поделать и изменить. В итоге мой муж бросил меня с маленькой дочуркой на руках… Спасибо маме! Моя жизнь оказалась разрушенной. Больше мы с мужем никогда не виделись, а с дочкой он вовсе незнаком, даже алиментов не платил, хотя я и не настаивала, поскольку была на него очень зла.

Наученная горьким опытом своих отношений с мамой, я поняла для себя 3 вещи: во-первых, буду любить свою дочь не за что-то, не за хорошие поступки и достижения, а просто так; во-вторых, никогда не буду вмешиваться в ее личную и семейную жизнь; и, в-третьих, я никогда не буду требовать от нее чего-то, что нужно, возможно, только мне, например, внуков. Но это, конечно же, не означало, что этих самых внуков мне не хотелось иметь. И я тихо ждала, когда же моя мечта все-таки исполнится.

Я прекрасно понимала, какой для моей Наташи это будет сложный выбор. Ведь, если она решится родить, то свой дар ясновидения потеряет навсегда, по крайней мере, так предрекла ей в свое время гадалка. «Сможет ли дочь все бросить, ради счастья материнства? Найдет ли она впоследствии другой путь для самореализации?» – эти вопросы всегда тревожили меня. Мое сердце сжималось, когда я думала о такой нелегкой участи моей малышки. Но не зря в мире принято говорить, что мысли людей материальны. Вскоре я узнала, что моя доченька в положении. Это была неслыханная радость, но только, к сожалению, лишь лично для меня…

Наташа, как выяснилось, была не в восторге от своего состояния. Она стала замечать, как с каждым днем теряет свои способности, становится слабее. Ей уже с трудом удавалось выполнять свои привычные обязанности, а ведь она была всего лишь на втором месяце. Дочь безумно испугалась за свою дальнейшую судьбу, так как она не мыслила себя без магии. Наташа приняла решение избавиться от ребенка… Это был непростой выбор для всех: и для нее, и для меня, и для ее мужа. Мы все тихо страдали в одиночку от этого, не смея выразить своего отношения к такому поступку дочери.

Мне было ужасно плохо, я знала, что дочь поступила неправильно, избавившись от ребенка, но я понимала, насколько ей было тяжело изменить свою устоявшуюся жизнь. Это чувство беспомощности и безысходности просто съедало меня изнутри. Мать всегда переживает за свое дитя больше, чем сам человек переживает за себя. Я не осуждала дочь, в конце концов – это ее жизнь и ее выбор. Тем более я знала и видела, как нелегко он ей дался. Впоследствии Наташа неоднократно пожалеет о таком решении, но своего прошлого она не могла изменить.

Несколько следующих лет прошли для нее в унынии и постоянном чувстве вины. Дочь стала меньше работать, немного замкнулась в себе. Наташа не могла простить себя за этот аборт… Бывали моменты, когда она просто не хотела жить. Если раньше дочь ощущала себя абсолютно счастливым человеком, у которого есть все, что ему нужно, то теперь казалось, что вся ее жизнь – бессмыслица и никому не нужная суета. Наташу спасало лишь то, что мы с зятем постоянно были рядом и, как могли, пытались вытащить ее из этой депрессии. Нам часто приходилось доказывать ей очевидные вещи: что она нужна нам, что ее уход сделает несчастными еще как минимум двоих… все в таком духе. Думается, что только благодаря нашему участию дочь не покончила с собой…

Но, дождь, как известно, не может идти вечно. Наконец и в ее жизни забрезжил лучик яркого света. Со временем Наташа поняла, что должна стать матерью, несмотря на перспективу лишиться своего дара. Мне кажется, для нее это было искуплением своего прошлого греха.

Вторая ее беременность протекала великолепно. По-моему, она ни дня не чувствовала себя обремененной этим деликатным положением. Все время порхала, занималась делами. Казалось, что Наташа смирилась с потерей своих способностей и где-то даже нашла другой смысл своей жизни.

Наступил момент икс: я стала бабушкой. Моя доченька родила девочку. Они с мужем назвали ее Кристиной. Моя маленькая внученька! Это просто прелестный ребенок. Красивая, с умным, совсем не младенческим взглядом, абсолютно здоровая девочка. С ее появлением в семье дочери вновь на какое-то время воцарился покой и вернулось былое счастье.»

Дочитав до этого момента, я поняла, что дальнейшее повествование будет касаться теперь не только моих родителей, но и лично меня. Возможно, то, что узнаю из этих строк, даст ответы на многие мои вопросы. Не откладывая на потом, я с удвоенным рвением стала читать дальше:

«Наташа с мужем и внучкой зажили как нормальная семья. Дочь занималась ребенком, муж зарабатывал деньги. У них все было идеально, пока Кристине не исполнилось 5 лет. В тот день мы собрались в доме у Наташи с мужем, чтобы отметить этот первый маленький юбилей моей внучки. Все было прекрасно. Дочь накрыла на стол, испекла красивый торт. Мы надарили Кристиночке кучу подарков. Внучка очень радовалась, веселилась и играла с подарками. Но, когда пришло время есть торт, она попросила отрезать еще кусочек для прабабушки. А прабабушка ее, моя мать, умерла уже очень-очень давно.

Когда Наташа это услышала, она выронила поднос с чайным сервизом, который разлетелся вдребезги. Дочь побледнела на глазах, она поняла, что Кристина тоже обладает определенным даром, может видеть мир мертвых и общаться с ним. Тот вечер закончился быстро и скомканно. Наташа заметно нервничала, а я после того, как помогла убрать со стола, поспешно удалилась.

После этого случая моя дочь решила отвезти Кристину к знакомой ясновидящей, чтобы та как бы закрыла ее дар. Наташа не хотела, чтобы дочь занималась тем же, чем и она.

– Пусть лучше будет обычным человеком, строит свою жизнь, как нормальные люди, – говорила она. – Не хочу, чтобы Кристина так же в итоге страдала, как и я из-за этого своего дара.

Дочь при помощи ясновидящей закрыла Кристине ее дар, но их предупредили, что это далеко не панацея. При измененных жизненных обстоятельствах, например, каком-то потрясении или сильном стрессе, способности могут проявить себя снова. Нет никакой гарантии, что дар будет спать всю жизнь.»

– Так вот что происходит со мной! – подумала я. – Значит, все эти мои видения, необычные сны – это не что иное, как унаследованные от матери способности. Они были во мне всегда, просто спали до определенного момента – того нападения на улице, которое спровоцировало сильнейший стресс, разбудивший мой дар.

«После этого энергетического воздействия Кристина вновь стала обычным ребенком и больше не видела никаких духов. Она жила обычной жизнью, но в ней сочеталось множество талантов и умений, словно ее дар, не имея возможности проявиться в полной мере, использовал творческую составляющую для самовыражения. Кристина отлично танцевала, играла на гитаре и пела, рисовала удивительные картины и при всем этом училась очень хорошо. Такого талантливого ребенка я не встречала ни разу в своей жизни. Мы не могли нарадоваться на это маленькое чудо. Жили очень счастливо и дружно, пока в нашу семью не пришла страшная беда.

Однажды осенью дочь с мужем решили отправиться на море, чтобы провести там отпуск вдвоем. Кристиночку оставили на меня. Ехать решили своим ходом – на собственной машине, чтобы иметь возможность путешествовать по всему побережью и не оставаться заложниками одного города и пляжа.

Кристина была не в восторге от их отъезда, жалела, что ее не взяли с собой. Хоть ей и было уже 10 лет, Наташа решила, что поездка на такую длинную дистанцию будет слишком тяжелой для ребенка. Теперь я понимаю, что это было одним из самых верных решений моей дочери. О том, что произошло дальше, мне очень трудно вспоминать. Я пишу, и слезы застилают мои глаза…

Кристина в это время была в школе, кажется, у нее был урок физкультуры. Мне позвонили из милиции. Это был самый страшный звонок! Он полностью все разрушил. В трубке сообщили, что моя дочь с мужем попали в аварию, мне необходимо приехать на опознание тел…

Хотела что-то сказать, но слова повисли в воздухе, и я потеряла сознание. Через несколько часов соседка нашла меня лежащей на полу. Меня спасло лишь то, что та решила зайти за солью. В тот день у меня случился инсульт. Вся левая сторона тела ничего не чувствовала и не двигалась. Я пыталась говорить, но язык не шевелился, получалось лишь мычать неразборчивые слова. Еле удалось объяснить, что произошло. Вызвали скорую, я оказалась в больнице. Соседка пообещала позаботиться о Кристине, пока я нахожусь на лечении. Но все оказалось не так просто…

Парализация оказалась очень сильной, сама обслуживать себя я не могла. Меня кормили, поили, мыли медсестры. Около недели пролежала под капельницей. Но усилия врачей не дали результата. Если бы соседка пришла несколькими часами раньше, как говорили медики, то, возможно, моя парализация была бы не такой сильной и удалось бы восстановиться. Теперь же мне был определен лишь один-единственный путь – в дом престарелых.

На самом деле меня это мало волновало. Я прекрасно понимала, что из-за моей беспомощности Кристина окажется в детском доме. Ее родители погибли, а мне – инвалиду – никто не даст оформить опеку над ней. Когда я еще была в реанимации, органы опеки уже начали свою работу. Даже адвокат не сумел найти лазейку, чтобы государство не отнимало у меня ребенка… Внучку забрали в детский дом…

Мою квартиру пришлось продать в счет обеспечения пребывания в доме престарелых. Имущество же дочери с мужем было описано и сохранено до наступления совершеннолетия Кристины. Не было ни дня, когда бы мое сердце не обливалось слезами от всей этой адовой ситуации. Я не могла простить себе свою беспомощность, что вынуждена отдать внучку органам опеки. «Как она там, в детском доме? Что с ней там будет?» – эти вопросы постоянно терзали душу. Видимо, из-за душевных переживаний мое самочувствие с каждым днем становилось все хуже. Через пару месяцев я узнала, что внучку хочет удочерить бездетная пара из-за границы, поэтому решила, пока у меня еще оставались силы, написать этот дневник для Кристины. Это далось очень нелегко, но я хотела, чтобы моя внучка знала, откуда она появилась, какие у нее корни, что стало с ее родителями и мной. С трудом я договорилась с органами опеки о том, чтобы Кристине передали этот дневник, ведь он был создан только для нее.

Внученька, если ты читаешь это, знай, что я очень-очень люблю тебя, прости за детский дом и мое бессилие. Я чувствую свою вину за это. Умоляю, прости! Пусть все у тебя будет хорошо. Я и твои родители очень любили и любим тебя и всегда будем рядом, пусть не физически, но духовно точно.

С любовью, бабушка.»

Дочитывая последние строки, я в голос рыдала. Как же мне было жаль моих родителей и бабушку. Перевернув последний лист дневника, я обнаружила вставленное в обложку старое зеркальце в стальной оправе.