Катя жила без «суженого» уже неделю. Когда дома не стало даже хлеба, Тёма принёс от мамы картошки, макарон, крупы, квашеной капусты, а сам ушёл переживать трудные времена в отчий дом. Мама Зоиванна тут же возобновила террор со слезами и упрёками в сыновней никчёмности. А непутёвый сын, в свою очередь ударился в длительный запой с «ещё чем-то».

Когда он был в силах разговаривать, то названивал Кате по телефону и вёл бесконечную беседу о том, как сильно он её любит, какой он несчастный конченый человек.

Иногда он звонил по ночам и проигрывал Кате новые страстные мелодии или грустные, разрывающие сердце песни, которыми его щедро в такие тяжкие периоды одаривало болезненное вдохновение. Многие из таких шедевров канули в безвестность – растворились в горнем всеобщем информационном поле – ушли туда, откуда и упали в опалённое сознание. Некоторые музыкальные кусочки Тёма успевал записывать на комп. Но прослушивая их впоследствии, оставался недоволен, и безжалостно удалял шедевры, которые при должной доработке могли бы обогатить мировое музыкальное наследие.

Катя металась, тосковала и вспоминала любимого: тёмные крапинки детских веснушек на носу, сильные красивые плечи и по-женски маленькие волоски на руках, ресницы длинные, будто специально закрученные, и среди чёрных – одна седая ресничка… И плакала-плакала-плакала, видимо сознавая, что выхода нет, а долгожданного счастья никогда не случится…

Утром, уходя на работу, мама закрывала Тёму на ключ. Не потому что решила устроить сыну домашний арест, а по его же просьбе. Давно потеряв самоконтроль, он боялся сам себя.

Но промаявшись до вечера и отлежав бока на диване, Тёма едва мог дождаться, когда под разными предлогами выберется на улицу. Тогда любые средства замутить сознание шли в ход. Иногда удавалось толкнуть таксистам за смешные деньги, вынесенные из дома вещи либо скооперироваться с Дэном. Когда было совсем худо, друзья бродили по городским фонтанам и пляжу, собирая мелочь на пузырёк с отвратительной красной жидкостью антисептика, которой обеззараживают открытые раны.

Можно было добраться до «Ямы» – цыганско-криминального района, где за дозу поступить в рабство к барыгам. Но тогда назад пути уже нет. Опасаясь жалкой доли, Тёма твёрдо решил перейти на алкоголь и удачно выкрал из соседнего продуктового магазина бутылку водки – это было большое везение. Никто не схватил бедолагу за руку, и он, растягивая смакование дурманом, в течение суток мешал водяру с «колёсами».

К вечеру, Тёму вдруг охватило необъяснимое волнение и трепет. Ему показалось, что из углов и со стен на него глазеют отвратительные чудища – скользкая нежить из фильма ужасов. Неожиданно Тёма увидел себя с высоты, словно его глаза выросли на потолке. Всё так ясно и чётко: распластанная на диване тушка, вихор на затылке, татуировка спрута на правом предплечье, носок с дыркой. «Может я и есть скользкая нежить из ужастика, что висит на потолке и рассматривает свою бывшую оболочку, которую только что покинула, как бабочка свой кокон?..»

Вскоре второе, не менее удивительное явление открылось испуганному юноше: в его знакомой с детства комнате расположилась другая прозрачная комната. Это трудно было осознать, но внутри осязаемого помещения Тёмкиной спальни оказывается, спрятана другая, похожая на строение из призрачного тумана, зала, выходящая за пределы плотного мира. В этой потаённой комнате из другого измерения клубились дымные предметы интерьера, сотканные из волшебной туманной материи. Это был готический кабинет со стрельчатыми окнами, огромным глобусом звёздного неба с живыми танцующими созвездиями, массивным камином и столом, заваленным рукописями.

Обыденная действительность становилась прозрачной и стремительно таяла, но, как бы компенсируя исчезновение привычных вещей, та, другая призрачная ирреальность наоборот проявлялась всё ярче и ярче, набирала плотность и вес и вскоре затмила серую убогость яви буйством фантастических неоновых красок и пьянящих ароматов.

Этот новый счастливый, беззаботный мир озаряло рыжее солнце, в несколько десятков раз превосходящее по размеру своего тусклого реального аналога. Его лучи настойчиво пронизывали живую туманную взвесь…

Двери готического кабинета были распахнуты в благоухающий оранжевый сад. Яркий луч скользнул по замысловатому витражу над входом, и убежал по дорожке, увлекая за собой Тёму. Но тот затормозил на пороге, ведь пока помнил, что только что находился в своей самой обыкновенной убогой комнатке, где который год не хватает денег, чтобы поставить пластиковые окна, где вторую зиму течёт батарея, а ковёр на полу заметно протёрся у дивана, и много ещё чего.

Вдруг, из глубины чудесного оранжевого сада Тёму позвал знакомый голос. Катя!!! Это она звала его! Наверное, заблудилась в капельном оранжевом тумане и не могла найти дом. Тёма со звоном распахнул узорчатые стеклянные двери и шагнул навстречу любимой…

В следующую секунду он обнаружил себя на перилах открытой лоджии, стремящимся сигануть вниз с шестого этажа. Ужас взрывной волной обдал изнутри. Тёма, вмиг прозревший, со всей силы ухватился за створки открытого окна лоджии. Чудом удержавшись на краю, трясясь, как в тропической лихорадке, парень в истерике упал на бетонный пол. По всей лоджии почему-то валялись осколки стекла, а его руки были в кровоточащих порезах.

Понимая, что не может больше находиться в коварно меняющемся пространстве, он помчался к Кате. Благо в этот день мама, видя тщетность своих усилий, не заперла его в квартире.

Подойдя к Катиному подъезду, он сообразил, что любимая ещё на работе и неизвестно, сколько она там пробудет, монтируя очередной сюжет в свежий выпуск новостей. Размышляя о том, что Катя – единственное его спасение от гибельного наваждения, Тёма тупо уставился на припаркованный у подъезда автомобиль и соображал, что же не так в этой обыкновенной серой «Волге»? Пока с ужасом не обнаружил, что в автомобиле вместо дворников прямо из капота торчат две живые руки и аккуратно протирают лобовое стекло белыми фланелевыми тряпочками!

«Катя в опасности!» – стучала в виски обжигающая догадка, – «Если какие-то подлые сволочи навели на меня этот морок, чуть не сбросив с шестого этажа, то неизвестно, жива ли ещё Катя?!»

В ужасе отшатнувшись, Тёма помчался на автобусную остановку, ясно понимая, что только он может спасти любимую, и только она в свою очередь может уберечь его от неминуемой гибели. Денег на проезд не было, но догадливая кондукторша милостиво обходила Тёму стороной, не требуя оплаты.

На самом деле Тёмкино состояние не внушало никаких иллюзий. Неоднократно пуганая кондукторша понимала, что с парнем в одном носке, руками по локоть в крови и безумными пластмассовыми глазами лучше не связываться.

До телецентра нужно было проехать всего пять остановок. Но тут Тёма стал подозревать водителя в коварном заговоре с тёмными силами, преследующими его по пятам.

Казалось, автобус несётся долго-долго в неизвестном направлении по незнакомым улицам, уже много часов. За окнами автобуса день начал стремительно чередоваться с ночью. А там, во чреве зловещего телецентра, без всякой помощи погибает брошенная на растерзание монстрам несчастная Катя. Но водитель, вступивший в сделку с Сатаной, двери упорно не открывает, едет и едет… Куда? Ясно дело – прямиком в Ад. Сдавать доверчивого обманутого Тёму в кровожадные когтистые лапы самой Тьмы!

Видя, что автобус с запредельной скоростью, разгоняется всё быстрее и быстрее и летит в пропасть, немногочисленные пассажиры притихли, вжавшись в кресла, и, очевидно смирились с неминуемой гибелью. Лишь отважный Тёма решил сопротивляться злому року, и заорав дурным голосом:

– Что ж ты делаешь, сука!!! – кинулся спасать невинных людей, набросившись на водителя сзади.

Подлый убивец не выпуская руль, удивлённо обернулся, и Тёма увидел, что за баранкой, оказывается, сидит он сам, то есть гнусный двойник, мастерски подделывающийся под Тёму. Даже вихор такой же на затылке успел начесать, мерзкий гад!

В полиции Тёминой маме объяснили, что хотя сейчас, к огромному сожалению, нет принудительного лечения для таких отморозков, как её сын, но она может выбирать: или отправляет его в реабилитационный центр, или он садится по-хулиганке с отягчающими… Выбор был очевиден. Зоиванне предстояло каждый месяц отстёгивать почти всю свою зарплату и садиться на хлеб и воду, но зато на горизонте забрезжила светлая полоска надежды!

Глава 5. Типажи

Тёмка и сам толком не понимал, как оказался в «ребе»*. (*Реба (жарг.) – реабилитационный центр для наркозависимых). Сразу после жуткой ночи в обезьяннике его настойчиво попросили подписать бумаги на добровольное заточение, то есть излечение. Буквально сразу же, не дав опомниться, суровые неразговорчивые ребята усадили его в паршивенький автомобиль и долго везли за город. Выражение лиц у них было такое, будто везут они его не в центр, а на съедение волкам. Поэтому ищут самое глухое место, не боясь выбирать наиболее разбитые дороги.

Освобождённому узнику ещё несказанно повезло, что его вхождение в лечебный режим проходило мягко и без особого насилия. Тёму, в отличие от многих, не поместили в местный карантин «на наручники» – «переламываться».

Вскоре он стал потихоньку узнавать и нравы, и структуру этой маленькой закрытой страны с гордым названием – «Реба»! Президентом и самым главным главнюком независимого царства-государства был некий Вадик Сытых, по кличке Сытый. Это бесформенная, расплывшаяся гигантская макруша с затерявшимися в щеках пуговками глаз умела таки делать благообразный вид.

В такие моменты Сытый напоминал сельского батюшку, от скуки предавшегося греху чревоугодия, но искренне от этого страдающего. Муки совести преподобный с лихвой компенсировал новыми дорогими автомобилями, золотыми часами, бриллиантовыми запонками и другими атрибутами шикарной жизни. Но порой, не утешившись и оными, не брезговал обильными подношениями да грубым греховным мздоимством паствы.

Исполнительная власть состояла из персонала – персов, консультантов – консулов и простых волов – волонтёров. Главой исполнительной власти одновременно совмещающий роли прокурора и старшего палача был некто Малышев, колоритный тип с говорящим прозвищем – Малыш-убийца или попросту – Малыш.

Быковатый крепыш явно имел за плечами успешную карьеру боксёра. Но, по-видимому, оставил спорт по причине невозможности вымещать свой бойцовский темперамент на старухах, женщинах и детях, к которым испытывал особую врождённую неприязнь. Из выдающихся качеств имел в наличие: свёрнутый на бок нос, мощную бычью шею, бесцветные, как плевки на асфальте, глаза навыкат и полное отсутствие совести. Малыша боялись и тайно ненавидели все, включая самого Сытого Вадика, поэтому обращались к нему особенно уважительно.