Глава 2

Сон первый

Сердце колотилось как бешеное. Перед глазами мелькали бесконечные ступени. Соня бежала по черной лестнице, превозмогая усталость и ноющую боль в коленях. Она не считала, сколько этажей уже преодолела. Десятки, может – сотню. Знала – ей нужно на самый верх. Надо только не сдаться на полпути, не рухнуть без сил на каменные ступени, а продолжать бег. Она справится, у нее нет выбора. Ведь там, наверху, ее встретит Яр…

Мысли о Яре придали сил. Даже если в этом заколдованном здании тысяча этажей, она все равно не остановится. Она добежит до крыши.

Внезапно стены завибрировали – дом задрожал, как от землетрясения. Дом не хотел, чтобы она бежала дальше. Лестница под ногами качнулась и стала обрушиваться. Ну уж нет! Стиснув зубы, Соня продолжила подъем. Она перескакивала через провалы, успевая оттолкнуться от ступеньки прежде, чем та обрушивалась каменной крошкой. Не такая уж она и ловкая, но ей помогала интуиция. За спиной разверзалась бездна, но Соня не оглядывалась назад. Ей нужно вперед, к Яру…

Словно поняв, что Соня не остановится, дом сдался. Лестница, которой не было конца, внезапно закончилась дверью. Препятствие возникло перед глазами так внезапно, что Соня едва успела затормозить. За спиной раздался чудовищный хруст – Соня обернулась и увидела, как лестница за спиной обрушилась. Одновременно выключилось электричество, и Соню обступила тьма. Пути назад не было. Соня осталась на чудом уцелевшей площадке над бездной в десятки этажей. Она толкнула дверь, уже заранее зная – заперто. Из замочной скважины струился призрачный лунный свет. Соня прильнула к скважине – за ней светили звезды и гулял ветер. Она дошла до крыши, на которой ждал Яр. Разве ее остановит запертая дверь?

Быстрым движением Соня выдернула шпильку из волос, собранных в пучок. Пышные пряди рассыпались по плечам, упали на лоб, прилипли к вспотевшим от бега вискам. Главное, не выронить шпильку и не потерять ее в кромешной темноте. В замочной скважине мелькнул смазанный силуэт. Яр! Соня загнала шпильку в замочную скважину, провернула до щелчка и навалилась на дверь.

Дверь распахнулась, Соня вылетела на крышу.

– Яр!

Ее крик эхом прокатился по пустой крыше. Хватило взгляда, чтобы понять – она очутилась на крыше Вышки. Это место Соня узнала бы из тысячи. Здесь в Кровавое полнолуние они сражались за свободу. Отсюда, с высоты в восемьдесят этажей, упал Яр, утянув за собой отца… В последний раз здесь развернулась яростная схватка между двумя командами лунатиков, но теперь Соня оказалась на крыше в одиночестве. Одна на один с полной луной, зависшей на небе.

Яра здесь не было. Тогда чей силуэт она видела в замочной скважине?

Соня опасливо подошла к краю ограждения. С упавшим сердцем заглянула вниз, боясь увидеть внизу на асфальте разбившегося Яра. Но двор был совершенно пуст.

Соня поежилась, внезапно осознав, что ее окружает аномально мертвая тишина. Как будто не только на этой крыше – во всем мире она осталась одна. Она взглянула вниз, на расстилающийся внизу город, и не увидела ни машин на дорогах, ни светящихся окон домов. Горели только фонари вдоль пугающе пустых дорог. И те вдруг начали отключаться, погружая город в полную тьму…

– Соня!

Она резко обернулась на взволнованный женский голос и увидела перед собой гадалку.

– Фаина!

Гадалка шагнула к ней, и серебристые браслеты на ее правой руке тоненько зазвенели, разгоняя мертвую тишину, словно колокольчики.

– Соня, как хорошо, что я тебя нашла.

– А Яр? – взволнованно перебила Соня. – Он здесь?

Фаина покачала головой:

– Нет. Он…

Соня открыла глаза и чуть не застонала. Ее так резко выбросило из сна, и гадалка не успела сказать ей что-то важное про Яра…

Пахло бабушкиными блинчиками. Соня обвела взглядом знакомые стены и коснулась рукой бежевых обоев в цветочек. Казалось, что она еще спит. После всех скитаний трудно поверить, что она провела ночь дома в своей постели. А бабушка наяву, а не во сне, готовит ее любимые блинчики! И Лера вернулась вместе с ней…

Вскочив с постели, Соня уставилась на пустую кровать сестры. Сердце пропустило удар. Лера… Порыв ветра ворвался в комнату сквозь распахнутое окно, всколыхнул занавески, напомнив о том, как однажды сестра вылезла в окно по пожарной лестнице и пропала на целый месяц. Соне показалось, что ее кошмар повторяется. Она подскочила к окну и выглянула наружу. Леры нигде не было.

– Уже проснулась? – От голоса сестры, прозвучавшего позади, Соня так и подпрыгнула. А затем с разбега налетела на Леру, стоящую на пороге, и крепко ее обняла.

– Лерка!

– Ты чего? – опешила сестра.

– Испугалась, что ты опять пропала. Проснулась, а тебя нет.

– Поспать ты горазда, – поддела ее Лера.

– А ты давно встала? – смутилась Соня.

– Уже два часа как. Я в лаборатории на всю жизнь отоспалась, – Лера невесело усмехнулась, – пока ты по крышам бегала…

– Прости меня, – выдавила Соня.

– За что? – удивилась Лера.

– Это все из-за меня. Кирилл ведь меня в ту ночь караулил… – Соня не могла не чувствовать своей вины за то, что из-за ее однокурсника сестра попала в неприятности.

– Глупости не говори, – возразила Лера и шагнула к двери. – Мы с бабушкой блины готовим. Умывайся и приходи!

Когда после ванной Соня зашла на кухню, тарелка с блинами уже стояла посреди стола. Бабушка суетилась у плиты, переворачивая блинчик на сковороде. Лера заваривала чай. А Вика доставала из холодильника клубничное варенье.

– Доброе утро, – неловко кашлянула она.

– Уже вечер, – Соня взглянула в окно на небо, расцвеченное красками заката.

– Сонечка, хорошо, что ты встала! – Бабушка обернулась к ней от плиты. – Звони мальчикам, пусть приходят на блины.

Соня набрала по домашнему телефону номер Кузьминичны. Соседка отозвалась после первого же гудка, словно сидела у телефона.

– А их нет, – скрипучим голосом наябедничала она.

– Как нет? – У Сони оборвалось сердце. – А где они?

– Не знаю, они мне не докладываются. Некогда мне, сериал начинается, – и старушка бросила трубку.

– Что, Соня? – Лера, почуяв неладное, повернулась к ней.

– Мальчики пропали! – выдохнула Соня.

Центр по изучению сверхспособностей

Высокий мужчина в черном костюме тяжело шел по коридору, на ходу ослабляя галстук. Он не спал всю предыдущую ночь, а потом весь день провел на совещании. Дело о лаборатории Полозова было решено засекретить, ни к чему волновать общественность. Профессор мертв, участники экспериментов подписали заявления о неразглашении, за исключением одного…

У двери палаты, за которой держали сына профессора, мужчина притормозил. В окошко на двери было видно кровать; на ней, пристегнутый ремнями, беспокойно спал бледный парень с растрепанной каштановой шевелюрой. Он для них не опасен. Главное, чтобы персонал тщательно соблюдал инструкции, и в палату входили не менее двух человек. Этот мальчишка, чудесным образом выживший после падения с крыши небоскреба, сейчас его единственная надежда.

Но не к нему он пришел… Мужчина поправил золотую запонку в виде головы льва на рукаве пиджака и двинулся дальше по коридору. Каждый новый шаг давался все тяжелее, как будто к ногам пристегнули гири. В горле стоял ком, мешая дышать. Он и боялся того, что сегодня увидит в вип-палате в самом конце коридора, и отчаянно жаждал чуда.

Дверь, ведущая в последнюю палату, оказалась приоткрыта. Сердце заколотилось как бешеное, и он чуть не снес дверь с петель, ворвавшись внутрь. Молодой доктор, проверявший приборы у постели, испуганно выпрямился. Одного взгляда на бескровное лицо девушки хватило, чтобы понять – чуда не случилось.

– Есть изменения? – глухо спросил он, подходя к кровати.

– Никаких.

Тихо пищали приборы. Изо больной рта торчала уродливая трубка – аппарат искусственной вентиляции легких поддерживал подобие жизни в хрупком переломанном теле. Ноги были закованы в гипс. От тела отходили многочисленные трубочки, игла из вены на руке тянулась к капельнице, а ногти с ярким синим лаком были безобразно обломаны. Пациентке было все равно – она ничего не чувствовала.

– Я вас оставлю, – доктор тихо отступил к двери.

– Постойте!

Доктор испуганно застыл у порога.

– Она уже два дня в коме. Каковы шансы на то, что она из нее выйдет?

Доктор отвел глаза и заюлил:

– Вы должны понимать, господин Шахов, кома – явление малоизученное и непредсказуемое…

– Я жду от вас правды, – жестко потребовал он.

– Вы ждете от меня чуда, господин Шахов. А этого я вам дать не могу, – доктор все-таки осмелился взглянуть ему в глаза. – Шансов на то, что ваша дочь выйдет из комы, очень мало.

– Насколько мало?

Доктор помедлил и нехотя выдавил:

– При ее повреждениях – ничтожно мало. Я бы сказал, что надежды почти нет. И чем дольше длится кома, тем меньше шансов восстановиться после нее…

– Что ты сказал? – Мужчина в один миг пересек палату и навис над ним.

Он не коснулся доктора даже пальцем, но тот придушенно засипел, словно ему перехватили горло:

– Мы делаем все возможное…

– Так сделайте невозможное! У вас в другой палате пациент, выживший при падении почти с такой же высоты. Изучайте его. Если потребуется, разберите на молекулы. Выясните, почему он жив! Чем вы вообще сегодня занимались?! – разгневанно процедил он.

– Мы провели ряд исследований, взяли анализы, – забормотал врач. – Все показатели в норме, ничего такого, за что можно зацепиться… Похоже, парню просто повезло!

– Не разочаровывайте меня, доктор, – мужчина сузил глаза. – Иначе ваше везение тоже может закончиться.

Он махнул рукой, и насмерть перепуганный медик выскочил за дверь. Шахов шагнул к постели больной и опустился на стул.

– Как ты сегодня, Эмма, милая?

– Куда ни могли поехать? – Соня отвернулась от блинов на столе, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – А если их тоже…

Она осеклась, боясь даже предположить, что друзья угодили в ту же ловушку, что и Яр.

– Не будем сразу думать о плохом, – сказала Вика, кусая губы. Но вид у нее был до того мрачный, что сразу было понятно – именно о плохом она и подумала.

С улицы донесся автомобильный гудок. Соня распахнула окно и свесилась наружу. Во дворе стоял знакомый старенький «Москвич». Лис приветственно махнул ей рукой, выйдя из машины. Муромец бочком, стараясь не задеть дверцей стоящий близко автомобиль, вылезал наружу.

– Нашлись! – Соня радостно махнула в ответ рукой и побежала открывать дверь.

Бабушкины блины пришлись по вкусу всем, за исключением Вики, не притронувшейся к ним.

– Давно у нас не бывало такого пиршества, – признался Муромец, уминая за обе щеки домашнюю стряпню.

– Съешь хоть один блинчик, детка, – бабушка с жалостью покосилась на спортсменку, клевавшую обезжиренный творог. – Ты и так худенькая – больше некуда.

– Не уговаривайте ее, – Муромец даже не взглянул на Вику, – мне больше достанется.

Соня пожурила Лиса за то, что уехали от Кузьминичны, не предупредив их.

– Мы же быстро, туда-обратно! – Лис щедро окунул блинчик в свежее клубничное варенье и похвалил бабушкину стряпню, так что старушка зарделась от удовольствия. – А на обратном пути мы в больницу завернули. Хотели еще раз расспросить доктора про тех, кто Яра увез, но его смена закончилась. И охранник на проходной сменился, даже разговаривать с нами не стал. Вы, говорит, кто такие?

Бабушка включила телевизор, убавив звук. На экране замелькали вечерние новости.

– Надо заявление в полицию подавать о пропаже, – озабоченно заметила Соня, отвернувшись от экрана. – Только у нас не примут, мы же не родственники. Где только Марка носит? – она не удержалась от досады. – Обещал же приехать…

– Смотрите, – вдруг встрепенулась Вика, указывая на телевизор, – про нас показывают!

На экране замелькали кадры, снятые ночью во дворе Вышки. Съемочная группа прибыла на место происшествия уже после того, как уехали «Скорая» и полиция. Бабушка прибавила звук, и белокурая корреспондентка, знакомая Соне по пожару в общежитии, бойко защебетала в микрофон:

– Загадочное событие произошло минувшей ночью… Почти двадцать человек пришли в себя на крыше во время редкого астрономического явления суперлуния… Самое поразительное, что никто из этих людей не помнит, как они там очутились…

На экране показали двор высотки и толпу растерянно переговаривающихся лунатиков.

– Среди них оказались популярный певец Николас и блогерша Глафира, – прострекотала корреспондентка и подскочила с микрофоном к высокому симпатичному брюнету.

– В детстве я лунатил, – растерянно признался певец, – но чтобы я во сне вышел из дома и поднялся на крышу высотки… До сих пор не могу поверить!

– Я в шоке, – в кадр со знаменитостью влезла бойкая симпатичная девушка. У нее были большие глаза, как и диснеевских принцесс, и идеальное русое каре, как из модного салона.

Соня сразу узнала автомобилистку, которая подвезла ее из области к Вышке. По пути выяснилось, что ее зовут Глафира и она – популярная блогерша.

– Последнее, что я помню, – прострекотала Глафира, – как подвезла девчонку до высотки, она спешила сюда к своему парню…

Соня почувствовала укол вины, ведь это из-за нее отзывчивая блогерша оказалась в зоне действия лунного камня.

– Потом по радио объявили, что вот-вот начнется Кровавое полнолуние… Я притормозила у обочины, чтобы сделать фоточку – и бам! – проснулась на крыше. Как в каком-то кино! – взахлеб делилась Глафира. Судя по всему, для нее происшествие на крыше обернулось захватывающим приключением.

– Мы постараемся разобраться в этой загадочной истории! – пообещала корреспондентка.

За ее спиной Глафира собрала всех лунатиков и сделала групповое селфи.

– Кривляка, – поморщился Лис, отворачиваясь от экрана. – Не выношу блогеров!

Начался другой сюжет, и бабушка выключила звук.

– А про лабораторию Полозова ни словечка, – задумчиво обмолвилась Лера. – Похоже, его эксперименты не собираются делать достоянием общественности.

– Не зря же с нас взяли подписки о неразглашении, – встряла Вика.

– Сейчас это неважно, – перебила Соня. – Нам нужно найти Яра.

– Надо взломать все камеры наблюдения в радиусе километра от больницы и просмотреть записи за ночь, – озвучил свой план Лис. – Где-то должен засветиться фургон, на котором увезли Яра.

– Сколько времени на это уйдет?

– День, может, два… – Лис взъерошил отросшую русую макушку. – А то и больше.

– Слишком долго, – расстроенно протянула Соня, и ее осенила внезапная мысль. – Нам надо к гадалке.

– К кому, детка? – Бабушка удивленно повернулась к ней, не донеся фарфоровую чашку до рта.

– Но ведь ее нет в городе, – напомнил Лис. – Думаешь, она уже вернулась?

– Сомневаюсь. – Соня покачала головой. – Но Фаина мне сегодня приснилась. Она что-то хотела сказать про Яра, но не успела. Уверена, что нам надо к ней.

– Ну, раз уверена, – Лис поднялся из-за стола, – тогда прокатимся.

К белому «Москвичу» они подошли впятером. Лера заявила, что непременно хочет побывать у гадалки, которая помогала с ее поисками. Вика молча следовала за ними.

– А если Марк приедет? – спросила она, пока Муромец, втянув живот, протискивался на пассажирское сиденье.

– Вот ты его и дождись, чего тебе с нами ездить, – не глядя на нее, Лис прыгнул за руль. – Ты же гадалкам все равно не веришь.

Вика вспыхнула, но смолчала.

Лера уже юркнула на заднее сиденье «Москвича», когда во двор въехал легкомысленный розовый мини-купер. Соня ожидала, что за рулем авто, украшенного кокетливыми ресничками на фарах, окажется гламурная девица, но, поравнявшись с ними, из окна высунулся Марк.

– Далеко собрались?

Лис от смеха даже из «Москвича» вывалился:

– Реснички, серьезно? У какой Барби ты ее угнал?

– У матери одолжил, – буркнул Марк. – Еще вопросы?

– Хотел бы я посмотреть на твою мать, – фыркнул Лис.

– У тебя столько денег не хватит, – отрубил Марк и спросил у Сони: – Так далеко собрались?

– Тебя долго не было, – холодно напомнила она. Когда пропала Лера, она не спала всю ночь, а Марк не очень-то торопится разыскивать брата – выспался вволю и еще высказывает претензии.

– В полиции задержался, – коротко бросил Марк.

– А что ты там делал? – удивилась Соня.

– Заявление о пропаже брата подавал. А ты думала, высыпался?

Он повел себя лучше, чем она думала, и Соне сделалось стыдно.

– Мы едем к гадалке, – сказала она.

– Зачем? – настал его черед удивляться.

– Она поможет, – Соня не могла объяснить, откуда взялась ее уверенность, но она знала наверняка.

– Ладно, – Марк пожал плечами. – Поезжайте вперед, я за вами.

– Только держись подальше, пупсик, – насмешливо посоветовал Лис, – чтобы никто не подумал, что ты с нами.

Соня села в «Москвич» к Лере, а Вика неуверенно остановилась.

– Не хочешь прокатиться со мной? – предложил ей Марк.

– Иди к нему, – Муромец повернулся к Вике с переднего сиденья, – чего тесниться.

И Вика, поникнув, шмыгнула в розовый мини-купер.

– Зачем вы так? – укорила Соня.

– А она зачем? – угрюмо отозвался Муромец, и в его голосе прозвучала такая боль, что Соня поняла, как сильно он переживает предательство Вики.

– Не простишь ее? – спросила она, уже зная ответ.

Муромец молча отвернулся к окну.

– Предательство нельзя отмотать назад, – хмуро заметил Лис, выезжая со двора. – Оно – как клеймо на коже, на всю жизнь.