Очутившись в квартире, атмосфера которой была буквально пропитана любовью, гармонией и душевным теплом, Аля окончательно успокоилась, убедившись в том, что никто здесь не причинит ей зла. Наоборот – и Митяй, и Ляля делали всё для того, чтобы гостья чувствовала себя комфортно и не стеснялась.

Конечно, Але хотелось задать хозяевам миллион вопросов – да и они, надо думать, планировали хорошенько расспросить её обо всём, что с ней произошло, но надо отдать должное их деликатности: прежде всего они предоставили бедняге возможность поесть и выспаться.

И вот сейчас, зарывшись лицом в мягкую подушку, вдыхая свежий аромат выстиранной наволочки, Аля наконец-то – впервые за трое суток! – расслабилась по-настоящему и крепко, спокойно и безмятежно заснула, словно младенец.

Она спала долго, непростительно долго, даже невежливо для человека, находящегося в гостях – почти до полудня. Ей не снилось никаких снов, она проснулась в точно такой же позе, в которой заснула, и чувствовала себя при этом свежей и бодрой, ни намёка на обычную вялость, одеревеневшие мышцы и тяжёлую голову после пробуждения. Но… двенадцать часов дня!!! Что подумают о ней Митяй с Лялей?

Весьма и весьма сконфуженная, Аля быстро соскочила на пол. На несколько мгновений заколебалась, как лучше поступить – снять и сложить постельное бельё в стопку или просто застелить кровать сверху? Это зависело от того, планировала ли она задержаться в этом доме, но Аля и сама ещё толком не определилась… В итоге она ограничилась тем, что тщательно расправила смятую постель и накрыла её покрывалом.

Затем Аля тихонько, как мышка, прокралась в ванную комнату, привела себя в относительный порядок и только потом рискнула показаться хозяевам на глаза. Впрочем, из хозяев дома оказалась только Ляля – сам Митяй отбыл по каким-то важным делам.

– Доброе утро, – приветливо кивнула Але эта славная женщина.

– Скорее уж, добрый день, – сконфуженно пробормотала Аля, опустив голову.

Она забыла о том, что хозяйка квартиры читает речь по губам – и потому просто не могла увидеть её ответную фразу. Спохватившись, Аля посмотрела Ляле прямо в лицо и отчётливо произнесла:

– Не ожидала, что так долго просплю… мне ужасно неудобно, простите.

Женщина замахала руками:

– Какие пустяки, незачем извиняться! Я рада, что вы хорошо отдохнули.

Поздний завтрак (или ранний обед?) прошёл практически в молчании, если не считать дежурных фраз: “Передайте, пожалуйста, нож!” или “Попробуйте булочки, они очень свежие и вкусные”. Аля уставилась в свою тарелку, стараясь не встречаться взглядом с женой Митяя – чёрт его знает почему, наверное, всё ещё чувствовала себя неловко. Но Ляля словно не замечала витающего над столом напряжения. Когда с завтраком было покончено, она с комической гримасой пресекла попытки Али помыть посуду и весело предложила перейти на “ты”.

Дальше дело пошло веселее, точно был сломан невидимый барьер. Ляля сварила для них обеих по дополнительной порции кофе, и уже под кофеёк беседа покатилась куда бодрее и задушевнее.

Ляля была человеком поразительного обаяния. Она не лезла в душу, ничего не выпытывала, не задавала неудобных вопросов – просто слушала, читая по губам, с сосредоточенным вниманием и изредка благосклонно кивала, время от времени вставляя короткие, но уместные реплики… и Аля сама не заметила, как выложила ей всю свою историю, начиная с бегства от алкоголика мужа, осмелившегося ударить её – и заканчивая ссорой с давней подругой.

– Бедная, бедная девочка… натерпелась, – с искренним состраданием произнесла Ляля, чуть коснувшись Алиной руки и нахмурив брови. – Хорошо, что ушла от мужа. Это не мужчина, это мерзавец, подлец и трус. Только трус поднимает руку на беззащитную слабую женщину и смеет оправдывать это ревностью! Если бы Митя когда-нибудь не то что ударил – даже просто сказал бы мне что-нибудь оскорбительное… наверное, я бы сразу умерла.

– А как вы с Митя… с Митей познакомились? – умирая от любопытства, спросила Аля. Что ни говори, а пара была весьма и весьма оригинальная.

– О, это целая история, – улыбнулась Ляля. – Я была влюблена в него с детства, с первой нашей встречи. Мне тогда было десять лет, а ему двадцать. Родители взяли меня с собой на фестиваль бардовской песни, и Митя – тогда ещё начинающий бард – исполнил там несколько своих произведений. Я увидела, как он поёт… и влюбилась.

– Увидела? – в замешательстве переспросила Аля.

– Ну да. Я не слышала его голоса, не слышала мелодии его гитары, но… он был так красив во время пения, так захвачен музыкой, что… я была поражена в самое сердце.

Аля примерно представляла, о чём она говорит – ведь игра Митяя в поезде заворожила и её тоже, он показался ей тогда почти красавцем. Что уж говорить о двадцатилетнем юноше – идеальный объект для невинной и романтической первой девичьей влюблённости!

– Когда мы вернулись в город, я через знакомых выяснила его адрес и стала писать ему письма. Много писем, почти каждый день. Такие, знаешь… от руки, в конвертах. Он иногда отвечал, но я не называла себя и скрывала свой истинный возраст. Забавно, Митя был уверен, что ему пишет как минимум восемнадцатилетняя девушка, поклонница его таланта… Ему льстили мои признания, в переписке мы узнавали друг друга ближе, общались… и через полгода я наконец-то решилась назначить ему свидание.

– И… что? – с замиранием сердца спросила Аля.

– Когда он узнал правду, то жутко разозлился. Орал на меня… я не слышала ни звука, но видела его лицо – и мне было страшно. Я расплакалась и сказала, что письма не были розыгрышем, я действительно люблю его… В итоге Митя просто пожалел глупую малолетку, втюрившуюся в него, и пообещал, что ничего не расскажет моим родителям, но взял с меня обещание никогда ему больше не писать.

– И ты его сдержала? – Аля затаила дыхание.

– Сдержала. Восемь лет молчания. Восемь лет терпеливого ожидания… Я просто смиренно терпела до того момента, когда можно будет снова объявиться в его жизни. А в свой восемнадцатый день рождения я поехала к Мите домой. Новый адрес мне помог пробить через интернет однокурсник – я тогда как раз поступила в институт. Ну, и… приехала, – слегка покраснев, Ляля улыбнулась своим воспоминаниям.

– А он?!

– Сначала, конечно, не узнал меня. Потом вспомнил. Ну и потом… с тех пор… мы с ним не расставались, – заключила она.

– Обалдеть! – выдохнула Аля. – Нет, это просто с ума сойти, какая потрясающая история, хоть кино снимай! Бывает же… вот чтобы так – увидишь человека и с первого взгляда понимаешь, что это твоё, что это навсегда.

Она даже чуточку позавидовала подобной силе чувств. Значит, любовь с первого взгляда всё-таки существует?! Ведь даже у Кудрявцевой, хоть объект её обожания был, мягко говоря, далёк от идеала, всё началось именно так… Ленка испытала чувства, которые были недоступны самой Але. Подруга ещё и посмеивалась – мол, ничего-то ты, Алька, в любви не понимаешь.

– Бывает, – уверенно улыбнулась Ляля. – Ты ещё обязательно узнаешь, каково это – обжечься о чужой взгляд и понять что всё, что было до – и не считается вовсе… Мне почему-то кажется, что эта встреча не за горами. Ты начинаешь новую жизнь в Москве, так что будь готова и к новым чувствам.

– Мне кажется, я… пока не готова, – смущённо пролепетала Аля. – Мне бы от старых чувств отойти.

– А к этому и нельзя подготовиться. Это всегда неожиданно, но захватывает с головой. А хочешь, – оживилась вдруг Ляля, – погадаем тебе на кофейной гуще?

– Ты умеешь гадать?!

– Ну вот ещё, – засмеялась супруга Митяя. – Так, шутки ради… Тем более, ты почти допила свой кофе. Грех упустить такую возможность!

Она достала блюдце и, подсказывая Але, как правильно действовать, заставила её перевернуть чашку. А затем они обе с огромным интересом уставились в чашечное нутро, изучая образовавшиеся там кофейные разводы… то есть, конечно, не банальные разводы, а тайные символы.

– Ну ты посмотри-ка! – воскликнула довольная Ляля. – Большое и чёткое сердце! Ты точно скоро влюбишься!

– А по-моему, это задница, – заглядывая через её плечо, скептически пробурчала Аля, но… настроение улучшилось само собой.

На собеседование жена Митяя собирала Алю со всей тщательностью и ответственностью, детально продумывая образ, способный поразить А. Петухова в самое сердце. Именно Ляля настояла, что железо стоит ковать, пока горячо, и не тянуть резину – сегодня в турфирме есть вакансия, а завтра её может кто-нибудь занять!

Аля послушно позвонила по номеру, указанному на визитке, но с директором её так и не соединили.

– Андрис Макарович сейчас на важном совещании, он не может разговаривать, – сообщил ей милый женский голосок. – Перезвоните, пожалуйста, позже… или, может быть, я могу вам как-то помочь? Вы планируете поездку или экскурсию?

Андрис Макарович… о боже, это ещё смешнее, чем Андрис Петухов!

– Нет-нет, – быстро отозвалась Аля, – я по другому вопросу. Насчёт… трудоустройства.

– На какую вакансию претендуете? – секретарша, казалось, совсем не удивилась.

– Э-э-э… Гид-экскурсововод.

– Хорошо. Андрис Макарович побеседует с вами завтра в семнадцать часов. Вам удобно?

– Конечно, удобно, – растерялась Аля.

Что, вот так сразу – взяли и пригласили на собеседование? Ей даже не пришлось объяснять, кто она, откуда и зачем?

– Тогда я записываю вас на это время. Представьтесь, пожалуйста.

– Алевтина Кукушкина. Петровна, – добавила она торопливо.

– Хорошо, Алевтина Петровна, – слышно было по голосу, что девушка улыбнулась. – Завтра на проходной будет ждать пропуск на ваше имя. Не забудьте паспорт.

– Спасибо… – пролепетала Аля, ошеломлённая такой стремительностью.

Лихо у них там дело поставлено, практически на поток… такая острая нехватка персонала? Или её приняли за кого-то другого? Но ведь она назвала себя…

– Всё идёт как надо, – заверила жена Митяя, когда Аля пересказала ей содержание короткого телефонного разговора. – А синяк… ну подумаешь, синяк! Современная косметология творит чудеса.

Аля не была уверена насчёт косметологии в целом, но вот Ляля точно творила чудеса с её лицом. Цветные корректоры, несколько слоёв пудры – и яркий мейкап в стиле какой-нибудь инста-дивы. Аля опасалась, что подобный боевой раскрас наоборот привлечёт лишнее внимание к синяку, но вышло весьма органично. Правда, поначалу она не узнала себя в зеркале, поскольку в макияже обычно предпочитала естественные тона, но вынуждена была признать, что выглядит очень… ярко. Практически женщина-вамп.

Так же дотошно Ляля подошла и к выбору одежды для собеседования.

– Ты же не в офисный планктон метишь, – покачала головой она, заметив, что Аля собирается надеть строгую юбку, блузку и пиджак, – а в гиды-экскурсоводы! Ты должна быть продолжением этого города, быть его духом, заряжать всех его энергией и отражать его настроение! Вот это подойдёт, – и она вытянула из Алиного чемодана платье – достаточно пёстрое для того, чтобы не считаться вечерним, но в то же время достаточно целомудренное, чтобы его не назвали легкомысленным. Платье выгодно подчёркивало Алины бёдра и талию, при этом скрывая грудь, руки и ноги, было лёгким, весёлым и ярким, летящим, навевающим ассоциации с летом.

Затем Ляля уложила ей волосы и довольно щёлкнула пальцами:

– Вуаля! Хоть на конкурс красоты отправляй.

Митяй, приглашённый оценить финальный результат Алиного преображения, только развёл руками и закатил глаза, безмолвно выражая всю степень своего восторга.

Аля и сама очень нравилась себе в этом обличье, хоть и понимала, что всё-таки это не совсем она. Но то, как она выглядела, придавало уверенности в себе – и Аля смело отправилась на собеседование, окрылённая добрыми напутствиями и пожеланиями от супругов.

Офис компании “УДИВЛЯЙ-ТУР”, обещающей клиентам “самые необычные экскурсии и путешествия”, располагался не где-нибудь, а в знаменитом бизнес-центре на Пресненской набережной, что немало удивило Алю.

Она-то воображала себе скромную тесную конторку в полуподвальном помещении с количеством персонала, который можно пересчитать по пальцам одной руки. Почему она так решила?.. Возможно, потому, что год назад Петухов был ну очень настойчив, приглашая её в Москву, и Аля подумала, что, должно быть, дела в его турфирме идут так себе, раз он не может подобрать себе нормального столичного гида. А ей, провинциальной простушке, можно ведь платить намного меньше… Правда, всё равно его предложение выглядело несколько странновато: столько суеты – и всё ради кого? Ради Али, ничем не примечательной экскурсоводши из города на Волге. Ну не влюбился же он в неё тогда, в самом деле! Аля даже тихонько хихикнула от подобного предположения.

Сама она плохо запомнила внешность Андриса – ей тогда показалось лишь, что он жуткий франт и выпендрёжник. У них в городе никто так не одевался. У него был даже шейный платок – шейный платок, подумать только, нашёлся тоже лондонский денди! А вот лица его она почти совсем не помнила. Да и до того ли ей тогда было? На ней висела целая группа туристов из Москвы, и нужно было успеть свозить их в пещеру братьев Вебер и провести по улочкам старого города до наступления темноты…

Теперь Аля жалела, что не пробила информацию об А. Петухове в интернете. Возможно, там можно было найти даже его фото… Но было поздно – она уже входила в самораздвигающиеся стеклянные двери одной из многоэтажных башен делового комплекса.

– Я на собеседование в “УДИВЛЯЙ-ТУР”, – немного робея, сообщила она на посту охраны. – Алевтина Кукушкина. На меня должен быть заказан пропуск…

Охранник кивнул, порылся в кипе пропусков и выудил требуемый.

– Шестой этаж, – лениво пробубнил он.

– А номер офиса? – осторожно уточнила Аля.

– Да там сразу видно будет, не перепутаете.

В лифте Алин мандраж ещё больше усилился. Она смотрела на своё отражение в зеркале, на накрашенное и оттого будто чужое лицо, и только диву давалась: во что она ввязывается? Что о себе возомнила? С чего вдруг вообразила, что её здесь ждут?

Но воспоминания об Игоре и о причинах, заставивших её покинуть родной город, немного отрезвили Алю: нет-нет, она всё делает правильно. Возвращаться нельзя!

Игорь, к слову, наконец-то объявился у Алиных родителей – разыскивал пропавшую супругу. Об этом в телефонном разговоре ей сообщила мама.

“На нём лица не было, Алюшка. Мечется как тигр в клетке, сам весь бледный, расстроенный… Я так понимаю, он тот вечер и не помнит совсем. Не знает, чем тебя обидел, что не так сделал… И всё-таки, что между вами тогда произошло?” – мамин голос тревожно дрогнул.

Но Аля скорее откусила бы себе язык, чем призналась в том, что Игорь её ударил. Не потому, что жалела и покрывала мужа – просто боялась, что для родителей это станет слишком сильным потрясением. Папа… папа ему этого никогда не простит, он сгоряча может такого натворить!

“То, что произошло между нами – останется между нами, – мягко, но решительно заявила Аля. – Мы сами разберёмся, мам. Спасибо вам с папой за поддержку. Надеюсь, Игорь больше не станет вам докучать. Я свяжусь с ним в самое ближайшее время”.

На самом деле, даже мысль о том, что надо будет разговаривать с мужем, вгоняла её в нервную оторопь. Но… не бегать же теперь от него, не прятаться всю жизнь. Надо просто закончить этот многолетний фарс между ними, именовавшийся браком.

Створки лифта разъехались, выпуская Алю и нескольких её попутчиков на шестом этаже.

Аля шагнула вперёд и не смогла сдержать изумлённого возгласа. Огромный красочный логотип компании “УДИВЛЯЙ-ТУР” занимал практически всю стену от пола до потолка! Похоже, это не какой-то заштатный офис, а большая и крутая компания…

– Добрый день, – поприветствовала её девушка-ресепшионистка. – Чем я могу вам помочь?

– Мне нужно на собеседование к… Андрису Макаровичу.

– Ваши пропуск и паспорт, пожалуйста.

Аля протянула ей требуемое. Девушка сверилась с информацией в своём компьютере и кивнула:

– Проходите в кабинет генерального директора. После отдела международного туризма – налево, потом мимо визового и рекламного отделов, дверь напротив бухгалтерии.

Визовый отдел!.. Рекламный отдел!.. Отдел международного туризма!.. У Али голова пошла кругом. А она точно пришла по адресу? Петухов – директор вот этого всего?!

Кабинет генерального оказался под стать офису – с просторной приёмной, мягкой мебелью, журнальными столиками, аквариумом и даже живыми пальмами в кадках. А личная секретарша Петухова… секретарша выглядела так, словно только что победила на конкурсе “Мисс Вселенная” и по какой-то нелепой случайности оказалась здесь за стойкой.

– Алевтина Петровна Кукушкина? – уточнила она с очаровательной улыбкой.

Аля просто кивнула – от волнения и робости у неё пересохло во рту и пропал голос.

– Проходите. Андрис Макарович вас ждёт.

Аля сделала несколько шагов на подгибающихся ногах в сторону директорской двери. “Ой, мамочки, страшно-то как…” – пронеслось у неё в голове. В последний раз она так волновалась ещё в институте, во время сдачи государственных экзаменов.

– Добрый день, – пискнула она, очутившись внутри кабинета.

Сам Петухов сидел за столом, но лица его она по-прежнему не различала – глаза от волнения заволокло туманом и Аля видела всё несколько не в фокусе.

– Добрый день, Алевтина. Садитесь, пожалуйста, – тембр был мягким и обволакивающим, а речь слегка замедлялась на гласных.

Аля буквально рухнула в предложенное ей кожаное кресло – ноги вдруг сделались совсем ватными.

– Ну что ж… – произнёс Андрис, и она, наконец, осмелилась взглянуть ему прямо в глаза. – Удивите меня!

Прежде чем до неё дошёл смысл его слов, Аля на несколько мгновений зависла, рассматривая собеседника. “Так вот ты какой, Андрис Петухов!” – хотелось воскликнуть ей. Оказывается, это лицо действительно напрочь стёрлось из её памяти. Да, франт, да, выпендрёжник, но почему, чёрт возьми, она не запомнила главного – что он ещё и потрясающе красивый мужик?! Впрочем, слово “мужик” ему совсем не подходило. И даже не “мужчина”. Скорее уж – “джентльмен”.

Тёмно-русые вьющиеся волосы, глаза, устремлённые на неё с пристальным вниманием – голубые и прозрачные, как самый чистый лёд… Нос – прямой, практически идеальный, плотно сомкнутые губы… Аля засмотрелась на эти губы, вдруг поймав себя на мысли – интересно, а как Петухов целуется? И тут же пришла в шок от того, что подумала. Господи, да что это с ней? Явилась на собеседование в серьёзную компанию, а сама при этом размышляет о том, как целуется её потенциальный босс?! Вроде бы, никогда прежде Аля не страдала нимфоманией и не бросалась на противоположный пол…

Губы Андриса шевельнулись. Кажется, он что-то сказал, но Аля не расслышала, поглощённая тем, что таращилась на него во все глаза.

– Что, простите? – сконфуженно переспросила она.

– Вам непонятна моя просьба? – вежливо уточнил Андрис.

Господи, какая ещё просьба?! Аля лихорадочно напрягла память и сообразила: ах да, он же просил его удивить…

Чем она могла удивить Петухова, было совершенно непонятно. Да и чего он сам ждал от неё – хотя бы примерно? Что ей делать? Может, сбацать чечётку, взобравшись на стол? Или перекувыркнуться через голову? А может, поцеловать его?.. Чёрт, мысли всё время сворачивали куда-то не туда.

Алины глаза заметались по директорскому кабинету, словно ища подсказку. Ну а что, вдруг у него на стенах – целая фотогалерея девушек, которые на собеседованиях сумели-таки правильно удивить? Фотогалереи Аля так и не обнаружила, зато глаза упёрлись в знакомый уже цветной логотип компании “УДИВЛЯЙ-ТУР”. Господи, ну она и дура, как же сразу не догадалась?! “Удивлять” – кредо всего этого турагентства, поэтому нужно продемонстрировать творческий и неординарный подход к вакансии, на которую Аля претендует… Удивлять надо было исключительно в роли гида, и никак иначе.

Однако от понимания сути задания легче не стало. Чем Аля могла профессионально удивить Петухова? Нет, ну что-то особенное, наверное, в ней всё-таки было, раз он вцепился в неё как клещ на той экскурсии год назад, уговаривая переехать в Москву… Сообразить бы ещё, что именно! Можно было, конечно, не выпендриваться и просто напомнить ему, кто она и откуда – Петухов её, кажется, банально не узнал. Но что-то мешало Але раскрыть карты.

Секунда бежала за секундой. Андрис вопросительно приподнял брови, как бы интересуясь: ну что, милочка, сдаётесь? И когда Аля совсем было отчаялась и решила признаться, что в голове у неё вакуумная пустота, её вдруг осенило – точнее, буквально-таки шарахнуло – идеей.