Порыв ветра заставил меня сделать шаг в сторону, отчего мой ботинок тут же скрылся под темной водой. Это вывело меня из ступора. Я резко рванула в сторону дома, бросив через плечо:

– У меня есть какой-то выбор?

– А машина тебе на что? – услышала я ее голос.

– Не умею.

Что она сказала мне на это я даже и не пыталась расслышать. Не умею. Не помню. При царе Горохе дело было. А потом братишке отдала – ему было действительно надо. Что мне с ней сейчас делать ума не приложу…

Тоска какая-то от этого размышления навалилась на меня. Стало грустно так, что мокрый зябкий холод растушевался, ушел на второй план в сознании. Я замешкалась у двери подъезда в попытке вытащить ключи из промокшего и липнущего к рукам кармана. Ольга стояла в метре от меня, кутаясь в плащик, наблюдая за моими действиями.

– Чай с медом попьем? – услышала я сама себя.

– С коньяком, – улыбнулась она, оттопырив карман плащика, из которого виднелось горлышко фляжки.

***

Какое-то время мы действительно портили коньяк растворимым кофе. Чай решили на потом оставить. Но обеим казалось, что холод осени никак нас не отпустит без подарка в виде простуды. Решили коньяк так пить. В конце концов, давно у меня подруг не было, а тут … как-то так.

– А сама ты умеешь водить? – вдруг спросила я.

– Умею, конечно, – и опять изучающий взгляд в мою сторону. -А что?

– Да так. Тяжкое это дело, по мне как.

– Нормальное, – рассмеялась она. – Главное, чтобы учитель был хороший.

– А тебя кто учил?

– У меня был мужчина, которого я очень сильно любила…

Она замолчала на некоторое время, потом забралась на подоконник и, глядя в окно, продолжила:

– Он учил меня машину водить. Только это очень плохая идея, если тебя учит человек, в которого ты без памяти влюблена, – Ольга коротко хихикнула. – Потому что ты никак не можешь собраться в кучу, ты только о нем думаешь, на него смотришь.

– Но научил же, – зевнула я.

– Научил. Я жестоко тупила, да и вообще не относилась к этому серьезно. Важнее было… ну, понимаешь… он был очень занят, так что обучение меня вождению было только поводом, чтобы побыть вместе какое-то время. Мне это было важно.

Ольга спрыгнула с подоконника, села за стол.

– Ясно. Но как-то же ты обучилась, водишь.

– Он перепугал меня до смерти.

– Пустым мешком из-за угла?

– Нет. Сказал, что у него сердце прихватило… И мне надо было его довезти до города.

– Довезла?

– Пулей… Когда подъехали к городу, он вдруг резко оклемался и сказал что-то типа: «молодец – умеешь».

– А ты?

– Что я? Обиделась, хлопнула дверцей и пошла пешком.

– Представляю картину.

– Он меня даже догнать потом пытался, звонил, а я топала тропинками и дворами, чуть ли не в голос рыдая.

Я расхохоталась, представив себе это душераздирающее зрелище. Ольга только улыбнулась. Отхлебнула кофе. Потом сложила руки на столе, положила на них голову и, мечтательно глядя на кухонный абажур, тихо сказала:

– Он потом попросил прощения… сладко-сладко… долго-долго…

– А что за мужик? И почему был?

– Мы встретились на новогоднем корпоративе, Он был с женой. А на танец пригласил меня. Можно сказать, что так мы и познакомились.

– И он был тобою так очарован, что прямо на глазах у жены начался ваш роман?

– Нет. Так мы познакомились, а встретились много позже. Мы работали в одной системе, так что где-то через пару месяцев, на одном из совместных собраний, мы снова встретились.Собрание наше затянулось до вечера, и он подвез меня до дома. Просто подвез. Вроде как вежливость. Через день так совпало, что именно меня отправили к нему в офис для согласования технического сопровождения одного проекта. Согласовали быстро. Он предложил мне кофе.Мы пили кофе.Потом кофе с коньяком.Потом коньяк.

– Ну, все ясно с вами, – рассмеялась я. – Старый добрый, служебный…

– А то! Неужели ты не помнишь?

– Это-то я с какой балды должна помнить?!

Ольга пожала плечами: «Ну, мало ли?».

– И машину не помнишь?

– Странно поставленный вопрос.

Она хихикнула.

– Покатаемся завтра вечерком? – спросила она.

… déjà vu

Рабочий день прошел как мутный сбивчивый сон ни о чем. Мертвая зона – когда работы очень много и срочно, а делать ее не из чего. И денег с собой ни гроша. И обед с собой толком не взяла. Одно радовало – вышло солнышко и просушило с ветерочком вчерашние лужи. Деревья засверкали разноцветными листьями, и дышалось так славно.

Возле моей машины стояла Ольга.

– Не проходим мимо! Идем кататься!!!

– Оля, поимей совесть! Во мне с утра только две груши-перделки, я хочу есть и спать от усталости.

Ольга расхохоталась и стала смешно толкать меня в сторону подъезда.

– Хватаем деньги и ключи, топаем в магазин, покупаем «лисичкин хлеб» и едем за город.

– Нафиг?!!

– Перекусишь на природе. У нас мало времени – скоро ж темнеть начнет, а навыки надо восстанавливать засветло.

На «лисичкин хлеб» мы взяли две копченые куриные ноги и булку горячего хлеба.

За руль села Ольга. Сказала: «Ух!». Причесала пальцами светлые волосы, потом потерла ладошки и вполне уверенно тронулась с места. Поклевав машиной на передачах, через какое-то время выдохнула и, весело дав газу, покатила в сторону объездной дороги. Покатала меня по окраине, потом мы вышли на трассу, потом на какую-то с вполне приемлемым и сухим покрытием дорогу, примыкавшую к трассе. Потом на небольшую проселочную дорогу… Она искренне веселилась, а я, выпучив глаза, вжималась в кресло пассажирского сиденья.

– Блин, Оля!!!

– Чегось?

– Вчера так лило неимоверно, а мы по полям Родины ездим, встрянем же.

– Да брось! Сухо же. Весь дождь над городом лил. Аграриям на зависть.

Она остановила машину.

– Теперь ты.

У меня как-то сразу ощутимо взмокла спина.

– Ну нафиг…

– Давай-давай!!!

Почему я начала вертеть ключ зажигания в противоположную сторону, мне самой непонятно. Когда машина все же завелась, холодный пот выступил еще и на лбу и медленно щекочаще потек по виску к щеке.

– Сцепление отпускай.

Я отпустила. Машина качнулась и заглохла.

– Отпускай, а не бросай как в пропасть.

Стала медленно и тягуче отпускать до боли в ноге. Но машина качнулась, гугукнула и снова заглохла.

– Я медленно! – стала оправдываться я.

– Ну с ручника-то надо снимать. У тебя вообще амнезия что ли?!

– Не ори на меня мне и так страшно.

– Чего тут страшного-то?

– Не знаю.

Через какое-то время я, наконец, собрала в кучу информацию о том, как сдвинуть автомобиль с места. Машина тронулась и поехала. Спидометр показывал 20 км/ч, а в лобовое стекло было видно, как с неимоверной скоростью на меня бегут какие-то кусты.

– А-а-а-а!!!

– Поворачивай, балда! – и ржет.

Но окрик сделал свое дело, и я повернула руль. И навстречу мне понеслись еще какие-то кусты, правда, они были дальше… В итоге, я покаталась по кругу, смертельно устала и сказала, что на первый раз очень даже хватит.

– Ну так останавливайся.

– КАК?!!

– ТОРМОЗИ!

Ну, затормозила. Краем глаза успела заметить, как Ольга очень быстро маятником пролетела по салону. Вперед-назад.

– Балда.

Но это она как-то беззлобно. И тишина. Сидели обе смотрели вперед. Вид открывался пречудесный. Где-то сзади садилось солнце, окрашивая еще необлетевший лес всеми оттенками красного, оранжевого и желтого. Как красиво…

– Ладно. Выйдем поразмяться и пописать.

– Ну Оля-я-а!

Мы прогулялись по поляне, за кустами обнаружили небольшую речушку, обмелевшую и заросшую. Посидели на ее берегу и поели «лисичкин хлеб».

Вдруг Ольга поперхнулась.

– Тебе эти копченые ноги на вкус как? – спросила она.

– Нормально. В-охотку и не такое съешь.

– А мне чего-то поплохело, – она схватилась за живот.

Ее лицо было бледным и испуганным. Ее вырвало. И вроде как с кровью, или померещилось мне в начинающихся сумерках.

– Так… надо до города ехать, – прошептала она.

– Может, элементарно «скорую» вызвать, Оль?

– Которую? Мы не на территории города, а районные еще и не поедут, я ж городская, сама знаешь.

– Я мало чего знаю. Не может же один случай повторяться вечно и со всеми.

– Просто надо доехать и все.

– Оль… Ты не сможешь вести машину в таком состоянии.

– Я и не собираюсь. Ее поведешь ты.

У меня в горле пересохло.

– Я не умею водить.

– Делов-то… – пробормотала она, скорчившись от боли, и пошла в сторону машины.

К тянущему чувству в животе от вида чужой боли еще и под ложечкой засосало. Черт, никогда не понимала, почему именно ложечка?! Как-то по-другому это нельзя было назвать? Я почти бегом двинулась за Ольгой. Она уже села на пассажирское сиденье и, прикрыв глаза, ждала меня. Руки у меня задрожали, и, с трудом справившись с собой, я села за руль.

– Что делать? – сорвавшимся голосом спросила я.

– Заводи.

И молчит. Блин. А я вот реально не помню как!.. Ладно… Еле-еле собравшись мыслями в кучу, я нащупала правой рукой ключ зажигания. В конце концов, делала же я как-то это раньше. Повернула ключ и машина завелась.

– Теперь?

– Сцепление нажимай до упора, переключай на первую передачу… и ручник сними.

– Ты в курсе, что у меня мозг сейчас треснет?!!

– Рычаг переключения к себе и вперед. Ручник – вниз. Делай.

Сделала.

– Очень медленно отпускай сцепление, медленно и плавно…

Машина сдвинулась с места. Это событие вызвало какой-то дальний ураган внутри меня, и ступор в районе мозга.

– Руль направо и газ!!! – резкий окрик порвал в клочья переживание моих ощущений и прочувствования складывающейся ситуации.

Руль направо. А вот газ я нажала сперепугу почти до упора. Машина взревела как реактивный самолет.

– Полегче… слегка жми… балансируй – сцепление отпускаешь потихонечку и также потихонечку газу даешь. И выруливай давай на дорогу.

– И семечек пожарить?

– Что? – она открыла глаза.

– Ничего… – сжав зубы, я попыталась делать одновременно ту кучу действий, которые она мне проговорила. Мой мозг привык, что тело мое находится в двух основных позах: «поза тираннозавра» (это когда глаза уперты в экран компьютера, а ручки колотят по клавишам клавиатуры, а толстая устойчивая крепкая жопа надежно покоится на офисном стуле) и поза «лежачий камень» (тут уж пояснения не требуются). Так вот теперь этот мой мозг ломанулся в захламленную и запыленную кладовку моей памяти в поисках инструкции о том, как вообще управлять мышцами моего организма и что делать в экстренных непонятных ситуациях. На секунду всплыло, что во всех непонятных ситуациях надо лечь спать… Тем временем на дорогу я таки вырулила, правда мотало меня по ней.