Цитаты из книг автора «Юлия Лавряшина»

Он всегда хохотал во весь голос, не обращая внимания, есть ли рядом люди. «Может, так и надо, – с сомнением думала Даша, подталкивая его к своему любимому столику в углу. – Почему нас волнует чужая оценка собственного поведения? Кто сказал, что она – правильная? А если вокруг дураки?»

Смотри, там звезда. Сосредоточенно проследив взглядом, Данил обрадовался: – Правда, звезда! Маленькая… – Тебе ее жалко? – Может, ей нравится быть одной, – задумчиво ответил он. – Это ведь часто бывает. Даша с тревогой спросила: – А тебе? – А мне нравится быть с тобой, – просто сказал он. – Можно, я тебя поцелую?

Само понятие красоты всякий раз вызывало в Дашиной душе протест. Она не считала ее непременным условием высшей гармонии, потому что саму Дашу часто называли красивой, но это так и не принесло ей счастья. И в мужчинах она всегда искала другого… В этом они с сестрой не сходились. Не дыша она покосилась на голову, оттянувшую ее плечо. Ксеня всегда выбирала лишь того мужчину, на лице которого приятно остановить взгляд.

не нужно пытаться всучить себя человеку, который этого не просит.

Это была красная блестящая «вольво».

Никто из детей не умирает от горя, когда уходят их матери. Пуповина давно обрезана, даже энергетическая, ребенок находит новый источник подпитки, приникает к нему жадно, нетерпеливо – дай жизни! Печаль позволяет лучше прочувствовать особый вкус этой жизни, уловить оттенки. И не порченная ржой эгоизма женщина только и подумает, прощаясь: «Все для тебя, мой маленький. Лишь бы тебе было хорошо». Ему хорошо и без ее напутствия, но благословение всегда окрыляет, с ним легче лететь по жизни… А улететь уже не терпится…

Ну, это уже… – Он пошевелил в воздухе пальцами, подбирая слово. – Жест отчаяния. Иначе же вас не удержишь рядом… И моего папашу тоже. Я лет с пяти кормлюсь его обещаниями съездить вместе то на рыбалку, то на лыжах покататься. Но он никогда не оторвется от своего дела ради меня! Ему вообще плевать, как я живу и чем. И вы такая же!

– Он сидит целые дни у себя в комнате с этим чертовым компьютером, и ему ничего не надо. Вообще ничего! Никакая карьера его не интересует. Я уж, грешным делом, пожалела, что от армии его отмазала! Может, его там взяли бы за шкирку и встряхнули, чтоб мозги на место встали. Чтобы ценил то, что имеет. – Армия – это сильный экстрим, – осторожно заметила Наташа. – Согласна. Потому и откупила его. А теперь – что? Из института его выперли, работать их высочество не желает, все ему не по душе, видите ли. – Та же история, – прошептала она. – Неужели это поколение такое? Дофенисты… Моей тоже ничего не надо. Только бы ее оставили в покое. Ни честолюбия, ни жадности – ничего в ней нет! – Ничего, – печально откликнулась Таня. – Но ведь у меня в офисе полно мальчиков и девочек, которые так и шустрят? Землю роют, чтобы продвинуться! Почему наших детей среди них нет? Время на раздумье равно одной затяжке, вопрос

«В детстве мы очень любим родителей; взрослея, начинаем их осуждать, но прощаем их крайне редко».