Глава 5
Предложение

Утром мы проснулись от назойливого телефонного звонка. Леон приоткрыл глаза, потянулся ко мне, и я сонно перебралась к возлюбленному на плечо. Включился автоответчик:

– Леон, привет, это Джон. Твоя киска понравилась мистеру Уоррену, и он готов с ней познакомиться поближе. Он ищет актрису на главную роль в новом фильме. Я дал ему твой адрес и телефон. Не благодари и передавай привет Джил! Ей обеспечена отличная карьера.

Ниагарский водопад – жалкий ручеек по сравнению с потоком брани, который обрушился на голову кинобратии вплоть до Люмьеров. Леон метался по комнате, круша все на своем пути. Ни в чем не повинная ваза с цветами с грохотом рухнула вместе с подставкой и разлетелась на тысячи осколков. Леон на мгновение остановился как вкопанный и бросился прочь из комнаты.

Хоть не на меня гневался, и то хорошо! Я завернулась в шелковую простыню и попробовала рассудить трезво. По-видимому, киска – это я. А кто такой мистер Уоррен? Раз ищет актрису, режиссёр или помреж. Словом, человек из мира кино. Сердце ухало, пропуская удары. Вдруг судьба специально сделала ход черной лошадкой? Разве без Леона я попала бы на вечеринку такого уровня? На кастингах, когда выяснялось, что я русская, агенты грустнели и холодно обещали перезвонить, «если будет что-то подходящее».

И вот теперь дилемма, как бы так по-русски обстряпать: на елку влезть и руки не ободрать? Нужно убедить Леона, что мы можем заработать приличную сумму на съемках. Я задумалась: а что такое «мы»? Три месяца вместе, но о замужестве пока и речи нет. Мало ли о чем он болтает с приятелями. Правда, вчера Леон признался в любви, а он, похоже, слов на ветер не бросает. Но если завтра он укажет на дверь, мне некуда будет идти. Мысли неслись орловскими рысаками, обгоняя одна другую.

– Джил, – Леон с сигаретой, чего никогда раньше не было, вошел в спальню, – я отъеду ненадолго. К телефону не подходи, ворота никому не открывай. Пожалуйста, надень платье и жди меня.

– Ты не позавтракал. – Я сидела на кровати в полной растерянности. Непонятно, какое платье он имеет в виду. Мы куда-то поедем, или мне просто нужно встать?

Леон позвонил администратору центральной клиники. Миссис Паркер за хорошую прибавку к зарплате выполняла функции секретаря.

– Два билета до Нью–Йорка на сегодня, для меня и мисс Краун.

Хорошо, что до Нью–Йорка, а не на Северный полюс. Что на этот раз – опять загадка! Он меня спрятать решил?

Леон вернулся из гардеробной одетый в джинсы, толстовку с натянутым на глаза капюшоном, и бросил на кровать платье, которое при покупке окрестил: «для торжественных случаев». Интересно, пристрелить меня – это торжественный случай? Хотя до Нью-Йорка еще поживу.

– Я скоро, – натянуто улыбнулся Леон и вышел из комнаты.

Начало дня требовало беговой дорожки и душа. Мама дорогая, весело живется в городе Ангелов, весело!

После пробежки я немного успокоилась и привела себя в божеский вид. Телефон звонил и звонил, но Леон отключил автоответчик. Нестерпимо хотелось снять трубку, но я боялась – вдруг Леон звонит, чтобы проверить, как я выполняю обещание. Наконец я услышала, как через сад едет его машина и облегченно выдохнула.

Мужчина моих грез появился на пороге с корзиной цветов. Мы замерли по разные стороны стола. Даже на расстоянии я ощущала его мандраж.

– Это цветы… тебе, – взволнованно произнес Леон и поставил корзину на тумбу у камина.

– Они прекрасны, – я подошла к букету и вдохнула аромат свежесрезанных бутонов белых роз и светло-зеленых альстромерий.

– Тебе нравится?

– Отныне это мое любимое сочетание.

– Я сейчас, – он скрылся за дверью.

Как бы ни были прекрасны цветы, не они играли главную роль в этой пьесе абсурда. У меня закружилась голова, и я присела к столу, нервно теребя в руках уголок скатерти. Леон вернулся в синем костюме от-кутюр и застыл на пороге, поправляя и без того идеально уложенные волосы. Что-то в нем было не так… Он сбрил свою бородку! Я встала, не зная, куда деть руки: беспокойство возлюбленного передалось и мне. До апоплексического удара оставался один шаг. Давай, дорогой, скажи что-нибудь!

– Джил Краун! – Подобное обращение всегда вело к эпохальной речи. – Мне сорок лет, я никогда не был женат, и до недавнего времени меня устраивал статус холостяка. Но вот, в один прекрасный день ты вторглась в мою жизнь и… наполнила ее совершенно иным смыслом. Ты, как глоток воды… И я не знаю, что могло бы оживить меня еще больше…

– Глоточек виски, – шутка из старого советского фильма вырвалась сама собой.

Леон, незнакомый с нашим кинематографом, ухватился за мою реплику, как за спасательный круг. Он был человеком дела и порой, начав высокопарную речь, заезжал в непролазные дебри.

– Отличная мысль, хотя я имел в виду другое, – с облегчением произнес Берри и взял бутылку с каминной полки. Мы выпили по бокалу вина.

Я не знала, плакать или смеяться. Еще вчера мечтала выйти за него замуж, но теперь на кону Голливуд, и корона на голове моего избранника покачнулась. Леон понял это и пошёл на абордаж.

– Выходи за меня замуж, – выдохнул Леон и надел мне на палец кольцо, извлеченное из кармана жестом фокусника.

Предполагала ли я такой поворот событий? Пожалуй, да. Но ситуация поставила меня в тупик. Сказать «нет»? Отпадает. «Я подумаю»? Тоже не пойдет. Повисла неловкая пауза. Я ждала предложения руки и сердца, но оказалась к нему не готова. Кольцо уже блестело на пальце, любимый мужчина только и ждал, чтобы обнять меня, обстановка соответствовала. Опять этот хитрец направил меня по узкой тропке меж красных флажков.

– Джил? – Леон вопросительно посмотрел и встряхнул меня за плечи.

– Да. – Предательски навернулись слёзы. – Я согласна.

– Любимая…

Долгий головокружительный поцелуй скрепил наше обручение. Леон подхватил меня на руки и унес в спальню.

* * *

– Пора ехать.

– В Нью-Йорк?

Сил не было даже встать с постели.

– Да, я должен представить тебя родителям и своему… крестному.

– А как же мой фиктивный брак?

– Когда есть деньги, вопросы решаются быстро. Не бери в голову. Этим займется адвокат.

– Когда мы поженимся?

– Скоро.

– Ты ведь захочешь подписать со мной брачный контракт? У вас же так принято.

– Но не принято разговаривать о нем в спальне, – парировал Леон и поднялся с постели, заправляя рубашку.

– Это значит «да»?

– Да. Ты же знаешь мои условия. Они и будут прописаны в первую очередь.

– Жена обязана присутствовать на вскрытии мелких домашних животных? – рассмеялась я.

– Жена послушна, как агнец, и не лезет в шоу-бизнес, – он поднял указательный палец.

– Но если нам предложат хорошие деньги, – пустила я пробный шар, приподнимаясь на локте, – почему нет? Ты даже слушать ничего не хочешь?

– Джил!

– Леон!

– Снимай кольцо!

– Еще чего! – я, пошатываясь, встала на кровати и кинула в новоиспеченного жениха подушкой. – Не отдам!

Леон подхватил меня на руки и закружил по комнате.

– Голубка, у меня столько денег, сколько тебе и не снилось. Оставь ты эти глупые мечты, мир и так принадлежит нам! Что тебе еще нужно?

– Но мне хочется творить…

– Ты уже чуть не натворила! Если ты меня действительно любишь, – он взял мое лицо в ладони, – все остальное для тебя уже не важно. И я хочу, чтобы ты смотрела на меня так, как на… В общем, широко открытыми глазами.

– Люблю тебя, – прошептала я, искренне желая поверить в то, что ничто в мире мне больше не нужно.

* * *

Через пару часов наш самолет взмыл в небо. С легкой грустью я смотрела в иллюминатор на удаляющийся город моих несбывшихся грез. Меня терзало любопытство: звонил режиссер Леону или нет. Я мысленно перенеслась во вчерашний вечер, вспоминая, был ли Майкл Уоррен среди тех, кому меня представляли. Нет, я не помнила такого имени. Значит, режиссер приметил меня, когда я пела. Жаль, что не удалось даже словом обмолвиться с Робертом, хотя мы провели вместе не меньше получаса. Просто не верится, что такое чудо приключилось со мной. Я весь день запрещала себе думать об Эвансе, но сейчас воспоминания ярким фейерверком взорвались в голове. Обжигающее дыхание Роберта на шее, завораживающий тембр его голоса. Неосторожный тяжелый вздох привлек внимание Леона. Он отложил планшет и взял мое запястье.

– Тебе нехорошо? Что с пульсом?

Вымученная улыбка не спасла положения. Он ждал ответа. Мне хотелось скрыть истинную причину волнения. Более того, вопросы, которые вертелись на языке, расстроили бы Леона.

– Все хорошо. Я просто вспоминаю, как мы с тобой познакомились, как ты спас мне жизнь, наш первый вечер, – вывернула я на проторенную дорожку.

Леон погладил меня по щеке. Похоже, ответ его удовлетворил. А ведь и правда, он спас мне жизнь, и я должна быть благодарной. Изгнав Роберта из мыслей, я положила голову на плечо любимому мужчине. Невольно взгляд упал на кольцо. Я ничего не понимала в драгоценностях – мне их не дарили, но эта вещица завораживала переливами и сиянием камней белого и коньячного цветов.

– Роскошное кольцо, спасибо! – я вспомнила, что не поблагодарила Леона. Лучше поздно, чем никогда.

– Тебе понравилось?

– Не то слово!

– Я буду делать тебе много подарков. Это кольцо я долго искал. Мне хотелось, чтобы оно было достойно тебя. Здесь пятнадцать бриллиантов чистой воды. Я заказал его две недели назад, но получил только сегодня.

– Стоит целое состояние, наверное!

– Не дороже денег, любимая! Но ты права, вещь эта имеет большую ценность. Я рад, что кольцо пришлось тебе по душе.

– А как ты угадал с размером?

– Когда ты спала, я измерил твой пальчик ниткой, – похвастался находчивостью Леон и добавил совсем тихо: – Ты спишь очень крепко и не всегда просыпаешься, когда я целую тебя. А теперь давай посмотрим кино.

У Леона был хороший художественный вкус. Пять часов в компании с Одри Хепберн пролетели незаметно. Самолет приземлился в аэропорту Кеннеди под финальные титры картины «Как украсть миллион».

Мы оставили вещи в гостинице «Пьер Тадж», у Центрального парка, и отправились на прогулку по Бродвею. На главной улице Манхэттена кипела освещённая рекламными огнями ночная жизнь. Я впервые увидела «Метрополитен-Опера» и побывала на площади Таймс-сквер. Все дела – завтра. Вечер принадлежал только нам двоим. Я открывала для себя Америку глазами Леона. Он был из той породы людей, которые везде чувствуют себя уверенно. Я доверяла ему и беззаботно наслаждалась жизнью, не переставая удивляться состоятельности ветеринарного врача. Смущали, конечно, красные флажки, которыми мой добрый волшебник обозначал границы дозволенного в наших отношениях. Но, если не брать в расчет работу в клинике, к ним я тоже понемногу привыкала.

* * *

На следующее утро Леону взбрело в голову познакомиться с моими родителями по скайпу. Я предупредила родственников, на звонок в пижамах не отвечать. Возлюбленный сел рядом со мной перед экраном и взял за руку. Дальше все происходило так, как обычно происходит во многих семьях: родители знакомились с женихом, но не воочию, а онлайн. Отец и мать были в восторге. Мой избранник произвёл неизгладимое впечатление. Леон пообещал им приехать в Россию, и клятвенно заверил, что сделает из меня врача. Папа прослезился и сказал, что вручает ему мою душу и тело со всеми потрохами. Словом, благословил.

– Ты был на высоте! Так не порадовало родителей даже мое возвращение на родину с Оскаром в зубах, – я нежно обняла Леона.

– Дался тебе этот Оскар. С тебя массаж, – он взвалил меня на плечо и отнес в постель.

– На очереди знакомство с моими родственниками, – оповестил возлюбленный, не переставая мурлыкать от удовольствия. – Уверен, все пройдет как по маслу. Они отчаялись женить меня и дождаться внуков. Ты будешь для них ангелом во плоти, что бы ни сказала.

– А ты хочешь детей?

– Да! Я надеюсь, ты не лопаешь втихаря всякую противозачаточную гадость?

– Нет, не лопаю.

– Значит, в ближайшее время ты меня осчастливишь?

– Как-то не думала об этом, – я немного растерялась, и Леон, перевернувшись на спину, удивленно спросил:

– Любимая, я не понял?

– Что не понял?

– Ты меня скоро осчастливишь?

– Да, – сказала я, прочитав в его глазах правильный ответ и пытаясь вспомнить последний день прихода женских немощей.

– Вот, это другое дело, – успокоившись, он опять лег на живот. – Продолжай.

* * *

Мистер и миссис Берри жили в двадцати милях от Нью-Йорка в милом городке Монтклер. Он славился разношерстной демографией и множеством ресторанов с поварами, не знавшими равных в мастерстве. У четы Берри был собственный доме посреди умело ухоженного сада. На дворе стояла осень, и в прихожей уютно пахло яблоками. На подоконниках расположились глиняные вазоны с лавандой и пряными травами, а у стены громоздились рыжебокие красавицы тыквы. Мы вошли в просторную светлую гостиную с круглым столом посредине, накрытым вышитой льняной скатертью. Погода стояла тёплая. Солнечный свет падал сквозь витражные окна на стены, на пол и на стулья, покрытые клетчатыми пледами, которые сегодня вряд ли понадобятся. Родители Леона встретили нас изысканным обедом. Индейка в брусничном соусе и штрудель по рецепту хозяйки, навели меня на мысль, что Леон с детства привык к вкусной домашней пище. Пора мне начинать штудировать кулинарные книги. Простота в общении и добродушный настрой царили за столом.

Я украдкой рассматривала родителей жениха. Леон внешне больше походил на мать, обладавшей скорее славянской внешностью, но темперамент и живость характера, безусловно, унаследовал от отца, итальянца по происхождению.

Меня, действительно, чуть ли не носили на руках. Ингрид и Джон до сих пор не растратили молодецкого задора. После обеда мы отправились на теннисный корт за домом. Джон гонял сына по корту из угла в угол, а мать так переживала, что ее волнение передалось и мне. Леон разрумянился, и я не могла отвести от него глаз. С грацией волка возлюбленный перемещался по площадке, отражая мяч за мячом, не забывая периодически кланяться прекрасным болельщицам. Джон играл отменно и выигрывал.

– Ты его любишь? – неожиданно спросила Ингрид, когда игра близилась к концу.

– Что?

– Ты, серьезно, любишь моего мальчика? – терпеливо повторила она вопрос, и мы встретились взглядами.

– Его невозможно не любить, – улыбнулась я, не понимая, к чему этот разговор.

– Он очень сложный человек, – вздохнула Ингрид и, опустив глаза, обняла меня. – Я хочу, чтобы рядом с ним была женщина, которая, не обращая внимания на… странности, любила бы его всю оставшуюся жизнь.

О небо, что она имеет в виду? Какие еще странности? Ну, то, что он вытворяет в спальне, конечно, достаточно замысловато, но вряд ли мать знает об этом.

– Леона окружало всегда много женщин, – продолжила она, не забывая периодически радостно подбадривать игроков, – но ни одна с ним не осталась. Конечно, многих бросил он, но ведь были и те, которые ушли сами.

– Вы знали их? – спросила я и тут же прикусила язык. Не стоило развивать эту тему.

– Кого-то знала много лет назад, – мать вновь повернулась ко мне. – Леон уже давно нас ни с кем не знакомил. Его жизнь всегда делилась на две стороны: светлую и темную. Но, впрочем, ладно. Я зря завела этот разговор. Надеюсь, все у вас получится. Ты хорошая девушка, сразу видно. Береги его, пожалуйста.

Я была рада, что мы ушли от щекотливой темы, но множество новых вопросов о личности жениха пририсовалось к уже имеющимся. Отец отвоевал победу у сына, и, довольный, направился к нам.

– Дорогая, покажи Джил наших собачек, а мы с Леоном пока остудимся в бассейне. Он по-прежнему тяжеловат для тенниса, но хватку не потерял. Подарю ему скакалку, пусть вырабатывает чувство легкости. А все из-за его увлечения боксом!

– Прошу за мной, моя дорогая, – Ингрид взяла меня под руку, – ты же еще не познакомилась с нашими малышками.

Мы подошли к небольшому огороженному зданию в конце сада, которое служило прекрасно оборудованной вотчиной чихуахуа и йоркширских терьеров. Громкоголосая свора радостно встретила хозяйку, и она выпустила их на прогулку в вольер. Разномастные симпатяги наперегонки выбежали на воздух.

– Это – одни из лучших представителей породы в Штатах, – не без гордости сообщила Ингрид. – Благодаря Леону у меня появилось приятное хобби, которое приносит отличный доход. Наши клиенты раскупают щенков, как горячие пирожки.

– Звездные клиенты в том числе?

– Да, – она довольно рассмеялась. – Мой мальчик наладил мне отличные контакты с миром кино и гламура. Там и деньги другие крутятся, конечно.

Я заметила нескольких хромающих собачек, которые бегали не так шустро, как другие, и держались особняком.

– А эти бедолаги? – Я присела на скамеечку, и чудные псы тут же облепили меня. Свора, проживающая в имении Леона, была очаровательна, но мне всегда хотелось иметь собак поизящнее.

– А это тоже наши детки, – вздохнула Ингрид. – Они пострадали от бывших хозяек. Сын сделал все, что мог, и вернул нам малышек на реабилитацию.

К нам присоединились мужчины.

– Эти стервы убираются на вечеринках в хлам, – поджав губы, сердито произнес Леон. – Мне плевать на их здоровье, девочки уже взрослые, но собак они роняют, теряют… Говорить не хочется, что мне порой привозят. Некоторых дам я уже предупредил, что им не поздоровится, если второй раз попадутся на подобном. Закон о защите животных никто не отменял.

Он присел на корточки, и собаки радостно заскакали на задних лапках. Было видно, что многие из них знали и любили моего доктора Айболита. Я опустилась рядом с возлюбленным на траву и прижалась к его плечу.

– Дорогой, – сорвав травинку, я пощекотала краешек его уха, – ты занимаешься со мной дрессировкой служебных собак, но и словом не обмолвился, что можно разводить таких крох. Мне они больше по душе.

– Разберемся, каждой карте – свой срок.

Опять флажки?! Леон что, ведущий в игре по станциям? «Испытание номер сто пятьдесят: мисс Краун, тебе нужно нырнуть в бассейн с крокодилами, на дне три ключа, выбери нужный». С другой стороны, чем я все время недовольна? Мужчина должен быть требовательным, он старше и имеет право меня учить. Леон прервал мои внутренние терзания легким шлепком пониже спины.

– Нам пора, дорогая, – он легко поднялся и протянул мне руку. – Мам, пап, мы должны ехать. Есть дела на сегодня. Спасибо вам за теплый прием.

Леон одарил их обезоруживающей улыбкой. Просто ангел, а не сын.

Всю дорогу до гостиницы он молчал. В номере Берри открыл шкаф и придирчиво осмотрел мой гардероб.

– Джил, – задумчиво произнес Леон, – мы вечером идем на день рождения дочери моего крестного отца. Там могут возникнуть сложности.

Я налила нам по бокалу вина, мурлыкая под нос мелодию из фильма про Дона Корлеоне.

– Ты принадлежишь к одному из мафиозных кланов? – я поднесла Леону бокал и, в шутку сложив пальцы пистолетом, приставила к своему виску. После знакомства с семейством Берри у меня было прекрасное настроение и, честно говоря, не хотелось никуда ехать. Я бы предпочла завлечь возлюбленного в постель, поэтому откровенно обольщала его. Но впервые Леон не улыбнулся моей шутке и не ответил на призыв.

– Джил Краун, – опять он собрался сказать нечто монументальное, – возможно, сегодня ты узнаешь обо мне нечто неприятное. Ведь для тебя я до сих пор загадка, ветеринарный врач с состоянием дельца с Уолл-Стрит. Но раз мы женимся, я должен представить тебя людям, с которыми прочно связана моя жизнь. Я не успел утрясти некоторые дела, и это может осложнить положение. Прошу об одном: не делай скоропалительных выводов и слушай меня. Хорошо?

– Леон Берри, – я обвила руками его шею, – если ты меня сейчас не поцелуешь, я за себя не отвечаю.

Я запустила руки под его рубашку и прижала к себе такого желанного и любимого мужчину. Пусть все летит в тартарары! Я изменила ради него мечте, сбила прицелы, а он хочет напугать тем, что некто плохо о нем скажет.

– Голубка, – пробормотал мой ненаглядный и сдал свою крепость, – знай: я люблю тебя и только тебя.