– О результатах я тебе сообщу, – ровным голосом отвечает Александр Владимирович. Прикусив губу, «кадровичка» разворачивается и, стрекоча каблуками, направляется к дверям. Похоже, её походка рассчитана на внимание Васильева. Но женщину, манерно застывшую в дверях, ожидает удар: мужчина, сцепив в замок руки, продолжает внимательно разглядывать меня. «Ленок» передёргивает плечами и закрывает за собой дверь. А в комнате образовывается тишина.

– Туфли очень жмут?

– Что? – очнувшись от гипнотизирующих меня синих глаз, сипло спрашиваю я.

– Ничего. Неважно… Чай, кофе хотите?

– Спасибо, нет. – Я поджимаю губы.

– Ладно. – Произнеся это, Александр Владимирович переносит ладони на подлокотники кресла, устраивается поудобней и вальяжно закидывает ногу на ногу. Мне очень хочется скопировать его позу, но у меня одна ступня босая. За неимением лучшего усаживаюсь прямо, кладу руки на стол и смотрю на Васильева. Как ни странно, но в голову мне приходит мысль, что он и я чем-то неуловимо похожи. Голубой отлив глаз, тёмные волосы, синий тон одежды… Вот только мой начальник – яркий брюнет, а я – бледная шатенка.

– Можно я буду называть вас по имени? – прерывает затянувшуюся паузу Васильев. Подумав, киваю. – Поговорим начистоту, Наташа? – Мой очередной кивок. – Я читал ваше резюме. И если вы в действительности хороши хотя бы на половину от того, что вы о себе пишете, то я не удивляюсь, что Вячеслав Андреевич решил оторвать вас у «Микрософт» с руками и ногами. Но есть одно «но»…

«Боже мой, – мелькает в моей голове, – какой у Васильева голос: глубокий, тревожащий, но отчего-то смертельно усталый».

– … и это «но» заключается в том, что я не хочу, чтобы вы у меня работали.

«Упс».

Откашливаюсь:

– А почему, позвольте спросить?

– Вы слишком молоды, вам всего двадцать восемь – это раз. Два: вы – женщина.

Вот тут я и возвращаюсь на землю.

– Александр Владимирович, – начинаю в своей привычной манере цедить слова. – Начнём с того, что средний возраст специалистов Конторы – это тридцать три года. К тому же у вас, кажется, уже есть один зам? Ему, если не ошибаюсь, двадцать шесть?

– Справки наводили? – усмехается Васильев.

– Нет, Тарасов рассказывал.

– Где? Когда?

– Когда я с ним собеседовала.

– Ах да, – Васильев пятерней ерошит тёмные волосы. Опомнившись, приглаживает растрёпанную шевелюру. – Ну так и что следует из вашей ремарки про возраст?

– А то, что, когда вы пришли в Контору, вам было всего двадцать пять, – упираю голосом на наречие «всего». – А в двадцать шесть вы стали руководителем одного из подразделений. В двадцать семь вас повысили до заместителя директора. В тридцать вы стали директором. Вам это ничего не напоминает? Вы же видели моё резюме.

«Да, я такая же карьеристка, как и ты. А может, и ещё больше».

Васильев задумчиво гладит указательным пальцем свой рот.

– Наташа, вы не любите сдерживаться? – ни с того, ни с сего спрашивает он.

Голос у него ровный, но мне чудится в нём некий сексуальный подтекст, от которого у меня моментально деревенеют пальцы. В них точно накапливается ток: тягучий, жидкий, вязкий. Но я передёргиваю плечами.

– Вы первым начали, – напоминаю я. – А я всего лишь хотела сказать, что я могу делать то, что можете вы. Ну или то, что вам хочется…

Пауза. Сообразив, что я несу, вспыхиваю от смущения.

– Простите, – сглотнув, извиняюсь я.

– За что? Наоборот, вы приятно меня удивили. – Васильев насмешливо изгибает уголок губ.

Вот теперь я точно злюсь.

– К тому же, коэффициент IQ у меня, как у вас, – бросаю ему в лицо я и моментально понимаю, что это была моя самая большая ошибка – чудовищный прокол, в сравнение с которым не идут ни мои снятые туфли, ни моё мокрое рукопожатие, потому что Васильев мгновенно преображается. Исчезает расслабленность позы, а смешливые огоньки в синих глазах превращаются в ледяные глыбы. Вот тут-то до меня и доходит, что обладатель этих синих глаз совсем не благодетель, а безжалостный противник. Приятный в общении человек, с которым очень опасно ссориться.

– Какие требования предъявляются к телекоммуникационным системам «Васимир»? – чеканит Васильев.

– Что? – от неожиданности я моргаю.

– Вы слышали. Отвечайте, не раздумывая. Вы должны это знать.

– Вот как? Ладно. – Поудобней устроившись на стуле, начинаю объяснять, что «VASIMIR» – это электромагнитный плазменный ускоритель, который использует радиоволны для ионизации, но договорить мне Васильев не даёт.

– Что входит в список периферийных устройств, которые используются в микропроцессорах?

– Универсальные цифровые порты, интерфейсы ввода-вывода, – невольно подлаживаясь под его быстрый темп, рапортую я. – А ещё…

– Стоп. Как передаётся информация, полученная с телеметрических сенсоров спутников?

«Мы что, в слова играем? В „крестики-нолики“? В игру „кто кого“?»

– По радиоканалам в режиме реального времени – или накопительно, – режу я.

– В моём департаменте тридцать мужчин и всего две женщины. Возраст специалистов – от двадцати четырех до пятидесяти пяти. Как вы в свои двадцать восемь собираетесь ставить им задачи? Как вы вообще собираетесь контролировать этих людей?

«Так, всё понятно: великолепный Александр Владимирович взбесился, потому что я посмела сравнить себя с ним!»

Гордость, самообладание и умение держать удар – вот три моих лучших качества.

– Александр Владимирович, у вас когда-нибудь был персональный помощник? – прищуриваюсь я.

– Предположим, – помедлив, отвечает он, – а что?

– И где он – или она – теперь?

– А вам какая разница? – теперь и Васильев узит глаза.

– Сейчас поясню… Скажите, вы без своей секретарши хорошо справляетесь, или вам всё-таки было лучше, когда вы с ней работали?

– Я не понимаю, к чему вы клоните! – В голосе мужчины прорезается раздражение.

– А вот к чему, – я резко подаюсь к Васильеву через стол. – Во-первых, я – не ваш секретарь. И не девочка на побегушках. И сюда я пришла не развлекаться. Поэтому, когда – или если я! – приду на работу в вашу Контору, вы представите меня своим подчинённым как своего заместителя. И обязательно скажете им, что это вы выбрали меня – вы, а не Тарасов! – потому что вы очень хотели со мной вместе работать. И что вы мне доверяете… Всё остальное сделают еженедельные совещания, на которые вы будете меня приглашать… даже если они будут проходить в курительной комнате – или на крылечке… А насчёт моего вопроса… К вашему сведению, эффективность работы начальника доказывает не то, как его подчинённые работали вместе с ним, а то, как они работали без него. А ваши люди в случае вашего… э-э… скажем так, незапланированного отпуска будут работать со мной с теми же результатами, которые они показывали у вас.

– Вы полны иллюзий… или сюрпризов, Наташа? – Васильев ставит на стол локоть, прикрывает рот указательным пальцем и глядит на меня.

– Ах, вы тут? Уже начали? Без меня? – прекращает дуэль наших глаз елейный голос. Васильев и я вздрагиваем, как по команде, почти синхронно поворачиваемся к дверям, в проёме которых «нарисовался» Вячеслав Андреевич Тарасов (полные губы, седые брови, тесный костюм, обтягивающий его круглый живот-копилку).

– Наташа, – Тарасов ласково кивает мне и переводит неприязненный взгляд на Васильева. – Саш, а ты чего так рано Наталью Борисовну на собеседование вызвал? Неужто, хотел без меня обойтись? – Теперь голос Тарасова просто сочится мёдом.

– Доброе утро. Откровенно говоря, да, – лихо режет Васильев. От неожиданности Тарасов выдавливает из себя нечто, напоминающее смешок, но я замечаю, что морщинки вокруг его лисьих глаз становятся глубже и резче:

– Ну и как, подходит тебе Наташа?

– Ещё как. Умная, молодая… и беспринципная.

– Что? – ахаю я.

– Всё нормально, – Васильев поднимается со стула. – Не берите в голову: это не оскорбление, а комплимент, – кидает он мне небрежно. – А вам, Вячеслав Андреевич, я не просто признателен, а премного благодарен. Да, я беру Павлову к себе. Кстати, тесты на знание предметной области ей проходить не требуется. Ваша… гм, протеже знает всё, что мне нужно. Или – что нужно вам.

Тарасов моргает и, явно не зная, что сказать, кивает Васильеву. Тот поворачивается ко мне:

– А с вами я не прощаюсь. Завтра к девяти жду вас в офисе.

– Спаси… – хочу поблагодарить я, но мой голос падает, потому что в его глазах мелькает откровенная злость, а я холодею. До меня наконец-то доходит: я только что нажила себе смертного врага. И этот враг сумел «прочитать» меня».

6.

«Часа через три после общения с Тарасовым (который сорок минут убеждал меня поладить с Павловой, ввести её в коллектив и понемногу переложить на неё управление стратегическими проектами), обретаю себя в небольшом домашнем кафе, спрятанном под громозвучной вывеской «Итальянский дворик». Напротив меня сидит Ленка, которая увлечённо наматывает на вилку нитку спагетти. Я вяло ковыряюсь в «Цезаре».

– Саш, ты после общения с Тарасовым и этой девицей сам не свой, – Ленка откладывает вилку в сторону и накрывает ладонью мою руку. – Слушай, ну в конце-то концов, у этой Павловой ещё испытательный срок будет. – Палец Лены ловко забирается под отворот моей манжеты. – Завали ты её работой. А потом выгони. Подумаешь, Тарасов за неё, ха! У тебя ребята не шёлковые, и к ним ещё подход нужно найти. Ну, сколько выскочек мы с тобой уже выставляли за дверь, вспомни?

– Лен, ты что, правда ничего не понимаешь? Или так, прикидываешься? – Не сдержавшись, швыряю вилку в надоевший салат. – Неужели тебе даже не приходит в голову, что Тарасов взял эту Павлову не просто так? Он же хочет с её помощью избавиться от меня.

– У тебя паранойя, – смеётся Ленка. – Кто ты – и кто она?

– Не веришь? Ладно, суди сама. – Я откидываюсь на спинку стула. – Резюме Павловой ты видела. У нас с Павловой опыт схожий? Направление деятельности, карьерный рост, вехи перехода с должности на должность? Ничего не напоминает?

– Ну да, – подумав, соглашается Ленка, – тебя напоминает. Ну и что? Павлова же моложе.

– Шесть лет – не разница, Лен. К тому же, женщины быстрее взрослеют.

– Ну да, – помедлив, повторяет Ленка.

– Не «ну да», а так и есть. И ты думаешь, что эта девица не способна одна сделать тендер? Не подобьётся к моим подчиненным, не споётся с Тарасовым, который, судя по всему, уже ест с её рук? И не наладит работу с выделенной ей группой у «смежников»?

– Ну значит, тогда надо решать эту проблему по-другому. – Ленка начинает гладить внутреннюю сторону моей ладони. Морщась, отдёргиваю руку:

– Может, уже хватит, а?

– Знаешь, Саш, – Ленка оскорблённо поджимает губы, – мне, конечно, далеко до твоей Павловой с точки зрения IQ – или чем вы там у себя в ИТ хвастаетесь – но я очень советую вспомнить, что я – за тебя. И я тоже кое-что могу.

– Ну и что же ты можешь? – с иронией осведомляюсь я. – Поставить Тарасову ультиматум: либо ты и я, либо он и Павлова?

– Хорошая мысль, жаль только, что не пройдёт… Слушай, Саш, а перетяни Павлову на свою сторону.

– Это как?

– Васильев, ну ты же сам видел, как она на тебя смотрит.

– Видел… – Я морщусь. Да, я хорошо помню выражение в светло-голубых глазах – ищущее, трепетное. Точно женщина кричит: «Посмотри на меня!» Или шепчет: «Прикоснись ко мне».

– Вот и поухаживай за Павловой. Как в «Служебном романе», – заканчивает свою мысль Ленка.

Пауза.

– С ума сошла? – холодно спрашиваю я. – Лен, опомнись. К тому же, прости, я не всем даю. Это с тобой мы по старой памяти ещё кувыркаемся… всё никак остановиться не можем. А что касается Павловой, то извини, но я столько не выпью.

– Выпьешь. Если нужно будет, то выпьешь и ещё нальёшь, – Ленка в хищной улыбке показывает острые белые зубки, – потому что либо ты эту Павлову, либо она тебя.

– М-м, отличная идея, – устало отзываюсь я. – А потом что? Поухаживать за Тарасовым? И с ним переспать?

– Пять баллов, – Ленка хохочет.

– Не смешно, – огрызаюсь я. – Ты хоть представляешь, что будет, если весть о моих ухаживаниях долетит до Лизы?

– А ничего не будет, – оборвав смех, вредным голосом отзывается Ленка. – Ну, поорёт твой Лизон на тебя, а потом успокоится. Ей же замуж за тебя хочется. Так что проглотит твой очередной скок в бок, не переживай.

– Лен, это гадость.

– Да иди ты нафиг, Васильев, – раздражённо машет рукой Ленка. – Я с ним как с человеком, а он: «не моё», «не хочу» … «не буду», «не дам».

– Так, ты наелась или ещё десерт будешь? – Я ищу взглядом официанта.

– Нет, десерт я не хочу. Меня другое интересует. – Ленка интимно наклоняется ко мне. – Ты помнишь, что ты мне должен?

– Помню.

«Можно подумать, ты дашь мне забыть!»

– Так вот: этот месяц я, так и быть, потерплю, чтобы не открывать тебе второй фронт, а ты, Васильев, попробуй очаровать эту Павлову. Дальше – по обстоятельствам. И плюнь на свои принципы, слышишь? Плюнь или проиграешь.

Договорив, Ленка торжествующе бросает на стол салфетку и вскакивает на ноги. Я кладу на стол две зелёных купюры, поднимаюсь из-за стола, прячу лицо от Ленки, делая вид, что я ищу свою куртку. Мало того, что сейчас моя гордость агонизирует в корчах – гораздо хуже, что Ленка абсолютно права, и у меня, похоже, действительно нет иного выхода.

– Ну так что ты надумал? – Ленка надменно изгибает бровь.

– Не знаю, – качаю головой. – Если честно – противно… Но я… я попробую.

– Аллилуйя, Васильев!»