– Спасибо, – Кэрри чмокнула отца в щеку и привычно потер-лась об нее носом. – Кстати, о гауптвахте… – протянула она туманно. – А откуда ты знаешь Джеймса?.. Ну, того исса, с которым мы

летели…

Юлия Каштанова

– С чего ты решила, что знаю? – Бартоломью изумленно поднял

бровь.

– Вы говорили в космопорту, как старые знакомые, – настаивала

она, – да и я кое о чем догадалась.

– Ах ты, моя разведчица! – Фостер-старший подхватил дочь на

руки и весело закружил, а потом добавил: – Все-то тебе знать нужно! Может, когда-нибудь и выяснишь…

Это было все, что позволил себе сказать Кэрри ее отец; а этот

если о чем не желал распространяться – из него гвоздодером было

не вытащить.

Тайны Империи

3. Занавес!..

Первые дни обучения в Университете Метрополии Федерации

оставили двойственное впечатление. Все было ново, ярко, необычно; все будило интерес, будоражило фантазию, манило и страшило

единовременно, но однозначно предвещало множество различного

толка приключений. Кэрри первые вечера потратила на брожение

по гигантскому зданию, выстроенному еще в те времена, когда их

сектор являлся частью огромной, могущественной Империи.

Кэрри с самого начала года с нетерпением ожидала курса имперского языка, запланированного в программе, чтобы освоить его

поскорее и почитывать втихомолку привезенные из «экспедиции»

трофеи. Каково же было ее разочарование, когда выясняюсь, что

обещанный курс до предела краток, а представления как такового

о самом языке не дает. Настоящим (с ее точки зрения) обучением

там и не пахло. Большинство ее однокурсников этот факт более чем

удовлетворял, но только не нашу героиню!

Стало быть, выход один – искать способы изучать язык дополнительно… но как и, главное, где? Специализированных учебников на ее кафедре не выдавали, а попытка обратиться к куратору

группы закончилась провалом: она не только ничего не добилась, да еще и попала под шквал ненужных вопросов типа «Зачем вам

углубленное изучение? Если так интересуют древние языки, то почему вы избрали культурологический, а не лингвистический факультет?» Ответов у девушки не было (точнее, они были, но вовсе

не те, которые хоть сколько-то понравились бы слушателям).

Кэрри сосредоточенно грызла ногти, стоя возле дверей с та-бличкой «Деканат». Нет, переводиться она не хотела: во-первых, это бы выглядело странно, во-вторых, ей все-таки нравилось учиться именно здесь. Наша героиня от природы была девушка, как принято сейчас говорить, «с пробивным нравом». Коль скоро ей никто

не желает помочь – она сама будет искать возможности. Раз уж посылают на факультет лингвистики, то отчего бы туда не сходить?

Говорят, и люди там спокойные, въедливых студентов любят и

лишних вопросов задавать не будут – им, как правило, не до того.

Словом, если идти некуда – иди прямо, куда-нибудь да попадешь. А

еще говорят, наглость – второе счастье (ибо первым в данном случае считалась удача)… «Будь что будет!» – подумала Кэрри и, скрестив в кармане пальцы, отправилась исполнять задуманное.

Юлия Каштанова

Артур Филдинг, благообразного вида пожилой профессор с

круглым, добродушным лицом, «теплыми», но при этом очень внимательными серыми глазами и располагающей улыбкой, сидел за

широким дубовым столом (что для Метрополии Федерации было

признаком роскоши) и просматривал документы, когда, после звонка электронного «уведомителя», в кабинет осторожно, как дикий

зверек в чужую нору, заглянула посетительница: хрупкая черно-волосая девушка лет двадцати с небольшим. Профессор смерил ее

изучающим взглядом поверх очков в тончайшей золотой оправе и, откинувшись в кресле и потирая в раздумчивом внимании подбородок, осведомился:

– Чем могу помочь, юная леди?

Гостья смутилась, по аристократически бледным щекам побежал

румянец, а в огромных изумрудных, совершенно нечеловеческих

глазах мелькнул чисто детский страх возможного наказания. Филдинг ободряюще улыбнулся и указал на кресло напротив. Девушка

проследила его жест взглядом, но отчего-то продолжала дичиться.

– Вы – профессор Артур Филдинг, доктор филологических

наук? – поинтересовалась она, немного расхрабрившись от того, что «чудовище» (а по мнению рядового студента все преподаватели

– ужаснейшие из монстров, и чем они старше – тем страшнее) по ту

сторону стола, вроде бы, не собирается на нее нападать.

– Да, – спокойно, с той же приветливой улыбкой кивнул хозяин

кабинета. – Так чем могу служить?

– Я… это… ну… – замялась в нерешительности гостья, озираясь

по сторонам и неуверенно топчась на месте.

У Филдинга, как у всякого благонравного человека его возраста, пробудилось сочувствие к незнакомому перепуганному ребенку, и он произнес ласково:

– Присаживайтесь, пожалуйста. Как вас зовут?

– Кэрри, – торопливо бросила девушка, но тут же поправилась, сменив тон на чинно-деловой. – Кэролайн Фостер.

– Так-так… – прищелкнул языком ученый; та, немного еще помявшись, приняла приглашение.

Так они сидели друг напротив друга: пожилой профессор лингвистики, лучший специалист Метрополии по древним языкам, и

юная Кэролайн, студентка культурологического факультета, обычно любопытная и несколько взбалмошная. Но сейчас она притих-88

Тайны Империи

ла и сверлила глазами собеседника, как мышь из щели, еще не до

конца решив, враг он ей или друг. Одно девушка знала четко: ей

необходимо изучать имперский, но нельзя подставить ни командира «Русалки», ни папу, ни Джеймса. Увлечение наследием Империи

– не детские шалости, а почитай, «расстрельная статья»!.. Что-то в

глубине души подсказывало, что ей не желают зла, но и старинную

пословицу относительно забывать не следовало.

– Приятно познакомиться, мисс Фостер, – радушно произнес

мужчина. – Вы учитесь у меня на факультете? Почему же я вас раньше не видел?

– Нет, я с культурологического, – покачала взлохмаченной го-ловкой гостья, потупившись, хотя от внимания хозяина кабинета

не ускользнуло, что девушка тайком наблюдает за его реакцией.

Профессор едва заметно усмехнулся: хитрая какая!

– Что же вас привело?

Девушка выдержала дипломатическую паузу и выдала гордо:

– Я хочу изучать имперский!

Светлые брови Филдинга в изумлении «вынырнули» из-за оправы очков. Он набрал какой-то запрос на терминале, подождал, снова что-то набрал, после чего перевел взор на гостью.

– Насколько я вижу, в программе вашего курса есть имперский

язык.

– Понимаете ли… – девушка сплела пальцы в клубок: явно старательно подбирала слова, стремясь не сболтнуть лишнего, – того, что дают на лекциях, недостаточно. Я подходила к преподавателю, и он рекомендовал обратиться к доктору Филдингу – то есть к вам.

Пожилой мужчина прищурился. Вот, значит, как? Лекций ей, значит, не хватает! Ну-ну…

– Хорошо, тогда скажите, юная леди, зачем вам углубленное изучение имперского? Лингвистика – очень сложная наука, она не для

забавы, – пояснил он тем же мягким тоном, но более непреклонно.

Гостья молчала. Филдинг предполагал, что хотя бы частично

застанет ее этим вопросом врасплох, и не ошибся.

– А мне не для забавы, мне для дела! – обиженно выпалила девушка, прежде чем сообразила, что «попалась на удочку», и тут же

осеклась, отведя глаза, пробормотала: – Нужно.

– Нужно? – взгляд профессора стал еще пронзительнее. – Для

чего? Конечно, многие студенты меняют кафедры, если считают, 89

Юлия Каштанова

что ошиблись при поступлении… Но, – он перегнулся через стол, уперев сильные руки человека, явно не понаслышке знакомого с

оружием, в крышку, и пристально посмотрел гостье в лицо, – что-то

я не помню заявки на ваше имя.

На юную посетительницу было жалко смотреть: она вжалась в

кресло, выстроив неприступный заслон из кудряшек и старательно

пряча взгляд за густыми ресницами. В ней сейчас явно боролись

два чувства – неотступное желание добиться своего, подстрекаемое

врожденным упрямством, и инстинктивный страх.

Филдингу сделалось неловко; он любил детей и терпеть не мог

их обижать. Едва ли стоило предполагать, что кто-нибудь решил

над ним поиздеваться и подослал ее к нему со злым умыслом. Она

явилась сама, рискнула, прекрасно осознавая, что за одно только

рвение ее могли живенько отправить куда следует… И что бы с ней

потом не сталось, как бы не сложилась ее судьба, в Университет она

бы уже точно не вернулась… А душить в зародыше столь благород-ный порыв – нет уж, увольте.

Филдинг выпрямился, ленивой походкой подошел к бару, где нацедил в стакан добрую порцию бренди и пододвинул по столу к уже

едва не всхлипывающей девушке. Стекло легонько скрипнуло по сто-лешнице, привлекая ее внимание; профессор вздохнул с облегчением, вновь ощутив на себе ее внимательный, настороженный взгляд.

– Выпейте-ка, дитя мое, и успокойтесь, – сказал он примирительно, прохаживаясь по кабинету, – и выслушайте меня сперва…

Ваше стремление к знаниям весьма похвально, но если вы не ведае-те, к чему вам эти знания, то проку от них не будет. Сформулируйте

хотя бы для себя причину.

Слышно было, как стакан заскрипел по столу и спустя минуту слегка об него стукнулся: девушка решила последовать совету старшего.

– Я знаю зачем, – упрямо пробубнила она после продолжитель-ной паузы, – и я знаю, что бывает за подобное любопытство. Но тем

не менее…

Профессор усмехнулся.

– Так зачем же?

– Я хочу читать имперские источники в оригинале, – бросила

собеседница нервно.

Хозяин кабинета замер на полушаге, впившись в нее взглядом.

Такого еще не бывало. Мужчина подошел к столу, но садиться в

Тайны Империи

кресло не торопился: он смотрел на девушку сверху вниз, стремясь

понять, серьезно она говорит или все-таки шутит.

– Послушайте, душенька, – произнес он наконец, – в этом кабинете вы можете говорить всё, что думаете. Здесь нет ни камер, ни

прослушки.

Девушка резко вскинула голову, в ее изумрудных глазах пле-скался испуг, смешанный с тайной неприязнью. Филдинг возвел

глаза к потолку. А чего он еще ожидал, спрашивается? Самым глупым сейчас было бы сказать «не бойся», присовокупив к этому еще

что-нибудь пафосное, чтобы ребенок окончательно перестал ему

доверять. Ну и положеньице!.. Профессор опустился в кресло и

сложил руки на столе. Затем он выдвинул ящик, скрывавший ми-ниатюрную приборную панель и демонстративно, чтобы гостья

непременно отметила «честность его намерений», пробежал пальцами по клавишам. На окна упали рольставни, двери закрыли зву-конепроницаемые панели. Девушка робко озиралась, чувствуя себя

пойманной в ловушку.

– Не беспокойтесь, – повторил профессор как можно более до-брожелательно, – теперь нас гарантированно никто не услышит. А

я со своей стороны даю слово чести, что вас не выдам… разве что

тем, кому разрешите сами, – он оперся локтями на столешницу, водрузил подбородок на ладони и выжидательно взглянул на гостью.

– Итак, я слушаю…

Разумеется, пришлось дать посетительнице время на то, чтобы

прийти в себя; не обошлось и без повторной порции бренди. Лишь

спустя минуты две-три она собралась с силами, накопила должное

в сложившейся ситуации количество храбрости и произнесла, по-прежнему не поднимая глаз:

– Понимаете, я… я приобрела книги на имперском языке, но

они настолько сложные, что я не улавливаю смысла… Не то чтобы

я слов не понимала, но…

– … но мысли ускользают, как роса из чашки цветка аэлла, когда он

раскрывает на рассвете свой венчик… – процитировал профессор, с улыбкой наблюдая за вытягивающимся лицом собеседницы.

Теперь-то ему все ясно: девочка где-то раздобыла сборник имперской философии и пытается ее «изучать». М-да… – Так? – уже вслух

осведомился он, уточняя.

Та подняла на собеседника полные изумленного восхищения

глаза и быстро закивала. Филдинг успокоено улыбнулся.

Юлия Каштанова

– Что ж, весьма достойное «чтиво», – уважительно поддержал он.

– Этот автор действительно славится такими оборотами речи, что даже

опытный лингвист не всегда в состоянии понять правильно – что уж

там говорить о студентах… – он помолчал с минуту, а потом вновь поинтересовался, уже строже: – Тебе действительно так это необходимо?

Кэрри задумалась. Не то чтобы ей принципиально важно было

знать, что пытался донести до нее неведомый автор, но жаль было

потраченных денег, сил и нервов при конспирации… А первый

взгляд на чужие загадочные строчки после того, как Кэрри, вооружившись словарями, приступила к изучению кристаллодисков, не

привел ни к чему, кроме удвоения любопытства. А конфета, спрятанная на верхнюю полку со строгим предупреждением не трогать, но закону подлости всегда оказывается самой вкусной.

– Да, – кивнула девушка уверенно, выдержав паузу необходимой для размышлений длины.

– Тогда у меня к тебе еще вопрос, дитя мое, – продолжил профессор бархатным голосом, – как к тебе попали эти книги?

Кэрри закусила губу. Рассказать правду? Тогда придется сдать

своего приятеля-пособника, а она пообещала никому ни гу-гу. Значит, придется выкручиваться. Но как? А собеседник ждал, изучая

ее задумчивым взглядом. Ясно, как день: просто так он ее не отпустит и оговоркой не удовлетворится.

– Понимаете, я на каникулах летала на курорт на одну планету,

– решилась наконец девушка, чувствуя во взгляде ироничное: «что, контрабандой развлекаемся?», но стараясь на него не реагировать.

– Там, на руинах старого имперского исследовательского комплекса я наткнулась…

Она ожидала, что на нее обрушится буря ругани за мародерство, провоз контрабанды и прочее, но ничего подобного не последовало. Профессор смотрел на собеседницу заинтересованно, как

обычно исследователь смотрит на новый, недавно открытый уголок

на звездной карте.

– И где это место? Ты помнишь? – осведомился он, будто уже

позабыл об изначальной теме разговора.

Кэрри только пожала плечами.

– Могла бы показать, объяснить вряд ли…

– Ладно, – вдруг пожал плечами собеседник. – Если получится сна-рядить туда экспедицию, я позабочусь о том, чтобы у тебя была воз-92

Тайны Империи

можность попасть в ее состав… – он, скрестил руки на груди и созерцал

гостью с совершенно серьезной миной, но смеющимися глазами.

Кэрри взглянула на хозяина кабинета непонимающе. Филдинг

только загадочно усмехнулся, набрал на терминале сообщение и

стал ждать. Минут пять спустя (они успели еще распить по порции

бренди, на сей раз ради «закрепления status quo») защитная панель

отъехала в сторону, и в кабинет заглянул юноша. Он был молод, немногим старше самой Кэролайн, изысканно красив строгой «хо-лодной» красотой – с густыми белокурыми волосами и ясными голубыми глазами, отблескивающими сталью. Он кивнул профессору, потом оценивающе взглянул на девушку и улыбнулся. Судя по выражению, прятавшемуся в глубине его глаз, увиденным он остался

...

8 9 10

Премиум

(1 оценка)