***

Четвёртая из подруг, Катя Лесная, привычно ругалась с мужем Петром, когда ей по просьбе Маши позвонила Светлана. В последний раз они беседовали по телефону около трёх лет назад, но дела закрутили обеих, и они так и не встретились, притом что жили в одном регионе. Правда, Света – в столице края, а Катя – в небольшом городке в ста километрах от Владивостока.

Катина жизнь текла монотонно и скучно. По специальности она не устроилась: работала продавцом в овощном киоске, зимой продуваемом всеми ветрами; вечерами вязала крючком вещи на заказ. Огрубевшие и покрывшиеся мозолями руки не утратили прежней чуткости, и яркие самодельные вещицы расходились на ура.

Катя не любила опостылевшего супруга, однако для зачатия ребёнка нужен самец – поэтому и терпела Петю в своей жизни. Она не прекращала многочисленных попыток забеременеть и теперь уповала на экстракорпоральное оплодотворение. Денег на процедуру не хватало, и женщина постоянно откладывала разные суммы с заказов, пряча их в многочисленных тайничках. Скопить ей требовалось 150 тысяч рублей – именно такая сумма была озвучена одной из клиник Владивостока. Пётр иногда находил заначки жены и пропивал их, чем неизменно погружал Катю в затяжную пучину депрессии. Как, например, сейчас.

– Петя, не понимаешь разве, ты не у меня своровал, ты своего будущего ребёнка ограбил! – Красная от гнева Катя трясла пустым конвертом перед носом мужа.

– Какого ребёнка? Нету никакого ребёнка! Ни-ка-ко-го, – протянул тот по слогам, наслаждаясь эффектом, произведённым на разозлённую жену. – И не появится, судя по всему. И деньги тебе погоды не сыграют. Не можешь родить – признай уже и не мучайся!

– Ты! Ты… Ты… – захлебнулась Катя собственным гневом. – Никчёмен ты, вот!

– Да на себя посмотри, в кого ты превратилась, неврастеничка! – Пётр обидно покрутил пальцем у виска.

– Я? А ты кто у нас? Я-то хоть диплом имею, а ты не доучился даже, – напомнила возмущённая Катерина.

– Н-е-е-е-т, дорогая, – погрозил пальцем Пётр. – Ну-ка вспомни, из-за чего я бросил учёбу? Не ты ли заставила меня пойти работать? Не тебе ли деньги на обследования я зарабатывал?

– Ладно, понятно… Бессмысленно об этом говорить. Кстати, через две недели мне надо быть в Москве, друзья зовут вместе отдохнуть.

– Вот-вот! На друзей деньги есть, а мужу родному выделить – «вор» сразу, – нашёлся Пётр.

Устав от придирок и ссор, Катя решила позволить себе съездить в столицу. Тем более она много лет никуда не выезжала, а денег на ЭКО всё равно не хватало. Хотелось взбодриться, вспомнить молодость. Да и у Лёнчика надо побывать, ведь не навестила ни разу…

Олег Горонов, преуспевающий банкир, лениво потягивал ирландский виски в своём любимом кресле в двухуровневом пентхаусе на Ленинградском проспекте Москвы. Он постарел, поправился, фигура заметно оплыла от сытой безмятежной жизни.

После окончания университета родители устроили его начальником во вновь открывшийся филиал одного из банков, и парню удалось сохранить своё место, а через два года перевестись в головной офис руководителем отдела контроля над филиалами.

Со стороны представлялось, что жизнь мужчины удалась. Но он скучал. Естественно, мог позволить себе практически любую женщину, но… не желал. Наступило пресыщение от неискренних, расчётливых особ, льстивых коллег и отсутствия трудностей. Хотя одна проблема в его жизни всё же существовала, но о ней он не распространялся. Кому скажешь о собственном половом бессилии? Всё чаще мужчина начал задумывать о походе к врачу.

Именно Олег выдвинул идею о встрече с друзьями и заказал базу. Какие они стали? Чего добились?

Олег предавался раздумьям о Соне. Со дня отъезда подруги в Австралию он ничего не слышал о женщине, но вспоминал её не один раз. И снилась она ему часто, особенно в первые годы. Странно, но при мысли о Соне Олег непременно испытывал эрекцию. Необъяснимый феномен, ведь в его жизни перебывало столько красоток на любой вкус. Олег даже пробовал жить с полной женщиной, надеясь избавиться от наваждения. Не помогло. Он часто перебирал в памяти Сонины плавные, неторопливые движения, покачивания налитых бёдер, грузные груди, с трудом сдерживаемые бюстгальтером. Возбуждали даже апельсинки целлюлита на ногах: нежную кожу они не портили – напротив, гармонично дополняли.

Изменилась ли она за пятнадцать лет?..

***

В это же время в Хабаровске, в малосемейке одной из новостроек, собирался в аэропорт Артём Рисов, перманентно выпивающий лысеющий мужчина.

От высокого компанейского парнишки с веснушками на прозрачно-светлой коже осталась лишь улыбка. И готовность разделить застолье с любым согласным пригубить рюмку. Женщина с ним проживала соответствующая – неопределённых лет, с сальными неопрятными волосами, наспех собранными потрёпанной резинкой. Усугубляло ситуацию отсутствие работы у обоих; женщина, редко смотрящая на мир трезвым взором, о хлебе насущном привыкла не задумываться.

Артём начал практиковать выпивку после того, как прогорел с бизнесом и не предпринял попыток его отстоять. В алкогольном угаре жизнь виделась мужчине в радужном цвете. Родители иногда подкидывали ему деньжат на проживание и оплачивали коммунальные расходы. Правда, навещать сладкую парочку не любили, предпочитали закрывать глаза на хроническую грязь в квартире и множество пустых бутылок на лестничной клетке.

– Эй, слышь, ты вернёшься хоть? – заплетающимся языком спросила Артёма накануне отъезда сожительница: она уже успела обмыть поездку благоверного. Артём пить отказался, ему вздумалось предстать перед давними друзьями при полном параде.

– Вернусь, – машинально ответил он. – Или не вернусь. Посмотрю на Москву, авось работёнка подвернётся, всё-таки я ж учился зачем-то… Останусь там. Здесь-то смысла нет, – фантазировал он.

– Ага, останешься. А я как же? – разнервничалась мадам. – К себе позовёшь?

– А, пустое всё… И жизнь моя пуста, как вот этот пузырь. – Он картинно ткнул пальцем в бутылку, которую сожительница, опустошив, пристраивала на пол возле внушительной батареи вчерашней стеклотары.

Сергей Старков после окончания вуза осел в родном Санкт-Петербурге. Работа налоговым консультантом в аудиторской фирме позволяла вести вполне безбедное существование: на выплату ипотеки, пропитание и отдых раз в год всей семьёй хватало. А последняя у Серёги удалась большая: жена одну за другой родила трёх дочек.

Сергей смирился со своей судьбой. Девчонок он, в принципе, любил, особенно старшенькую, Любку. Младшие походили на жену не только внешностью, но и унылым нравом, а Любаша умиляла ровным овалом личика и заливистым смехом.

В остальном в семье мужчина ощущал себя как в капкане. Он наперечёт знал все реплики, коими из вечера в вечер удостаивала его супруга, и молча выслушивал попрёки, что не зарабатывает на более частые поездки за границу. Варя не разделяла никаких интересов мужа, да и вообще не умела ничего, кроме приготовления однотипных блюд, уборки квартиры и бесконечного фотографирования. Даже детьми занималась постольку-поскольку; девочки росли сами по себе, научившись следить друг за другом самостоятельно. Женщина искренне полагала, что, родив детей, выполнила свою миссию на Земле. От мужа она требовала, чтобы он вовремя приходил домой, обеспечивал её нужды и несильно лез в душу. Отпускать супруга в Москву Варвара желанием не горела: видимо, на инстинктивном уровне чуяла, что Сергея тянет туда неспроста.

– Серёж, – бубнила она, – я сколько прошу тебя съездить вместе на пляжик – девчонкам отвлечься от школы, позагорать. Всё денег нет. Зато придумал на Москву потратить! Ведь билеты да база не дешёвые, наверное.

– Я сказал, что поеду, значит, поеду. Заработал, полагаю… – отрубил тот. От мысли, что скоро выберется из замкнутого круга под названием «семейная жизнь», по которому он как заведённый бегал из года в год, у Сергея теплело на душе…

Глава 2. Двадцать лет назад. Начало

Серое безликое здание студенческого общежития на Кировоградской улице в Москве принимало новых студентов. Большинство из них были приезжими из различных уголков России; многие впервые увидели мегаполис и пребывали в ощутимом шоке от красивых и крайне оживлённых столичных улиц, огромных расстояний, бесчисленных магазинов, величия и размаха московской подземки.

На пятнадцатом этаже общежития напротив друг друга располагались мужская и женская комнаты – номера 115 и 113, – рассчитанные на четыре места каждая. На мужскую половину уже заселились парни и вовсю знакомились – смех и говор летали по этажу.

– Ребята, ну, вздрогнем, как полагается! У меня, правда, мало, всего две банки, но для знакомства, так сказать, чисто символически… – Высокий и плотный, не очень опрятный, с растрёпанными волосами, Артём Рисов раскрыл объёмную сумку, небрежно брошенную на кровать, и, порывшись в ней, вытащил на свет божий пиво.

– О-о-о! То, что надо! Жаль, тёплое, – шумно выразили свою радость парни, кто-то даже хлопнул в ладоши.

Ребята успели освоиться и поделить спальные места. Впрочем, много времени это не заняло: помещение, в котором им предстояло провести ближайшие пять лет жизни, представляло собой тридцатиметровый зал с четырьмя панцирными кроватями и одним большим шкафом. Одна дверка висела криво и грозила вот-вот отвалиться. Возле окна размещался достаточно большой письменный стол. В санузле обнаружились запотевшее зеркало, унитаз с разбитым бачком и душевая кабинка.

– У меня есть кружки, – робко произнёс маленький светлокожий парень с лицом, некрасиво изрытым последствиями угревой сыпи. – Мама передала. Кстати, я Лёня. Трегубов Лёня.

– Здорово, Леонид. А ты у нас предусмотрительный, молодец. Будем знакомы. Сергей. Серёга. Старков фамилия. – Самоуверенный юноша с выбеленной прядью за правым ухом подал Лёне руку.

– Пацаны! Я вам сейчас анекдот про общежитие расскажу! – Артём привычным жестом открыл бутылки и разлил пенное по кружкам. – Парень приходит в женское общежитие. Вахтёрша его спрашивает: «Вы к кому, молодой человек?» – «А к кому посоветуете?»

– Забавно. Две банки на всех – что-то маловато. Требуется сбегать в магазинчик. Ну, чтобы как положено, нормально отметить. Сейчас отдышусь немного, и сбегаем. Мне тут предки подкинули деньжат, надо транжирить. – Олег Горонов белым отутюженным платочком вытер пот со лба. Он отличался невысоким ростом, крупным, даже рыхлым телосложением, и сразу становилось понятно, что спортом юноша себя утруждать не привык. При этом не вызывало сомнения, что перед тобой человек вполне довольный своей судьбой – этакий ни в чём не знающий отказа баловень.

– Ребят, – Артём Рисов вытер рот и сбросил сумку с кровати на пол, – вы как знаете, а я на боковую. В поезде шесть суток протрясся, вымотался, как чёрт из преисподней.

– Ничего себе! – присвистнул Сергей. – Откуда так долго добирался?

– Да из Хабаровска я, – доложился парень.

– Ну и как впечатления? – спросили ребята.

– Нормально, – пожал плечами Рисов. – Только снова поездом не хочу – тоска такая! Хоть и картинки за окном красивые.

– Слушайте, парни, а что, напротив девчонок определили? – поинтересовался Сергей. – Вроде бы я видел одну с чемоданом.

– Симпатичная?

– Да вроде ничё так, скромная только, в очках. Ботанка, наверное.

Девушка в очках оказалась Катей. И Сергей заметил верно – в комнате напротив поселились девушки.

Катя приехала третьей. Соседки, Соня и Света, отнеслись к новенькой доброжелательно.

– Привет! Занимай любую из свободных кроватей, какая по душе. Я Света, – представилась худенькая шатенка.

Катя Лесная молча улыбнулась и изучающе взглянула на собеседницу. «Некрасивая, – подумала она. – Впрочем, глаза ничего так».

Новенькая аккуратно сняла выцветшую серую ветровку и повернулась к соседкам. Были заметны её робость и стеснительность в незнакомой обстановке: направление в вуз досталось ей по программе помощи многодетным (в семье подрастали ещё три брата), и без него девушке никогда не удалось бы оказаться в столице. У матери – жительницы маленького городка – не было возможности помогать дочери. Мегаполис пугал Катю, как и огромное здание общежития и новые знакомые. Девушка покраснела:

– Я Катя. А куда вещи положить?

– Катя, да не тушуйся ты! Мы тоже в Москве раньше не были. Сейчас освоимся немного и пойдём гулять. А для вещей за дверью есть шкаф, используй одну из свободных полок. Кстати, я Соня. – Полная девушка направилась к двери помочь ей с вещами, и Катя замерла, заглядевшись: в движении Соня преобразилась – шла настолько чувственно, с неповторимой кошачьей грацией, что вмиг терялись из вида её лишние килограммы.

– Всем здравствуйте, подруги, студентки экономического факультета! – раздался у входа тягучий девичий голосок. Его обладательница машинальным жестом перекинула толстую косу с плеча за спину. – Давайте знакомиться! Я Маша Андронова. Вы, смотрю, уже все знакомы?

– Да. Мы со Светой вчера прибыли, а Катя только что, прямо перед тобой, – жизнерадостно доложилась Соня.

Девушки споро разложились, расставили по комнате девчачьи безделушки. На стол Маша определила привезённую из дома вазочку и наполнила её наливными жёлтыми яблочками. Совместными усилиями комната приобрела сносный домашний облик.

– Угощайтесь, девочки, это с моего огорода! – предложила Маша.

– Ого, ты везла их с собой? – удивилась Света. Она прилетела из Владивостока и полагала, что все студенты тоже приехали издалека.

– Да, а какие сложности? Три часа на автобусе. Я в Обнинске живу, – пожала плечами Маша, раздавая яблоки соседкам. – Кстати, как мы будем готовить? У нас нет стола и электроплитки. Даже чайника.

– Машунь, комендант не разрешает готовить в комнате, поэтому в коридоре имеется общая столовая, вроде есть даже холодильник, – просветила девушку Света.

– Не, так не пойдёт. Меня мама всегда учила, что правильное питание – залог хорошего настроения. А без настроения – какая жизнь? Я предлагаю всем нам скинуться и купить тумбочку, плитку и посуду. Согласны? – проговорила Маша.

– А что? Я – за, – поддержала идею Соня, погладив себя по животу. – Покушать люблю, и ничего с этим не поделать.

– Мы можем попросить ребят из 115-й, пусть нас выручат. Не на себе же тащить всё из магазина, – высказалась Света.

– Неудобно как-то… – зарделась Катя. – Мы даже не знакомы.

– Удобно, удобно! На то они и мужчины, – безапелляционно заявила Света. – Собирайтесь!

С этого совместного похода по магазинам и стартовала дружба между парнями и девушками из соседних комнат.

Летнее московское солнце нещадно жарило, тополиный пух набивался в рты и носы, асфальт плавился под сотней тысяч колёс… Студенты шумной толпой шли по своему району, обследуя его на предмет магазинов и закусочных. Огромный торговый центр, один из первых, которые вскоре стремительно превратились в неотъемлемый атрибут столицы, потряс ребят. Только Сергей, житель Санкт-Петербурга, и Олег Горонов, баловень своих родителей, видели раньше нечто подобное. Для остальных всё было в диковинку. Катю, не видевшую, кроме своей дальневосточной деревни, практически ничего, поразило, что в супермаркете наравне с продуктами продавались и бытовая химия, и кое-какая мебель, и посуда…

– Машунь, ты что там зависла? – Соня поторопила знакомую, разглядывавшую витрину с одеждой для дам роскошных размеров. Крупный манекен за стеклом был одет в лёгкий цветастый сарафан, волнами спадающий до самых каблучков. Крупные пластиковые руки украла многочисленная бижутерия.

– Сонь, я и не подозревала, что полные женщины имеют возможность настолько красиво одеваться!

– Потом, всё потом, Машка. А то парни занервничают. Позднее с тобой вдвоём сюда заглянем…

Катя победно несла приобретённые в складчину сковородки и кастрюлю. Глаза её горели восторгом. Ещё бы! Такие лёгкие и нарядные! Не то что чугунные, которыми пользовалась дома. Чтобы их отмыть – ворочали с матерью вдвоём. А уж цвет от постоянного нахождения в печи вовсе оставлял желать лучшего.

Артём Рисов тащил тумбочку – пот вступил на спине и лбу парня. Он по-гусарски балагурил и умудрялся задавать вопросы всем спутницам сразу. Машуня семенила поблизости. Она справедливо полагала, что парню приходится тяжело, и испытывала неловкость оттого, что приобрести эту незатейливую мебель было её идеей.

– Что, девчата, на ужин пригласите? – напросился Олег. Соседки по этажу ему понравились: такие разные, но каждая по-своему хороша.

Катя показалась вначале слегка забитой и тихой. Но потом она оживилась и раскраснелась, что её удивительно украсило.