Мама

@ Так называет её Хозяин, когда посылает меня к ней по какой-нибудь своей или моей надобности. Еще её так называют дети (количество их надобностей не идёт с моими ни в какое сравнение!).

Мама не такая как Лена.

Я редко думаю о ней. Это не интересно. Она почти всегда рядом, но если её нет, для меня это мало что меняет.

Я уже понимаю, что здесь важно другое – чтобы Хозяину было не скучно думать о ней.

Странность

Общеизвестно, что сама порода – лабрадор – позволяет предположить наличие у собаки склонности к обжорству. Попросту, все лабрадоры – большие любители поесть. Тот, о котором здесь идет речь, тоже никогда не был исключением. В семье нередко шутили на эту тему: был ли он когда- либо по-настоящему сыт в своей жизни? есть ли предел неслыханному обжорству (таз? ведро? два ведра?) и что случится, если еда будет предоставлена в неограниченном количестве? снится ли ему что-нибудь кроме… И тд и тп.

Так вот, с возрастом, когда другие склонности и привычки понемногу сглаживались и, как будто, бледнели, страсть к еде так и осталась для него непреодолимой страстью. По-прежнему, стоит Маме открыть крышку кастрюли, хлебницу, холодильник или рот с непроглоченной едой (собаки не знают брезгливости), – Ганнибал уже заходит на кухню. Даже если он до этого спал непробудным сном после трех дней охоты, и через него, мирно спящего, переступали вновь пришедшие и уходящие по своим делам члены семьи, безнаказанно наступая на хвост, уши и другие распластавшиеся по полу части тела, как только Мама поднесет маленький ножичек к спелой

сочной хурме и только коснется кончиком ножа тонкой кожицы – Ганнибал уже заходит на кухню.

Он заходит на кухню и неторопливым поворотом головы безошибочно определяет: где? что? и каковы его шансы на успех? Если можно достать самому, а половина любого кухонного стола давно находится в его зоне доступа, он, без стеснения попытает счастья. Во что упакован продукт, для кого предназначен, какую имеет ценность для Мамы – ему безразлично. Упадет ли при попытке стащить еду на пол бьющаяся посуда, чей-то телефон, планшет, пульт от телевизора – его не волнует. Цель оправдывает как любые средства, так и любые последствия.

Если предмет вожделения не досягаем, например, находится в раковине, Ганнибал, помедлив пару секунд, тычет в Маму носом и применяет прием "говорящие глаза". Если Мама делает вид, что не понимает по собачьим глазам (старый трюк), следует целая серия размеренных и ощутимых тычков носом в бедро. Если Мамина благосклонность по-прежнему не достигнута, можно попробовать подняться на задние лапы и легонько толкнуть её всем телом. После этого уже можно копать её лапой, стащить что-нибудь, к чему она привязана (кухонное полотенце, тапок, скалку), лаять, в конце то концов! Если кто-то уже ест в присутствии собаки, она будет возиться у счастливчика на коленях, время от времени трогать его лапой, ложить наглую морду прямо рядом с тарелкой, рисуя глазами жирную черту от лица предполагаемого дарителя к, собственно, предполагаемому подарку, и обратно. В конце концов, от таких намеков, вздохов и шумных сглатываний человека либо разбирает хохот, либо трясет от бешенства.

Но это еще не странность. Это – невоспитанность, распущенность и наглость. Странность вот в чем. С недавних пор, тема еды стала приводить Ганнибала в состояние какого-то исступления, умопомешательства, умопомрачения. Яркий тому пример – регулярная доставка в квартиру питьевой воды. Раздается звонок домофона, и в доме все приходит в движение. Раньше, Ганнибал, как и положено любой общительной собаке, просто выбегал встречать гостей, пытался лизнуть их пару раз в лицо, и, отогнанный Мамой, убирался туда, откуда его и не звали. Теперь, устремившись было к входным дверям, но, даже не добежав до поворота в коридор и не выяснив, кто же это пожаловал на этот раз, он, вдруг, разворачивается, и во весь опор несется на кухню. Вид при этом имеет странный. Глаза полоумные, блуждающие, экстерьер взъерошенный, движения хаотичные, полностью лишенные обычно присущих им грации, достоинства и благородства. Внешность и поведение транслируют следующее: "А-а-а-а-а-а! Кто-то приперся! Может быть, не один! Все у нас съедят! Мама, не открывай!" В следующие несколько секунд он пытается съесть (читай: спасти) все, что успеет найти. Второпях сует морду во все тарелки, блюда, кастрюли, разбрасывая перемешанную еду по столам, стульям, лавке, полу и стенам. Может, давясь и кашляя, съесть целую булку хлеба. Может размазать тесто для сырников по всей поверхности немаленького стола. Многое может успеть. Урон таких панических атак приравнивается Мамой к небольшому землетрясению. При этом с кухни доносится странный шум, приводящий в замешательство водоносов. Ситуацию усугубляет странный вид хозяйки (а она просто не знает, рвануть ли ей на кухню, бросив мужиков с их бутылями и чеками, или, поскольку всё равно уже поздно, оставить все как есть и вежливо выпроваживать "гостей").

Постепенно всё успокаивается и водворяется на свои места, ущерб скоренько заглаживается виноватыми взглядами и понурым видом опять не совладавшего с собой пса, и только Мама бормочет про себя еще какое-то время: "только бы опять никто не пришел!"

Баба Фая

@ Говорят, что баб должно быть, как минимум, две. Но меня признает только одна. Это потому, что она знает толк в собаках. А та, другая, – нет. Не знает и знать не хочет, а то бы я ей объяснил, показал бы…

Но если есть такая баба, как Баба Фая (так её все называют), то зачем нужны дополнительные? Она всегда рада принять меня, если Хозяин, по каким-то (на мой взгляд, всегда сомнительным) причинам не может ухаживать за мной. Её дом и жизнь в нем вполне подходит для того, чтобы не очень уж тосковать по Хозяину. Всегда доступные кровать и диван (не то, что у нас!) с подушками, пуфиками и пледами, низкие столики, отсутствие какого-либо режима – все предназначено для утешения бедной сироты. Ем и гуляю по требованию. Кроме того, ко мне приставлен собственный дед, своим попустительством неустанно расширяющий мой кругозор. А что ему еще делать? Он давно на пенсии. Он знает всех уличных собак. Теперь, многих из них знаю и я! Кстати, баба и дед из тех, кто не видит существенной разницы между мной и уличной собакой. Это немного обидно, тем более что Хозяин многократно и красочно эту разницу им расписывал…

По моим наблюдениям, когда-то давно баба Фая была хозяйкой Хозяина, но те времена давно прошли. А раз так, выходить из повиновения – наша фамильная черта! Тем более, что, между нами говоря, Баба Фая даже немного жалеет меня, как придурошного и неуравновешенного пса! Ну да ладно, пусть их. Несколько лет назад баба с дедом приютили уличную собаку и теперь ненарадуются на его природную скромность и стеснительность. Зовут его Белый (меня бы они, очевидно, назвали Черным) и больше сказать о нем нечего.

Знаете, чем отличается мыслящее существо от всех остальных? Способностью, долго не упираясь, признавать свои ошибки. Это я о том своем утверждении, что Баба Фая знает толк в собаках. На поверку выходит, что она блуждает в потемках, накрепко увязла в болоте предрассудков и отживших свое стереотипов!

Но, несмотря на это, она – среди самых главных людей в моей жизни. Вот такое, блоха, противоречие!

Болезнь

@ О том, что я болею, я узнал от Хозяина – он стал смотреть на меня так, как будто меня переехал паровоз (стоит на вокзале такая махина, сначала думал – дом, еще подумал – нет, паровоз).

Телефонные звонки стали раздаваться гораздо чаще обычного, и Мама, почти не слушая, отвечала всё одно и то же: "да все нормально, спит". А я бы и спал, если бы не эти звонки…

После первого обследования самым чувствительным и расположенным ко мне людям было решено ничего пока не говорить. И тут же рассказано всем. Даже тем, кому это было не интересно.

Ветеринарная клиника мне не понравилась. Все эти улыбочки, конфетки и бесплатный кофе для хозяев не могут перебить запах страха, который, как будто бы сразу въедается в шерсть приведенного сюда животного и метит его для других, здоровых, как тавро. Я бы упирался изо всех сил, как в детстве, если бы не научился, с недавнего времени, уважать себя как личность. Оказалось, что у меня деликатная болезнь. Было предложено отнюдь не деликатное средство лечения. Хозяин сказал: "Еще чего! А менее радикальных способов выздоровления не придумали?!" Назначили таблеточки.

Пока продолжалось лечение (около 10 дней), у Хозяина продолжалась плохо скрываемая истерика. Мне было позволено спать рядом с его кроватью на постели, с криками отобранной у Мамы. Её криками, разумеется (мы с Хозяином в таких случаях справляемся молча). Из ложно понятой жалости, несмотря на рекомендацию доктора следить за весом и, по возможности, контролировать его, меня стали подкармливать чаще обычного. Даже дети, вместо того, чтобы пройти мимо дремлющей больной собаки, пытались уделить мне все свое свободное время. Как же хорошо, что они – под завязку занятые дети!

Повторные анализы разочаровали. У Хозяина тряслись руки, странно вибрировал голос и бегали глаза. Лечение продлили на неделю.

Теперь – я здоров и расплачиваюсь за это. В спальню меня не пускают, видите-ли, шерсть повсюду! Угощать перестали – "и так жирный!" Скоро предъявят счет за лечение и посещение элитного ветеринара…

Дети

@ Дети – это существа, которым просто необходим строгий хозяин. Но мы живем в обществе, которое, по непонятным мне пока причинам, это отрицает. Причем, взрослые члены каждой, отдельно взятой семьи, такую необходимость не оспаривают, а общество в целом – отрицает! В результате, мы получаем щенков, не понимающих, что они щенки и претендующих на роли, с которыми не справляются.

Но допустим, это я подслушал у Мамы.

Но почему они вечно не вовремя затевают свои безумные игры? Я, конечно, быстро увлекаюсь и, войдя во вкус, всегда согласен повеселиться! Но, как только я окончательно принимаю условия игры, они – раз! – и скрылись за дверью. "Тормоз!" Тормоз?!! Да у вас тройки в четверти!

И кто им сказал, что чем крупнее собака, тем более жесткие ласки ей требуются?!! Меня мало просто погладить, по мне надо провести всем предплечьем, надавливая сверху с такой силой, чтоб живот сводило! А еще лучше – лечь сверху и душить ручонками, пока они не занемеют! Следуя детской логике, чтобы приласкать теленка, нужна лопата! Можно гладить меня ногой. Можно использовать уши, нос и хвост вообще не по назначению (им просто необходима соответствующая инструкция, но беда в том, что современные дети совсем не читают!).

Ладно Маленькая. Она часто присаживается рядом и рассказывает сказки собственного сочинения. Пока до меня не дошло, что это – сказки, у меня чуть мозг не поплавился… Но она хотя бы легкая.

А Старший! Как только вижу в его глазах любовь и желание обнять, так вздрагиваю всем телом. Вот он последние года два мог бы на меня уже и не ложиться! Всё равно давно не помещается.

Ладно. Дети есть дети. Раньше надо было думать…

Один мальчик

@ Когда я был щенком, то, по своей безмозглости, представлял реальную опасность для маленьких детей. Не то чтобы я их не любил, нет. Я любил их слишком сильно. Они были для меня удобнее взрослых. Лицо – рядом, тянуться не надо. Убежать малыш не может – я гораздо шустрее. Играй – не хочу! А то, что они орут, так они всегда орут и в соплях, может взрослые и внимания не обратят.

И был один мальчик. Терпеть не мог собак. А родственные связи обязывали его время от времени встречаться со мной то дома, то на улице, но всегда с одним и тем же результатом. Результатом встреч, как правило, был рёв. "Посмотри, какой славненький! Какой весёленький!" – говорили ему взрослые, которые смотрели на меня с высоты своего роста. А малыш, наблюдая моё неумолимое приближение, что называется "глаза – в глаза", истошно орал: "Уйди из жизни!!!" и "Зачем вы разводите собак?!". Видимо, от страха, ужасное видение у него двоилось и троилось…

Мама мальчика никак не могла привить ему любовь к животным. А среди мам такое положение дел считается неприличным, не принято у них как-то хвалиться этим. И она не придумала ничего лучше, чем завести сыну точно такую же собаку, как та, которую он ненавидит. Женская логика. Не удивлюсь, что другие варианты даже не рассматривались.

И вот, уже в скором времени, пацан не только души не чаял в своей Апе, но и всем сердцем привязался ко мне! Правда, потом дело немного подпортили взрослые, начав при детях обсуждать и сравнивать похожих собак… Но это – уже совсем другая история, и мне рассказывать ее совсем не интересно.

А мальчика этого, между прочим, зовут Сашей. И он мечтает о щенках. Ну, и о нёрфах, разумеется, тоже.

Улька

Однажды, когда Ганнибал еще был щенком, к нему во двор привели другого щенка ретривера. Но не черного, а белого, не гладкошерстного лабрадора, а ретривера Голд, пушистого и мягкого, как цыпленок. И это была девочка. Звали ее Ульяна или Улька.