– Я не рада тому, что ты до сих пор одна. – Снова схватив палитру, мать отвернулась к картине, пытаясь сосредоточиться, но, так результата и не добившись, устало вздохнула. – А ведь тебе уже тридцать!

– Мам, ты всю жизнь одна и…

– У меня была ты! А твой отец… он убивал во мне вдохновение, душил своей заботой, своим вниманием. Он хотел увезти меня в другой мир, в другую реальность. Туда, где правят материальные блага. А я выше всего этого. История нашей с ним любви была предрешена ещё до её начала. И я счастлива. Я счастлива, а ты нет.

Поспорить тут было не с чем, и Рита промолчала.

– Кстати, ты слышала, что Андрей женится? – Глянула мама строго и вот теперь с укором, а Рита, наконец, присела, правда, тут же закинула ногу на ногу и принялась нервно верхней из них подмахивать. – Нет, ну, какой же замечательный мальчик…

– Я так понимаю, шуму теперь будет на весь город? Удивительно даже, что таксист не задал мне этого вопроса, а ведь посматривал-то с интересом. Тоже, видать, признал, и мучился от неведения.

– Твой сарказм неуместен. А шум будет. Обязательно будет. И хорошо ещё, что не на весь полуостров, солнышко. А ведь на месте его невесты могла быть и ты. Как она, кстати? Ты видела?

Рита устроила ладони на коленях, пытаясь сдержать раздражение.

– Красива и умна. Мне кажется, Андрею повезло.

– Что? И познакомить вас успел? – Ахнула мать, удивляясь. – Значит, со своим бывшим ты видишься регулярно, а навестить мать времени не хватает?

– Они с Юлей приезжали посмотреть на Ниагарский водопад. И тебе, кстати, тоже не мешало бы. Вдруг бы именно там ты нашла своё вдохновение?

– Я поняла, куда ты клонишь. – Предупредительно прищурилась мать, тыча в Риту указательным пальцем. Больше не скрывая явного напряжения, она присела на высокий деревянный табурет. Склонив голову набок, глянула на картину, чтобы тут же отвернуться, нервно комкая в пальцах влажную тряпку, которой обычно вытирала руки. – К слову сказать, ко мне он с ней заезжал тоже. – Нехотя призналась. – Что я могу сказать?.. Замечательная девочка. Милая, добрая, Андрея любит. Впрочем, ты любила его ничуть не меньше!

– Мама!

– Я никогда не успокоюсь!

Предельно чётко и на удивление спокойно заявила мать, после чего со стула поднялась, вытиснула на палитру немного бежевой краски и принялась кистью смешивать её с другими, пепельно-розовыми тонами.

На улице раздался шум приближающегося автомобиля, и Рита мать обошла, выглядывая в окно.

– Вот чёрт! – Заломила пальцы, нервно по сторонам оглядываясь, и, себя пересиливая, эмоции задвигая в дальний угол, подошла к двери, ведущей в сад.

Мать, за её суетой не наблюдая, упрёк продолжила.

– Ты сама себя загоняешь в угол. Создаёшь вокруг ауру хаоса, разрушений. Со всего размаха пробиваешь огромные дыры в эмоциональном фоне, нагнетая в собственный уютный мир негатив. Это глупо, в конце концов! Глупо и совершенно неоправданно.

– Совершенно с вами согласен! – На всю галерею прозвучал мужской голос и женщина подняла взгляд к двери. Тут же, себя не сдерживая, улыбнулась, и, отставив в сторону работу, вышла из-за мольберта, чтобы гостя поприветствовать.

– Андрюша… – Только и смогла вымолвить, подставляя щёку для дружеского поцелуя.

– Александра Дмитриевна, чудесно выглядите, как всегда погружены в работу… Сказать по правде, не припомню вас без кисти в руках.

– Да, да… Да, да… – Женщина смущённо улыбнулась. – Без меня и моих работ этот мир стал бы на один лучик темнее. Как же я рада тебя видеть, дорогой. – Умилительно покачала женщина головой и с тяжестью в мыслях вздохнула.

– Рита приехала. – Меж тем утвердительно начал Андрей и посмотрел на женщину будто бы с упрёком.

– Приехала. – Развела Александра руками.

– Где она сейчас? Я вот с цветами, а она что же?.. Прячется? – Вроде и с веселостью в голосе сказал, но было понятно, что злится.

– Можешь не верить, но ещё мгновение назад была здесь и самоотверженно выслушивала мои нотации.

– Не верить такой шикарной женщине, Александра Дмитриевна, невозможно в принципе. Это вам. – Букет преподнёс и нервно сглотнул, недовольство своё загоняя подальше.

– Спасибо, спасибо, дорогой. – Вдохнув аромат цветов, Александра сверкнула угодой в глазах. – Поставь цветы в вазу. И воды, воды побольше! – Скомандовала, как только выполнить последний приказ Андрей согласился.

– Рита как, надолго? Что говорит? Зачем приехала, рассказать не успела? – Спросил будто нехотя, на что Александра недоумённо пожала плечами.

– Да как-то…

– Надо было позвонить. Я бы встретил. – Выговорил Андрей с ленцой и во всём его поведении снова сквозил упрёк. Он высокие розы расправил, придавая им презентабельный вид. Вазу с цветами поставил на комод у стены. Ту же стену спиной подпирая, скрестил руки на груди.

– Если честно, я об этом совершенно не подумала. – Пусть и нехотя, пусть с некоторой растерянностью в голосе, но всё же призналась женщина. – И, между прочим, зря. Вам просто обязательно надо поговорить. Вразуми ты её, в конце концов! К тебе она прислушивается, с твоим мнением считается. А ещё она совершенно несчастна. Я, как мать, это вижу, а признаться в подобном факте Рита отказывается категорически.

– Очень тяжело говорить с человеком, который не хочет тебя услышать. – Задумавшись над словами женщины, проговорил Андрей и голову опустил, себе под ноги глядя.

– Ну да… И вот ты сейчас женишься… Извини, конечно, но всё это затеял совершенно не вовремя!

На такое заявление парень, невесело улыбаясь, отрицательно покачал головой.

– Я, наверно, пойду, Александра Дмитриевна. Рите привет передавайте, в обе щёчки целуйте. А по поводу разговора… Я попробую что-нибудь сделать, но за результат не отвечаю.

– Ну, если уж и ты за результат не отвечаешь, тогда этот мир явно перевернулся с ног на голову. – Раздосадовано взмахнула руками Александра и тяжело вздохнула. – Я так поняла, что-то у неё в Америке этой не сложилось. – Неуверенно пожала плечами, когда Андрей уже сделал шаг к выходу. Он заинтересованно обернулся.

– Не сложилось у неё здесь, а в Америку она сбежала как самая последняя трусиха! – Повысил он голос, заставляя Александру вздрогнуть, а Риту, стоящую за углом дома, устало прикрыть глаза. – И вот сейчас ей за эту трусость стыдно. Не только перед вами или передо мной, а даже перед собой. Оттого она и прячется, в понятном страхе быть пристыженной публично. Да, солнце?! – Андрей недобро оскалился, но тут же взял себя в руки, кончик языка прикусил, от обидных и неуместных сейчас слов воздерживаясь. – Я пойду. – Осторожно и неторопливо покачал он головой.

– Всего хорошего, дорогой.

– И вам, Александра Дмитриевна. – Андрей уравновешено улыбнулся. – Вам тоже всего хорошего. – Резко на месте развернулся и скорым шагом галерею, а следом за ней и дом, покинул.

Как только хлопнула входная дверь, Рита сад покинула, показалась на пороге галереи. Мать только и смогла, что развести руками.

– Вы просто невозможны. Вдвоём! И, скажи на милость, что это сейчас было? Мне казалось, вы с Андреем во всём разобрались, всё выяснили. Сама же сказала, что он приезжал к тебе.

– Он приезжал с Юлей и поговорить толком не получилось.

– Ну, конечно. Бедная девочка непременно бы испугалась, заслышав, как он вправляет тебе мозги! Разумеется, при ней он сдерживался! А ты и рада!

– Мама, у меня всё хорошо.

На подобное заявление Александра вызывающе хмыкнула.

– Я вижу, что хорошо. Наверно, именно потому, пытаясь добиться правды хоть от кого-то из вас, я позвонила твоему отцу, нарушив… Внимание! Пятнадцатилетнее молчание! – Мать нервно тряханула кулачком и возмущённо фыркнула, когда Рита попыталась её обнять. – Я звонила ему, Константину Сергеевичу, подруге этой твоей, дурочке… Всё время забываю, как её зовут…

– Альбина её зовут, мама.

– Ну вот! Альбина! И имя такое же дурацкое! Кто только так извратился?.. Я звонила руководителю твоей практики в институте, ведь вы поддерживаете связь, я знаю. И все как один предпочли отшутиться! Весело им там, видите ли! Андрей руками разводит, а теперь и вовсе жениться вздумал, его отец отводит взгляд, как только разговор в эту тему заведу, а ты?

– А что я?

– А ты, вообще, решила забраться на самую высокую в мире гору под названием «непревзойдённый эгоизм» и поплёвывать оттуда на наши макушки, глядя, как суетимся, пытаясь одну несчастную вразумить.

– Мама, я девочка взрослая, уж как-нибудь справлюсь.

– Ты справишься, да, я не сомневаюсь. А пока справляться будешь, умудришься довести меня до морщин, седины в волосах и до сердечного приступа!

Мама в порыве эмоций прижала ладонь к груди, и возмущённо вздохнула, когда Рита тихонечко рассмеялась.

– Сердце с другой стороны. – Заметила она, всё же мать обнимая.

– Ну, если с другой, тогда это не сердце и умирать мне, пожалуй, ещё рано… – Резонно заметила женщина, и выдохнула с облегчением. Поддалась, когда Рита потянулась к ней, чтобы поцеловать в щёку.

– Ты ведь слышала, что сказал Андрей?

Рита осторожно кивнула.

– Слышала.

– И он, конечно же, прав, дело вовсе не в работе?

– Мам, я запуталась просто и…

– Вам надо поговорить. Просто поговорить.

– Не о чем говорить, мам. Нужно уметь принимать решения. Нужно уметь приводить свои решения в исполнение.

– Твой отец, принимая такое вот решение, в один момент лишился семьи. Не буду ничего говорить, возможно, для него именно так было лучше, но что чувствовала я, когда он нас бросил, исполняя принятое решение? Что чувствовала ты, годовалая девочка, когда папа однажды не вернулся домой? А всё из-за чего? Из-за туманных перспектив?

– Мам, но ведь отец тебя не бросал. Это ты отказалась ехать вместе с ним.

– Что бы ты понимала! Свою карьеру он мог бы построить и здесь, а я? Вот, что бы там, в той его жизни делала я, ты не подумала?

– Вам с отцом тоже не мешало бы поговорить.

– Дело не в разговорах, дорогая. Дело в… В восприятии жизни, что ли… У него жизнь привязана к месту, а для меня жизнь – это люди, что меня окружают, вещи…

– Одно и то же, мам.

Александра посмотрела на дочь и горестно вздохнула.

– Вот и он сказал так же. – Заметила без особой радости. – Сказал и уехал. Он уехал, а ты предпочла сбежать.

– Мама…

– Не говори ничего больше. – Женщина открестилась от любых объяснений. – Мы разговариваем на разных языках. Тебе бы с отцом во всём разобраться, да есть одно «но»: он мужчина, а мужчинам женщин не понять.

Александра вернулась к мольберту, взяла в руки кисть, но сосредоточиться на мысли не смогла. Губы скривила, не имея сил выдавить улыбки.

– Иди в свою комнату. Поспи, отдохни. Эти долгие переезды так утомляют…

– В мою комнату? А я уж думала, что как только пересекла порог этого дома, уезжая, ты оборудовала её под склад для бесчисленных картин.

– Не говори глупостей! – Воскликнула мать, но тут же поджала губы, принимая прямой и уверенный взгляд. – К тому же… – Раздосадовано выдохнула. – К тому же ты неделю назад предупредила о своём приезде и у меня было достаточно времени… В общем, иди. – Нетерпеливо рукой взмахнула.

Переступив порог комнаты, что когда-то принадлежала ей, Рита не сдержала грустной улыбки. В воздухе всё ещё витал запах масляной краски, которую так любила мама, на выгоревших от времени обоях виднелись следы от картин, что украшали стены ещё совсем недавно. Распахнутое настежь окно призывно манило пейзажем, навевая ставшие призрачными воспоминания.