Часть первая

– Все! – раздался из-под кровати голос Меридит. – Деньги кончились!

Вслед за голосом объявилась и сама Меридит – вся в пыли, с паутиной во всклокоченных волосах.

– Демон знает что! У нас под кроватью хоть иногда кто-нибудь убирает?!

– Ты убираешь? – спокойно осведомилась Энка.

– Разумеется!

– Ну вот.

Меридит махнула рукой. У сильфиды были весьма своеобразные представления о чистоте и порядке: снаружи мусора не видно – и достаточно.

– Слышали, что я сказала? Деньги кончились.

Хельги отложил книгу.

– Не может быть! – удивился он. Впрочем, особого сожаления в его голосе не улавливалось. – Не могли же мы за год потратить две тысячи.

– Ого! Еще как могли! Вот считай: треть ушла на взятку. Так?

Хельги кивнул. Официально это называлось «частное пожертвование на развитие науки», а на деле было самой настоящей взяткой Ученому Совету, чтобы восстановили в университете без потери года и приняли в магистратуру.

– Вампира купили? – продолжала диса.

– Ампира, дура! – вклинилась Энка. – Моего грифона зовут Ампир.

– А откликается он на Вампира. Не сбивай, мы считаем. Итак, вторая треть – грифон. Потом заплатили за обучение Ильзы и Эдуарда – это еще две сотни. А еще одежда, жилье, учебники… Если все сложить, как раз и выйдет две тысячи. Тем более две тысячи сейчас – совсем не то, что до войны.

– А стипендия?

– Ее на еду едва хватает, чтоб ты знал.

– А-а! Досадно.

– Тебе не досадно, тебе наплевать. А положение у нас критическое.

Словно желая убедиться в правдивости ее слов, Хельги, свесившись, заглянул под кровать. Там в дальнем углу девицы оборудовали тайник, но увидеть его, если не заползешь под кровать целиком, было невозможно. Меридит рассмеялась:

– Да критическое, критическое, не сомневайся! А отсюда ты ничего не разглядишь, это надо лезть.

Но Хельги лезть не захотел и снова уткнулся в книгу. Сильфида тоже не обеспокоилась:

– Подумаешь! У нас всегда деньги к весне кончаются. Летом сгоняем в Сехал. А то я еще слышала, Аполидий хочет с орками воевать…

Меридит взглянула на подругу с осуждением.

– Между прочим, нам через два дня забирать на вакации Ильзу и Эдуарда. Во что мы их оденем, скажи пожалуйста? Или пусть в школьном ходят, народ пугают?

Хельги выронил книгу. Действительно, как он забыл об орках?! В Дольнской школе Белых Щитов ученики носили специальную форму: плотные штаны и куртки пижамного покроя и белого цвета, чтобы кровь была заметнее. Прямо скажем, не прогулочный костюм!

Но Энка не склонна была отступать так сразу.

– Может, у них старое осталось?

– Старое?! – вскипела Меридит. – Ты забыла, в каком оно было виде после наших путешествий? Не говоря уж о насекомых! Его сожгли давным-давно!

– Тогда дадим им что-нибудь из нашего.

– Например? Зимний капюшон или, может, парадную мантию? У нас даже штанов запасных нет.

– У Хельги были, серые.

– Были. Пока он не облил их кислотой.

– Ну ладно! – сдалась Энка. – Значит, надо добыть денег.

– О чем я вам и толкую! А где?

– Слетать к Рагнару, попросить в долг. Тысяч пять-шесть, чтобы надолго хватило.

– А отдавать чем будем? – спросил Хельги.

– Отдавать мы не будем. Вы что, Рагнара не знаете? Он скажет: «Берите так, у меня много».

Меридит с Хельги дружно фыркнули. Предложение их абсолютно не устраивало.

– Ну, тогда украсть. Ограбить ростовщика Пруденса.

Хельги опять заартачился:

– Хотел бы я знать, что скажет профессор Донаван, когда узнает, что его ассистент грабит ростовщиков, как уголовник?

– Он не узнает. У нас же есть разрыв-трава. С ней – проще простого…

– У нас и папоротник есть. Не логичнее ли клады поискать?

– Хельги, ты умница! – просияла Меридит. – Не то что некоторые криминальные личности! И как нам сразу в голову не пришло?

Стояла чудесная майская ночь. Теплый ветер пах приближающимся летом. Молодая листва серебрилась в лунном свете. Весенняя грязь уже просохла, летняя пыль еще не поднялась. Между булыжниками мостовой пробивалась травка, нежная, как шелк. На крышах страстно орали коты, вокруг редких фонарей кружили насекомые, похожие на снежинки, в палисадниках расцветала сирень.

Всего два года назад весенние улицы студенческого Уэллендорфа в этот час наводняли влюбленные парочки и развеселые компании подвыпивших гуляк. Теперь город был пустынным, лишь в темных подворотнях шмыгали чудом уцелевшие после прошлогодней резни боггарты и брауни. Тревожно было в Уэллендорфе, тревожно было и в Староземье. Еще летом объединенные войска герцогств разгромили и разогнали импровизированную армию Великого Господина Вардоха Глома. Усилиями Коллегии незаконные маги были истреблены, а спасшиеся расползлись, попрятались по своим тайным норам, затаились. Кости самого некроманта давно уже обглодали курганники в Атаханской степи. Перепуганные народы подписали «Соглашение о Вечном Мире», а каждому школяру известно: действуют такие договоренности уж никак не меньше двух-трех лет! Жизнь вроде бы налаживалась.

Но покой еще не вернулся в опустошенный войной край. Слишком многие научились держать оружие в руках и узнали вкус легкой добычи. Разбойники и грабители всех мастей наводнили Срединные Земли. Ночные улицы Уэллендорфа стали не менее опасны, чем линия фронта. Здесь убивали за гроши, за пару сапог, за кусок хлеба…

– Не налететь бы на грабителей, когда назад пойдем, – заметила Энка.

– Демон с ними, с грабителями, – ответил Хельги. – Грабителей перебьем. На стражу бы только не напороться. Как мы им объясним, куда тащимся на ночь глядя с оружием и лопатами?

– Стражу тоже перебьем! – решила Энка.

– Силы Стихий! – возмутилась Меридит. – Хельги, с кем мы связались! Никакого представления о законности!

– Можно подумать, ты никогда не убивала уэллендорфских стражников! – сердитым шепотом напомнила сильфида.

– Я действовала по законам военного времени. Тогда они были врагами. Сейчас все иначе, когда ты наконец уяснишь?

– Можешь не делать из меня дуру! У меня по юриспруденции балл выше, чем у тебя. Просто не люблю двойную мораль: твои любимые «законы военного времени» и есть самое настоящее беззаконие… И лопатой не греми, как дольнский пехотинец на марше! А ты, Хельги, должен отучаться говорить «демон с ними»!

– Почему? – удивился тот.

– Скажи, здесь поблизости есть хоть один демон?

Хельги нырнул в Астрал и огляделся.

– Нет. Никого, кроме меня.

– Вот именно, кроме тебя! И когда ты говоришь «демон с ними», «пошли они к демону» и тому подобное, то посылаешь их к самому себе. Вот грабители на нас и налетят!

Хельги жалобно вздохнул.

Если в военное время из его грозной и могучей демонической сущности хоть иногда удавалось извлечь пользу, то в мирной жизни от нее было одно беспокойство.

Во-первых, приходилось постоянно следить за своими словами. Он уже не мог, как прежде, брякнуть с досады: «Пропади они пропадом», «Покусай их химера»… Его пожелания, высказанные в отношении группы лиц, время от времени исполнялись и обратной силы не имели. Благодаря его неосторожным обмолвкам, у горных эльфов рождались шестипалые детеныши, у всех городских точильщиков навсегда пропал голос (однажды представитель этой почетной профессии имел несчастье разбудить Хельги на рассвете своими воплями «Точить ножи, ножницы!», а большое семейство горьких пьяниц из квартиры этажом выше и вовсе «пропало пропадом» – никто их больше не видел.

Во-вторых, когда у второкурсников шли лабораторные по вызову демонов, ему стоило большого труда не попадаться. А если такое случалось, профессор Перегрин жаловался профессору Донавану: «Ваш ассистент срывает мне учебный процесс». Как будто он нарочно!

В-третьих, преподаватель теоретической демонологии мэтр Уайзер заявил на Ученом Совете, что магистрант Ингрем своим поведением дискредитирует в глазах студентов образ высшего демона. Нет в нем, видите ли, должного величия! Можно подумать, мэтру Уайзеру есть с кем сравнивать. Откуда ему знать, как выглядят высшие демоны, если он сам признается, что ни одного не встречал?! А Хельги встречал! Вот, например, Да Винчи – демон явно не из последних: границы миров отворяет, как двери в трактир, во временах перемещается, Макса домой отправил – и ничего, не важничает. Или Один, северный бог – склочный мужик, дикий, как фьординг, – какое уж там величие?…

– Смотри, в столб впишешься! – Меридит вывела Хельги из размышлений о горькой участи демона.

Возле западных городских ворот цветок (псевдоцветок) папоротника ожил, озарился розовым светом.

– Вот! – обрадовалась Энка. – Правильно я сказала, надо искать у старого замка! Наверняка его обитатели что-нибудь да припрятали на черный день. Времена тогда были беспокойные.

Меридит поморщилась. Старый замок кишел нежитью, а ее диса не то чтобы побаивалась, скорее, брезговала. Надо сказать, на самом деле там уже и замка никакого не осталось, все его стены разобрали на камень лет двести назад, когда мостили Дольнский тракт. Лишь огромные глыбы фундамента местами выглядывали из придорожного бурьяна, словно надгробные памятники древнему великолепию. Среди них-то нежить и обреталась: призраки, синие огни, слепые карлики… Немногие путники отважились бы задержаться возле замка ночной порой.

– Синие огни – верный признак клада! – заявила Энка.

И оказалась права.

Клад лежал неглубоко, по пояс, у замшелого валуна. Кованый ларь, казалось, намертво врос в землю. Но стоило Хельги потянуть за скобу на крышке – он выскочил, будто невидимая рука подала его снизу.

И ни один призрак не побеспокоил кладоискателей. И на обратном пути не встретились ни грабители, ни стражники. Энка потом утверждала, что еще тогда заподозрила: дело нечисто!

…Меридит, охая, перевалила мешок со своей спины на спину Хельги.

– Тяжелый, зараза! Не понимаю, отчего бы нам не воспользоваться грифоном?

– Я тебе говорила. На этой неделе его очередь сидеть с птенцами.

– Мог бы и оторваться на часок.

– Нет. Я обещала не беспокоить его до понедельника. Иначе возьмет и откажется везти из Дольна сразу троих. Он и так недоволен, что приходится каждые три дня ко мне являться. Его жена сердится, она из диких.

Меридит фыркнула: тоже грифоновладелица! Уж на что прежний ее грифон, Тимпан, был с характером, с ним все-таки получалось столковаться. Новый, Вампир, полностью оправдывал свое имя. Нечасто, ох, нечасто удавалось на нем полетать!

– Сами виноваты! – отвечала на критику сильфида. – Я говорила, надо брать дорогого, дешевые – они потому и дешёвые, что норовистые. И зовут его Ампир! Сколько можно повторять?!

До дому кладоискатели добрались почти на рассвете.

Энка с грохотом свалила тяжелую ношу на спешно расстеленные газеты. Дорогой сильфида всячески сачковала, но коварная Меридит нашла способ ей отомстить: подгадала так, что именно сильфиде выпало тащить добычу по узкой крутой лестнице на третий этаж. Хельги, правда, порывался поступить по-рыцарски, но диса пресекла его порывы на корню. Пришлось девице отдуваться самой, и миг соприкосновения сундука с полом был одним из самых приятных в ее жизни.

– Тише, дурища! Пол проломишь! – зашипела диса.

Снизу раздался ответный стук. Соседи выражали свое возмущение при помощи швабры. Меридит стянула с находки мешок.

– Ну что, открываю?

– Нет! – неожиданно возразила Энка. – Не будем его пока разбирать.

– Почему? – в один голос воскликнули потрясенные Хельги и Меридит: что-что, а терпение никогда не входило в число добродетелей сильфиды.

– Подождем Ильзу и Эдуарда, – пояснила та. – Они нам не простят, если разберём без них Возьмем пока горсточку не глядя, им на одежду, и все.

Так они и поступили, ибо в словах сильфиды был несомненный резон. А ларец до поры до времени запихнули под кровать и прикрыли половичком.

Выходные тянулись как целая вечность, но вот наконец настал долгожданный понедельник, и Энка, оседлав строптивого отца семейства, умчалась в Дольн…

– Все! – заявил Эдуард, с размаху плюхаясь поперек кровати наставника. – Как хотите, но я больше в это демоново троллье гнездо ни ногой!

– И я! И я! – подхватила Ильза. – Ни за что! Буду дома жить! Подвинься!

Она растянулась рядом с принцем.

– Что так плохо? – с сочувствием спросил Хельги. Ему живо вспомнились собственные юные годы в Дрейде.

– Отвратительно! Кормят отбросами, наставники – сущие упыри. А подъем – в пять утра! – доложил Эдуард. Он знал, чем можно разжалобить Хельги.

– А тренировки – просто ужас! По четырнадцать часов! Будто мы нежить бесчувственная! – добавила Ильза. – И воды уже две недели нет, бак прохудился. Я грязная, как кобольд. У нас хоть вода есть?

– Есть, – осчастливила Меридит, – я целый котел нагрела, идите мойтесь… да по очереди! Ванна-то одна! Дамы вперед.

– Вот! – умиленно всхлипнула Ильза. – А в школе никто не смотрит, дама ты или нет!

Ильза удалилась в ванную, принц набросился на еду, Энка, изнывая, бродила кругами возле кровати, скрывающей заветный ларец, – и тут в дверь постучали. Меридит открыла, не спрашивая кто, и тотчас завопила нечленораздельно и радостно. На пороге стоял Аолен собственной персоной!

Из ванной в одной рубашке вылетела мокрая розовая Ильза и повисла у эльфа на шее. Остальные выражали свои эмоции не менее бурно и шумно, так что соседи, похоже, едва сдержались, чтобы снова не пустить в ход швабру. Но, видно, вспомнили, кто именно живет наверху, и решили не рисковать.

– Ты ведь надолго к нам? – Ильза с надеждой заглядывала Аолену в глаза. – Насовсем?

Эльф смутился.

– Я… – мялся он, растеряв все свое эльфийское красноречие, – я… ну, в общем, да. Насовсем! – выпалил, будто на что-то решившись. – Можно, я поживу у вас… первое время? Пока не устроюсь?

– Дурной, что ли? – возмутилась сильфида. – Как можно задавать такие идиотские вопросы? Не видишь разве, какие у нас хоромы? Целую сотню разместить можно!