Более того- останки Святого Петрония были захоронены в базилике лишь в 2000 году.
Но самое интересное я тебе сейчас покажу, – она потащила подругу в высокие двери храма. – Если что, эти двери вообще работа Якопо делла Кверча, никакого музея не надо, шедевры перед глазами на каждом углу.
Так вот, смотри! – она показала на красивую фреску. – Видишь, что тут изображено?
Сонька пожала плечами: – Мужик голый лежит, и страшилища вокруг. Ужас какой. Нашла, что показывать, пошли отсюда!
– Это не мужик, это пытки пророка Мохаммеда в Аду. Ты же знаешь, что Пророка нельзя изображать? А вот Джованни ди Модена изобразил здесь сцену из дантовой «Божественной комедии. Считается, что это фреска оскорбляет Ислам, и базилику все время кто-нибудь, да собирается взорвать.
– Пошли-ка отсюда. Тоже мне, готические Шарли Эбдо. Зачем такие вещи рисовать, зная, что это оскорбление религии? – и Сонька возмущенно потащила подругу на выход, даже не обратив внимания на самый длинный в мире астрономический меридиан. – Не нравятся мне такие шедевры!
Они окончательно нагуляли аппетит, нырнув под старинную арку и оказавшись на улочке, полной лавок с сырами и колбасами, кондитерских и хлебных магазинчиков, во многих из них можно было поесть, расположившись за столиком внутри. Но не успела Сонька сглотнуть слюну, как Санька замотала головой и отправилась обратно в сторону площади.
– Да иди ты! Я устала, я есть хочу, почему все время надо идти за тобой!
– Потерпи, ну еще чуть-чуть, ты честное слово не пожалеешь.
Они заворачивали за угол и ныряли в аркады, проходили какими-то переулками, пока не оказались возле небольшого ресторанчика с лаконичной надписью: «La Mela» – яблоко.
– Вот! Вот сюда мы и пойдем! – и Санька торопливо раскрыла двери.
Официант проводил их за столик и принес меню, но не успели они открыть его, как с кухни в зал ворвался пожилой человек в белом одеянии и в поварском колпаке.
– Mamma mia, che piacere! Signora Parmigiano!
Санька и повар обнялись, начали что-то быстро друг-другу говорить, прерываясь на смех и возгласы, повар схватил меню и заявил, что он сам знает, что принести синьоре Пармиджано и ее подруге, и чтобы никаких возражений.
– Лазанья, Джованни! – завопила ему вслед Санька. Мы же специально пришли поесть твою лазанью, лучшую в мире!
– Aspetta, aspetta! – довольно замахал руками повар и скрылся на кухне.
– Почему он тебя так назвал? Синьора Пармиджано?
– Видишь ли, я часто захожу в эту тратторию, здесь на самом деле лучшая лазанья и очень неплохая паста. Но я всегда добавляю в пасту с морепродуктами пармезан, что категорически запрещено правилами итальянской кухни. Джованни рвал на себе волосы, вопил и рыдал, прятал пармезан и запрещал официантам его подавать. Но я все равно добивалась своей баночки с пармезаном и щедро посыпала ею спагетти с ракушками вонголе, например. В конце концов Джованни смирился, махнул рукой, мы даже подружились, тем более, что я правда поклонница его стряпни. Но с того дня я превратилась в синьору Пармиджано и по-другому он меня не называет.
Лазанья действительно была великолепна, Соньке пришлось признаться, что ворчала зря и нигде до сих пор такой восхитительной лазаньи не ела. Она была в меру запеченной, и в меру сочной, она таяла во рту и единственным ее недостатком было то, что она очень быстро закончилась.
– Это не совсем болонский ресторан, – объяснила меж тем Санька. Джованни и Мария Грация, его хозяева, приехали с побережья Амальфи и вот уже 40 лет в центре Болоньи подают блюда не только Болонской, но и Амальфитанской кухни. Обрати внимание, вино нам подали южное, и лично я очень люблю Альянико из Кампаньи.
Вино действительно было неплохим, но недопитую бутылку у них отняли и принесли другую, уже белого вина. Вместе с бутылкой появились тарелки со спагетти, на которых горой лежали свежайшие морепродукты – огромные лангустины, крупные мидии, прочие дары моря.
Под смех всех присутствующих синьор Джованни торжественно подвинул ближе к Саньке стеклянную баночку с железной крышкой, полную свеженатертого пармезана.
Наевшись как два удава, девушки еле переставляли ноги- мешали набитые животы. Наконец они доползли до отеля и рухнули на кровати.
Вечером Санька продолжила экскурсию для подруги. Они гуляли по улочкам Болоньи, под разноцветными аркадами, уворачивались от традиционных для Эмилии-Романьи велосипедов, здесь их больше, чем в любом другом регионе Италии.
На одной из улиц Сонька застыла перед домом, таким старым на вид, что казалось, дунь на него и он развалится. Дом отличался от соседних, в углу портика виднелись три больших стрелы.
Сзади раздалось осторожное покашливание. Девушки обернулись и увидели седого старика в костюме и при галстуке, а как еще выходить на вечернюю прогулку – пасседжату!
Обрадованный вниманием, он снова откашлялся и сказал:
– А знаете, прекрасные синьорины, что это за стрелы?
– Нет, – одновременно замотали головами подруги.
– Один местный джентилуомо, дворянин, решил наказать жену изменницу и нанял трех убийц.
– Чтоб уж наверняка, – прошептала Санька.
– Но когда они собрались стрелять, появившаяся в окошке дама сбросила плащ и оказалась… голой. Пораженные ее красотой убийцы выстрелили – но мимо, руки у них задрожали.
– Э, Микеле, старина, совсем не так это было! – из-за угла вывернул другой старичок. – Что ты девушкам сказки рассказываешь! Это три джентилуомо поспорили и начали стрелять, но промахнулись!
Первый старик засмеялся:
– Ладно уж, не будем девушек пугать. Это просто шутка, эти стрелы поместили на дом какие-то местные проказники, когда в 19 веке шла реконструкция. Так стрелы и остались с претензией на древность. И легенды сразу придумались.
– Разве этим напугаешь, – второй старичок, довольный новым развлечением, снова включился в беседу. – Вон на той площади сожгли колдунью. Маргариту Сарти. Бродит теперь. Вечерами, ближе к ночи. Так что вы, девушки по ночам тут не гуляйте!
До ночи было еще далеко, но подруги вздрогнули, попрощались со старичками, и отправились поближе к своему отелю, на оживленную современную улицу с магазинами.
Вечером они чуть не поссорились. Даже решили отправляться каждая своей дорогой.
А все потому, что утром надо было идти в прокат и забирать Сонькину мечту, желтый фиатик, и пора было решать, куда они отправятся дальше. Подразумевалось, что это будет Флоренция, но Саньку почему-то потянуло к морю, и она прямо-таки настаивала отправиться сначала в Римини, а потом в Тоскану.
– В Римини! – рвала на себе волосы, как давешний повар при виде пармезана в морепродуктах, Сонька. – Нет, ты ничего лучше придумать не могла? – обычно невозмутимая дотторесса аж заикаться начала. – Какой Римини, там толпы туристов, там нет нормальной еды! Мы же сразу собирались в Тоскану! Да я… да я ради тебя отказалась от Кастельмонте, а ты!
– Да что б ты понимала в Римини! – орала в ответ Санька, как заправская синьора. Было что-то колдовское в лазанье Джованни, не иначе, потому что они неожиданно превратились в громкоголосых экспансивных итальянок. – Да ты Римини вообще не знаешь, я тебе таким его покажу, что ты глазам не поверишь!
Оставалось только подраться или действительно разойтись каждой своей дорогой. Но неожиданно ссора закончилась, как будто и не начиналась.
– Ладно уж, действительно, чего это я… конечно, в Тоскану! – и повеселевшие девушки отправились спать, предвкушая начало путешествия.
***
Иде не пришлось искать повод, достаточно было назвать имя Донателлы, как Массимо начинал говорить о ней часами. Казалось, других тем для него не существует. Он выбрал правильное слово, когда рассказывал о своих чувствах, это была не страсть- passione, а настоящая «ossesione» – одержимость.
Ида выяснила, что Массимо и Донателла знакомы с детства, вместе ходили в школу, и привязанность к подруге возникла у Массимо очень давно. Донателла все эти годы не выходила за рамки обычных дружеских отношений, она привыкла к верному рыцарю, готовому принести тапочки в зубах или совершить подвиг – смотря что требовалось в этот момент. Она рассказывала другу о своих романтических привязанностях, рыдала у него на плече, расставаясь с бывшими и восторженно описывала кавалера, знакомясь с кем-то новым. Массимо сносил все.
Что уж там случилось, неизвестно, но однажды Массимо получил свою ночь счастья. Всего одну, потому что эта дата стала для него красным днем календаря, и он старался пригласить Донателлу в ресторан, дарил ей цветы.
Та же абсолютно забыла, с чем это связано, и принимала знаки внимания как должное. Она сожалела, что однажды придется расстаться с верным поклонником, но с другой стороны, а кто мешает дружить по-прежнему?
С девушками у Массимо отношения не складывались, и когда появилась Ида, Донателла даже обрадовалась, и пришла на аперитив в бар посмотреть на свою «соперницу». И, наверное, одобрила, иначе Массимо вел бы себя совершенно по-другому.
Он по-прежнему постоянно отправлял Донателле смски, звонил, о чем-то долго говорил с ней по телефону в другой комнате.
За неделю итальянских каникул он познакомил Иду с друзьями, которые пришли в восторг, какую знойную телку отхватил их приятель, показывали пальцы, сложенные кругом – ОК! – у нее за спиной.
Но никто, ни сестра, ни друзья не удивлялись присутствию Донателлы в его жизни, к этому привыкли с детства.
Наверное, и с Идой в интернете он бы не познакомился, не приехал в Москву и не пригласил новую подругу в Италию. Но за несколько месяцев до их знакомства Донателла радостно показала другу кольцо: на этот раз все было всерьез, она помолвлена.
Массимо рассказывал об этом очень эмоционально, даже зарыдал на мягкой груди Иды. Даже это она могла вынести, хотя перспектива брака с таким «мачо» мало кого обрадовала бы. Но Ида видела реальный путь к итальянскому паспорту: сначала свадьба, потом вид на жительство, а потом наконец вожделенное гражданство – и прощай, нелепый моральный уродец. Ну, что за недоразумение!
Помолвка Донателлы давала Иде великолепный шанс, и она потихоньку вкладывала в голову Массимо идею о том, что у него тоже должна быть гордость, и лучший ответ Донателле – его собственная свадьба.
Так прошло две недели. По вечерам они с Массимо ездили обедать, по ночам он рыдал в Идино плечо, после чего спокойно засыпал, а она долго не могла уснуть, с ненавистью глядя на сопящего «жениха».
Но единственный реальный шанс итальянского паспорта за все время ее бесплодных попыток найти мужа перевешивал все остальные чувства. Она даже собралась что-то приготовить, но вовремя вспомнила, что итальянцы шовинисты в еде и вряд ли Массимо будет с удовольствием есть приготовленную Идой еду, да и сравнений с Донателлой точно не избежать. Поэтому она легко завтракала, в обед сооружала себе бутерброд из купленных заранее продуктов, открывала бутылку вина и до вечера листала каналы тв или зависала в интернете. А куда ходить в этом дурацком городке?
В этот день Ида вышла в сад с мыслью позагорать – но запущенный садик Массимо к этому совершенно не был приспособлен, даже одеяло расстелить негде. В общем, пропало лето. Возвращаясь в дом, она впервые обратила внимание на дверь слева от черного входа. Подсобная комната, наверное.
Ида толкнула дверь, а чем еще заниматься, когда такая тоска, даже в кладовую полезешь. Но дверь не открылась. Подергав ее, девушка поняла, что дверь заперта на ключ.
Ну, вот и нашлось занятие! Отсутствием любопытства Ида никогда не страдала, вот и сейчас она тщательно обыскала все полочки и ящички в доме в поисках ключа, попробовала все ключи, которые нашла- ни один не подходил.
В азарте девушка принесла с кухни все ножи, какие там только были и в конце концов в замке что-то щелкнуло, дверь отворилась, и любопытная варвара ввалилась в небольшую комнату, в которой даже окон не было.
При свете дня из коридора Ида нашла выключатель, нажала, загорелся свет. И девушка остановилась посреди комнаты, почувствовав холодную волну окатившую ее откуда-то изнутри.
Вся комната была оклеена фотографиями Донателлы. Она была везде – одна и с друзьями, с Массимо и с незнакомыми парнями, в цвете и в черно-белых тонах.
В самом центре дальней стены было сооружено что-то наподобие алтаря, на комодике, служившем постаментом, стояла огромная увеличенная фотография Донателлы, а вокруг множество цветов и свечей. Цветы, что больше всего испугало Иду, были свежими. Значит Массимо тайком в эти две недели заходил сюда и ставил в вазы свежие цветы.
Это был настоящий алтарь поклонения богине. Вот только он уж очень напоминал усыпальницу.
***
Сонька не могла поверить своему счастью. Она уже десятый раз смахнула несуществующую пыль с ярко желтого блестящего бока фиатика. Наконец все восторги улеглись, и фиатик покатился по улицам Болоньи, унося подруг к приключению их мечты.
Вот уже закончились улицы Болоньи, но картина, которую они так долго рисовали в своих головах, так и не появилась. Никаких холмов, никаких старых борго.
Сначала они проехали промзону, потому началась заполненная автомобилями трасса, по бокам которой возникали то оптовые хозяйственные гипермаркеты, то складские здания, то, когда наконец за окном возникали поля, небольшие городки с однотипными двухэтажными домами. Девушки даже немного приуныли, но навигатор уверенно вел их вперед, по направлению к Флоренции, и вот уже появились густые леса.
Скоростная трасса сменилась более спокойной дорогой, навигатор настаивал на повороте направо где по обе стороны встали горы, а в долине прятались небольшие городки с высящимися над ними колоколенками. Некоторое время дорога шла параллельно железнодорожным путям, и в поле зрения появилась пара маленьких деревенских станций.
Увидев указатель к монастырю Фоньяно девушки переглянулись. Но нет, сначала Флоренция, а потом все остальное.
Неожиданно дорогу перегородил черный автомобиль с надписью «carabinieri». Дальше виднелись машины, люди в форме, желтая полицейская лента протянулась поперек дороги.
– Синьори, синьори, сюда нельзя, объезжайте! – к ним уже спешил молодой человек в давно знакомой Саше черной форме с красными лампасами.
– Офицер, нам бы во Флоренцию! – взмолилась Саша, понимая уже, что никто их здесь не пропустит.
– Вернитесь назад и через двести метров поверните направо, там за городком Марради будет мост и вы снова вернетесь на эту дорогу, – объяснил карабинер.
Девушки вздохнули, и Сонька начала разворачиваться. В это время один из карабинеров, стоящих поодаль, высокий мужчина лет 40ка, обернулся и Саша чуть не помахала рукой, приветствуя знакомого. Нет, ну откуда тут знакомый, тем более, карабинер! Она еще раз оглянулась, когда фиат развернулся и отправился в обратную дорогу. В этот момент оглянулся и незнакомый офицер. Вблизи Саша бы поняла, кого он ей напомнил, но издалека осталось лишь мимолетное ощущение узнавания.
За городком Марради навигатор что-то просипел и отключился. Возможно, они свернули не туда, а у Саши появилось ощущение, что едут они в обратную сторону, но она никогда не мешала водителю, вот и сейчас не стала ничего говорить Соне.
Но и подруга начала подозревать неладное.
– Может в телефоне навигатор посмотрим? – несмело спросила Саша.
– А ты интернет в роуминге подключила?
– Нет, конечно, а ты?
– И я нет. Куда ж мы заехали? Тут в центре Италии всегда нормальные дороги и все понятно, а здесь ни городка, ни машины встречной, одни горы и леса. От поэтому я никогда и не рисковала брать машину напрокат!
– Будем ехать вперед. Я даже боюсь представить, где мы, здесь езды до Флоренции максимум полтора часа, а мы едем больше двух часов. Мы сейчас или к морю в Лигурии вынырнем, или где-нибудь в Умбрии, – невесело пошутила Саша.
– Мне кажется мы вообще туда-сюда по кругу ездим по этим горам, – призналась Соня.
– В любом случае, раз есть дорога- она куда-то ведет, и мы доедем до населенного пункта. Вряд ли мы сегодня попадем во Флоренцию, надо искать ужин и ночлег.
– Мы же мечтали о спонтанном путешествии куда глаза глядят? Вот мы его и получили.
Дорога все так же текла среди гор и лесов, но неожиданно – в Италии??? – асфальт закончился, и дорога стала похожа на российские проселочные дороги где-то в глубинке, ну, может, чуть ровнее. Лес расступился, горы словно присели, и маленький фиатик въехал в сосновую аллею, в конце которой на большом расстоянии показалась башня не то замка, не то крепости.
– А бензина-то у нас хватит? – девушки переглянулись, Соня нажала на газ и фиатик поскакал из последних сил по пыльной дороге в сторону башни.
Они остановились у края холма, отсюда дорога, петляя, вела вниз. Слева на острой скале высилась та башня, которую они увидели издалека. Зубчатая, красного кирпича, с огромным циферблатом она словно часовой оглядывала окрестности.
Справа, на том же холме, где остановились девушки, стоял тяжеловесный старинный замок-крепость с зубчатой круглой башней и глухой стеной. Чуть дальше, окруженный лесом – храм с колокольней.
Внизу вокруг мощного романского храма из потертого красного камня толпились дома с коричнево-красными черепичными крышами над розовыми и терракотовыми стенами. Поднимались вверх склоны горы, расчерченной виноградниками и разделанными полями, близко к которым подступал густой лес.
Это было зачарованное место, как раз такое, о каком мечталось.
– Где это мы? – восхищенно присвистнула Саша
– Скоро узнаем! – показала большой палец Соня, и фиатик резво понесся вниз.
***
О проекте
О подписке