Глава пятая
Странности продолжаются

– Руки сложили. Глаза на меня. Повторять не буду, – так начался суровый урок Капы-Апы.

Невысокая, худенькая, подвижная, она, казалось, обладала не только глазами на затылке, но и даром предвидения. Лет ей было… да сколько угодно. Может, шестьдесят, а может, сто. Слова она бросала отрывисто, предложения рубила, а если отдавала распоряжение, даже не проверяла, как оно исполняется, совершенно уверенная в том, что манкировать никто не осмелится.

– Для начала. Клавдия. Узнаю, что вы куда-то сунулись, влетит тебе. Узнаю, что с вашим участием произошло ЧП, влетит тебе. Узнаю, что хоть кто-то вами недоволен, влетит тебе.

– А почему ей-то? – искренне удивился Арс. Клава была настолько тихой, что Капа-Апа явно перегибала палку и готовилась совершить чудовищную несправедливость по отношению к внучке.

– На первый раз отвечу. Но запомните – свои решения я не комментирую. Незачем тратить время. Историки понимают, насколько оно ценно. Итак. Во-первых. Если бы не она, вопрос о детях в экспедиции не стоял бы вообще. Были причины взять её. Во-вторых. Я хорошо знаю свою внучку. Слишком хорошо. В-третьих. Разбираться, что там у вас происходит, мне некогда. Клава знает, что во всём виноватой автоматически будет она, а значит, ей поневоле придётся за вами присматривать. Вопросов нет? Пошли дальше. Арсений. Следующему после Клавдии будет попадать тебе. Ты самый старший здесь. Самый думающий. Легко выстраиваешь разные планы. И если ваша компания куда и сунется, только при полном твоём одобрении. Не удержал друзей от идиотизма – грош тебе цена.

– Почему это он самый думающий? – вскинулся Женя. Капа-Апа мгновенно оказалась рядом с ним.

– Я. Не. Обсуждаю. То. Что. Говорю. Привыкайте к этому. А ты, Евгений, перед экспедицией лично мне покажешь все свои вещи. И если попробуешь протащить на борт какого-либо жука, кролика или другого зверя – выброшу на месте и не дам даже отнести домой. Да. И Бобуса своего тоже покажешь. Я должна знать, что ты из него смастерил.

Женя только рот открыл. Откуда она знает про то, что он уже приготовился пронести на борт контрабандой любимого тритона Троя или крольчиху Глашку, или хотя бы суперчувствительного жука-хамелеона Пряника? А про Бобуса? Женя, действительно, из обычного игрушечного робота мастерил нечто, всё время придумывая какие-то микросхемки, микрочипы и прочую ерунду, чтобы Бобус мог не просто ходить, говорить и делать элементарные вещи, а стал почти человеком. Получалось не очень, зато Бобус обзавёлся кучей полезных с точки зрения Жени функций: он умел стрелять дротиками, смоченными в соке гураны, от которого человек сразу начинал безудержно чихать (проверено на Арсе), умел маскироваться под окружающую среду, как хамелеон, и его было практически не видно (мама не раз на него наступала), а главное – в Бобуса было вмонтировано подслушивающее устройство! Кто сказал Капе-Апе про Бобуса? Арс? Женя метнул в брата уничтожающий взгляд, но тот его даже не заметил. О том, что Арс с Капой-Апой до этого момента не был знаком, Женя как-то не подумал.

– Виктор. За любой взрыв отправляешься домой. За химическую гадость отправляешься домой. За выращивание чего бы то ни было отправляешься домой. В общем, при любом замечании отправляешься домой. Во время экспедиции дом заменю изолятором.

Арс продолжал изумляться. Вот какие таланты собрались, оказывается, у них в команде!

– Виктория. Всё то же самое. Увижу твой нос около приборов или в неположенном месте – конец свободе. Изоляторов у нас хватит. Все меня поняли? Приступим к занятиям. Для начала вы должны твёрдо усвоить семь этапов развития космоистории. Так твёрдо, чтобы, даже эвакуируясь при ночном пожаре, могли на ходу перечислить их в правильной последовательности…

Капа-Апа ребят совсем загоняла: в перерыве они долго заедали вредную бабку жевастиками.

– Клашок, как ты с ней живёшь? – задрав ноги на пуф и пытаясь пить мятницу вниз головой, поинтересовался Вик.

– Прекрасно живу. И я не Клашок, – ровно ответила Клава.

– Держи, я выбрал тебе самого красивого жевастика. Смотри, он розовый и переливается внутри, – подсел к ней Женя.

Клава взяла жевастика, а Женя продолжил:

– У нас такая же бабушка. Ну, почти такая же. Строгая – жуть. Зато с ней не соскучишься. Ты, бедненькая, наверное, как Золушка при ней – подай черепок, принеси прибор, найди книгу…

– Наоборот, ба не любит, когда я к ней лезу, – Клава скрестила ноги по-турецки. – Она всё делает сама.

– У тебя волосинка запуталась, дай поправлю. Теперь нормально. А ты к ней лезешь, потому что как же не лезть, если интересно? – понимающе продолжал Женя.

– Конечно, – это был первый раз, когда Клава улыбнулась. – Я всюду лезу, куда не надо. Ба меня называет «сто рублей убытков». В детстве я решила, что черепки у ба в лаборатории – это беспорядок, и тщательно склеила их в амфору. Где чего-то не хватало – брала из другой кучки, подбивала молотком, кусочки откалывала, чтоб всё совпало. Получилась довольно симпатичная амфора. Из трёх кучек одна. Что не влезло, я выбросила. Как ба кричала – даже передавать не буду, я тогда много новых слов узнала. Это были ценные старинные черепки…

– Видите! – повернулся довольный Женя к остальным. – Улыбается! Главное – подход к женщине!

Тут рассмеялись все – настолько забавны были эти слова из уст маленького Жени. Смеялись до слёз, и громче всех сама Клава. Смеялись, снимая напряжение после Капы-Апы. Смеялись так, что не заметили, как в комнате появился очень высокий русоволосый человек в белом костюме: узкие брюки, короткая лёгкая космовка. Дождавшись, пока ребята отсмеются, он вышел на середину комнаты.

– Здравствуйте. Я – капитан «Сварога». Зовут меня Кондратий, коротко Кон. Сейчас мы с вами пройдем в комнату, где находится голомакет корабля. «Сварог» – самое современное межгалактическое судно, очень надёжное, мощное. Прошу вас руками ничего не трогать, делать только то, что я скажу. Вопросы задавайте сразу. Вы должны понимать, из чего состоит корабль, что на нём можно, чего нельзя.

– А как управлять, покажете? – вылез Вик.

Капитан не удивился:

– Ребята, это не игрушка. Это серьёзнейшая экспедиция. И от того, насколько мы все – и взрослые, и дети – грамотно сработаем, зависит её успех. Как управлять, не покажу. Ни к чему это вам. Решите поиграть в пилотов – а вы наверняка решите – и врежетесь в ближайший астероид. Идёмте.

Вик и Тори мгновенно надулись, но последовали за ним. Арс делал вид, что понимает капитана, но тоже был страшно разочарован.

Они прошли дальше по коридору и увидели овальную дверь, непохожую на остальные. Капитан приблизил лицо к сканеру, тот отсканировал сетчатку его глаза, и дверь отъехала в сторону. Ребята ахнули – перед ними в огромном ангаре оказался корабль! Гигантский, как им показалось. Он опускался далеко вниз, уходил куда-то вверх, вправо и влево скользили серебристые бока. Голограмма – а это была именно она – поражала своей реалистичностью, даже стены «Сварога» казались плотными. К шлюзу через бездну ангара перекинулся короткий мостик. Дети, опасливо поглядывая вниз, прошли по нему в шлюз и попали в длинный коридор. Вправо он тянулся к хвосту корабля, и даже отсюда было видно, как много овальных дверей в него выходит. Слева была одна огромная дверь. Капитан сделал шаг к ней – и она бесшумно разъехалась. Это был главный отсек. У Арса даже дух захватило – он казался просто фантастическим. Стены и потолок были прозрачные, как в аквариуме, а за ними в глубокой темноте мерцали крупные и мелкие звёзды. Ближе к двери вдоль стен шли несколько рядов кресел для экипажа – очевидно, в них садились во время старта и приземления корабля, а дальше, в самой глубине носовой части – зона управления полётом: три кресла, перед ними – серые горизонтальные панели командного пульта, лишённые всяких кнопок и выпуклостей.

– Здесь сразу и кают-компания, где мы все будем собираться по вечерам, и мой капитанский мостик – я так его называю, – капитан Кон прошёл вперёд, приложил ладонь к пульту управления, наклонился, словно в японском приветствии, почти коснувшись его носом. Панель засветилась, и стало видно, что на ней множество сенсорных кнопок с разными обозначениями. Выше развернулись несколько активных айспейджей.

– «Сварог» могут завести только два человека: я и мой помощник. Корабль распознаёт отпечатки наших ладоней, сетчатку глаз, форму лиц – вы только что видели – и даёт доступ к управлению. Всё довольно просто: вот эта область – видите, зелёная, – запуск. Прикладываете к ней ладонь – готово. Здесь – автопилот. Задаёте ему нужные координаты вот в этой строке, расчётную скорость – и ещё раз нажимаете на запуск. Корабль автоматически уходит от сближения с любыми космическими объектами, так что можно спокойно любоваться звёздами. В случае опасности бортовой компьютер просигнализирует. В правой зоне – всё, что отвечает за корабль в космическом пространстве, в левой – всё про внутренности корабля: температура, давление, состав воздуха, водные конденсаторы и так далее.

Капитан рассказывал, стоя вполоборота, показывал на нужные части панели, не глядя, настолько хорошо он знал её. Женя, которому всё это быстро наскучило, потихоньку зашёл левее, со спины капитана и отправился изучать айспейджи. На них были цифры, непонятные пиктограммы, зелёные столбики с делениями. Вдруг одна шкала начала медленно краснеть. Женя заинтересовался, стараясь понять, что это такое. Внизу он заметил надпись «воздух». Посмотрел на капитана. Тот ничего не видел и продолжал спокойно объяснять, изредка показывая на ту или иную область пульта. А вдруг это им, детям, тест на внимательность?

– Капитан Кон! – решился перебить его Женя.

– Да? – недовольно обернулся тот, прерванный на полуслове.

– А вот это так и должно быть? – Женя показал на медленно краснеющую область. – Или с воздухом что-то…

Он не успел договорить, капитан Кон сделал шаг к нему, наклонился над панелью, резко выпрямился:

– Ребята, на сегодня всё, быстро покидаем корабль.

– А что слу… – начала было Тори, но капитан её прервал:

– Приказы не обсуждаются. Быстро к выходу.

Ребята бегом кинулись по коридору к двери, капитан за ними. Выскочив, он куда-то умчался, на ходу отдавая по айспу распоряжения.

– И что нам теперь делать? – спросил Вик.

– Отдыхать, – радостно ответил Женя.

– Я думаю, что-то случилось с настоящим кораблём, и это отразилось на макете. Ты не заметил, что это за шкала? – Арс посмотрел на брата.

– «Воздух».

– Система подачи воздуха вышла из строя. А капитан говорил, что корабль суперсовременный и суперзащищённый. Как-то невесело на таком лететь!

– Да ну! – энергично тряхнула головой Тори. – Не болтай, ещё притянешь беду!

Арс с сомнением покачал головой, но решил понаблюдать, а уже потом делиться выводами.

– Ой, какой лапочка! Какой хорошенький!

– Я же говорил, Лямбда вам понравится!

Крупный каштановый кенгуру улыбался, высунув язык, и охотно подставлял свои бока, чтобы его почесали. Он был весь мохнатый, словно кто-то, шутя, обсыпал его большим количеством длинных толстых ниток. Дети гладили Лямбду за ушами, по спине, бокам, груди – кто куда доставал. Довольный Паша стоял рядом.

Биолаборатория экспедиции была удивительной: в баночках и колбочках там размножались бактерии. Из многочисленных аквариумов таращили глаза пестрые рыбы. В специальных вольерах спали изящные кошки, приоткрывая хитрые глаза, когда чуяли посетителей, в углу собаки затеяли громкую возню с мячом. В небольшом фонтанчике под тепловой лампой грелись черепахи. Дальше в загоне деловито рыли биоподстилку пятачками свиньи, бестолково топтались козы и овцы.

А между всем этим ходил Лямбда.

– Сначала мы долго отбирали именно те породы, которые хорошо приспособятся к Астрею, – рассказывал Паша. – Голограммы коров, например, у нас погибали. А свиньям всё равно, они быстро подстраиваются под окружающую среду – состав воздуха, давление.

Лямбде стало скучно, он тихо подошёл к Жене сзади, ткнул его носом под коленки. Женя от неожиданности вскрикнул и чуть не упал, но Лямбда подхватил его на спину и, довольный, потащил от группы подальше.

– Лямбда, не хулигань! – прикрикнул Паша, но Лямбда не слушал: Женя уселся на него, держась за шею, и Лямбда на двух ногах потрусил по лаборатории, аккуратно обходя столы.

– Вот неслух!

– А почему он такой мохнатый? – спросила Тори.

– После строительства скоростного моста из Австралии в Новую Зеландию кенгуру стали по нему мигрировать. Понравилось им в Новой Зеландии. А там зима посерьёзнее австралийской. Вот кенгуру и начали обрастать шерстью. Эта порода – новозеландский нюхач. Нюх – изумительный, смышлён до того, что вот-вот заговорит. И очень дружелюбный.

– А почему «Лямбда»?

– Всех кенгурят, предназначенных для колонизации планет, назвали буквами греческого алфавита.

– А где остальные?

– Готовятся в вольерах. А этот быстро научился сбегать при любой возможности. Мы с ним мучились-мучились, потом поняли – вольеры и Лямбда категорически несовместимы. Ну и махнули рукой. Он живёт в лаборатории где хочет. Даже помогает: если что-то не в порядке, первым, ещё до всякой аппаратуры, подает сигнал. Вчера вот зеленух спас… – Паша махнул рукой на открытые баночки, рядком стоящие на низком столике.

Дети с опаской подошли, заглянули и отпрянули: запах оттуда был ужасный. В баночках лежало зелёное густое желе.

– Фу! Дрянь какая! – завопила Тори. Одно желе открыло сетчатые глаза и посмотрело на нее. За глазами из зелёной слизи вытянулся хоботок.

– Оно тебя съест! – обрадовался Вик.

– Лучше тебя!

– Девчонки вкуснее!

– Не спорьте, зеленухи никого не едят, – Паша отвернулся от них и стал быстро размешивать лопаточкой какую-то смесь в мисочке. – Они мирные и тихие.

– Паша, а зачем они нужны? – Клава взяла баночку и попыталась рассмотреть её на свет.

– Они быстро размножаются и живут практически в любых условиях. Самое интересное, что это – побочный продукт наших испытаний, – оживился Паша. – Недавно мы выращивали личинки гипиодиса. И в инкубаторе произошла авария. Вечером, когда там никого из сотрудников нет. Утром приходим – караул! Кислорода в нём ноль. Температура вместо плюс пятнадцати – минус десять. И осталась от нашего гипиодиса зелёная застывшая каша!

– А гипиодис – это кто? – спросил Арс.

– Это крупное насекомое с хоботком. Живёт в Африке. Питается нектаром растений, поэтому активно их опыляет. И при этом совсем не кусает ни человека, ни животных, даже защищаясь. Симпатичное насекомое, – Паша подумал и уточнил: – Симпатичнее майского жука.