Глава 2. Лиля

Адвокат отца назначил мне встречу в своем офисе. Новый бизнес-центр на месте старого кинотеатра «Дружба» выглядел чем-то инопланетным возле старенького дома быта и нескольких панельных девятиэтажек.

Я поднялась на третий этаж и посмотрела на указатели напротив лифта, усмехнувшись. И на русском, и на английском, как будто в этом городе все иностранцы стремятся воспользоваться услугами российских адвокатов, логистов и служб доставки.

Второй день в городе, и все кажется таким тягучим, сонным, как в замедленной съемке. Я привыкла к другому ритму, а когда уставала, то на пару дней уезжала в маленький дом, оставленный мне мужем после развода, за город.

Расстегнув пальто, я двинулась по пустому коридору, пока не нашла нужную дверь с табличкой «Бережной Лев Георгиевич». После короткого стука я нажала на ручку и оказалась в просторном светлом кабинете.

– Лилия Николаевна, – утвердительно кивнул полноватый пожилой мужчина, оторвав взгляд от ноутбука. – Присаживайтесь.

Я поздоровалась и устроилась на офисном стуле напротив адвоката.

Если честно, я не понимала, что здесь делаю. Вряд ли отца перед смертью накрыл маразм, и он вдруг решил оставить мне свое дело. Мы не общались больше десяти лет… Я даже не знала, что ему принадлежало и в каких количествах. Сколько у него медцентров и в каких городах? Кажется, о жизни отца придется спрашивать поисковик.

– Лилия Николаевна…

– Пожалуйста, – перебила я его, – просто Лилия. За годы, проведенные в Штатах, я отвыкла от отчества.

Лев Георгиевич понимающе кивнул и продолжил:

– Ваш отец, Николай Николаевич, незадолго до смерти составил завещание. Вернее, как только вернулся в город. Вы же знали, что он здесь открыл новый центр?

Я кивнула, хотя ни черта не интересовалась жизнью отца, но адвокату об этом знать необязательно.

– Так вот, – продолжил Бережной, – вашей матери он оставил две стоматологические клиники в Штатах, в Нью-Йорке и Сан-Франциско.

Логично, учитывая, что мама стоматолог, хотя не работала уже лет двадцать. И пусть они давно были в разводе, отец о ней не забыл. Что же, не все так плохо.

– Вам, Лилия, он оставил свои квартиры в разных городах и дом в Майами.

– Я откажусь в пользу мамы, – сразу же предупредила я.

– Вы не сможете, Татьяна Андреевна, как бывшая жена, не является прямой наследницей. Вы единственная наследница первой очереди, и вам досталось бы все, если бы не завещание. Хотите узнать, кому Николай Николаевич оставил бизнес? – поднял брови адвокат.

– Не думаю, что мне, – покачала я головой.

– Не вам, – кивнул Лев Георгиевич и после недолгой паузы ошарашил меня: – Вашему сыну.

– Что?!

– Впервые за время нашего разговора вы хоть как-то отреагировали, – улыбнулся Бережной. – Но ваш отец еще недавно приобрел квартиру в Париже, на Марсовом поле, и оставил ее… Извините, – потянулся адвокат за документом и, видимо, прочитав имя, снова поднял на меня глаза: – Ставрову Евгению Алексеевичу.

Даже его имя больно резануло по сердцу. А потом до меня не сразу, но дошел смысл сказанного адвокатом.

– Простите, вы не ошиблись? – стараясь, чтобы голос не дрогнул, спросила я.

– Нет, – покачал Бережной головой. – Ставров Евгений Алексеевич, тридцать три года, майор юстиции…

– Стоп, – прервала я поток информации, которую знала назубок. – Я знаю, кто он. Но меня больше интересует, почему Николай Николаевич оставил квартиру за миллион евро человеку, которого на дух не переносил?

– Хм… – выдал адвокат и протянул мне папку.

Я открыла ее и чуть не сказала: «Да старик выжил из ума!»

Почти три миллиона евро… Сразу бы Букингемский дворец прикупил, чего уж мелочиться. Я несколько минут, нахмурившись, смотрела на цифру, пока взгляд не зацепился за адрес. Да быть этого не может! Отец не мог знать… Я почувствовала, как дернулась щека. Спокойно, главное, спокойно. Просто совпадение.

– Лилия, может, воды? – спросил Лев Георгиевич. – Я понимаю, что это, наверное, для вас неожиданно, но завещание можно оспорить…

– Мне плевать, как Николай Николаевич тратил свои деньги, – слишком резко бросила я и захлопнула папку. – Вы меня за этим пригласили?

Бережной не ответил сразу. Поднялся, открыл сейф и, достав связку ключей, протянул ее мне.

– Николай Николаевич оставил мне запасные ключи от вашей старой квартиры, от медицинского центра, который он недавно здесь открыл, от машины, хотя она, скорее всего, арендованная. В общем, от всего, что ему принадлежит, простите, принадлежало.

Лев Георгиевич вряд ли имел в виду все имущество отца – тогда бы связка была гораздо внушительнее и не одна.

У меня было много вопросов и крепла убежденность, что старик точно съехал с катушек, но адвокат, судя по всему, мне не поможет. Если кто-то и мог понять мотивы отца, то только он сам. Что же вы, Николай Николаевич, придумали и с какой целью?

– Лилия, – окликнул меня Бережной, когда я уже была возле двери, – Ставров получит свою долю наследства, если будут соблюдены некоторые условия.

А вот это уже интересно.

– Какие же?

– Простите, – развел руками адвокат.

Ну, конечно. Куда же без интриг? Отец издевается надо мной даже после смерти.

– Лев Георгиевич, а вы уже связывались со Ставровым?

– Не раньше чем через месяц он узнает, что является наследником Николая Николаевича. Тоже своеобразное условие.

– Тогда советую вам надеть бронежилет на встречу, – напутствовала я адвоката и вышла из кабинета.

Надеюсь, Бережной не принял мои слова за чистую монету. Но я уверена, что, только услышав имя отца, Женя взорвется. Если говорить очень и очень мягко, то они не ладили. А я была меж двух огней, и как следствие – мне пришлось сделать выбор. Казалось, отец должен был понять и принять – все-таки он был старше и мудрее…

– Остановите, – сказала я таксисту, заметив, что мы проезжаем знакомый двор.

Сунув водителю в руки купюру, не стала ждать сдачу и вышла на улицу. Район почти не изменился – даже капитальный ремонт обошел стороной эти дома. Три одинаковые пятиэтажки в ряд, в последней раньше было подвальное помещение, совсем неприметное. Если не знать, что там находится, то пройдешь мимо.

Я остановилась на углу дома и удивленно замерла, как будто вернувшись на тринадцать лет назад. Ничего не изменилось. Та же железная дверь, те же три буквы, выведенные неровно белой краской. Не раздумывая, я вошла внутрь. Тот же вечный запах кофе с легкой примесью сырости и пороха.

Десять ступенек вниз к еще одной открытой двери. С каждым шагом воспоминания все сильнее давили на плечи. Казалось, я сейчас зайду в помещение и…

– Извините? – спросил молодой чернявый парнишка, когда я замерла, не решаясь переступить порог.

Ну хоть что-то изменилось.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, проходя внутрь. – А Арсен Каримович…

– Дядя Арсен! – заорал парень и стал с интересом меня рассматривать.

Ничего удивительного. Вряд ли здесь часто можно увидеть тридцатилетних женщин в платье и на каблуках.

– Фархад, что опять? – Арсен вышел из своей подсобки, и запах кофе усилился.

Нахмурившись, он опустил очки на кончик носа и посмотрел на меня. Неужели не узнает?

– Бог мой, Лиля.

– Я бы предпочла не столь громкий титул. И вы, кажется, должны вспоминать Аллаха, – улыбнулась в ответ.

– Все такая же умная и острая на язык, – покачал он головой, а потом стал серьезнее: – А я-то думаю, чего Женя вчера приехал и выпустил за пять минут три обоймы.

Я сделала шаг назад и прислонилась спиной к стене. Как же, черт возьми, больно! Я стояла там, где вчера стоял он, разговаривала с теми же людьми, дышала тем же воздухом… Какой бред в голову лезет. А казалось, романтичная девочка давно во мне умерла.

Глава 3. Женя

– Товарищ майор, – обратился ко мне дежурный, – полковник просил передать, чтобы вы зашли к нему, как только появитесь.

– Он уже здесь? – удивился я.

– Злой, – понизив голос, предупредил сержант.

– Тогда стоило надеть галстук.

– Эм… – выдал дежурный, видимо, не поняв, говорил я серьезно или нет.

Часы показывали только полвосьмого, начальство раньше девяти обычно не появлялось. Ладно, схожу на головомойку – от меня не убудет, а полковник пар выпустит.

Поднявшись на третий этаж, я прошел приемную и толкнул приоткрытую дверь.

– Доброе утро.

– Кому как, – ответил товарищ полковник. – Коньяк будешь?

– В такое время? Аркадий Иванович, что-то случилось? – сразу же перешел я к делу, устроившись на стуле.

– Вот.

На стол легла папка, и полковник подтолкнул ее ко мне. Я остановил документы ладонью и открыл. И что он мне хотел этим сказать? Старое дело, закрытое полгода назад. Я предполагал что угодно: может, Иванычу жена сегодня не дала, сын двойку получил, дочка связалась не с тем парнем… И полковник выцепил первое попавшееся дело, чтобы оторваться на ком-нибудь. Не повезло мне.

– Помнишь? – спросил он, когда я лениво перелистывал страницы.

– Помню.

– Женя, не поспешил ли ты его закрыть?

– У вас претензии к моей работе?

– Нет, но мне не нравится, что недавно его затребовали там, – ткнул Аркадий Иванович пальцем в потолок.

Понятно, начальству досталось от начальства, а теперь достается мне. Обычная схема. А потом я схожу и кому-нибудь из оперов всыплю.

– И?..

– Женя, там точно все нормально?

– Точно. Вы же понимаете, что дело могут затребовать по любому поводу. Да даже для того, чтобы создать видимость работы. Им же надо тоже какую-то документацию вести.

Мне оправдываться было не за что. Я знал, что ни одна звездочка с погон не полетит – ну точно не из-за этого.

– Так не для себя же требовали, – протянул полковник. – Помнишь нашего бывшего начальника? Я тогда еще в подполковниках ходил, его замом был. Он и поделился со мной, так сказать, по старой дружбе. Дело это очень настойчиво и, конечно, с оказанием финансовой помощи органам правопорядка, – не без сарказма сказал Аркадий Иванович, – просил то ли коллега, то ли шеф погибшей.

– И что? – не понял я. – Может, он был ее любовником, родственником или еще кем, вот и захотел посмотреть, тем более если у него есть для этого связи. Не надо на пустом месте панику разводить.

– Ох, мне бы твое спокойствие… Но что-то мне не нравится, – задумался полковник, поджав губы. – Хотя ладно, – хлопнул он ладонями по столу, – если ты говоришь, что все нормально, то я спокоен.

– А кто хоть интересовался?

– Николай Николаевич Родионов, он тут последний год повсеместно медцентры по области открывал.

Это, блядь, шутка?!

Я сжал руки в кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не расколоть столешницу одним ударом.

Даже после смерти ему удается портить мне жизнь.

А судьба ироничная дама. Именно ко мне попало дело, которое потом заинтересовало Родионова. Совпадение? Вполне возможно.

Я все-таки не сдержался – что было сил в коридоре впечатал кулак в стену. Но этого было мало. Хотелось снова выпустить несколько обойм в мишень, чтобы отпустило. Как вчера после похорон Родионова. Я понял, что не дотяну до учебного тира, поэтому поехал к Арсену. Да и никто не должен был видеть меня таким: импульсивным, без контроля, слишком эмоциональным.

Выпуская пулю за пулей в мишень, я понимал, что становилось легче ровно настолько, чтобы продолжать жить. Но внутренний проснувшийся вулкан не потушить. Зря я туда поехал…

Блядь, каждое ее движение я запомнил. Зачем? Нахрен мне все это надо? У всех бывает первая любовь, но она вроде как должна становиться приятным воспоминанием, а может, и не очень приятным. Только не такой занозой в сердце, как та, что въелась в меня. Я не помнил каждую женщину, что была после нее, но помнил с ней все до мелочей. Ее глаза, которые смотрели как будто в самое сердце. Я искал такие глаза, такой цвет… Но этот прозрачно-зеленый омут неповторим. Я искал ее волосы, но ни у кого не было даже близко такого оттенка. Я искал все, что было в ней. Не понимал сразу, а потом, когда дошло, когда проснулся утром с какой-то девкой, имени которой даже не помнил, забухал.

Вытащил меня из этого дерьма Арсен и отправил в долгий путь по органам. И вот я здесь.

А зря. Надо было уехать не за двести километров, а минимум – за две тысячи.

Сам виноват.