Марат
Алеся – девочка не глупая, всего лишь влюблена по уши. Но эта любопытная Варвара умеет спрашивать. И как вовремя я появился на кухне. Вот как чувствовал!
Насколько я не любил раньше журналистов, настолько не люблю теперь вдвойне. Она же невыносима!
Может, ей купить путевку на Сейшелы, чтобы не мешала?
Но тогда мне придется отправиться туда же – мы же типа любовники. И придумала же такой бред!
Любопытные журналистки мне вообще сейчас не кстати. Как говорил мой старый подопечный: «Надо быть в теме, Сергеич».
Сейчас я и пытался быть там. И может, эта самая дурацкая идея, которая могла прийти в голову, но пусть лучше все думают, что мы любовники, чем копаются в чем-то еще.
Илона присела рядом со мной на кровать и, поерзав, спросила:
– И что дальше?
– Стони во весь голос, – с напутствием похлопал я ее по плечу.
– Ты же не серьезно?
– Очень серьезно, – заверил я ее.
– Идиот!!!
Скандал? А почему бы и нет. Не помешает. Это иногда работает лучше имитации секса.
Я поднялся с кровати и громко спросил:
– Что здесь делает твой бывший?
Илона захлопала глазами, явно не сразу сообразив, а потом тоже поднялась, войдя в роль, и сказала:
– Вот именно! Он бывший! А у тебя сколько настоящих?
– Ты невыносимо ревнива!
– Зато тебе на все плевать!
Ох, мы актеры хоть куда. На публику играли что надо. Но эта Варвара все равно прошипела мне на ухо: «Что ты скрываешь?»
Не узнаешь, потому что это не твое дело. Не хватало мне только засветиться в журналистских статьях. Я чувствовал себя героем комедии сейчас. Кто бы мог подумать, что все так обернется?
Я понял, что Алеся ничего не успела ей сказать, иначе мы бы не играли сейчас эту пьесу. Но все мое задание летело к чертям.
– Уезжай отсюда, – шепнул я.
– Пока все не расскажешь, не уеду.
Я ее точно закопаю в лесу – довела.
– Илона…
– О, ты помнишь, как меня зовут!
– Еще раз повторю: уезжай.
– Ты не из Архангельска, ты явно не художник-иллюстратор… О тебе хоть слово правдивое я услышу?
Я, возможно, делал сейчас самую большую ошибку в своей жизни, но не мог… Просто не мог. Все сделаю сам. За этим сюда и приехал.
Я, конечно, ничего не рассказал. Может, и стоило хоть немного удовлетворить это неумное любопытство, но тогда бы она просто-напросто засыпала меня вопросами. А ответить на все я не мог.
Пусть она строит версии, кто я и откуда. Все равно в жизни не догадается. Что она там хотела? Хоть слово правды?
– Имя настоящее, – кивнул я с улыбкой.
– Издеваешься?
– Ни капельки.
Это Варвара, скорее, издевается надо мной. Я за полдня с ней поседел больше, чем за десять лет работы в не самом приятном месте. Как говорил еще один мой подопечный: «С бабами надо стричь поляну». Вот и мне сейчас придется не спускать глаз с этой журналистки, чтобы она не влезла куда-нибудь.
В голове завертелось много слов из лексикона Сергея Шнурова, но я их попридержал и сказал:
– Если вопросов больше нет, то дверь там.
На лице Илоны снова расплылась улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.
– Хорошо. Мне как раз есть чем заняться. Пообщаюсь с Алесей, посмотрю журнал Виктории Матвеевны, где должна быть записана твоя фамилия, а потом позвоню в Москву своему знакомому менту, чтобы он хоть что-то о тебе узнал, раз сам ты говорить не хочешь. Не только же тебе копаться в моей биографии.
Напугать решила?
– Развлекайся, – напутствовал я ее. – И не забудь узнать у своего мента, не скрываюсь ли я от алиментов.
– Хам! – обернулась Илона возле двери.
Да ради бога.
– Ты бы прежде думала тем, что выше шеи, пока приключения не нашли то, что ниже пояса.
– Не дает покоя мой зад?
– Худоват, – покачал я головой. – Попробовать ухватиться, так еще ладонь о кости расшибешь.
– Тогда тебе должен понравиться зад Дианы Ивановны.
Илона хлопнула дверью, а я не смог не улыбнуться. А она ничего такая, веселая. Точно скучать не даст. И в другое время я бы даже не обратил внимания на ее длинный нос. Фигурально, конечно.
И кстати, не у нее одной в Москве знакомые. Я достал ноутбук и, соединив его с телефоном, открыл файлы. Скачал я их еще на озере, зная, что здесь связи не будет, и начал просматривать. Мне вообще-то было просто интересно, случайно ли здесь оказалась журналистка, потому что в совпадения я хоть и верю, только, как говорится, доверяй, но проверяй. Нарыли мне на нее только то, что я просил. До личной жизни, количества домашних животных и ежемесячных доходов мне дела не было. А вот профессиональная деятельность очень даже.
Я получил несколько статей и, признаться, увлекся, пока читал. Писала она живо, остроумно независимо от темы. А были они разными: от культуры до экономики, от психологии до политики. Только последняя статья выбивалась из репертуара. Больше похоже на бред сивой кобылы. Неужели кто-то подобному верит? Написано было суховато, как будто из-под другого пера и с неким скептицизмом. Словно автор сам себе не верит. А ведь некоторые из этих уловок Илона пыталась опробовать на мне.
Правда, со мной это бесполезно. Я видел женщин и девушек, которые от отчаяния шли на такие ухищрения, что ни одна журналистская фантазия не разгулялась бы настолько.
И только я дошел до скандала, в котором была замешана любопытная Варвара, как услышал стук в дверь. Вернулась с очередной уловкой?
Закрыв ноутбук, подошел к двери и, открыв ее, недоуменно уставился на Валеру. Кажется, он пытался придать себе грозный вид, но выглядело это комично. Привалившись плечом к косяку, я спросил:
– Вы что-то хотели?
– Послушайте, – вкрадчиво начал мой неожиданный гость, видимо, поняв, что прятаться под стол от вида его хмурой физиономии я не собираюсь, – вы должны меня понять, как художник художника. Илона, конечно, как муза, она вдохновляет творческую натуру…
Чего?! Она, как мне показалось, может только довести до нервного тика и вдохновить на нарушение закона, на убийство в первую очередь.
Валера распинался о достоинствах своей бывшей жены, пока я не прервал его:
– Мужик, ты от меня чего хочешь?
– Оставьте мою жену в покое.
Да я был бы только рад, если бы она оставила в покое меня. Вздохнув с напускной печалью, я, чтобы придать нашему разговору больше доверительности, положил ладонь Валере на плечо и сказал:
– Я понял тебя. Останусь здесь зализывать сердечные раны, а ты тогда хватай ее и увози, пока я не передумал. А со мной все будет в порядке. Побухаю пару дней, пущу скупую мужскую слезу, нарисую ее портрет, потом сожгу его и вычеркну свою роковую любовь из жизни.
– Портреты пишут, – поправил меня на автомате слегка прибалдевший Валера.
– Вот видишь, я так расстроен, что начинаю заговариваться.
Черт! Надо было для поддержания легенды хоть что-то почитать о художниках и живописи.
И тут из соседней комнаты выпорхнула наша муза. Наверняка грела уши у двери, с нее станется. Но вид у Илоны был весьма добродушным. Валера тут же спохватился и расплылся в улыбке:
– Милая…
Милая даже не покусилась на здоровье и жизнь бывшего. Она молча подошла к нам и… Тут я, признаться, все-таки обалдел. Илона вцепилась в ворот моей футболки и поцеловала. Интересно, это способ отвадить Валеру или разговорить меня? Вариант, что она действительно в меня втрескалась с первого взгляда, я отмел сразу.
Но при этом эта невыносимая дамочка не забыла меня чертовски больно ущипнуть за шею. Скорее всего, за то, что я только что наговорил Валере.
Илона
Захотел через Валеру от меня избавиться? Черта с два!
У меня, конечно, нет привычки лезть целоваться к первому встречному, но скандал у нас уже был. Пора переходить ко второму акту спектакля, чтобы зрители остались довольны и получили эстетическое удовольствие от этого театра двух актеров. А, ну и с моим бывшим на подпевках.
Марат даже не пикнул, когда я его ущипнула, хотя это наверняка было больно. Толкнув его обратно в комнату, захлопнула ногой дверь перед носом у Валеры и прошипела:
– Охренел совсем?
Ответа я сразу не дождалась. Марат почесал шею, явно приходя в себя после моего неожиданного выступления. Растерянность на его лице потешила мое эго. Я надеялась, что он просто не ожидал, что кто-то на целом белом свете, ну, или хотя бы в Карелии так хорошо целуется. Но в такое только, наверное, домохозяйки верят, пускающие слюни при просмотре пресловутых оттенков какого-то извращенца. А тут скорее сработал эффект неожиданности.
– Слушай, у тебя с головой все в порядке? – наконец-то выдавил Марат.
– И с головой, и с остальными частями тела. Справку показать или она прилагалась к тому материалу, что ты откопал на меня?
Марат задумался, пока я с удовлетворением отмечала, как на его шее расплывается синяк. Поделом!
– Так, Варвара, есть предложение.
– Руки и сердца? – не удержалась я.
– Пойдем-ка прогуляемся, – с тяжелым вздохом сказал Марат.
Я недоверчиво окинула его взглядом, но согласилась. Любопытство загнало бы меня и в змеиное логово, если бы мой журналистский нос почуял там сенсацию. И заголовок «Почему карельские змеи не любят журналистов? Сенсационное интервью с главой пресмыкающегося клана». Может, у меня кислородная интоксикация, что меня несет непонятно куда?
Если уж мы притворяемся влюбленными, то я сразу же повисла на руке Марата, едва мы вышли в коридор. По пути мы никого не встретили, и когда вышли за территорию, я нетерпеливо спросила:
– Ну?
Е-мое, Марат точно следует правилу «молчание – золото».
Мы прошли не меньше двух километров, и я, признаться, порядком подустала. Наконец мы остановились на небольшой поляне в лесу, усыпанной большими камнями, уже отчасти вросшими в землю, и Марат, устроившись на одном из них, сказал:
– Предлагаю заключить сделку.
Я вопросительно выгнула бровь и улыбнулась:
– Интересно.
– Я не скажу твоему Валере, что ты все выдумала про наш с тобой так называемый роман, даже могу поддержать этот фарс, если тебе надо будет. В пределах разумного, конечно. А ты взамен не суешь свой любопытный нос во все щели. Идет?
Я задумалась. А что он имел в виду под пределами? Тьфу, не о том я. И что мне с этой сделки? Валеру я и так отшить смогу, хотя с Маратом это сделать, конечно, проще. А вот с журналистами этот «художник», кажется, дел еще не имел. Предложить мне не совать куда-то свой нос – это то же самое, что предложить Пикассо не использовать кисти.
– У меня есть другое предложение, – сказала в итоге.
Марат готов был застонать. И совсем не от удовольствия.
– И что ты придумала? – спросил с тяжёлым вздохом.
– Ты мне рассказываешь, кто ты и зачем сюда приехал, а я взамен никому не рассказываю, что ты что-то скрываешь, – предложила я и победно ухмыльнулась.
Правда, это было преждевременно. Марат впервые искренне улыбнулся, и от такой улыбки в свой адрес у любой бабы независимо от возраста подкосились бы ноги.
– Сначала ты говоришь всем, что мы любовники, а потом скажешь, что совсем не знаешь меня и я что-то скрываю? Да кто ж тебе поверит?! Подумают, что я тебя бросил и ты наговариваешь. А я еще красочно подкреплю рассказом, как застал тебя с бывшим. Кстати, неплохая идея, – задумался Марат. – Может, ты тогда наконец-то уедешь.
Ну… Ну он и… Спокойствие, Илона, только спокойствие…
Хотя сама виновата – дала ему все карты в руки. И дернул меня черт придумать такое!
Только я начала прокручивать в голове шестеренки, чтобы найти достойный ответ, как в кармане завибрировал мой телефон. На экране высветилось имя братца, и я спросила в трубку, забыв о приветствии:
– Твоя лекция по гинекологии закончилась?
– Ага, а ты чего такая злая? – что-то жуя, спросил Кеша.
– Вот скажи мне, кто разболтал Валере, где я?
– Ты же понимаешь, что этот блаженный ко мне бы не сунулся, иначе бы я устроил ему удаление детородных органов без анестезии.
– Ты такой лапочка, – с восхищением пропела я братцу.
– Это у нас семейное. Кстати, я тут пока обосновался у тебя в квартире.
– Да ладно, квартира, по сути, общая.
Я бросила взгляд на Марата. Он делал вид, что ему не интересен мой телефонный разговор, жуя травинку и глядя в небо.
– Еще что-то? – спросил Кеша.
– Скажи, дорогой, как будущий специалист, как называется, когда говоришь, не подумав.
– Ну, это скорее не ко мне, а к психологу, да так сходу и не ответишь. Может, ты просто спроецировала в слова свое желание, которое еще не успела осознать?
Я чуть не задохнулась от возмущения. Вот еще!
– И чему вас только в медицинском учат?! – рявкнула я и повесила трубку.
Марат оторвался от созерцания природы и спросил:
– Еще один бывший муж? Пока Валера пытается вернуть тебя, второй хочет отжать квартиру?
– Ты… Ты… Убила бы, да на строгач лет на двадцать не хочется.
– В нашей стране для женщин нет колоний строгого режима, только общего, – сказал Марат и вдруг нахмурился, повернув голову в сторону дороги.
– Как познавательно…
– Тихо.
Цыкнув на меня, он поднялся и прислушался. Я даже приподнялась на цыпочках, стараясь что-то высмотреть. Обычные лесные звуки.
– Чего там? – шепотом спросила я.
– Показалось, – снова повернулся ко мне Марат.
– У тебя слух как у оленя?
– Не понял… Это такой журналистский прием, что ли? Завуалировать комплимент в оскорбление?
Я неопределенно пожала плечами. Пора вернуться к нашему заключению сделки. Ну, или хотя бы определиться с условиями. Надо бы провернуть так, чтобы Марат оказался в проигрыше. Но, как мне показалось, против него и толпы журналистов не хватит.
– Ты громко думаешь, Варвара. Принимай мои условия.
Ну что же, он сам мне дал подсказку. Усыпим бдительность.
– Хорошо, – кивнула я и даже протянула руку.
О проекте
О подписке