Глава3. Милена

Мне трудно дышать от его близости. Все затмевает его запах, его прикосновения. Ни слов, ни мыслей у меня больше нет.

Это наваждение. Оно почти осязаемо, видимо. А ведь я думала, что справлюсь, что все похоронено и выжжено ручьями моих слез. Когда они закончились, я поверила, что прошла и любовь, и боль. Самовнушение…

– Марк… – повторяю на выдохе и вижу, как меняется его взгляд.

В нем нет равнодушия – Марк теперь злится. Но не на меня, скорее на себя.

– Опять связалась не с тем парнем? – эту злость он прикрывает сарказмом. – Ничему тебя жизнь не учит, Милена.

Слезы снова подступают, начинают душить. Я не докажу ему ничего, уже пыталась, но Марк упертый и словам не верит.

– Ни с кем я не связывалась.

– Убила нового мужа? Помочь труп спрятать?

– Прекрати, – срываюсь на крик.

Я пришла не для того, чтобы Марк издевался надо мной. Но он бьет словами по сердцу, расковыривая рану, которую я сшивала по миллиметру…

Разговора не получается. Надо уходить и снова склеивать себя после этой встречи.

– Я слушаю тебя, – говорит Марк уже серьезнее, но не отпускает меня.

Как можно разговаривать в таких условиях? Я даже думать не могу.

– Я покажу тебе фотографии, ты сам все поймешь. И если поможешь, то я сделаю что угодно.

– Что угодно, говоришь? – задумчиво протягивает Марк. – Это уже интересно. Только что ты мне можешь предложить? Фотосессию? – снова усмехается. – Денег у тебя нет, да и не нужны мне они, своих хватает. Натурой хочешь расплатиться? – приподнимает бровь, а я даже не дышу, пока слушаю. – Мы были женаты восемь лет, это неактуально. А за все надо платить, Милена.

Марка ситуация, кажется, забавляет, а вот мне совсем не до смеха. Понятно, что на безвозмездную помощь я не рассчитывала, но не думала, что придется выложить последний козырь.

– Есть кое-что… – тихо говорю.

Он меня убьет, но выбора нет.

– И?.. – Марку стало интересно, уже что-то.

– Когда… – начинаю, собравшись с силами, но сегодня определенно не мой день.

В этот момент открывается дверь, и я слышу знакомый голос:

– Марк, наконец-то! Я один должен делами заниматься, пока ты телок по комнатам отдыха трахаешь?

Марк отпускает меня, и пусть я мечтала об этом, но телу становится холодно без его рук.

– У меня здесь занимательный разговор.

– Охренеть, – выдает Миша, узнав меня. – Что эта стерва здесь делает?

Я молчу. Все не по плану.

– Поговорить пришла, – пожимает плечами Марк. – Хочет чего-то, только вот непонятно чего.

Брат Марка бросает на меня взгляд, полный ненависти и презрения, и я чувствую себя такой ничтожной, жалкой, растоптанной.

– Хочет?! – повышает голос Миша. – Да пусть спасибо скажет, что я ее не закопал в каком-нибудь овраге после всего-то!

Прижимаю пальцы к вискам и мысленно стону. Замкнутый круг, но снова оправдываться я не стану. Тем более за то, чего не делала.

Появление Миши путает все карты. Если Марк более холоден, то этот просто ураган. Сразу сделает, а потом подумает, так что вылететь я могу отсюда в любую секунду.

– Да не ори ты, – морщится Марк.

– Только не говори, что ты снова поплыл от ее голубых глаз и стройных ножек! Включи мозги! Или они уже переместились ниже пояса?

– Мои мозги на месте.

Миша делает шаг ко мне, и я вижу: размажет сейчас по стене.

– Не трогай ее, – холодно отрезает Марк и смотрит на меня: – Жди здесь, я сейчас вернусь.

Это уже что-то. Может, не все так плохо, как я думала. Хотя самый сложный разговор еще впереди.

– Сука, – бросает Миша вместо «приятно было увидеться».

Дверь закрывается, и я остаюсь в комнате одна, только сейчас понимая, насколько мои нервы натянуты. Делаю два шага и падаю на диван. Силы меня покидают, мозг хочет отключиться, руки дрожат.

Я делаю несколько глубоких вдохов и закрываю глаза, откинувшись на спинку.

Снова хлопок двери – быстро, однако. Но в комнате появляется не Марк, а Миша, и меня парализует страх. Сейчас все полетит к чертям.

– Миша…

– Лучше заткнись, – качает он головой. – Нахрена ты приперлась? – подходит ко мне, смотрит сверху вниз. – И не вздумай, сучка, шантажировать его ребенком. Кстати, а чей это ребенок?

– Ты знал…

Значит, и Марк может знать. Тогда ему, получается, все равно. Эта мысль мешает сосредоточиться, становится еще обиднее, чем за себя.

– Знаю, – усмехается со злостью Миша. – Я бы тебя просто так не отпустил, мало ли что ты бы еще учудила. Так что я иногда интересовался твоей жизнью. Исключительно для подстраховки. Вдруг бы ты снова киллера наняла? Хотя вряд ли фотографиями на него заработаешь, но ведь можно и по-другому расплатиться, да, Милена? Кстати, кто тот мужик, что возле тебя крутится?

О, Господи… Понятие личной жизни этому человеку незнакомо.

Глава4. Марк

– Что ты делаешь? – спросил я, заметив пристальное внимание девушки с фотоаппаратом к моей персоне.

– Извините, – ответила она, покраснев. – Просто вы… Ну, так вписались.

Она со мной заигрывает? А ничего такая, симпатичная, только сейчас мне не до знакомств и флирта – паршивый день.

– Вписался? – не понял я.

Нет, определенно так со мной еще никто не знакомился.

– Извините, – повторила она и начала отступать.

Но мне уже стало интересно, несмотря на настроение. Как я мог вписаться в обычный городской пейзаж? Вокруг люди, соседние скамейки тоже заняты, а она фотографирует меня.

– Подожди! – позвал я девчонку.

Молодая совсем. Интересно, хоть совершеннолетняя?

Она испуганно на меня посмотрела, и я решил, что сейчас снова извинится.

– Покажи, – кивнул я на фотоаппарат.

Теперь взгляд стал растерянным. Нет, девчонка со мной не флиртовала. Даже показалось, что сейчас она сбежит. Но, немного поколебавшись, все-таки подошла к скамейке и присела. Я не верил в любовь с первого взгляда, да и в принципе в большую и светлую, но мелочи, которые бросились в глаза, и были ее началом.

Тонкие пальцы с аккуратными ногтями.

Светлые волосы, которые пахли ванилью.

Едва заметная родинка над верхней губой.

Темные по сравнению с волосами ресницы.

И шея… До нее хотелось дотронуться.

Меня просто накрыло от этой девчонки. Непонятная химия, удар по голове – можно назвать как угодно, но расставаться с ней не хотелось.

Пусть я тогда был молод, но дураком не был никогда. А тут… Невольно можно было подумать, что меня атаковала какая-нибудь психическая болезнь. Причем не медленно  прогрессирующая, а резко накрывающая.

– Как тебя зовут? – спросил я, когда она подала мне фотоаппарат.

– Милена, – уже увереннее ответила.

– Красиво и необычно, – заметил, листая фото, хотя хотелось смотреть на нее.

– А вас?

– Марк. Так почему ты меня фотографировала?

Она снова смутилась, заправила волосы за ухо, а я смотрел на нее, и каждое движение будто впечатывалось в память. Вроде бы обычно все, такое видишь каждый день, но в ней было особенно.

Я даже забыл, что меня уволили с работы, что я думал, где теперь взять денег на обучение младшего брата, что у меня не жизнь, а полный отстой.

– Понимаете, – начала она объяснять, – все куда-то спешили, разговаривали, а вы сидели такой задумчивый и немного грустный, будто мыслями были где-то далеко-далеко. Вы даже не двигались, – Милена говорила об этом так страстно, глаза загорелись, стеснение ушло. – И вот я даже увидела, как бы это выглядело после обработки. Вы на переднем плане, четко, а позади проезжающие машины, спешащие люди. Как пятна, понимаете, сразу неплохо видимые, потом все более размытые, оставляющие за собой лишь едва заметные очертания.

Вот что в ней было. Она видела все по-другому, точнее, умела видеть.

– Интересно, – кивнул я.

Боялся спугнуть другими словами, боялся, будто передо мной была не девушка, а иллюзия, голограмма. Дотронься – исчезнет.

– Не надо было мне фотографировать вас без разрешения.

– Ничего страшного.

– Вы извините, – спохватилась она, – но мне пора.

А вот отпускать я ее не хотел. Как животный инстинкт: нашел свое, не отпускай.

Милена поднялась, а я схватил ее за запястье. Снова испугалась, напряглась.

– Проводить?

– Не надо, мне недалеко. И… отпустите меня, пожалуйста.

Я, наверное, использовал для этого действия всю силу воли. Это прикосновение еще больше свело меня с ума. Не думал, что такое бывает.

– До встречи, – вырвалось у меня, и Милена удивленно на меня посмотрела, но кивнула:

– Всего доброго.

Что сделал я? Смотрел, как она идет по аллее, не оглядываясь, и направился следом. Держался на расстоянии и считал себя полным идиотом, но это, увы, было сильнее меня.

Идти пришлось действительно недалеко. Один из ряда старых пятиэтажных домов, третий подъезд. Дальше я, конечно, не пошел, хоть и чувствовал себя каким-то зомбированным.

А по дороге домой только и думал, как организовать нам новую «случайную» встречу…

Надо толкнуть речь, пусть небольшую, но все ждут. Я поднимаюсь на небольшую сцену, подхожу к микрофону и начинаю говорить банальными фразами. Больше ничего в голову не лезет. Вернее, лезет, но не то, что надо.

Милена… Стоило ей появиться – и меня отключило почти так же, как в нашу первую встречу. Но я уже не тот двадцатичетырехлетний пацан, умею держать себя в руках. И после всего…

Говорю и обвожу взглядом зал. Миши нигде нет.

Черт! Он же ее действительно убьет. Надо сворачиваться.

Но меня не отпускают, когда я говорю организаторам спасибо и желаю всем приятного вечера.

Несколько раз на пути к выходу меня останавливают, задают вопросы, делают деловые предложения. Я прошу связаться со мной в понедельник, раздаю визитки, но выхожу из зала только через минут двадцать.

В коридоре пусто, и чем ближе я подхожу к комнате отдыха, отдаляясь от зала, тем тише становится.

Останавливаюсь возле двери ненадолго, нажимаю на ручку. Нет, я ожидал, возможно, даже рукоприкладства со стороны брата, учитывая, как он поколотил свою бывшую девушку. Мне пришлось тогда очень сильно раскошелиться, чтобы замять дело. Но это, черт подери!

– Какого дьявола, Миша? – спрашиваю у брата довольно грубо

Брат нехотя отрывается от симпатичной блондинки и смотрит на меня:

– А что не так?

– Где Милена?

– Без понятия, – пожимает Миша плечами. – Ушла.

Ушла? То есть столько ухищрений ради этой встречи – и ушла? Не верится.

– Что ты ей сказал? Нет. Давно?

– Пару минут назад. И не говори, что ты сейчас за ней побежишь? Мало набегался?

Девушка, которую Миша целовал, переводит взгляд с него на меня, явно не понимая, о чем мы говорим.

Я несколько секунд смотрю на брата, потом разворачиваюсь и хлопаю дверью. Это любопытство, ничего больше. Ага, идиот я просто.

Иду к выходу, а в голове бьется одна настойчивая мысль: «Только бы успеть».

И ведь понимаю, что вряд ли что-то хорошее из этого выйдет. Мне стоит держаться от нее подальше, потому что Милена действует на меня хуже наркоты. Но меня уже ломает, и за это я ненавижу себя даже больше, чем ее.

– Дурак бесхребетный, – говорю самому себе.

Как самокритично, черт подери.

Стеклянные двери, кажется, разъезжаются слишком медленно. Но я успеваю к машине такси, когда она уже трогается с места. Открываю заднюю дверь и говорю водителю:

– Заказ отменяется.

– Марк, мне надо… – начинает испуганно Милена, но я не слушаю.

Вытаскиваю ее из машины, и бывшая, не устояв от моего напора на каблуках, почти падает мне на грудь. Твою же!

Нужно вернуть контроль, потому что руки уже начинают жить отдельной жизнью. Прижать, обнять… Тело все помнит. И эту ненормальную химию, и гладкую кожу, и тепло. И тело хочет эту женщину все так же невыносимо, до зуда в каждой клетке.

Контроль, я должен себя контролировать…

Милена делает шаг назад, смотрит на удаляющуюся машину такси и наконец-то говорит:

– Я зря приехала.

– Ты бы уже определилась. Тебе не кажется, что странно искать со мной встречи, а потом сбегать? Ты из-за Миши?

Не отвечает, но и так все понятно. Братик, кажется, не смог держать себя в руках, и даже боюсь представить, что он наговорил.

Достаю из кармана ключи от машины и говорю:

– Я тебя отвезу, заодно, может, наконец-то расскажешь, что случилось.

Оставаться наедине в небольшом салоне не самая лучшая идея. Слишком близко, слишком тесно. Дышать друг другом, пропитаться запахом – издевательство над собой. Очень болезненное издевательство. Может, я мазохист, если иду сознательно на эту близость?

Интересно, а что чувствует Милена? Помнит ли ее тело, так же ли тянется ко мне?

Смотрю, как она осторожно, будто сомневаясь, открывает переднюю дверь и садится, обняв себя за плечи. Замерзла? Или пытается отгородиться?

Боже, дай мне сил.

Выдыхаю и, прыгнув в салон, завожу авто.

– Адрес говори, – она вздрагивает от моего голоса.

– Можешь до центра довезти, оттуда я сама доберусь.

Даже смешно. Боится, что я узнаю, где она живет? Да я могу сделать один звонок, и через десять минут мне сообщат адрес.

Выезжаю на проспект и уже начинаю злиться из-за молчания. Сама же пришла, зная, чем ей это грозит, а теперь мне надо из нее слова клещами вытягивать.

– Милена! – повышаю голос. – Что ты мне хотела сказать, когда Миша нас прервал?

Меня сводит с ума ее близость, и надо говорить, чтобы не думать об этом, пока не слетели клеммы.

– Я хотела сказать, что…

– Что… – тороплю ее.

– Что у нас есть ребенок, – заканчивает на выдохе так быстро, будто боится передумать.

До меня даже не сразу доходит смысл. А потом я резко давлю на тормоз, сворачивая направо, к тротуару. Сзади раздаются недовольные гудки, но мне плевать, они отходят на второй план, когда я мысленно повторяю за Миленой последнюю фразу.

– Ребенок? – холодно спрашиваю. – У нас?

Я сейчас стану хуже Миши. Бьет по больному, чертова стерва.

– Да, – кивает, вжимаясь в кресло под моим взглядом.

– Ты меня за идиота держишь?

Интересный вопрос, учитывая, что сам себя недавно так и называл.

– Марк, ты не веришь мне?

– Как, однако, забавно получается. Мы жили вместе восемь лет, детей у нас не было, а тут, оказывается, что ты залетела, когда я тебя вышвырнул из дома.

– Я тогда сама не знала, – отвечает тихо, а глаза наполняются слезами.

Не ведись, Марк.

Но уже червячок сомнения точит мой мозг. А если действительно правда?

– Мальчик или девочка? – вопрос вырывается раньше, чем я его осознаю.

– Девочка.

– Как зовут? – спрашиваю, сжимая руками руль, хотя уже знаю ответ.

– Вера.

Сжать бы сейчас не руль, а тонкую шею Милены. До хруста, до хрипа… Это будто удар в сердце, осквернение того, что для меня дорого.

– Как я тебя ненавижу, Милена, ты бы знала.

Она растоптала все и облила помоями. И сейчас забрала у меня еще одно светлое воспоминание.

– Я знаю…

– И что тебе, черт подери, от меня надо? На алименты собралась подать?

Я срываюсь окончательно. Ищу по карманам сигареты, закуриваю, чтобы немного успокоиться.

И ненавистный червь все еще проедает мозг. А если?.. А вдруг?..

– Меня, кажется, хотят убить, – неожиданно говорит Милена, и одинокая слеза катится по ее щеке.