Бывает, что лист тонет, а камень плывет дальше.
Закон стаи
Хабаровск, июнь 2014 года
У Галины в доме не было зеркал. Нет, не по причине финансовой невозможности. Это было осознанное решение. Прижившись, оно вошло в привычку, и вот теперь ей пришлось открывать в смартфоне функцию селфи, чтоб взглянуть на свое лицо перед выходом из дома. Она уже давно не была в Хабаровске, лишь во время туристических поездок на море благополучно добиралась до аэропорта на бизнес-такси, проходила регистрацию на стойке бизнес-класса и улетала с комфортом в теплые края с такими же немногословными людьми, как и она.
– А ничего не изменилось, ты все так же отвратительна, – сказала она вслух сама себе. Это тоже было привычкой и уже не пугало ее.
Галина иногда могла часами разговаривать сама с собой, иногда даже спорить.
– Хотя нет, – она вновь усмехнулась, глядя в свое импровизированное зеркало, – ты знатно потолстела, Толинка.
Галя оглядела свой короткий ежик на голове – прическа, как говорится, идеальна: не нужно ни плойки, ни лака, да что там, даже расческа не нужна.
Телефон пиликнул о том, что бизнес-такси приехало и ждет ее у ворот дома. Галина еще раз оглядела вещи, которые выбрала для встречи, и подумала: не перемудрила ли она с нарядом?
– Нет, все правильно, – сказала она сама себе, – надо идти в этом.
Это были старые вещи, такие она носила в другой жизни – дешевые и поношенные. Галина приобрела их не из-за ностальгии или жадности, а специально для таких случаев. Чтоб оставаться для людей из прошлой жизни тоже прошлой Галкой Мечниковой.
Еще раз осмотрев себя на предмет «улик», которые могли бы указывать на ее статус и достаток, – серьги, кольца с бриллиантами и другие мелочи, – Галина вышла из своего коттеджа и села в черное такси.
– Наш путь до места займет сорок минут, – сказал таксист, выруливая из закрытого коттеджного поселка Заимки, где Галя проживала последние несколько лет. – Пожелания будут?
– Тишина, – немного грубо ответила она и вновь погрузилась в свои мысли.
«Зачем я туда еду? – подумала Галя в сотый раз за последние сутки. – Надо ли это мне?»
Такси Галина остановила в паре кварталов от дома Ирки, чтоб никто, не дай бог, не заметил, как она высаживается из «мерседеса».
Это был старый Хабаровск, ее Хабаровск. Этот город был исключительным, и Галя почувствовала вдруг, как ей его не хватало все эти годы. Не хватало этих запахов, этого воздуха, этих домов. Здесь ей был знаком каждый подъезд, каждая площадка, каждый двор. Вон там жила Чепи, ее закадычная подружка, переставшая быть таковой в один момент, там, на берегу реки Гилюй. А вот в том доме на Карла Маркса жил невыразительный мальчик-ботан Чуа-Змея, прозванный так из-за своих очков с толстенными линзами, ну еще и из-за взгляда, которым он мог ужалить больнее любой рептилии. Теперь же это сам Анатолий Стоянов, которого, кстати, единственного из всех одноклассников Ирка назвала не по прозвищу, а по имени, настолько он внушительный стал человек.
А вон там, чуть дальше, на Серышево, жил сын военного – мальчик с отличной накачанной фигурой Бижики-Бизон. Он пришел в их школу уже в выпускном классе, когда стая успела сложиться, но, видимо, в силу своего характера без проблем вклинился к ним и даже стал одним из лидеров. Гале всегда казалось, что он станет или полицейским, или бандитом – одно из двух.
А вот и Галкин дом, квартира на третьем этаже. Отчим, скорее всего, до сих пор там живет, и вот эта квартира не вызывала радости раньше, а сейчас не вызывает даже ностальгии.
Когда Галя подошла к Иркиному подъезду, из него как раз вышла большая компания. Она сразу же узнала всех, а вот они ее – нет, да это и не удивительно. Галя очень изменилась за последние пятнадцать лет. Килограмм так на пятьдесят, не считая пластики.
Одноклассники вели себя очень странно. Вышли и молча прошли на пустую детскую площадку. Чепи-Фея, бывшая подруга, выглядела плохо. Неухоженная, болезненно худая, без макияжа и стрижки, да к тому же очень грустная, словно полностью искупалась в ней, в той самой грусти.
Бижики-Бизон, Денис Бизов, был великолепен: косая сажень в плечах, высокий и мужественный, жгучий брюнет, вот только взгляд какой-то растерянный.
Вихо-Главный, Федя Первач, лощеный мачо, по-прежнему красавчик. Прическа, костюм, дорожная сумка – все в нем было идеально, словно и не летел восемь часов в самолете, а только вышел из салона. Но самое главное, секрет его обаяния – это голубые глаза, от которых было просто невозможно оторваться, – они остались прежними: красивыми, холодными и надменными, как и пятнадцать лет назад.
Чуа-Змея, Анатолий Стоянов, конечно, уже не был тем ботаном, но так и остался невыразительным, хотя и сменил очки на линзы, а кривые зубы на идеальные, и пусть ему по-прежнему было далеко до Федора и Дениса, но у него все еще был змеиный взгляд, который словно гипнотизировал и заставлял подчиняться.
Одноклассники, сев на старые лавочки, что-то тихо обсуждали. Сейчас их объединяла растерянность, и Галка решила, что это знак – то, о чем ей сказала Ирка, правда.
– Где Валя? – спросила она, подойдя к ним.
Все дружно обернулись, но продолжали молчать. После ее появления, казалось, растерянность бывших одноклассников только возросла.
– Кто вы, женщина? – спросил ее раздраженно Вихо, и она даже не удивилась, что это сделал именно он. Резкий и злой красивый мальчик Федя, не жалеющий никого и никогда, считающий себя главным, идеальным – в общем, высшим сортом. Так глупо и так противно понимать, что люди не меняются.
– Ответьте, – не стала тратить время на их гадание Галка, – где Валька?
– Привет, Галя, – первой пришла в себя Чепи. Видимо, даже будучи бывшей подругой, женщина есть женщина и всегда узнает свою товарку. – Валя мертв, ты забыла?
– Как только что выяснилось, и Ирка Дивова тоже, – добавил Денис. – Это я так, для полноты картины. Кстати, классно выглядишь, Толинка, – добавил он нерешительно.
Она не дала ни единого шанса мысли, что это действительно комплимент, и грубо ответила:
– На себя посмотри, как был тупым быком, так им и остался.
– Вообще-то Бизоном, – поправил ее Денис. Видимо, другое слово показалось ему менее обидным.
– Вы что несете? – Галина демонстративно перестала замечать качка и обратилась к остальным. – Я говорила с ней вчера, она сказала, Валька жив. Вы врете!
– Если верить агенту ноль-ноль-семь из квартиры напротив – а я склонен доверять данной свидетельнице – так оно и есть. В силу своей профессии я знаю, что бабульки – это лучшие информаторы на земле. Ирка уже лет двенадцать распивает красное вино с Валькой, сидя на облаке, – сказал Денис, возможно, не заметив Галкиного отношения к нему, а может быть, намеренно пытался сгладить углы.
У Галины потемнело в глазах, и она, покачнувшись, рухнула на землю. Словно через толстую стену прозвучали еле слышные перепуганные голоса:
– Скорую! Вызовите скорее скорую!
– А кто это?
– Вы что, не узнали? Это Галина – Толинка.
– Хлопанье Уха Койота?
– Серьезно?
– Вот это да!
Ни Галина, бухнувшаяся в обморок, ни тем более испуганные бывшие одноклассники, которые суетились вокруг ее большого тела, лежащего в центре детской площадки, не заметили, что кто-то очень внимательно наблюдает за ними из окна соседнего дома.
В улыбающееся лицо стрела не летит.
Закон стаи
Хабаровск, июнь 2014 года
– Только в Хабаровске можно увидеть настоящие времена года, – философствовал Анатолий, щурясь на солнце. – Если зима – то снежная, с морозом, таким, что только валенки могут спасти да унты. Если осень – то золотая, пестрая, как палитра художника. Листья не просто желтые, они яркие, со множеством тонов – от рыжего до золотого, и все это в огранке бабьего лета. А весна, помните, ребята, какая тут весна? С ручьями и медленно пробивающейся травой. Не то что в Москве, где газонная сохраняется даже под снегом. Только здесь можно почувствовать пробуждение природы, когда сходит снег и какая-то побитая за зиму чернота начинает оживать, покрываясь сначала самой хрупкой зеленью, потом больше и больше, и вот уже буйство оттенков зеленого радует глаз. Вот и лето здесь тоже правильное, жаркое, но не переходящее в режим сауны, как на юге, а осторожное, с прохладными ночами и росой по утрам. Вот где бы я после Хабары ни жил, такой правильности времен года никогда и нигде не встречал.
В школьные годы Толя в их небольшой компании был самым невыразительным ее членом. Взяли его в стаю только потому, что он был очень умным и нежадным, без проблем давал всем списывать, помогал на контрольных и тестах, но все же в самой стае он был бесполезен. Неинтересный как собеседник, без чувства юмора и полета фантазии, на гитаре играть не умел, что в стае считалось почти позором, и был очень слабым физически, постоянно выдыхался в длинном переходе, и тогда его рюкзак приходилось нести другим. Никчемный тип, по крайней мере, им так всем казалось пятнадцать лет назад.
Но было и одно достоинство, которое все же ценилось: Толя Чуа-Змея был не особо амбициозным. Он правильно все понял про свой статус в стае и принял правила игры. Где он был нужен – помогал, где нет – просто молчал и, казалось, наслаждался тем, что его просто приняли. Но при этой, казалось бы, бесполезности и безобидности Чуа все знали, что если Толю обидеть, задеть, оскорбить – он отомстит, да так, что станет тошно. Незаметный мальчик в очках с толстыми линзами, очень худой, прыщавый, с зубами как сломанный забор – он умел увидеть самые уязвимые места обидчика и уколоть туда так, что больше приставать к Анатолию тому не хотелось.
– Если ты закончил с лирикой, давайте уже разговаривать, а не молчать, – беззлобно вклинилась в его монолог Галя.
Она быстро пришла в себя после обморока; видимо, просто скакануло давление, мучившее ее последнее время по причине лишнего веса. Скорую вызывать не стали, а вот привлечь внимание общественности успели, поэтому все очень быстро, не сговариваясь, взяв Галину под руки, покинули старый двор и, молча дойдя до городских прудов, сели на скамейку.
На прудах гуляли мамочки с колясками, дети хохотали, пытаясь обнять фигурку Чебурашки, и это все так контрастировало с недавним потрясением, что раздражало своей обыденностью.
– Давайте, – согласился Денис. Ему не хватило места на скамейке, и потому он ходил взад-вперед, сцепив руки за спиной. – Некто от имени умершей двенадцать лет назад Ирки вызывает нас под разными предлогами в Хабаровск. У меня лично два вопроса: зачем и почему именно нас из всего класса?
– Мы здесь не живем, – предположил Федор.
– Я живу в Хабаровске, – отклонила версию Галя.
– И ты не знала, что Ирка умерла? – спросила ее Катя с укором, но по-прежнему не глядя на бывшую лучшую подругу.
– А почему я должна была это знать? – с вызовом ответила та. – Дружить мы перестали, как и с вами со всеми, сразу после школы, из района я съехала тогда же, как только это стало возможным, в «Одноклассниках» не зарегистрирована, а в других соцсетях она мне не попадалась, впрочем, как и вы. Кстати, почему вас троих нигде нет? Стоянов не в счет, он публичная личность, за него, скорее всего, это делают помощники. В наше время это даже подозрительно.
На ее вопрос никто не ответил.
– Тогда мы все пятеро члены стаи восьмерых, – выдвинул новую версию Толя.
– Кстати, Анатолий, – повернулась к нему Галина, чем нарушила стройный ряд сидевших на скамейке, потому как имела килограммов сто живого веса, – ты у нас такой большой человек, и охрана, скорее всего, собственная имеется. Почему же ты не проверил, не дал задание своим помощникам все узнать? А, ваше величество, чего один-то приперся? Прошу прощения за сленг, но на правах бывшей одноклассницы хотелось бы узнать, как ты вообще оказался у ее дома один.
Толя Стоянов надел темные очки, достал кепку из стильной сумки.
– Во-первых, у вас неправильное представление о работниках телевидения. Все думают, что мы имеем кучу возможностей и личную охрану. А во-вторых, я здесь инкогнито. Это было самое главное условие Ирки.
– Условие! – закричал Денис, хлопнув себя по лбу. – Конечно! Всем нам Ирка пообещала что-то, давайте отсюда плясать. Так что тебе она обещала, чем подкупила? – спросил он Анатолия, который в очках и кепке выглядел как пародия на шпиона и, естественно, все равно был узнаваем.
– Рассказать, кто убил Вальку, – быстро ответил он. – С первого дня, как он пропал, я был в этом уверен. Он мой друг, и это мучает меня всю жизнь. По-моему, кто бы ни оказался под личиной Ирки, он нашел мое слабое место, мою ахиллесову пяту.
– Ну, не потому, что он был твоим другом, тебя это так тревожит, – хмыкнул Федор, – а потому, что совесть спать не дает.
– Да пошел ты, – выдохнул Толя.
– Прости, я не хотел тебя обидеть, – сказал Денис, состроив скорбную мину, но тут же с улыбкой добавил: – Случайно вышло, просто повезло.
– А мне она сказала, что Валька жив, – перебила его Галя и в сердцах выругалась: – Вот сволочь, прости меня господи. Хотя я пришла бы, даже если бы она предложила назвать только имя убийцы, как Толе. Видимо, со мной хотели перестраховаться, чтоб наверняка.
– Не льсти себе, – продолжил улыбаться Денис. – Просто Толя не поверил бы даже гипотетически, что Валька жив, – это чушь.
– Меня просто позвала на встречу выпускников, – поняв, что пришло ее время отвечать, сказала Катя. Она сейчас сидела рядом с сильно пополневшей Галиной, и вместе они смотрелись комично. Полные противоположности – Катерина подчеркивала лишний вес Галки, та в свою очередь – ее болезненную худобу.
О проекте
О подписке