– Охранное заклятие, которое сковывает душу, плененную металлом, наверняка лопнет. Высвободившаяся энергия уничтожит всё. – Древнейший говорил так непринужденно, как будто мы тут, как обычно, болтали и пили кофе с пирогом.
Меня кидало то в жар, то в холод, пока я сопоставляла обрывочную информацию, полученную от Тимеона. В этом причина боли Люциана?! Его – или моя – душа разрывала его сущность всякий раз, как я оказывалась поблизости? Настолько, что он погибнет, если не сможет ее удержать?!
– Kaménæ gæ, – громко проговорил старейшина. Камени… что?Бел взял свой коньяк и залпом опустошил бокал.– «Выжженая земля», – пробормотал он. – «Kaménæ gæ» переводится как «выжженная земля». Так называется кинжал, потому что он оставляет тело и дух изломанными и бесполезными.Тимеон кивнул. – Но Изара не обычная душа, а Люциан не человек. Его сущность и душа тесно переплетены друг с другом.
Да чтоб вас всех! Как же я ненавидела их головоломки. Почему все эти старые типы не могли просто перестать говорить загадками?! Не успела я додумать эту мысль, как серо-стальные глаза вонзились в мой мозг. «Преимущество загадок в том, что разгадать их дано лишь тем, кто к этому готов».
Еще при прошлой нашей встрече меня удивило, что старейший из праймусов выбрал себе оболочку, не соответствующую принятым стандартам красоты. Его тело носило следы тяжкой жизни. Руки покрылись мозолями, а отросшая щетина лишь подчеркивала впечатление диковатости.
. Воздух был пыльным и сухим, наполненным обрывками разговоров, восточной музыкой и ароматами, перемешавшимися с выхлопными газами и типичным запахом, исходящим от
– «Партнерство» – очень хорошее понятие, – проговорил Люциан, глядя на своего отца и братьев. – Если у кого-то из друзей Ари хоть один волос с головы упадет, стану наименьшей из ваших проблем, потому что больше не буду сдерживать свою пару.