Я отступила на шаг, когда брюнет стал молча приближаться, а затем еще на один, а потом и вовсе побежала к двери.

– Не подходи. – Принявшись дергать ручку и крутить ее в разные стороны, я поняла, что дверь заперта. Но я не закрывала ее за собой! Сердце громыхало где-то в области горла, даже в ушах, я пыталась отдышаться, все еще держась за эту несчастную ручку, не оборачиваясь назад, хотя прекрасно слышала шаги.

– Замок автоматический. Открыть могу только я.

С идентификатором что ли? Да плевать я хотела!

Шаги приближались, а я продолжала бесполезно дергать ручку.

– Я закричу.

– Сколько угодно. Здесь никого нет, можешь орать, пока голос не сорвешь.

– Не приближайся. – Мой голос панически сорвался и руки задрожали, когда этот сумасшедший подошел сзади и грубо провел ладонями по моим бедрам, я дернулась, но было некуда. Зажата. Тупая. Сама себя загнала.

– Пункт номер четыре: страх.

– Что? – Я едва пискнула.

Мужчина наклонился ко мне ближе и втянул воздух где-то рядом с моим ухом, словно пробовал аромат моих волос. или кожи. Я ощущала его дыхание так близко, словно оно было прямо внутри меня, и его запах был повсюду, что теперь вместо того, чтобы его сохранить, мне хотелось облить себя спиртом, чтобы больше никогда не ощущать этот аромат.

– Ты меня боишься.

Он меня пугал. И это уже не было похоже на шутку. Я не истерила, но была на грани. Уговаривала себя успокоиться, вспоминала, что это всего лишь фирма, в которой я работала полгода, мой босс уважаемый человек. Но это не мой босс, это его сумасшедший брат!

– Ты маньяк?

– Мама в детстве не учила тебя не разговаривать с чужими дядями на улице, даже если ты врезаешься в дверь их автомобиля? – Шепнул он. – А, Ариэль?

– Это. Не. Мое. Имя. – Процедила я сквозь зубы и завела назад руку, чтобы нанести удар локтем, но обе мои руки тут же были перехвачены.

– О чем ты сейчас думаешь?

– О том, что ты больной.

– Нет. Еще. Ты сказала первое, что пришло в голову, это первый пункт. Подумай.

– Я хочу, чтобы ты отпустил меня.

– Еще.

– Я не знаю!

– В тебе столько невысказанности. – Его рука плавно переместилась на внутреннюю часть моего бедра, я попыталась высвободиться, вопя и брыкаясь, но теперь это был предел, потому что я окончательно оказалась прижатой к двери.

– Во всех смыслах. – Ладонь переместилась чуть выше и, я сжала ноги, как только могла. – Я сказал, что дам тебе работу, но также я сказал, что ты должна будешь пройти проверку. Я говорил это как раз в тот момент, когда ты восхищалась моим лосьоном.

– Мне не нужна такая работа. – Мой голос предательски дрогнул.

– Я плачу хорошие деньги. Большие деньги.

– Мне все равно.

– Ты не можешь уйти раньше времени, ты все еще должна мне за статуэтки.

– А ты не можешь взять все, что ты хочешь, если у тебя есть деньги. Твоя мать совсем не позаботилась о твоем воспитании?

Теперь он придавил меня своим телом так, что из меня чуть легкие не выскочили, аж ноги подкосились.

– Ты думаешь, я хочу тебя трахнуть?

Его язык едва коснулся моего уха, а ладонь нащупала то место между ног, которое я, к сожалению, не смогла проигнорировать, даже в такой мерзкой ситуации. Мне пришлось закусить губу, чтобы не издать ни звука, когда властные мужские пальцы нащупали клитор и с силой надавили на него. Блиин. Позор, Кира! Это просто омерзительно.

– Пункт номер пять: оргазмы.

Он надавил снова и, грубая ткань джинсов даже через трусы все делала хуже, лучше, но. Мать моя женщина! Я громко выдохнула. Не удержалась, когда настойчивость пальцев преобладала над здравым смыслом. Моим, между прочим! Нет, этому не бывать. Я снова дернулась, хотя понимала, что мои силы не шли ни в какое сравнение с этим мужчиной, мне просто хотелось избежать этого позора для самой себя.

– Тсс. – Горячий воздух от его дыхания скользнул от уха к шее, и томный баритон цеплялся клешнями за мой, пока еще оставшийся, рассудок. – Ты же не хочешь, чтобы я останавливался. – Теперь в голосе слышалась издевка, но он был все таким же приятным. И я не могла избавиться от этого дьявольского запаха, даже когда заставляла себя не дышать несколько секунд, чтобы собрать свой светлый разум по частям.

Пальцы брюнета скользили то влево, то вправо, затем по кругу, ускоряя темп, а затем наоборот, он делал это по издевательски медленно, и мне хотелось, чтобы эти маньяческие руки, оказались наедине с моей кожей, там, где вот-вот сейчас все полыхнет и взорвется. Я напрягла ноги, совершенно случайно, по реакции и, поняла, что это сделало все только более ощутимым. Мне захотелось крикнуть, даже выругаться, внизу живота было все на взводе, словно вот-вот что-то сумасшедшее должно произойти. Я закусила собственную руку, а второй схватилась за дверную ручку. Господь Всемогущий, я же говорила, что не лесбиянка. Но лучше бы была, иначе бы мне не хотелось, чтобы этот извращенец и возможный насильник делал это со мной, касался меня там. пусть даже через штаны, а я внутри от стыда сгорала, оттого, что хотела эти дьявольские пальцы ощутить везде, где только можно, и может быть не только пальцы. Я извращенка. Точно. Я долго думала, почему мой сексуальный опыт, пусть и дохленький, не был похож по ощущениям на те рассказы девчонок о каком-то оргазме, от которого будто даже ноги могут отказывать. Теперь все ясно. Я сумасшедшая. Этот урод, едва коснулся меня. Ну, ладно, не едва, но блин, через штаны, а я уже готова. Нет. Фу. Если такое получается только силой, я не хочу этого. Ну, то есть. Ох, Боже. Я чувствовала, как жар разливается по телу, как быстрые потоки электричества пробираются по каждой нервной клеточке, снова закусила руку, и чувствовала, что это не все, что должно быть что-то еще и оно сейчас очень близко.

– Ты все еще хочешь уйти отсюда? – Еще одно легкое дуновение горячего ветерка.

Рука прекратила движение, лишь на секунду, и я уже готова была к чему-то явно сумасшедшему, чтобы это продолжить, хоть и смелости мне всегда не хватало. Мужчина снова грубо нажал на пульсирующий комок нервов меж моих ног, а другой рукой вытащил мою изо рта, тем самым высвободив наружу громкий вздох.

– Я хочу, чтобы ты запомнила это, когда будешь уходить. Это мой тебе подарок за доставленные эмоции. А это небольшое наказание. За мои статуэтки. – Он лизнул мочку моего уха, и когда я подумала, что вот-вот распадусь на части в прямом и переносном смысле, когда искры готовы были сыпаться из глаз, этот. Он просто остановился. Ушел. Я вцепилась сильнее в дверную ручку, обеими руками, когда мои ноги подкосились. И я клянусь, что никогда так не злилась, буквально на всех. На этого мерзавца, и все же, наверное, больше всех на себя.

– Второй пункт. Ты его провалила.

Я все еще стояла у двери и тяжело дышала не в состоянии обернуться, от стыда, от злости, от чего-то еще, чего я так до конца и не познала.

– Знаешь, это даже хорошо, мне в удовольствие поработать над этим.

О каких пунктах он вообще говорит?!

Мне хотелось его убить в эту самую минуту, и прежде у меня никогда не возникало таких мыслей относительно кого-то. Теперь, понимаете, насколько я зла?

– Открой дверь. – Мое дыхание теперь в норме, но держать эмоции при себе – никто не отменял, я старалась говорить спокойно, насколько это возможно.

– Ты напряжена. Я понимаю. Подойди сюда.

Я медленно обернулась, мужчина стоял опершись на край стола и равнодушно смотрел на меня. Неужели, его вообще нельзя вывести из строя? Я имею ввиду, нельзя быть таким снобом двадцать четыре на семь, это просто невозможно. Если я и стараюсь скрыть настоящие эмоции то, блин, они все равно отражаются на моем лице, как бы я того не хотела. Мои глаза. Да, даже моя кожа может выдать чувства с потрохами. Может это у меня какие-то проблемы с контролем?

– Я могу остаться здесь на ночь, русалочка, но вижу, ты куда-то спешишь.

Я выпрямилась и поправила вздернутый край футболки, затем несмело шагнула вперед.

– Покончим с этим. Чего Вы хотите?

– И снова на «Вы», я чувствую себя старым.

– Не хочу переступать границу официальности. Говорите, что нужно и я пойду.

– Право твое. Но мы уже ее переступили. – Он взглянул на меня исподлобья, пока отделял какой-то лист бумаги от другого.

– То, что Вы. То, что Вы делали.

– Скажи это.

– Я даже не хочу это вспоминать.

И тут он сделал то, чего я никак не ожидала – запрокинул голову и рассмеялся. Я даже вздрогнула от неожиданности и, на мгновение показалось, будто этот смех может быть настоящим, и не важно, чем он вызван, но я ошиблась, потому что уже через секунду, как по щелчку, все встало на свои места.

– Прости, но мне, кажется, ты вряд ли об этом забудешь. До следующего раза, точно.

Что? Такое самомнение присуще либо полным идиотам, либо настоящим ублюдкам.

– Следующего раза не будет!

Я ринулась вперед, но затем резко притормозила, не желая быть к этому человеку ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. И если честно, после сегодняшнего, видеть мне его вообще больше не хотелось.

– Пойми меня правильно. Меня не интересует секс, в том смысле, в котором он может быть. С тобой. – Последнее он произнес особо четко, как бы намекая. Я не поняла, это сейчас оскорбление было? А вообще-то мне все равно! Даже в худшем сне в своей жизни я бы не легла с ним в постель. Вот. Конечно, самое отвратное то, что между ног все еще предательски ныло. Н.Е.Н.А.В.И.Ж.У. Да, именно так, прямо, заорать охота.

– Значит так. Или Вы открываете дверь, или я вызываю полицию. – Я вытащила старенький мобильник из заднего кармана штанов и сделала вид, будто набираю номер. И почему бы мне на самом деле это не сделать?

– Заполни это. – Он протянул мне лист бумаги и ручку, а я уставилась на все это, как дура.

– Вы издеваетесь надо мной?

– Отчего же?

– Я говорю, что полицию вызываю.

– Плевать я хотел на твою полицию. – Брюнет вырывает у меня телефон и демонстративно засовывает в карман своих брюк.

Я усмехнулась.

– Было бы плевать, не забирали бы телефон.

– Не будь глупой. Ты сама себе выстраиваешь препятствия. – Мужчина достал мобильник и протянул мне обратно, я поспешно его забрала и сунула в карман. Вряд ли полиция здесь поможет. А напугать не получилось.

– Ладно. Что это?

Я забрала из его рук лист бумаги и принялась читать. Бред какой-то. Похоже на анкету. Но если бы не чересчур странные вопросы, особенно для приема на работу. Например, зачем ему размер моего бюста, обуви и группа крови? Это, как минимум, странно. Никаких вопросов об образовании, навыках или чего-то подобного. Хронические заболевания, генетические заболевания. Абсурд!

Я покосилась на мужчину и вырвала из его руки ручку. Заполнить этот бред не составит труда, но зато я уйду отсюда, что уже давно хочу сделать. Быстро разделавшись со всеми пунктами, я отдала мужчине эту дурацкую анкету, по которой, он за какие-то пару секунд, пробежался глазами и положил на стол. Ни одной эмоции на его лице за это время не проскользнуло.

– Все? Я могу идти?

– Не спеши так. – Он протянул мне еще один лист и, я осторожно взяла его.

– Что это?

Я как бы понимала и как бы не очень. Все приличные слова из головы повыскакивали, когда я стала читать каждый пункт и подпункт этого безумия.

– Договор. На один месяц. Испытательный срок.

– Договор на что? На рабство?

– Ты же хотела работу.

– Я никогда это не подпишу!

– Никогда не говори никогда.

Я прыснула и бросила бумагу. Хотела на стол положить, но получилось так, что та приземлилась на пол и для пущего эффекта я еще ногу на нее поставила. Брюнет проследил за моим движением, а затем вернул взгляд к лицу. Наверняка, он видел в нем недоумение. Конечно. Чего только «беспрекословное подчинение» стоит, или «полный разрыв личных контактов». Остальное даже воспроизводить не хочется.

– Я хочу уйти. – Заявила я твердо, хоть внутри меня почему-то трясло. Сердце грохотало так, что я боялась, ребра сломает. Инстинкт самосохранения, у меня, по крайней мере, работает.

– Назови свою цену.

– У меня нет цены. Люди не продаются.

– Все продается, если у тебя есть деньги. Еще скажи, что они тебя не интересуют.

– Меня не интересуете Вы и Ваше предложение.

– Один месяц. Если ты мне не подойдешь, мы попрощаемся ровно через месяц. У тебя будет все, что ты захочешь.

– Кроме свободы. Возможно, чести.

– Ты свободна сейчас? Дай-ка напомнить, ты была на побегушках у моего брата, я освободил тебя.

– Это называется курьер, в том мире, где я живу.

– Я иду на отчаянные меры, русалочка. – Он делает шаг вперед. Затем еще один. И последний, едва оставляющий пространство между нами. – Я дам тебе неделю. Подумать.

Брюнет едва поддел пальцем небольшую прядь моих волос, выбившуюся из хвоста и, продолжил:

– Назови свою цену. Я даю тебе такой шанс. Потому что когда ты снова окажешься передо мной, такой возможности больше не будет.

– Я. Не. Продаюсь. – Мне даже подбородок пришлось повыше поднять, чтобы выглядеть убедительнее. Деньги, это все, что меня сейчас волнует, но пока есть время, я из кожи вон буду лезть, чтобы их заработать. Честно.

И я не знаю, что такого сделала или сказала, но на безэмоциональном лице заиграла легкая ухмылка, которая была предназначена только для меня, словно она захлопывала какой-то капкан, но я ведь знала, что это не так. Не так!

Мужчина обошел меня, едва задев пиджаком мою руку, я обернулась. Он молча открыл дверь, и я, наконец, выдохнула, когда оказалась настолько близка к выходу из этой «клетки безумия».

– До встречи, Ариэль.

– Прощайте.

***

Даже когда я вернулась домой, его запах преследовал меня повсюду. На кухне, в прихожей, в моей комнате. Я стянула с себя одежду и бросила в стиральную машину, включила горячую воду в душе, такую, что прямо во мгновение делала кожу красной. Я намыливалась несколько раз, натирала кожу мочалкой до боли, помыла волосы два раза, и я все еще ощущала ЕГО. Он словно плотно засел в моей голове, и когда я закрыла глаза, вместе с запахом появилась картинка. Равнодушное лицо и мягкие прикосновения к коже, затем настойчивые пальцы, доводящие до безумия. А потом издевательское отступление.

Внизу живота снова заныло и, я захныкала, продолжая натираться мочалкой. Нужно просто избавиться от этого запаха, вот и все.

***

– Мне даже нос пришлось промыть.

Кофе уже остыл, пока я вкратце рассказывала Идке о том, что сегодня произошло, пришлось заказать новый и естественно, ошпарить язык кипятком. Конечно, я умолчала о многом. О пунктах договора, например. О том, что я была почти на грани чего-то отвратительно безумного.

– Теперь ты понимаешь, почему я не пойду на этот «шпионаж»?

– Не-а.

Все это время она сидела и завороженно слушала мой рассказ, и это было первое слово, которое она проронила за последние полчаса.

– Ида! Не говори ничего Владиславу Романовичу. Я просто хочу скорее забыть это и найти нормальную работу.

– Ты возбудилась?

– Что?

– Ты возбудилась, Макаренко! – Она буквально подпрыгнула от радости, словно кусок «Тирамису» увидела.

– Да иди ты.