– Уже хорошо, – одобрил Колчановский.

В общем, мы все-таки поговорили. Костик исповедался, признавшись, что я чуть не самоубилась под колесами его машины, и что после этого он не смог забыть обо мне, но хотел чистых отношений, потому и представился бухгалтером компании, которая принадлежит ему. А еще, что он бы непременно мне всё рассказал, просто не знал, как теперь признаваться, что всё это время водил меня за нос.

Помирились, короче. Он, наконец, пригласил меня к себе домой, но я какое-то время чувствовала себя неловко, не зная, как быть дальше. С одной стороны между нами не осталось тайн, а с другой – теперь это был не мой Костик, а неведомый господин Колчановский. Не хотелось, чтобы он думал, что мне важны его деньги, потому теперь сама не спешила к нему домой, и от дорогих подарков отказывалась. Даже когда он предложил мне выйти за него, отказалась по той же причине. И вообще в какой-то момент решила с ним расстаться.

– Вот… логика, – развеселился шеф.

– Нормальная такая логика. Женская, – пожала я плечами.

Костик попытался наладить со мной отношения, но я избегала его, пока не измучила нас обоих. И когда однажды обнаружила его пьяного под дверью своей съемной квартиры, прогнать не смогла. Он сказал, что не может без меня, и я, размазывая слезы и сопли, призналась, что мне без него очень плохо. Он остался у меня до утра, а потом ушел. Но ближе к вечеру явился в кофейню и вот там уже встал на одно колено, прося меня при всех выйти за него замуж.

– Ты не устояла.

– Точно, – я улыбнулась. – Все поахали, я прослезилась и сказала «да». Теперь мы жених и невеста, и не можем прожить друг без друга не единого дня.

– Ах, – вздохнул Колчановский и… расхохотался.

Я насупилась, но вскоре хмыкнула и допила шампанское в своем бокале. Колчановский налил мне еще, после себе и провозгласил тост:

– За самую романтичную пиранью!

– И за ее трепетного змея, – отозвалась я.

Мы чокнулись. Костик вальяжно откинулся на спинку качелей. Он устремил взгляд в потемневшее небо и умиротворенно вздохнул – часть его плана, наконец, воплотилась в реальность. О чем он думал, оставалось неизвестным, а я снова обдумывала нашу историю, теперь обретавшую плоть, и кое-что начало вызывать беспокойство. Если мой шеф не любил проигрывать, то как к проигрышу относился его приятель? Что, если захочет проверить нашу сказку? Кофейню найти не сложно, а я ведь там «работала», и значит, персонал не может меня не знать. Об этом я и спросил Колчановского, прервав его блаженное расслабленное состояние.

– Ерунда, – отмахнулся он. – Сашка не будет наводить справки. Этот спор не имеет какой-то крупной ставки. Так… больше по привычке. Для меня выиграть – дело принципа, потому я суечусь, а для него развлечение.

– А почему для тебя важно выиграть?

– Я же говорил – это долгая история. Не забивай голову. Ты вообще про этот спор как бы и не знаешь. Меня больше другое интересует. – Я ответила внимательным взглядом: – В нашей легенде часть твоей настоящей истории? Про жениха, так? Ты ведь приехала сюда, неожиданно бросив родной город, работу, друзей. В одно мгновение собралась и рванула на новое незнакомое место. Это мой детектив раскопал, но я не давал ему указаний углубляться. Однако для такого побега должна быть причина, и мне показалось, что причина для нашего выдуманного знакомства может быть взята из реальной жизни. Поделишься?

Я поставила недопитый бокал на поверхность крыши и развернулась к шефу. Он ждал моих откровений, а мне совсем не хотелось открываться. Костик вопросительно приподнял брови, и я поджала губы, рассматривая его.

– Я попал в цель? – с улыбкой спросил Колчановский.

И мне в голову пришла шальная мысль. Пузырьки шампанского уже щекотали мозг, догоняя давно притихший коньяк. И месяц над нами был такой… ясный. И звезды выбрались на небосклон, показав свои любопытные мордочки. А еще на крыше было уютно, и мужчина, сидевший рядом со мной, был таким обычным, таким… симпатичным. И смотрел он на меня с улыбкой. Вопросы, правда, задавал ненужные, и это портило вечер, вдруг ставший приятным. Мне не хотелось что-то портить, и я…

Подавшись вперед, я обняла лицо шефа ладонями и прижалась к губам. Он опешил, я почувствовала это по напрягшимся мышцам, и отстранилась, так и не дождавшись ответа.

– Ого, – произнес Костик. – Вот это прыть. Я думал, мне придется уговаривать тебя, и вдруг такой напор. Так не хочется отвечать на мой вопрос?

– Надо же когда-то начинать, – ответила я и встала с качелей.

– Ладно, считай, я отстал. Не хочешь рассказывать, не надо. Но у нас еще куча работы. Нам всё равно нужно будет делиться личным, чтобы иметь больше информации. Два человека, которые влюблены и собираются пожениться, должны знать друг о друге если и не всё, то многое.

Не ответив, я отошла к краю крыши и осторожно посмотрела вниз. Там продолжал жить мир. Люди шагали по улицам, мчались автомобили, а я стояла над миром и взирала на всю эту суету, словно небожитель, наполненный исследовательским интересом. Оценив собственное самомнение, я хмыкнула и подумала, что общение с начальником не идет мне на пользу.

Я распрямилась и чуть не вскрикнула, когда мне на живот скользнули мужские ладони. Мой Карлсон успел подлететь, пока я примеривала корону небожителя. Несмотря на то, что в этом направлении первый шаг был сделан мной, сейчас я смутилась. Одно дело заткнуть поцелуем рот, ошеломить, чтобы сбить со следа, а другое – объятья мужчины, которого я все-таки немного побаивалась и, если бы не его предложение подработать невестой, ни за что не пыталась бы сблизиться.

– Страшно? – насмешливо спросил Колчановский, прижимая меня к себе.

Я развернулась и постаралась придать взгляду побольше наглости, потому что понимала, что начальник не упустит возможности поиздеваться надо мной за трусость после решительного шага. А еще потому, что это могло вернуть нас к разговору обо мне. И хоть там особо ничего этакого не было, но пускать кого-то на свою личную территорию не хотелось. И потому я уместила ладони на плечах шефа и изломила бровь:

– Ну?

– Ну и вот, – ответил Колчановский и склонился к моему лицу.

Закрыв глаза, я ждала, когда шеф поцелует меня, но он всё чего-то тянул. Не выдержав, я открыла глаза. Костик тут же распрямился и нервно хмыкнул.

– Что? – не поняла я.

– Да черт знает, – он выпустил меня из объятий и отступил. После и вовсе отошел. Заложил руки за голову и прикрыл глаза. Я ждала. Наконец, Колчановский обернулся ко мне и произнес: – Как-то это всё… бездушно. И я помню, кто ты.

– В смысле? – я поджала губы, раздумывая, оскорбиться мне сейчас или подождать, что будет дальше.

Костик вернулся, взял меня за руку и утянул назад к качелям. Он сел, я тоже. Сложила руки на коленях и устремила взгляд себе под ноги. Шеф молчал, и я не спешила заговорить. Неловкая пауза затягивалась.

– Ты – мой работник, – все-таки произнес Колчановский. – Когда я собрался тебя поцеловать, то вдруг вспомнил офис, тебя у себя в кабинете… В общем, включился принцип насчет служебных романов.

– Это не роман, – возразила я.

– Я знаю, – отмахнулся шеф. – Надо как-то увидеть в тебе женщину.

– Ну, знаете, – вот теперь я оскорбилась. – Это вы втянули меня в эту историю. Между прочим, я тоже в вас мужчину особо не разглядывала. И целоваться с вами никогда не было пределом моих мечтаний.

Колчановский явно заинтересовался моими словами. Он развернулся ко мне, закинул ногу на ногу и устроил руку на спинке качелей.

– Так значит, ты не видишь во мне мужчину? Все видят, а ты нет?

– Да какой вы мужчина? – искренне удивилась я. – Вы – начальник. Зарплату платите и хорошо. Истукан каменный. Только и можете, что приказывать и отчитывать. Даже не похвалили ни разу, – я даже хлюпнула носом от обиды. – Стараешься, стараешься, спину не разгибаешь, зрение портишь, нервы себе треплешь, а тебе в ответ только новые указания. Тоже мне… мужчина. Женщину он во мне не видит. Да нате, смотрите!

Я вскочила с качелей, сбросила плащ и отошла на несколько шагов. Раскинула руки и покружилась, показывая себя со всех сторон. После расстегнула несколько верхних пуговок, чтобы стала видна ложбинка между грудями и уперла правую ладонь в бедро.

– Я – женщина, – произнесла я.

– Я вижу, – усмехнулся Костик и сделал глоток шампанского.

Затем неспешно поднялся на ноги и также не торопясь приблизился ко мне, не сводя взгляда. Он поднял руку, провел тыльной стороной ладони по моей щеке, после его рука скользнула мне на затылок, и пальцы зарылись в волосы. Вдруг они сжались, собрав волосы в кулак и оттянув мою голову назад. Я ахнула от неожиданности, и шеф накрыл мои губы своими губами.

Бокал, который он всё еще держал во второй руке, отлетел в сторону, я услышала его возмущенный звон. Освобожденная ладонь, опустившись мне на спину, притиснула меня к сильному мужскому телу, и я вцепилась в плечи Колчановского, чтобы удержаться на внезапно ослабевших ногах. Наш первый поцелуй вышел немного неловким и коротким, мы еще только пробовали друг друга на вкус, знакомились и привыкали. Но, надо заметить, этот проход хищника к трепещущей лани и решительные, чуть грубоватые движения, свое действие возымели. Мужчину рядом с собой я ощутила, очень хорошо ощутила, и оттого дико смутилась. Потому, когда Костик оторвался от моих губ, я поспешно отвела глаза и прикрыла губы подрагивающими пальцами.

– Ух, – непроизвольно вырвалось у меня, и на меня посмотрели уже знакомым самодовольным взглядом.

– С премьерой, Вероника Андреевна, – провозгласил шеф. – Примите мои аплодисменты. И что скажете?

– Вы хорошо целуетесь, – буркнула я и поспешила отойти от Колчановского, негромко хмыкнувшего мне вслед.

Я подняла с качелей свой плащ, снова надела его и зябко поежилась. Костик уже стоял рядом. Он протянул руку, и я подняла на него рассеянный взгляд.

– Идем домой, – сказал он с улыбкой. – Звезд на сегодня достаточно.

– Да уж, – ответила я и вложила в раскрытую ладонь свою руку. – И поесть бы не мешало.

– Согласен, – кивнул шеф. – Пойдем воздадим должное трудам моей Аннушки.

– Домработница? – уточнила я.

– Она, родимая, – кивнул Костик. – Потом будем имитировать любовные отношения: сидеть в обнимку и смотреть какую-нибудь сопливую мелодраму.